Only Friends

      Они обнимались и разговаривали до поздней ночи, обмениваясь историями, пока музыка в ближайшей к ним комнате не стихла, а шум в коридоре не превратился в шарканье студентов, возвращающихся в свои или чужие комнаты. Кастиэль рассказал Дину о своём любимом китайском ресторане в Сан-Франциско, о том, как он обожает баклажаны с чесноком и соевым соусом, хотя они портят его дыхание по крайней мере на 24 часа. Он рассказал о приюте для животных, в котором работал волонтёром всю среднюю школу, и о том, как грубо обращался с ним Майкл, когда он работал в его фирме, настолько грубо, что однажды Кастиэль швырнул в него стопку свежескопированных бумаг и ушёл. Он сказал, что Гейб был единственным членом его семьи, который знал, что он гей. — Он не против? — спросил Дин. Кастиэль только что вернулся из ванной и переодевался из парадной рубашки и брюк в пижаму с пчёлами и сотами. — О, да. Он сказал, что давно подозревал. С тех пор, как я слушал «Иногда» Бритни Спирс на повторе в своей комнате, когда мне было двенадцать. — Это стереотип.       Кастиэль бросил на него взгляд, граничащий с испепеляющим. — Ладно, да, я тоже так делаю. Но теперь я хотя бы знаю, что это неправильно.       Кастиэль забрался на футон, протиснувшись обратно в щель рядом с телом Дина. Дин натянул на них одеяло. — Это правда. Но эй, в данном случае стереотип попал в точку. В конце концов, я гей.       Дин потянулся за рукой Кастиэля и нашёл её там, где их бёдра прижимались друг к другу. Он крепко сжал его ладонь в своей. — Кас, ты так многому меня учишь. Ты делаешь меня лучшим мужчиной.       Кастиэль фыркнул. — Дин. — Так и есть. Я серьёзно. Мне становится стыдно, когда я думаю о том, каким я был в прошлом году, до того, как мы начали общаться. Или, что ещё хуже, парнем, которым я был в школе. — Я не думаю, что многим людям нравятся те, кем они были в школе. — Ты будешь удивлён. Для многих людей оттуда, откуда я родом, это время было их звёздным часом. Часто после окончания учёбы всё идёт кувырком. — Это угнетает, если подумать. — Да, — Дин колебался. — Я думаю, мой отец — один из таких людей       Кастиэль наблюдал за ним несколько секунд. Он погладил руку Дина под одеялом. — Тебе не нравится говорить о нём, да? — Не очень. Но, может быть, мне было бы полезно говорить о нём побольше. С тем, кому я доверяю, — Дин коснулся своим носом носа Кастиэля. — Я говорю о тебе, если тебе интересно.       Кастиэль улыбнулся. — Я рад, что ты доверяешь мне, Дин.       На мгновение они замолчали. Пара шепчущих голосов пронеслась мимо их двери, направляясь в общую комнату на первом этаже и в холодную ночь за ней. — Без тебя я был бы одним из них, — Дин вскинул подбородок к плечу. — Гулял до конца вечеринки, шёл домой с какой-то девчонкой, которая мне даже не нравится, и бросал её утром. — В прошлом году ты вроде не возражал против этого. — Тогда я ещё не знал, что теряю.       Кастиэль покачал головой, ухмыляясь. — Что? — Дин, я простил тебя. Я ещё не до конца всё забыл, но тебе не нужно выкладывать всё так толсто. — Я и не собираюсь. Я на самом деле имею в виду всё, что говорю, Кас. — Хорошо, — Кастиэль чмокнул его в губы. — Что ж, я польщён. Но разве ты не собирался рассказать мне о своём отце? — Да, собирался. Хочешь лечь в постель? Это может занять некоторое время.       В конце концов, они решили остаться на месте. На футоне было уже тепло, и никому из них не хотелось двигаться. Впервые в жизни Дин честно рассказал кому-то о своём детстве. О том, как мама погибла в результате несчастного случая, как отец винил себя в том, что не смог её спасти. О том, что они всегда были в разъездах, без корней, пока наконец девять лет спустя не вернулись туда, откуда всё началось. О том, что у них никогда не было достаточно денег после оплаты аренды и счетов, а отец пропивал большую часть того, что оставалось; о том, что приходилось полагаться на благотворительность в поисках еды. О том, что за готовку и уборку всегда отвечал он один, а по ночам всё равно ложился спать с пустым желудком. О том, что отец наконец-то взял себя в руки, когда Дин пошёл в