Дневник

Чуя влюблен в Дазая. А тому не обязательно об этом знать. У Дазая куча девушек. Он меняет их каждую неделю. Каждый раз приводит в комнату разных пассий, а на следующее утро прогоняет их. Потом блокирует везде. Семнадцать лет… Самое время для таких вечеров. А Чуя, усталый и иногда злой, потом выходит к этим разъяренным девушкам и объясняется за этого ловеласа. Рыжик часто становится свидетелем «свиданий» напарника на соседней кровати. И это уже не напрягает никого: ни Осаму, ни самого Чую. В каком-то смысле это стало обыденностью. Чуя ведет дневник. Он каждый раз прячет его во второй ящик прикроватной тумбочки, чтобы никто этого не видел. Больше всего он не хочет, чтобы этот дневник увидел Дазай. Накахара пишет там о Дазае. О том, какой он красивый. О том, что у него много девушек. И о том, что хочет хотя бы разок побывать на месте одной из девушек. Почувствовать на теле его мягкие руки. Тонуть в прикосновениях к самым чувствительным местам. Доходить до пика с его именем на губах и от его же рук. Иногда, он достает этот дневник, чтобы почитать, и заливается краской. Потом корит себя за свои же желания. И снова пишет. Он знает, что этому никогда не сбыться. Ни прикосновениям. Ни поцелуям. Ни, даже, объятиям. Знает, но все равно мечтает. Знает,хотя бы потому, что у Осаму в кровати никогда не было парня. Никогда. На парных миссиях Чуя часто засматривается на Дазая. На его пластичные движения и притягательную ухмылку. А когда они встречаются взглядом, то отворачивается и слегка краснеет. Если они сталкиваются в коридорах, или во время задания, то рыжик старается запомнить каждое прикосновение. Каждый взгляд, который на него кладет брюнет. Иногда во взгляде Дазая проскальзывает волнение. Такие моменты Чуя бережно хранит в своей памяти. Со стороны очень трудно понять, что Осаму ему правда симпатичен. Накахара грубит. Пихается. Закатывает глаза. А потом винит себя за то, что так поступил. Думает, что обидел Дазая своими выходками. Но если так не делать, то все быстро вскроется. Это убивает изнутри. Два совершенно противоположных чувства, которые живут бок о бок в хрупком теле. Когда Осаму куда-то уходит, и рыжик остается в комнате один, Чуя трогает себя. Представляет, что это Дазай и заканчивает с его именем на губах. Все почти так, как в дневнике. Почти. Брюнет стал все чаще встречаться с девушками вне комнаты. Подальше от Чуи. Это, почему то, расстраивало рыжика. Теперь он совсем не слышал низкий бархатистый голос напарника, становившийся еще приятнее от возбуждения. Но девушки все еще приходили к ним в комнату. Чтобы ругаться. И Чуя все так же объяснялся за друга. Или уже не за друга. Дазай стал по-другому смотреть на рыжика. Но тот этого не замечал. Он был убежден в своей обреченности. Они стали чаще касаться друг друга. Но Чуя списывал это на свою неуклюжесть. Чаще цеплялись взглядами. Но этому тоже находилось объяснение. И девушки ходили реже. Но это только потому, что Дазай стал умнее и перестал назвать адрес. Наверное. В один из вечеров Накахара проводил время за записями в дневнике. Просто очередной день проведенный с НИМ. Очередные касания, искренние взгляды. Ему позвонили. Мори срочно вызвал его к себе. Дело не терпело отлагательств. Чуя вылетел из комнаты. Убежал, забыв самое главное – убрать дневник. Он об этом не думал. Главное сейчас – помочь боссу. Дазай сегодня вернулся раньше, чем должен был. На кровати рыжика лежал дневник. Осаму слишком любопытен, чтобы не прочитать. Приятный шелест страниц и запах Чуи. Брюнет прочитал все. Он стоял посреди комнаты в ступоре, с дневником в руках. Он не верил в то, что только что прочитал. Но очень хотел верить. Дверь скрипнула. Чуя замер в проёме. Дазай. Дазай стоит с его дневником посреди комнаты. И смотрит. В этом взгляде невозможно прочитать – он злится, или это отвращение, но Чуя готов к самому худшему. Гробовую тишину разбивает низкий голос: - Это