Мой особый вид самоиронии или "Секрет Полишинеля"

У забора одного из жилых домов, прямо на углу, в нескольких шагах от нас, стоял высокий, для среднегодки, парень, а, судя по форме, этот пацан был из старших классов средней школы. Черные, смолянистые волосы были тщательно зализаны назад, словно бедолагу облизала корова. Расправленный галстук, закинутый через плечо, и рюкзак, валяющийся где-то у ног, создавал не лучшее впечатление. Бондюга? Внеочередной гопник на мою, и без того падкую на приключения, задницу. Сердце вновь тихо заскулило, неприятно сжимаясь, когда парень сделал шаг навстречу неизменно улыбаясь, да так широко, что мне показалось, еще чуть-чуть и лицо по швам разойдется. Тело, словно на рефлексах, дернулось, а по коже прошел рой неприятных мурашек. Я как из проруби в крещенскую ночь вылезла. А он все подходил, свернув губы в трубочку, да весело что-то насвистывая. Рука дрогнула, хватаясь за ткань рубашки, сильно ее сжимая. — Нео-чи? — Голос по левую руку от меня был встревоженным и каким-то уж чересчур серьезным, совсем неподходящим для Майки. Так. Стоп. Я ухватилась не за свою рубашку, а за форму Манджиро? Вот же дерьмо. Наверное, выгляжу как испуганный котенок в майскую грозу. Совершенно не контролирую свое тело, но только вот и сама не понимаю почему. Кто этот человек и почему мой организм так странно на него реагирует? Бывший парень? Друг? Или все же враг? Мы были одноклассниками? Эта форма на нем очень похожа на ту, что носит Баджи, разве что слегка стилизованная. У Кейски уж точно на рукавах не поблескивают золотые запонки. И вот этот сгусток моего прошлого подошел практически вплотную, одаривая меня внимательным, изучающим взглядом. Будешь так пялиться — глаза выпадут. Я тебе не музейный экспонат. Казалось парень и вовсе игнорировал стоящего рядом Майки, уделив все свое внимание мне. Мы точно знакомы и точно не были друзьями. Ведь при виде друзей не трясутся колени и сердце не колотиться так бешено, словно желает проломить ребра, да выскочить наружу. — Давно не виделись, Оони. — И голос у него противный, вязкий. Словно лизуна из банки приклеили на стену, а теперь наблюдают, как он медленно сползает вниз, пачкая обои. — Давно. — Стоит ли мне ему подыграть или просто игнорировать? Ладони сами собой сжались в кулаки царапая кожу. Я определенно нервничаю. Да что со мной не так? Кто ты, мальчик? С секунду мы молчали, испытывая друг друга взглядами, у него он, к слову, был тяжелым, хищным. Мы бы, наверное, и дальше так стояли, если бы меня легонько не дернули назад, вставая передо мной и будто бы отгораживая от этого скользкого типа. Майки встал передо мной, позволяя спрятаться. Я все еще сжимала его рубашку, словно это было последним, за что я могла ухватиться, чтобы не упасть, разодрав коленки. Ноунейм явно удивившийся такой выходки, усмехнулся. — Твой друг? — А вот подбородок вскидывать необязательно. Хоть на две табуретки встань, но напротив Майки ты все равно останешься мелким слизнем, такая уж у него аура, — давящая, превосходящая. — А ты? — Ты чего это так зло говоришь, Майки? Глаза сами скользнули по его ладоням, сжатым в кулаки и по спине прошла дрожь. Если он сейчас ему врежет, не уверена что это закончиться хорошо. Почему-то внутри бушевала мысль о том, что с этим человеком — лучше не связываться. — Нет. — И сказал он это спокойно явно насмехаясь над нами. Или же только надо мной? Не уверена, но от этой фразы по телу вновь прошлись мурашки. Да что ты за салат такой? Ты кто? Мне определенно не нравится то, что я чувствую. Это не мое