девятый класс, взял в управление местный гараж, ожидая, что после школы Дин будет проводить всё своё время за автомобильным шасси. — Похоже, твой отец не воспринимает тебя как самостоятельную личность, — сказал Кастиэль, его голос охрип от усталости. Время близилось к трём часам ночи; инди-плейлист Сэма зациклился на песнях, которые они уже слышали. Чёрт, он действительно долго говорил. — Наверное, — произнёс Дин. Даже сейчас, в обнимку с Кастиэлем в их комнате за тысячу миль от Канзаса, он чувствовал себя виноватым за то, что выставил Джона в плохом свете. Тот не мог защитить себя. Что бы он сказал, будь он сейчас здесь? Хотя нет, не так. Дин очень, очень не хотел думать о том, что его отец может узнать о нём и Кастиэле. Он не был готов к такому разговору. — Он видит в тебе продолжение себя. И это вдобавок ко всем его недостаткам как отца. — Он старомодный парень со Среднего Запада. Я не думаю, что в старые времена отцы постоянно спрашивали своих детей, как они себя чувствуют. И те всё равно помогали по дому. Особенно старшие братья и сестры. — Это звучит как оправдание дерьмового воспитания.       Дин рассмеялся. — Скажи мне, что ты на самом деле чувствуешь, Кас. — Дин, — Кастиэль погладил рукой по спине Дина. — Спасибо, что рассказал мне всё это. Спасибо, что доверяешь мне. — Конечно, я доверяю тебе, — Дин поцеловал Кастиэля в губы. — Ты снова мне доверяешь? — Я никогда не переставал доверять тебе, Дин. Минет, который не оправдал всех моих ожиданий, — это не конец света. — Хорошо, — Дин выдохнул. — Я мог бы оказать тебе ответную услугу. Я не сделал этого раньше, потому что… ну, ты был расстроен… — Всё в порядке. Давай оставим это на другой раз. Что-то, чего стоит ждать с нетерпением. — Да. Да, ладно. Я сделаю это хорошо, не волнуйся.       Кастиэль закрыл глаза и уткнулся в основание шеи Дина. Он вдыхал и выдыхал. Так они и лежали. Вместе. Потому что теперь они были парой. Дин хихикнул, с восторгом и лёгким недоверием. — Хм? — Нет, просто… я не знаю, как я сделаю это хорошо, не имея никакого опыта, но я сделаю. — Не волнуйся об этом так сильно, — пробормотал Кастиэль. — Спокойной ночи, Дин. — Спокойной ночи, детка, — Дин потянулся вверх, чтобы погасить последнюю лампу. — Тебе нравится, когда я называю тебя деткой? — Это приятно. Хотя так ты называешь свою машину. — Я люблю эту машину больше всего на свете. Для тебя должно быть честью быть с ней на одном уровне, — в темноте прошла пауза, и Дин поправил одну из своих дрожащих рук под телом Кастиэля. — Я шучу. — Я знаю, — Кастиэль поцеловал его в ключицу. — Спокойной ночи, Дин. Можешь продолжать называть меня деткой. — Детка, детка, детка, — Дин вздохнул во взъерошенные волосы Кастиэля. — Сладких снов.

//--//

      Утром, в течение нескольких секунд после того, как Дин проснулся, он был дезориентирован, обнаружив себя на футоне, всё ещё в обнимку с Кастиэлем. Затем, под персиковым светом, пробивающимся сквозь полупрозрачные занавески их комнаты, вспомнилась прошлая ночь. Дин моргнул, утомлённый вином и трудностями с полноценным отдыхом на неудобном спальном месте, и посмотрел вниз на дремлющего Кастиэля. Он прижимался к голой коже Дина, втиснувшись между ним и спинкой футона, и его дыхание трепало немногочисленные пушистые волоски на груди Дина. Его волосы, как всегда, торчали вверх. Дин снова закрыл глаза и прижался поцелуем ко лбу Кастиэля. Он вдыхал его запах, думая о предыдущей ночи.       Оглядываясь назад, он не мог поверить, как сильно он всё испортил. Быть более напористым, чем другой партнёр, или увлечение грязными разговорами не были кардинальными грехами в постели, но ему следовало быть более внимательным к Кастиэлю, чем он был. Вся философия чувака о сексе заключалась в том, что он основывается на «глубокой связи», которую вы чувствуете с вашим партнёром. В привязанности, нежности, романтике и любви. По этим стандартам Дин до сих пор был довольно дерьмовым парнем.       