правда? – проходит еще пара минут перед тем, как он продолжает, а на глазах Накахары наворачиваются слезы. Сами собой. Голубые глаза становятся такими темными, в них блестит страх. - То, что здесь написано – это правда? – его голос не выражает злости. Он нейтрален. Чуя не сдерживается и тихо говорит сквозь слезы: - Да. Это правда. Я, наверное, пойду. – развернувшись, он хочет уйти, но ему не дают. Дазай заключает его в крепкие объятия. Прижимает к своей груди и тихо шепчет: - Прошу, не уходи. Я хочу, чтобы ты был рядом. – он зарывается носом в рыжие пряди на затылке, а Чуя краснеет. - Я очень хочу поцеловать тебя. Ты позволишь мне? – Осаму все так же шепчет, обжигая и без того красные уши горячим дыханием. - Да. – рыжик отвечает тихо, стараясь, что бы голос не дрогнул. Осаму разворачивает его за плечи и смотрит в большие голубые глаза. Они тянутся друг к другу, соприкасаясь губами. Этот поцелуй очень нежный. Именно такой, о какой мечтал Чуя. Брюнет аккуратно кладет руки на талию рыжика. Накахара кладет небольшие ладошки на щеки Осаму. Через пару минут они отстраняются и смотрят друг другу в глаза. Такие чистые. Такие красивые. Чуя утыкается лбом в грудь брюнета, а тот гладит его по спине. -Чуя, я так рад, что ты… - Осаму не успевает ничего сказать: рыжик крепче прижимается к нему. - Ты чего, что-то не так? – он правда волнуется. Гладит Чую по голове. Прижимает к себе. - Пойдем, ляжем на кровать. Я так давно мечтал об этом. – Дазай шепчет. Это так интимно. Это именно то, чего Чуя хотел. Хотел уже давно. Осаму прошел к кровати и стал раздеваться, оставаясь в одних брюках и бинтах. Рыжик смотрит на него неотрывно. Когда они встречаются взглядом, Чуя краснеет. Он не верит в то, что это происходит на самом деле. - Иди ко мне… - Дазай раскрывает руки ля объятий и чуя снова утопает в его прикосновениях. - Можно мне раздеть тебя? –он ведет себя не так, как со своими девушками. Намного нежнее. В ответ Накахара только кивает, смущенно отводя взгляд. Куртка и футболка падают у ног. Через тонкую кожу просвечивают синеватые венки. Осаму гладит его по плечам, проходит холодными руками по груди, задевая розовые соски и снова притягивает к себе. - Сними бинты… Пожалуйста… - Чуя бубнит куда-то в грудь брюнету, а тот послушно отстраняется и снимает с себя все бинты. Под ними нет ничего. Рыжик впервые видит Осаму без бинтов. Руки сами тянуться, гл адят сильные плечи и шею, которую только что закрывала плотная ткань. Дазай внимательно смотрит на Чую. Он такой красивый… Как можно было этого не замечать настолько долго? Дазай снимает с себя брюки и тянется к Чуе. Тот послушно подается вперед, позволяя снять с него одежду. Теперь они оба стоят в нижнем белье и смотрят друг на друга. Осаму валит Чую на кровать и укрывает их одеялом. Они лицом к лицу. Так близко. Дазай буквально дышит рыжику в губы, и они снова сливаются в поцелуе. В таком нежном, откровенном поцелуе. Накахара тихо постанывает. Осаму гладит его по плечам, по груди, не решается спускаться ниже. С ним все по-другому. И вот, прохладные пальцы скользнули вниз, по плоскому животику и бедрам, случайно задели нарастающее возбуждение. Накахара вздрогнул. Дазай отстранился, но ненадолго. Лицо и шею Чуи стали покрывать следы горячих губ. Мимолетные прикосновения отзывались пожаром на коже, а руки гуляли внизу. Стеснение отступало. Чуя тоже потянулся к Дазаю. Ладонь легла прямо на бугорок. Они трогали друг друга через белье. Уже было безумно приятно. Осаму аккуратно подцепил резинку трусов и стянул их с рыжика. Тот сделал тоже самое. Теперь они совсем без всего. Дазай погладил Чую по волосам. Это все так непривычно. Руки снова ложатся на возбуждение, и они медленно двигают ими в такт, смотря друг другу в глаза. Постепенно ускоряясь, доводят друг друга до пика и заканчивают одновременно, прижимаясь друг к другу. Это именно то, о чем мечтали оба. Именно то, чего они ждали.