прошлое и я не хочу испытывать боль от него. Мне оно к черту не сдалось! Раздражает! — Что тебе надо? — Рубашку Майки, я все же отпустила. Надеюсь он не заставит меня ее гладить, а то у меня ладошки вспотели и ткань помялась, столько неудобств. — Ого, Оони, голос прорезался? — Щурься сколько хочешь, от такого солнца как я, глаза определенно режет. Так, Майки, сделай одолжение: отойди назад, мне перетереть с прошлым нужно. Да не хмурь ты брови, боже, ну хочешь рядом постой, я же не заставляю тебя уходить. — Зачем пришел? — Как самонадеянно то. А может он тут просто живет, а я на себя слишком много беру? — Да так, к Шибе зашел. — И усмехается так, словно эта фраза должна мне о чем-то сказать. — Ну так иди. — И не появляйся больше в моем поле зрения, а то у меня сердце остановиться. — Как грубо… Раньше ты меня просила остаться рядом и никогда не уходить. — Наигранная обида в голосе и неизменная усмешка, искривившая тонкие губы. Вот это да. Мы встречались? Нет. Точно нет. Ощущения совершенно другие, словно меня предали. Может Нео была в него влюблена? Ну и дерьмовый у этой дамочки вкус, скажу я вам. — Слушай, как тебя там, поздоровался? Хорошо. Было очень неприятно вновь увидеться, пока. — И я действительно хотела поставить точку в этом диалоге, но в этом мире не все так просто, как мне бы иногда хотелось. — Как дела у Баджи? Видел его в школе вчера. Счастливый такой. — Мудак, что ты там про Кейски вякнул, да еще с таким отвращением? Тебе то какое дело до его счастья? — Наслаждается, пока все дерьмо досталось тебе. В каком это смысле? Мальчик, ты головой ударился? Иди проверься, МРТ сделай, или как там мозг проверяют. Мы с Баджи друзья. Не знаю, как там у него дела обстояли с той Нео, чье тело я благополучно забрала, но я с ним — точно друзья, а значит ты либо мне лапшу на уши вешаешь, либо переворачиваешь с ног на голову историю, о которой я ни черта не знаю. — И что? — Иногда я сама поражаюсь своему спокойствию. Меня тут поносят во все щели, а у меня лицо, словно я на паре по философии сижу, — ничего не выражающее. — Что? — Тоже ахуел, да? Блин, жаль нельзя развернуться и посмотреть на лицо Майки, он тоже удивлен? А то затих там, и, по ощущениям, даже не дышит. — И что? — Я повторю, но для тупых, видимо, придется еще и объяснить. — Тебя раздражает его счастье? Тебе то какое дело? Ого он брови хмурит, почти соединились в одну жирную монобровь. И почему он так бесится из-за такого пустяка? Рассчитывал на то, что меня заденет этот факт? Я рада, что Баджи счастлив, даже если это счастье случилось из-за моего провала. Ну, насколько я поняла смысл сказанного, хотя, откровенно, верится слабо. Наверное, стоит обсудить это с самим Кейски. — А? Че ты тут забыл, Томое? — Вспомни солнце, вот и лучик. У входа в аллею из домов, как я по обыденности называла этот сектор, стоял никто иной как Баджи. Чуть взъерошенный, помятый и, судя по всему, с разбитой губой, но издалека не видно. Опять подрался? Неужели нельзя хоть раз добраться до дома и ни с кем не столкнуться? Хоть раз не ввязываться в перепалки? — А вот и… Он явно хотел сказать какую-нибудь гадость, но не успел, так как Баджи умудрился подскочить к нам со скоростью света, хватая этого неприятного типа за грудки, встряхивая, словно тот ничего не весил. — Какого черта ты тут забыл, Слизняк? — Он рычал, хмурясь и глядя прямо в глаза, как выяснилось, Томое. Ахуеть. У меня цензуры не хватает на описание происходящего. Это что еще за дешевая мелодрама в трех действиях? Он же не будет с ним драться? Почему Майки молчит то? Я