На самом деле, теперь, когда Дин задумался об этом, он понял, что относился к Кастиэлю точно так же, как и тот мудак из команды пловцов. Он ставил на первое место собственное удовлетворение и не обращал внимания на знаки, которые подавал Кастиэль. Конечно, Дин привык к партнёрам, которые говорили ему, чего именно они хотят — включая приказ проваливать, если им не нравилось, что он контролирует ситуацию, — но это не было оправданием. Он знал, что у Кастиэля не так много опыта, знал, что он хочет доставить удовольствие Дину. Ему следовало быть более внимательным.       Дин почувствовал, что его разрывает, когда он смотрел, как Кастиэль спит. Он сделал именно то, что поклялся не делать: он поставил собственные прихоти выше их с Кастиэлем отношений. Он почувствовал, что что-то не так, пока Кастиэль сосал ему, но решил закончить, прежде чем проверить. В тот момент он думал, что Кастиэль покачает головой, погладит его по бедру или отстранится, если ему будет некомфортно, но он бы солгал, если бы не признал, что его сдерживаемая потребность сорвать куш не была столь же острой.       В тот момент, когда из уголка глаза Дина выкатилась слеза и скатилась на подушку футона, Кастиэль зашевелился. Он ёрзал под рукой Дина, ёрзал между его ног и наконец наклонил голову, прищурившись. — Доброе утро. — Доброе утро, солнышко. — Ты плачешь?       Дин провёл тыльной стороной ладони по лицу. — Нет, думаю, мои глаза просто… немного устали. Трудно хорошо выспаться на футоне. — Ты плачешь, потому что твои глаза устали? — Да, я думаю, это генетическая особенность. У всех Винчестеров так. — Дин, — Кастиэль скользнул рукой по талии Дина. — Во-первых, это нелепая ложь. — Ну что ж, — он пожал плечами. — Попробовать стоило. — Во-вторых, это из-за прошлой ночи? Воспоминания о том, как ты рос?       Дин покачал головой. — Это из-за меня?       Дин сжал челюсти и отвёл взгляд. — Я же сказал, что уже простил тебя. — Я причинил тебе боль, Кас. Я заставил тебя плакать, — Дин снова почувствовал жжение в глазах. — Я был ничуть не лучше, чем парень из команды по плаванию. — Нет, ты был намного лучше его. Он никогда бы не выслушал меня так, как ты, не извинился бы передо мной, не рассказал бы мне о своей семье и своём детстве, — Кастиэль помрачнел. — Разве мы не говорили об этом вчера вечером? Ты должен перестать корить себя за это. — Я собираюсь сделать кое-что для тебя. Кое-что, чтобы загладить свою вину. — Тебе действительно не нужно… — Нужно. У меня уже есть идея. — Отлично, — пробормотал Кастиэль, снова уткнувшись в ключицу Дина. — Ты победил.       Дин потёрся носом о тёплую кожу Кастиэля и пробормотал «спасибо» в его мягкие, взъерошенные волосы. Он солгал — у него ещё не было идеи. Но он придумает её в ближайшее время. Он должен. — Который час? — спросил Кастиэль, после того, как они несколько минут лежали в тишине, переплетя руки и ноги. — Э-э… — Дин пошарил за спиной в поисках своего телефона. — Почти десять минут одиннадцатого. — Чёрт. Я сказал Мэг, что встречусь с ней за поздним завтраком в половине одиннадцатого — Ну, у тебя ещё есть двадцать минут, чтобы собраться. — Это значит, что мне нужно вставать. Мне нравится лежать здесь с тобой. — Угу, — Дин потёрся бедром об утренний стояк Кастиэля. — Я чувствую, как тебе это нравится. — Похоже, ты тоже не особо против.       Дин усмехнулся. То, что он всё ещё возбуждал Кастиэля, должно было быть хорошим знаком. Это означало, что он говорил Дину правду о том, что прощает его. — Ну, тебе будет легче или труднее встать, если я скажу, что встречаюсь с Чарли в это же время? — Я не знаю, может ли всё стать ещё сложнее, — Кастиэль толкнулся бёдрами в бёдра Дина. — Что ты думаешь? — Я думаю… — Дин прикусил губу. — Я думаю, нам лучше встать прямо сейчас. Иначе мы разозлим двух дам, которые не сделали ничего, чтобы заслужить это.       Кастиэль закатил глаза, перелезая через Дина, чтобы добраться до пола. Он потянулся и взял полотенце с вешалки. — Душ, — сказал он, шаркая по коридору.       Дин смотрел, как за ним закрывается дверь. Как только она захлопнулась, его взгляд упал на миниатюрную тыкву рядом с док-станцией, золотившуюся в утреннем свете. Внезапно у него появилась идея.       Встретимся в холле, — написал он Чарли. — Мы собираемся на поздний завтрак в городе.

