Мой особый вид самоиронии или "Секрет Полишинеля"

— Ответь, мой длиновязый друг, почему я должна его выгуливать? — Обращалась я к дереву, стоящему по среди выгулочного парка. — Потому, что ты хороший человек и любишь животных. — Голос шуршал из-за телефонных помех и половину фразы пришлось додумывать, но общий смысл я уловила. — Я скоро выйду. — Ты говорил это тридцать минут назад. — Поводок неприятно сдавливал руку, и я уже думала просто ее отгрызть. По ту сторону телефонной линии послышалось многозначительное «угу», а следом короткие гудки сброса. Не сказать, что я разочаровалась в этом человеке, но мстя моя будет ужасна, потому что заставить меня стоять с этой длиннопалой собакой посреди парка, напротив торгового центра и шарахаться проходящих мимо детей, потому что за характер этой гончей, а в руки мне всучили именно гончую, я не ручаюсь. Дайте мне минуту на объяснение, и вы поймете уровень моего возмущения: Дракен, душа всея Тосвы, озабоченный и встревоженный, но усиленно делающий вид, что он вообще бэд бой и все жизненные обстоятельства ему не по чем, позвонил мне в семь, чтоб его, утра, и торжественно пригласил погулять. Отказать другу я не могла. Друг у меня, оказался, крайне хитрожопый, потому что позвал он меня нихуя не на простую прогулку, а в компании с лохматым клыкастым чудовищем(нет он не собрал Баджи из пепла). В общем, мне наказали гулять с собакой Па-чина, за которой Дракен периодически присматривает на пару с Пэяном, и ждать Рюгуджи в парке, потому что этот горе-любовник решил сделать своей возлюбленной сюрприз в виде медведя из игрового автомата. Про зашкаливающий уровень крутости Дракена мы поговорим потом, сейчас я возмущенно хочу попыхтеть о том, что собак я крайне не люблю, даже несмотря на то, что у меня их, там, в моей реалии, было две. Мне пришлось убирать за этой псиной гомно! Она срет как корова, кто мне теперь оплатит психотерапевта? Буду ходить на семейные сеансы с Манджиро, пить таблетки на брудершафт и вообще радоваться жизни исключительно под дозой. Собака подозрительно на меня косится, поскуливает и садится рядом, совсем вплотную, безбожно пачкая мои черные легинсы своей светлой шерстью. — Я тебя побрею. — Только от кота всю одежду вычистила, теперь еще и это чудо привязалось. — Па-чин потом тебя побреет. — О да, этот голос засел в голове такой же противной пиявкой, как и голос Майки, — их я узнаю из тысячи. Дракен подошел не слышно, не свойственной ему кошачьей походкой. Обычно шаги у этого парня тяжелый, звучные. Наверное, я просто слишком погрузилась в свои мысли, раз такого слона не заметила. — Нео, отведешь пса Пэяну, ладно? Он у нашей школы тебя встретит. — Не поняла, чем это ты