обернулась, из чистого желания проверить, тут ли вообще Сано. Он был здесь. Молча стоял да хмурил брови, глядя на эту разбушевавшуюся парочку, а после перевел взгляд на меня, все такой же хмурый, но больше вопросительный. Я так понимаю разнимать ты их, белобрысая макушка, не собираешься? — Да вот поговорить с глупышкой Нео пришел. — Ты определись, мы общаемся формально или неформально? Скачки с имени на фамилию меня раздражают. Упустим, что я и сама так делаю, но с его уст да в мой адрес это звучит в троекратном противнее. — Проваливай. — Почему Баджи так злиться? Что. Вообще. Между нами. Произошло? — Ладно-ладно, только… — Что ты на меня смотришь? Помогать не буду. — Нео, еще свидимся? Видимо это стало последней каплей кипения Кейски, ибо он занес кулак для удара, но я, была бы не я, не решив встрять в это дерьмо. — Баджи, не смей! — И ору я это ни из сострадания к Томое, а из ощущения, что с этим человеком лучше не связываться. И Баджи замирает, держа кулак в неприличной близости от смазливого личика, но не касаясь его. Строго смотрит на меня, прожигая взглядом, вздыхает, но слизняка отпускает, давая тому возможность выпрямиться, отряхивая пиджак, громко фыркнуть и удалиться куда-то по своим делам. И не нужно так на меня смотреть, Кейски, я бы тоже хотела ему врезать, он тоже меня раздражает, пускай и знакомы мы с ним от силы минут десять, но это еще не повод ломать носы. — И так. — Голос за спиной был строгим, словно меня ругают за пролитое на пол молоко. — Объяснения? — Знаешь, Майки, я бы и сама не прочь их услышать…

***

Кухня у меня была просторной разделенной на два сектора: первый представлял из себя саму кухню, со всеми прилегающими к ней духовкой, микроволновкой, кофемашиной и прочим кухонным оборудованием. Светлые столешницы плавно перетекали в барную стойку на два стула. Мне нравилось там сидеть, хорошее место для чтения книг за чашкой чая или утреннего кофе. Второй сектор был соединен с первой и представлял из себя небольшую столовую с круглым столом на пять персон, пускай и стульев было всего три. Почему я внезапно решила описать свою кухоньку ненаглядную? Да потому что это собрание из двух гопников и одной меня плавно перешло в мой дом, как на самую нейтральную территорию. Почему нельзя было наведаться в гости к Манджиро? Он единственный, кто не имеет к этой стычке прямого отношения. Ладно, оглоеды, вот вам чай с печеньями, кушайте не подавитесь. Тишина раздражала, так что я решила прервать эту минуту памяти погибшим, своим громким покашливанием. — И так? Что это был за тип? — Майки эта ситуация явно не нравилась и я, по правде сказать, не особо то и понимала почему. Испугался моей реакции? Вряд ли. Какое ему до этого дело? — Бывший одноклассник. — Это было единственным, в чем я была уверена в этой истории, большего, увы, не расскажу, так что самое время посверлить взглядом Баджи, уже во всю жующего печенье. Видимо заметив мой взгляд, парень вздохнул, хрустнув шеей. — Он связан с причиной, по которой Нео исключили из нашей средней. — Я знала! Я знала, что он насрал мне в душу! — А еще… — Чего ты так виновато на меня смотришь? Я кивну тебе, давая разрешение на продолжение только потому, что сама не знаю правды. — Тот, кто ее использовал. Эта дура, — За дуру получишь. — Была влюблена в него по уши, а он этим умело пользовался. Вот это да. Не знала, что Нео, могла быть такой глупышкой… Что же, не мне ее осуждать. Чего ты так удивленно на меня смотришь, Майки? Я и сама не ожидала. Но это определенно объясняет скулящую боль под ребрами и дрожь