//--//

— Хорошо, теперь ты скажешь мне, почему мы здесь?       Дин поднял глаза от своего меню. Перед ним стоял кофе, но он надеялся хотя бы сделать заказ до того, как ему придётся открыто признаться своей подруге-лесбиянке, что он — ну, он не был уверен, кто именно, но кто-то явно не совсем гетеросексуальный. — Дин, я обещала Касу в прошлые выходные, что попробую тофу-скрамбл в «Бункере». А ты вместо этого потащил меня в какую-то захудалую забегаловку в городе. — Эй, «Пончики Донны» — это не «забегаловка». И говоря о Касе, мы здесь из-за него. — Почему? Между вами снова происходит что-то странное? — Э-э… — Дин маленькими глотками пил свой кофе, обдумывая ответ. — В некотором роде. — Опять Мэг?       Дин поднял брови. — Что? — Всё, о чём ты можешь говорить уже несколько недель, это о том, что Кас не должен проводить столько времени с Мэг, что она плохо на него влияет, что у них нет ничего общего… — Нет, — Дин прочистил горло. — Я имею в виду, нет, это не из-за Мэг. Это из-за меня.       Чарли посмотрела на него. Прежде чем она успела попросить разъяснений, к их столику подошла официантка. Дин заказал глазунью и глазированный пончик из сладкого картофеля с двойным беконом; Чарли, всё ещё преданная своему омлету из тофу, попросила «овощной омлет без яиц». Дин кашлянул после нескольких секунд напряжённых гляделок между ней и официанткой. Чарли вздохнула и выбрала что-то другое. — Мы всегда можем сходить в столовую, когда вернёмся, — сказал Дин, как только девушка ушла с их меню. — Вместо того, чтобы заставлять официанток «захудалой забегаловки» сожалеть о своём существовании. — Я не понимаю, что сложного в овощном омлете без яиц. Просто положите овощи на гриль, — Чарли надулась. — Может, ты объяснишь мне, почему мы теперь едим вне кампуса? — Ладно, ладно, — Дин глубоко вздохнул. — Чарли, я хотел поговорить с тобой об этом, потому что ты мой лучший друг, помимо Каса, и… ну, потому что ты лесбиянка.       Чарли моргнула. Дин формулировал свои следующие слова как можно тщательнее, желая получить совет Чарли по поводу его зарождающихся отношений, не раскрывая Кастиэля. Чарли, конечно, была бы более чем не против всего этого, но это был не его секрет. — Хм… кажется, я понял, почему я так переживал из-за Мэг. Её отношения с Касом, я имею в виду. Почему я чувствовал ревность и, может быть, ну, знаешь, больше страдал из-за того, что они проводят время вместе, чем следовало бы, — Дин обернулся, чтобы проверить, нет ли подслушивающих, затем заговорщицки наклонился через стол. — Дело в том, Чарли, что я, кажется, влюбился в своего соседа по комнате.       Чарли выглядела так, будто пыталась подавить ухмылку. Дин оскалился. — Что? — Это то, ради чего ты привёл меня сюда, чтобы сказать мне? — То есть, есть ещё кое-что, но разве мне не достаточно признаться в том, что мне нравятся парни? — Не хочу преуменьшать значимость этого момента, но я не думаю, что тот факт, что ты неравнодушен к Касу, так уж удивителен. А вот твоё признание в этом — да, — Чарли поднесла свою кружку к губам. — Никогда не думала, что увижу этот день. — Подожди. Ты знала?       Чарли пожала плечами. — Как ты узнала, если даже я не знал? — Давай посмотрим. Ты загораешься всякий раз, когда он входит в комнату. Ты никогда не перестаёшь говорить о нём. Ты смотришь на него так, будто он пукает радугой. Ты взял его на частную прогулку на паруснике на его день рождения, ты становишься раздражительным, когда он проводит время с Мэг, а не с тобой… — Ладно, я понял, — Дин потёр щёку. — Не думал, что я такая открытая книга. — Прости. Это не плохо, что всё так очевидно. Это мило, на самом деле.       Дин закатил глаза. Через несколько секунд та же девушка-официантка подошла к их столику, чтобы налить кофе. Она посмотрела на Чарли с выражением лёгкого недовольства, а затем вернулась на кухню. — Одна вещь, которую я люблю в таких забегаловках, — сказал Дин. — Обслуживание с улыбкой. — Не похоже, что она вообще та, кто будет готовить омлет без яиц, — проворчала Чарли. — В любом случае, вернёмся к теме. Ты влюбился в своего горячего соседа по комнате. Поздравляю! — Эм… спасибо? — Я просто думаю, что геи заслуживают того, чтобы их поздравляли с выходом из шкафа. Это требует много сил и храбрости. И это намного легче, если… — Стоп, подожди, — Дин опустил взгляд, играя с ручкой своей кофейной чашки. — Я никогда не говорил, что я гей.       