таким занят в десять утра? — Я вообще-то рассчитывала, что мы Эмму вместе поздравим. — Я так долго над подарком сидела, посмотри на эти чернющие мешки под глазами. — Мне нужно встретиться с Такемучи. — Как-то ты подозрительно резко замолк. Встретиться с Такемичи? Мне бы тоже не помешала с ним поговорить, я уже неделю яйца мну. И что же это за встреча, на которой я не могу присутствовать? Шестеренки в голове тихо заскрипели, подкидывая варианты, и ответ я нашла на удивление быстро. Они пойдут к Казутору. Да, в таком случае крутится вокруг них нет никакого смысла. В камеру эти двое меня все равно не возьмут, так что можно заняться своими делами. — Ладно, дай номер Пэяна, — удивительно, что я до сих пор сама его у него не выклянчила, — И позвони мне, как к Эмме пойдешь. — В голове поскудной язвительностью промелькнула не смешная шутка, а такие вещи, я считаю, должны быть озвучены незамедлительно. — Буду смотреть как она тебя расцелует от счастья. Я вижу, как щеки Дракена слабо пунцовеют. А после его увесистая ладонь дает мне такого смачного подзатыльника. — Заткнись. — Все, позвольте представить — Помидоро Рюгуджи, по уши влюбленный идиот. Черт, Дракен, ручки то у тебя нихуя не музыкальные, мне кажется ты мне все скудные остатки мозга выбил. Прощаемся мы на ближайшем перекрестке и расходимся по разные баррикады, как в море корабли и я наконец могу погрузиться в свои мысли. Мыслей за последнюю неделю, откровенно говоря, скопилось мало и главенствующее место заняла одна весьма надоедливая особа, по имени Сакура. Я была уверена в том, что эту отвратную пакость с заливанием моего ящика киселем — ее рук дело, только вот, доказательств у меня не было, как и желания разбираться в этом дерьме. Да… Я говорила о том, что брюхо ей вскрою и на чистую воду выведу, но, на самом то деле, мне так кристально-поебать. У меня и без школьных проблем драмы в жизни хватает и разборки с девочкой, которой воображаемая корона мозги выдавила, в ней не к чему. Своими мыслями я поделилась с Эммой и, как не странно, Чифуи, потому что он заебал тусить у меня дома. Пусть отрабатывает. Оба посоветовали ее вскрыть. Если от Чифуи такая реакция была ожидаема, то услышать это от Эммы было, ну, как минимум неловко. Ибо когда миловидная девчонка с розовыми губками и обшиканная цветочными духами, протирая рот салфеткой, в попытке стереть с губ остатки онигири, описывает тебе с десяток способов избавления от трупа — это пугает. Поскольку моя скромная персона против насилия, я решила, что будет правильным просто поговорить, но кто же знал, что Сакура окажется еще той истеричкой? Я попросила прийти ее на крышу школы в обед, это, вроде, было еще до свидания с Майки…