в теле. — Всякое бывает. — Мне ведь нужно было как-то это прокомментировать. — Почему тебя исключили? — Однажды, ты меня уже об этом спрашивал, мой ответ не изменился, так что спроси у Баджи. — Мне все за тебя рассказывать? — Рыкнул то как недовольно. Да, все. Я все равно ни черта не знаю. — Однажды я шел с занятий и услышал, как кто-то кричит. Подумал драка и свернул на звук. А там она, — Пальцем тыкать не обязательно было, — Вся побитая, с фингалом под глазом сидит на земле и прячет что-то. А вокруг нее наши местные стервы, те еще суки, и пара пацанов, которые ее и били. Я молчала, слушая каждое сказанное им слово и по телу, то и дело пробегали мурашки, а фантомные боли щипали кожу. Я словно чувствовала боль от царапин на руках, раздетых колен, и свежих, только полученных синяков. А Баджи продолжал, изредка косясь на меня в попытках разглядеть реакцию. На Майки мы не смотрели, словно опасаясь. — Ну я и вступился. Избил этих двоих придурков, и они всем скопом дали деру. А эта дура, пха, не поверишь, — Клыкастая улыбка скользнула по лицу, а его рука, зачем-то, взлохматила мои волосы на макушки, словно этим жестом он меня хвалил за прошлые заслуги. — Прятала котенка. Ныла потом в три ручья от боли, но котенка прятала, сказала, что те идиоты, хотели его закопать заживо и посмотреть, вылезет ли он. — Гниды. Как же хорошо, что все обошлось. — Но почему ее исключили? — Ко мне Манджиро даже не обращался, внимательно глядя на Баджи, неизменно хмурясь. — И при чем здесь тот тип? Кейски вздыхает, снова хрустя шеей. Поломаешся скоро. — После того случая те парни пошли к директору. Жаловались на то, что их избили ни за что. — И вновь этот виноватый взгляд в мою сторону. — Нас вызвали к нему же. Те двое, явно хотели заложить меня, но эта мелочь вступилась за меня сказав, что это она все устроила и попросила знакомых их урыть. — Не вздыхай так тяжело, а то задохнешься. — Томое был одним из тех, кто был на той площадке в этот день. А Шиба — инициатор, дочка нашего директора. Томое не стал опровергать слова Нео, Шиба, сделала так, чтобы ее выгнали из школы за дерьмовое поведение. Они явно точили на нее зуб. А это глупое самопожертвование с ее стороны было им только на руку. Вау… Вот это я тупая, конечно. Все ведь можно было повернуть в нашу сторону. Рассказать о котенке и о том, что изначальной жертвой была я. Или не сработало бы? Слишком большое влияние у этой парочки? Шиба и Томое. Баджи винит себя за случившееся? Поэтому со мной вечно таскается? Но винить то не за что, он ничего плохого не сделал. Я перевела взгляд на Майки и на рассыпанные, от печенья, крошки. Не рассчитал силу и сжал в кулаке? Бывает, оно очень зыбкое, так что ничего страшного. Только вот взгляд у Майки какой-то уж совсем темный, недовольный, словно он вот-вот и ринется в бой с невидимым врагом, желая его придушить собственными руками. Злится? Хотелось бы думать, что из-за меня, но дело, наверно, просто в несправедливости ситуации. — Почему ты не сказал правду? — Что? Дурак что ли? Майки, ты чего на друга зубы скалишь? — Я… — Баджи замолкает, прикусывая губы. Эта ситуация явно его раздражала и оправдываться он точно не собирался. Сердце вновь неприятно кольнуло от догадок. Я знаю почему он не сознался, он наверняка хотел, такой уж он человек, но: — Я не дала. Запретила. — Я произнесла это тихо, шепча, но они услышали, точно услышали, потому что атмосфера вокруг словно смягчилась, успокоилась. А Нео то, была прекрасным человеком. Теперь я ей восхищаюсь, жаль, что я заняла ее место мы с ней очень разные…