Чарли нахмурила брови; появление их еды дало ей несколько дополнительных секунд, чтобы придумать ответ. Дин вступил бы в разговор, чтобы прояснить ситуацию — по крайней мере, в той степени, в какой он вообще мог что-то прояснить по этому вопросу, — но он был слишком занят, набивая рот пончиком со сладким картофелем. — Тебе нравится Кас, но ты не гей? — наконец сказала она. — Ммм… — Дин запил откушенный кусок пончика большим глотком кофе. — Мне всё ещё нравятся девчонки. И я не собираюсь начинать носить кожаные штаны или слушать Мэрайю Кэри. — Точно. Я слышала, что на церемонию посвящения нужно надевать кожаные штаны, — Чарли обмакнула свои блинчики в сироп. — Ну, если тебе нравятся и мальчики, и девочки, то, возможно, ты бисексуал. — Может быть, — пробормотал Дин. Он вдруг почувствовал себя неловко от того, что обсуждает что-то настолько личное посреди переполненного заведения, даже если там было слишком громко, чтобы услышать что-то за пределами их собственного столика, и никто их там не знал. Может быть, потому что он не мог отвергнуть ярлык бисексуала так же легко, как ярлык гея? — Может быть? Тогда кем ты себя считаешь? — Слушай, может быть, я… такой. Но сейчас меня это не волнует. Меня волнует… — Дин колебался. — Я хочу сделать что-то романтическое для Каса. Сказать ему, что я чувствую. И узнать, чувствует ли он то же самое. — И ты просишь у меня совета? — Да, — Дин отрезал кусочек бекона. — То есть, у меня есть кое-какие идеи, но мне бы пригодилась женская точка зрения. Он хочет… — Дин вовремя остановил себя. — Я думаю, он хочет романтики.       Чарли закатила глаза. — «Женская точка зрения». — Девушки любят всякую романтику, верно? — Я не знаю. Лично я считаю, что самое романтичное — это прямота. Выложить все карты на стол, сразу понять, хочешь ли ты того же, что и кто-то другой. Зачем тратить время? — Это звучит совсем не романтично. Я говорю о танцах на пустой улице после полуночи. О поцелуях под дождём. Об ужине при свечах, где вы делите тарелку спагетти и в итоге едите одну и ту же лапшу. — И… ты думаешь, это то, чего хочет Кас? Диснеевский мультфильм? — Э-э, — Дин поводил глазами туда-сюда. — Давай пока устроим мозговой штурм. Допустим, это то, чего он хочет. — Хорошо, — медленно сказала Чарли. — Итак, если он этого хочет — гипотетически, я имею в виду — я думаю, что украшу нашу комнату, зажгу несколько свечей, поставлю хорошую музыку, принесу цветы… что ещё? — Этого достаточно. На самом деле, даже слишком. Только для того, чтобы сказать кому-то о своих чувствах? Перебор. Чересчур много давления.       Точно. Из-за необходимой лжи Дина она подумала, что Дин планировал признаться в своих чувствах, а не заглаживать свою вину. Возможно, лучше было просто перейти к следующей фазе его плана. — Хорошо, но пока я на правильном пути, — Дин вытер рот салфеткой. — Хотя мне бы пригодилась твоя помощь. — Я предчувствовала, что это произойдёт. Ладно, давай послушаем. — Как я уже говорил, я хочу украсить комнату. Но Кас не может вернуться, пока всё не будет готово. Вот тут-то ты и придёшь на помощь. Мне нужно, чтобы ты отвлекла его в другом месте, пока я не напишу тебе сообщение. — Как отвлечь его? — Я не знаю. Пусть он возьмёт тебя в велосипедный тур или… подожди, нет. Он не захочет возвращаться к сюрпризу весь потный, — Дин задумался на мгновение. — Я придумал. Заведи с ним разговор о незападных религиях. Он будет болтать без умолку, и тебе даже не придётся ничего делать. — Мне повезло. — Они с Мэг всё ещё должны быть в столовой. Ты можешь взять свой омлет с тофу, присоединиться к ним, и операция «Бункер» начнётся.       Чарли покачала головой. — Тебе лучше знать, что ты делаешь, Дин. Если ты пойдёшь по неправильному пути, то всё напряжение, которое у вас двоих было из-за Мэг, покажется тебе днём на пляже.       Дин заверил её, что у него всё под контролем, хотя часть его души боялась, что она была более точна в этой оценке, чем могло показаться на первый взгляд.