Несколько дней назад

Осень быстро перескочила с +30 к +10 и этот резкий спад температуры особо хорошо ощущался на крыше школы. Странно, что ее еще не закрыли (хотелось бы школу, но я о крыше). Идти и выяснять отношения мне не хотелось, и я искренне надеялась на то, что Сакура просто струсит, да пошлет меня на три веселые, известные только русскому человеку, буквы. Но нет, эта особа стоит себе, волосы в косу заплетает, игнорируя порывистый ветер. Покахонтас хренова. Но, стоит признать, держится она более чем уверенно. Вся такая красивая, ухоженная, стоит и смотрит вдаль. А рядом я, замызганная, с чернильной пастой на щеке, от усердной учебы, а не из-за того, что я на ручке заснула, в мятом, украденной у Чифуи (бедный пацан, я у него еще и футболку скамуниздила) толстовке, в спортивных штанах под мятой юбкой и, кривоватой вишенкой на торте, - пучком сальных волос на голове, потому что сранные дополнительные во внеурочное время меня уже заебали. Она заметила меня сразу, но усиленно делала вид, будто бы и нет меня здесь вовсе. — У меня всего два вопроса. — Ходить вокруг да около это не мое. Я не умею и не люблю это делать, — Первый: зачем ты вылила мне в шкафчик кисломолочку? — Сакура нервно дернулась, разворачиваясь ко мне лицом, — И второй: нахуя тебе мои балетки? Они же стременные. — Просто отвратительные, но пизды дома мне за них вставили такой, словно сшиты они были алмазными нитками. Она молчала, и я вижу, как презрительно, с неприкрытым отвращением пробегается по мне взглядом. — Почему именно ты? — Блять, да что это за привычка вопросом на вопрос отвечать? Балетки мои где? — Из всей школы, из всей Сибуи, из всего, чтоб его, Токио, именно ты? О чем идет речь я усиленно не понимала, ровно так же, как не понимала почему у нее не мерзнут ноги. Уж извините, но эта юбка, – два пальца от бедра, — мало спасает от ноябрьского холода. — Конкретнее. — Блин, как же руки от ветра чешутся. Мне казалось, что более презрительного взгляда, чем она состроила до этого, не бывает, а нет, вот оно — Лицо Брезгливости. Ну да, я не первой свежести сегодня, но ты поживи с мое и тогда поговорим. — Майки и ты. — На "ты", делает скрипучий акцент — Это же даже звучит как паршивый анекдот! — А руками то как эмоционально сплеснула. Актриса. Стоп. Что? Мне не послышалось? То есть весь этот ссаный спектакль был из-за того, что я стала девушкой Манджиро? Я полчаса отмывала свой ящик лишь потому, что какая-то среднегодка не справилась с собственной ревностью? — Ты ебнутая? — Извините, но у меня накипела. Три недели назад у меня умер друг, две наделе назад я, чтоб его, созналась человеку, у которого и так проблем по пояс, в том, что, блять, оказывается, я все знала заранее, но язык в жопу засунула и побоялась сказать неминуемое будущее. Моя собственная мать буквально ненавидит моих друзей и всячески пытается от них меня, неуравновешенную, огородить. А ты, блять, заревновала?! Приревновала человека, который не проявлял к тебе малейшего интереса на протяжении трех лет, к его же девушке?! — Посмотри на себя. — Нос воротить тут должна только я. — Ты же выглядишь просто… — Прекрасно. — Ну уж нет, не нужно меня тут в грязь носом тыкать. — Я выгляжу прекрасно, Сакура. А еще Майки нравится как я выгляжу. — Я не собираюсь ей угрожать, не собираюсь соперничать и, уж тем более, выяснять отношения. Нет. Просто не хочу. — А ты, просто не можешь понять, чем именно я его зацепила и бесишься из-за этого. — Я никогда не была сукой, но сейчас, именно в этот момент, мне чертовски захотелось ею стать. — Ты не любишь Майки, — Не вздумай меня перебить, — Потому что ни черта о нем не знаешь. Тебе нравиться лишь красивый фасад, а не разгромленная вдребезги изнанка. — А я знаю. Я видела и чувствую эту его внутреннюю борьбу и пытаюсь помочь. — Так что пошла ты…

***

Пэяна я ждала около получаса, и собака уже успела пометить забор школы. Хорошо, что охранник не заметил. Пришел этот, крайне неоднозначный человек, в цветастой рубашке и школьных шаровары, и я правда пыталась сдержать истерический смешок, но он вырвался с уст быстрее чем я успела подумать. — Че смешного? — Насупился, как еж в холодную зиму. — Да так. — Зеленая рубашка с попугаями, но я тебе об этом не скажу. — Держи свою лохматую. — Собака подозрительно рычит, когда я передаю поводок. — Вы не ладите? — Мне кажется она любит всех, кроме меня. — А сколько вселенской скорби в этом голосе. В нос ударяет резкий запах цитрусов, и я залпово чихаю. Ну и резкий же у него парфюм, словно пол флакона на себя вылил. — Ты, это, просто духами не злоупотребляй. — Нос предательски чешется, и я чихаю еще раз. — Собаки не любят резкие запахи. — Их никто не любит. Очевидно желая проверить правдивость моих слов Пэй принюхивается к собственному вороту, фырчит и вяло кивает, а после, бурча о том, что у нас у всех просто нет вкуса, уходит. Всегда рада помочь, Пэян, всегда рада… Так, когда мы там с Дракеном встречаемся?