//--//

      Три часа спустя Дин достал свой телефон, чтобы написать Чарли. На то, чтобы всё сделать идеально, ушло больше времени, чем он предполагал, но теперь он не собирался халтурить. Он обещал Кастиэлю нечто потрясающее, чтобы загладить свою вину. Меньше всего ему хотелось снова всё испортить.       [Дин]: Можешь сейчас отправить его наверх. Дин пожевал губу, затем добавил второе сообщение.       [Дин]: Только не делай это очевидным.       [Чарли]: Наконец-то!       [Дин]: Извини, я правильно подбирал все декорации.       [Дин]: Потом мне пришлось выбрать подходящую песню.       [Чарли]: Этот парень никогда не умолкает о тебе!       [Чарли]: Мэг бросила меня час назад, и с тех пор только и слышала Дин Дин Дин -_-       [Дин]: Подожди, что он сказал?       [Чарли]: Только хорошее, не волнуйся.       [Чарли]: Если бы я не знала лучше, я бы подумала, что между вами уже что-то происходит. Дин фыркнул. Это должно было быть положительным знаком, верно?       [Чарли]: Тревога, посылка в пути.       [Дин]: Спасибо, Чарли.       [Дин]: Я дам тебе знать, как всё пройдёт ;)       Дин ещё раз прошёлся, проверяя, всё ли готово. После закусочной он высадил Чарли возле столовой, чтобы перехватить Кастиэля, а затем отправился в город, чтобы купить в «Ханнафорде» кое-какие товары. Осенние украшения — тыквы, ивовые ветки, разноцветную сушенную кукурузу. Неароматизированные свечи разных форм и размеров. Всего несколько штук; в конце концов, это была контрабанда для общежития. Несколько жёлтых роз он засунул в горлышко бутылки из-под вчерашнего вина, а остальные разбросал по журнальному столику. Что касается песни, Дин был готов включить её, как только услышит шаги в коридоре.       Шаги раздались через несколько секунд. Из док-станции донеслась песня «Разве не было бы здорово»; Дин прибавил громкость на пару щелчков. Он выпрямился и посмотрел, как поворачивается дверная ручка. — Дин, — Кастиэль застыл в дверном проёме, глядя на преображение их комнаты. — Привет, — Дин сцепил руки перед пряжкой своего ремня. — Эм, тебе нравится? — Конечно, — Кастиэль чуть повернул голову в сторону зажжённых свечей. — Непослушный мальчик, Дин. Нам нельзя их сюда приносить. — Я знаю. Я просто хотел… — Дин сглотнул. — Кас, я хочу, чтобы ты знал, что я не просто сожалею о прошлой ночи. Я хочу, чтобы ты знал, что теперь я понимаю тебя намного лучше. Эта значимая связь. Ты и я, это не просто секс. Это не должно быть так, и я бы никогда не хотел, чтобы это было так. Это как, эм, эта песня. — «Бич бойз?» — Да. Она о взрослении с кем-то особенным. Даже старении. Когда вы засыпаете и просыпаетесь вместе. Ну, она также о том, что однажды вы поженитесь, но не думай об этом слишком сильно. Я не говорю… кто знает, может быть, однажды… — Дин, — твёрдо сказал Кастиэль.       Дин вздохнул. — Да? — Спасибо, — он обогнул журнальный столик и обхватил Дина за талию. — Это невероятно. Тебе действительно не нужно было ничего делать, но это делает меня очень счастливым.       Дин положил руки на плечи Кастиэля. — Да? Тебе правда нравится? — Нравится. И я согласен со всем, что ты сказал. Ты так красноречиво выразил это и… — Кастиэль поднял на него глаза. — Ты действительно хочешь, чтобы мы были вместе? Например… — До тех пор, пока у нас всё будет получаться, — Дин провёл носом по носу Кастиэля. — А я довольно трудолюбивый человек. — Я знаю, что ты такой, — Кастиэль вздрогнул. — Дин, я хочу этого больше всего на свете. Ты и я, просыпающиеся рядом друг с другом каждое утро.       Дин усмехнулся. — Только… не на футоне. У меня в спине около дюжины узлов от сна на этой штуке. — Я помассирую их позже, — Кастиэль засмеялся. — Эти двухъярусные кровати не самые лучшие для двух человек. — Мы должны использовать мою. Там меньше расстояние до земли, если один из нас выпадет.       Кастиэль снова засмеялся; Дин выдохнул с облегчением. Наконец-то он почувствовал, что они вернулись туда, где были прошлой ночью на парковке, до того, как он взял и всё испортил. Они разделили долгий, нежный поцелуй, и Дин вскрикнул, когда Кастиэль прервал его, сжав его задницу достаточно сильно, чтобы оставить след. — Прости. Кажется, я перевозбудился. — Нет, ты просто удивил меня, — Дин погладил Кастиэля по бедру, ощущая твёрдые мышцы сквозь джинсы. — Чёрт, твоя задница как мрамор. Я имею в виду, всё твоё тело просто… — Дин прервался. — Кас, подожди. — В чём дело? — Я… — Дин облизал губы. — Я сейчас чувствую себя собственником.       Кастиэль сел на футон, потянув Дина за собой. Он взял одну из его рук в свою. — На что это похоже? — Как будто я хочу насадить тебя на свой член, чтобы ты знал, что ты мой, — признался Дин. — Понятно, — Кастиэль посмотрел вниз на промежность Дина, быстро моргая. — Это довольно яркий образ. И не совсем непривлекательный. — Послушай, ничего из того, что я только что сказал о том, что мы будем вместе, не было ложью. Я имел в виду каждое слово. Но я думаю, что я просто становлюсь более собственником во время секса. А с тобой это усиливается до ста десяти процентов, — Дин взъерошил волосы. — Чёрт, все так запутано. — Дин, — Кастиэль провёл большим пальцем по тыльной стороне руки Дина. — Я думаю, это нормально — чувствовать определённую долю собственничества во время секса. — Правда? — Ну, я думаю, да. Это интимный акт. В нём много уязвимости. Ты отдаёшь часть своей власти другому человеку. Особенно если, эм…       По щекам Кастиэля пополз румянец, но Дин не знал, какой спасательный круг ему бросить. Поэтому он просто придвинулся ближе на футоне и стал ждать. — Особенно если речь идёт о любви. Или что-то в этом роде. Глубокие чувства. Я вижу, как в любви проявляется собственничество. Любовь — очень сложная эмоция. В абстрактном смысле, я имею в виду. Не то чтобы я утверждал это, — Кастиэль покачал головой. — В любом случае, мы сказали, что поработаем над собственничеством. И я ценю, что ты общаешься со мной на эту тему. — Без проблем, — Дин забрал свою руку у Кастиэля и провёл ею по его торсу. — Кроме того, это не то, что сейчас в меню, в любом случае.       Кастиэль наклонил голову. — Да. Я сказал тебе, что верну должок за прошлую ночь. Я выполняю свои обещания. — О, — Кастиэль смотрел, как Дин расстёгивает его ремень и задирает футболку, чтобы поцеловать место чуть ниже пупка. — Мне бы этого хотелось. — Я так и думал, — Дин стянул джинсы Кастиэля и бросил их через всю комнату вместе с носками; пламя свечей дрожало на ветерке. — Мне нравится это простое бельё, которое ты носишь. Помню, в прошлом году я как-то зашёл к тебе, чтобы переодеться. На тебе были такие плавки, а футболка была наполовину надета на тебя, закрывая лицо, — Дин спустил облачно-белые трусы до лодыжек Кастиэля и, стянув их, бросил в сторону остальной одежды. — В тот день я впервые увидел то, что ты прячешь под всеми этими слоями одежды. Наверное, тогда всё это началось.       Дин спустился с футона и заполз на место между ног Кастиэля. Он подтолкнул его развести их пошире и ласково погладил по внутренней стороне бедра. — Всё это? — Моё маленькое… бисексуальное пробуждение, — Дин пожал плечами. — Во всяком случае, так думает Чарли. — Чарли. Ты говорил с Чарли, — Кастиэль резко вдохнул, когда пальцы Дина добрались до его мошонки. — Последние пару часов теперь имеют гораздо больше смысла. Она не казалась такой уж заинтересованной в зороастризме, как утверждала. — Я не рассказывал ей о тебе, не волнуйся. Только обо мне, — Дин подался вперёд, оказавшись лицом к лицу с членом Кастиэля. — Вау. — А?       Несколько секунд Дин просто смотрел на него. — Я никогда не…       Кастиэль потянулся к руке Дина. — Что-то не так? — Нет, нет. Ничего не случилось.       Дин обхватил пальцами ствол и потянул вниз, медленно и нежно. Крайняя плоть отодвинулась, обнажив блестящую, гладкую, ярко-розовую головку. — Вау, — повторил Дин. — Я никогда… я впервые вижу необрезанный член. — Правда? — Да. По крайней мере, в реальной жизни. Может быть, в порно, но я не очень-то сосредотачиваюсь на парне, когда смотрю его. Если там вообще есть парень в сцене, я имею в виду. — Хм… — Кастиэль немного поёрзал на футоне. — Это проблема? — Нет! Не проблема, — Дин провёл большим пальцем по головке, размазывая каплю выступившего предэякулята. — Оу. Только посмотри на этого малыша.       Кастиэль фыркнул. — Дин. Это не то, что кто-то хочет услышать о своём пенисе. — Я не имел в виду… Я говорю об этом, — Дин на пробу пару раз провёл ладонью вверх-вниз, оттягивая крайнюю плоть и надавливая подушечкой пальца на уретру. — Не о твоём члене. Твой член хорошего размера. Красивый и длинный. И довольно толстый. Тебе больно, когда я так делаю? — Нет, — у Кастиэля перехватило дыхание. — Это… очень приятно. — Ты играешь с ней? Должен ли я играть с ней? — Я не знаю, делаю ли я с ней что-то особенное. Это обычная часть пениса, — Кастиэль закатил глаза и подался немного вперёд, поддерживая себя за локти. — Она двигается вперед-назад по головке. Это приятно. А нижняя сторона очень чувствительна. — Что, например, внутри? Мне засунуть язык внутрь? — Дин облизал плотное кольцо кожи. — Она так сильно растягивается? — Можно. Но вообще-то я имел в виду под головкой. — О, — Дин снова обнажил головку Кастиэля, затем провёл языком по нижней стороне. — Вот так?       