***

Я ожидала всего: Такемичи в слезах, перепуганного до усрачки, Наото с абсолютно каменным лицом, Хинату, решившую, что она бы сошла за хорошего сыщика, Эмму, которая, кажется, сейчас лопнет от счастья, потому что Дракен, уже пафосно удалившийся в закат, просто посадил этого сраного медведя, которого вытаскивал час из автомата, ей на голову. Я ожидала всего, но не Майки с ПАЛЬМОЧКОЙ на голове. В манге этого не было и поэтому я, не стесняясь, орала в голосину, согнувшись в три погибели и чудом ещё не свалившись на холодную бетонную плитку кафе. — Прекрати. — Он насупился как самый настоящий снегирь, а этот кривоватый хохолок на макушке совершенно не придавал ему серьезности. — Нео-чи. — Строго, скрестив руки на груди. — Мне челка в лицо просто лезла. — Он передо мной оправдывается! — Да хватит ржать! Я слышала, как Такемичи старательно сдерживает похрюкивания, потому что я с Эммой и, возможно, Хиной, единственные, кто не получит пизды за подтрунивания над Майки. Но если Эмме он просто покажет язык и что-то недовольно буркнет, то меня, этот дебил, укусил за плечо, да так больно, что истерическое хихиканье переросло в громкий вскрик. — Ты чего?! — Моему возмущению нет придела. Он даже наклониться не поленился. — Хватит. — Бурчит, но резинку стягивает, неизменно дуясь. Светлые волосы падают на лицо неровными прядями и теперь Майки похож на лохматого домового. Такемичи хрюкает, булькает что-то на прощание и тащит Хину за руку, уползает в закат. А я только хотела ему сказать, что приду завтра. Ладно, скину вечером смс. Майки, все такой же лохматый и недовольный, вздыхает, в попытке вернуть волосы в прежний пучок. Я мысленно умиляюсь его неуклюжим действиям, но молчу. Плечо по прежнему неприятно ноет. — Эмма~ — Потягиваю имя, как сок из трубочки, — У меня тоже есть для тебя подарок. Сумка у меня бездонная, поэтому на поиски небольшого праздничного конверта я трачу минуту. Эмма с интересом рассматривает открытку, открывает и вытягивает из него красиво стилизованный билет в кино. — Билет на сегодняшний ночной сеанс. — Я усмехаюсь наблюдая на лице подруги полнейшее непонимание происходящего. — Второй билет у Дракена, встретитесь у входа за десять минут до фильма. А следом я слышу оглушительный писк и, кажется, у меня лопается барабанная перепонка, а ребра, от крепких объятий, тихо хрустят. Эмма все вторит свое восторженное «Спасибо!» и эта реакция стоит бессонной ночи и двухчасового выгуливания пса Па-чина (потому что билет Дракен взял только после того, как я согласилась ему помочь).

---

К разговору с Такемичи настраивала себя далеко не один день. Я все прокручивала и прокручивала в голове возможные вопросы с его стороны, строила сюжет своего повествования, но из головы вылетело абсолютно все, как только я пересекла порог его комнаты. Здесь, как и летом, было просторно и чисто. Такемичи удивительно чистоплотен в юношестве, но вспоминая его квартиру через двенадцать лет, хочется выть подстреленным волком. Стул вертится вокруг своей оси, и я пододвигаюсь ближе к кровати, на которой уже устроился Такемичи. — И так? — Видимо Ханагакии тоже не очень любит тянуть кота за хвост. А сказать то мне, если честно, и нечего. Точнее, информации много и рассказать нужно не мало, но с чего начать я просто не представляю. Поэтому начинаю с самого, самого начала. — В конце июня, не вспомню числа, я проснулась от запаха, сгоревшего кофе… Рассказ был длинным, тягучим как сама жизнь. Я рассказывала все: все свои мысли, предположения, эмоции и пережитые мною ощущения, а Такемичи слушал внимательно, не перебивая. Я мямлила на местах, когда думала о Майки и наших отношениях, а этот белобрысый придурок лишь тихо посмеивался, да похлопывал меня по плечу, подбадривая. Я продолжала свой монолог. В паузах он задавал вопросы, подшучивал, но, как только я затронула тему будущего, замолк, вслушиваясь в каждую мою фразу. Я рассказала об Эмме и о том, как она умрет. Рассказала об Изану и Поднебесье в целом и закончила все решением Майки распустить Свастонов. Он молчал мучительно долго, а после выдал единственную фразу, от которой мне, почему-то, стало весело. — Пиздец. Да, Такемичи, это полный провал.