Кастиэль застонал и опустился обратно на футон. — Думаю, это значит «да», — самодовольно сказал Дин. — Да, — выдохнул Кастиэль, его голос был едва слышен. — Продолжай издавать эти звуки, детка, — Дин поцеловал самый кончик члена Кастиэля, затем двинулся дальше, тут же плотнее обхватывая его губами. — О боже, — Кастиэль вздрогнул, и Дин сжал его бедро, чтобы удержать его. — Дин! — М?       Он продвинулся ещё немного вниз, достаточно, чтобы взять в рот ещё пару дюймов ствола, и сделал паузу, чтобы отдышаться. Может быть, привыкнуть к ощущению члена во рту. К его шелковистой гладкости и тяжёлому теплу; к тому, как он пульсирует в такт с учащённым сердцебиением Кастиэля. Вкусу: то хипповское средство для мытья тела, которым пользовался Кастиэль, мятный «Доктор Броннер», и его мускус под ним, солоноватый и чуть сладковатый. Весь Кастиэль. Весь его.       Он опускался всё ниже и ниже, отпуская и скользя обратно, как только чувствовал щекотание рвотного рефлекса. Возможно, так он сможет поработать над своим собственничеством. Немного покориться. Позволит Кастиэлю взять контроль. Даст ему всё, что он хотел. Сделает его счастливым. Дин был уверен, что сможет сделать его счастливым. — Дин, боже. Так идеально, Дин.       Кастиэль погладил челюсть Дина, проводя подушечкой большого пальца взад-вперёд по выпуклости на его щеке. По какой-то причине ему казалось, что это самая развратная вещь, которую он когда-либо делал, — позволить парню почувствовать себя через его кожу. Он хотел дать это Кастиэлю, каждый из его первых опытов, которые он всё ещё мог ему предложить. Было ли это тоже собственничеством, в каком-то смысле? Сейчас Дин пытался заботиться об этом, но не был уверен, что это так.       Он втянул щёки, опустился до основания, накрывая распухшими губами, не переставая ласкать языком во рту. Затем отпустил, втянул слюну в рот, когда отстранился, и удовлетворённо усмехнулся, глядя на прикушенную нижнюю губу, плотно закрытые глаза и сжатые кулаки Кастиэля, раскинувшегося на футоне. Очевидно, он неплохо сосал член.       Так, это определённо квалифицируется как гейский опыт. Отсюда нет пути назад. — Дин, — застонал Кастиэль. — Я так близко… — Хорошо, — Дин провёл рукой по члену Кастиэля, размазывая по ладони выступившие капли. — Я хочу проглотить. — Что? — Кастиэль открыл глаза. — Правда? — Да. Я хочу попробовать твою сперму на вкус. Я хочу, чтобы твой член был внутри меня. Ты не против?       Кастиэль уставился на него в благоговении. Он переплёл пальцы своей левой руки между пальцами правой руки Дина. — Пожалуйста.       Дин кивнул. Он обхватил губами головку и расслабил горло, позволяя Кастиэлю погрузится в его рот на всю длину, пока его нос почти не коснулся основания. Он подавил рвотный рефлекс, пока на глаза не навернулись слёзы, затем отстранился, чтобы отдышаться и продолжить. Ещё немного практики, и он сможет сделать Кастиэлю глубокий минет. Он был уверен, что парень из команды по плаванию не делал этого для него. — О, Дин. Блять…       Он чувствовал, как ногти Кастиэля впиваются в его запястье, как дёргаются его бёдра. Его член пульсировал между губами Дина, переливался через основание его языка, извергался в заднюю стенку его горла. Дин встречал каждый импульс, старательно глотая, затаив дыхание, чтобы не потерять ни капли. Он хотел его всего.       Наконец, Кастиэль рухнул обратно на спину и вздохнул. — Дин, это было… ты был невероятен.       Дин поцеловал бедро Кастиэля, затем забрался на футон и поцеловал его губы. Кастиэль притянул Дина в свои объятия и прижал его к себе. — Я же говорил тебе, что сделаю это хорошо для тебя, — он подмигнул. — Это действительно был твой первый раз? — Минет? Да, — Дин перекинул одну из своих ног через ноги Кастиэля. — Но мне делали его достаточно раз, чтобы знать, как будет приятно. — Ты был невероятен, — повторил Кастиэль. — Спасибо. — Не за что, детка.       Они молча обнимались в течение минуты, Дин неосознанно пытался подстроить своё дыхание под ритм дыхания Кастиэля. Плейлист со старыми песнями перешёл от «Бич Бойз» к «Дасти Спрингфилд»; оранжевое пламя свечей плясало в небесно-голубых глазах Кастиэля. — Я тут подумал, — сказал Дин. — О? — Наш первый раз. Я хочу быть… снизу. Как бы это ни называлось. Тем, кто принимает.       Кастиэль повернулся к нему лицом. — Правда? — Да. Таким образом, я знаю, что не причиню тебе вреда. Ты будешь контролировать меня. — Но я могу причинить тебе боль. — Я уверен, что не причинишь, — Дин нежно поцеловал Кастиэля в верхнюю губу. — Ты такой невероятный. — Хорошо, — сказал Кастиэль, когда прошло уже столько времени, что Дин был уверен, что он откажется. — Я бы хотел этого. Если ты этого хочешь. — Да, — Дин прижался к нему так близко, как только мог, и Кастиэль провёл руками вверх и вниз по его спине. — Не могу поверить, что говорю это, но это действительно так.