dealer

Завернуться в одеяло и сжаться в комок - лучшее решение проблем тяжелого дня. Важно уснуть до того, как его опять потревожат. Это жизненно необходимо, поэтому, недолго устраиваясь, Разумовский замирает. Тихо посапывает, представляя теплые мечты, игнорируя реальность. Черт. Сережа в дрёме чувствует холодную руку, которая залезла под одеяло и теперь поглаживает его ногу. В изголовье кто-то садится, вплетает пальцы в спутанные волосы и гладит за ухом. "Пожалуйста, еще пять минуточек", - Сережа жмурится и пытается поджать под себя ноги, но левую настойчиво держат. - Сереженька, просыпайся, - тихий-тихий шепот, чтобы не пугать спящего человека. Такой обычно повторяется три раза, после чего пробуждение становится куда более активным. Разумовский выдергивает ногу из холодных лапищ и ныряет под одеяло с головой. Обхватывает коленки руками, думает, что если сожмется посильнее, то в конце концов превратится в точку, которую не отыскать. Он знает: у него осталось всего несколько секунд спокойствия, прежде чем в его личное пространство вторгнутся опять. - Сережа, ну что за детские игры, - Игорь (Разумовский знает, по малейшим вибрациям голоса отличает их) стягивает с него одеяло и отбрасывает на пол, чтобы просто так забраться в укрытие было нельзя. - Ты забыл, что мы просили тебя засыпать на общей кровати? - Олег теперь хватается за обе ноги и тянет на себя, заставляя Сережу разогнуться. - Там не уютно, мне лучше здесь, - Разумовский цепляется руками за обивку дивана, но Гром по-одному отгибает пальцы и за запястья перетаскивает Сережу на пол. - Пижаму какую-то нацепил... - Игорь разглядывает совершенно ненужную по его мнению одежду. - Снимай все это. Разумовский оглядывается на мужчин. На Игоре только длинная футболка, еле прикрывающая пах. На Олеге спортивки, который тот уже снимает. Сережа наивно думал, что если уснуть пораньше, то его не тронут, но поторапливающий Гром так не считает. Пуговицы расстегиваются чересчур быстро, хотя Разумовский пытается максимально замедлить этот процесс. - Сереж, бесишь, - Олег стягивает верх пижамы с плеч и толкает парня в голую спину, заставляя улечься на пол. - Давай чуть ускоримся? Волков развязывает бантик, удерживающий пижаму, и без проблем снимает. Брыкания Разумовского только на пользу, штаны снимать в разы легче. Сережа судорожно дышит и боится открывать глаза, чтобы не увидеть их. - Сядь. Разумовский как-то неуклюже переворачивается и садится на колени. Глаза все же открывает и натыкается взглядом на наглую ухмылку Игоря. - Опять коленки сотрешь себе, - сочувствующе-саркастичный тон, ничего нового Сережа не услышал, - а могли бы в кровати, чтоб нежно все было. - Заканчивай уже с моралью, - Олег вырисовывает узоры на спине Разумовского, оглаживает бедра и ставит короткие засосы там, где Сережа меньше всего этого хотел. Разумовский понимает, что инициативы ждут от него, поэтому тянется губами к головке члена и слышит одобрительное постанывание, когда берет глубже. Он знает, что Волков долго медлить не будет, а не укусить Игоря во время минета, пока Олег будет трахать его, - задача невыполнимая. Сережа выпускает член изо рта, очерчивает языком набухающие вены и берет до половины, ерзая и пытаясь уйти от прикосновений сзади. Обе руки Грома сжимают голову Разумовского, двигая из вперед-назад, толкаясь глубже. Пальцы Олега прижимаются к горлу Сережи и прощупывают очертания члена Игоря, когда тот пытается войти на полную длину. Разумовский теряется от этих удушающих ощущений, его с раннего детства пугал такой близкий контакт. Пугал неверной реакцией тела, которое возбуждалось от чего угодно - только не от обычной ласки. Сережа не понимал, когда с ним обращались по-доброму, поэтому скоро все попытки оказать Разумовскому ласку были оставлены. Приятно применять силу и расставлять Сережины ноги, пока тот плавно двигает головой между ног Грома. Олег давит на поясницу, заставляя того прогнуться, и скользит пальцами вдоль позвоночника. Разумовский что-то нечленораздельно стонет, Волков проникает средним и безымянным внутрь, толкается резко и быстро, стараясь преодолеть тесноту. Сережа такое любит, хоть и лжет всем своим видом. По крайней мере, Олегу очень нравится таким образом думать. В мыслях-то он абсолютно свободен. Разумовский двигается интенсивнее, максимально разжимает челюсть, чтобы - не дай бог! - не задеть зубами. Он почти научился не доставлять дискомфорт им и, как следствие себе. Гром кончает на лицо Сережи, заставляет того облизываться и водит пальцами по лицу. В это время Олег вынимает пальцы, но временный покой сменяется грубым толчком и криком Разумовского. - Плохой мальчик, - Игорь вынимает ремень Волкова из снятых штанов и похлопывает им по лицу Сережи. - Зачем ты раз за разом нарушаешь установленные правила? Тебе, видать, очень нравится получать за это, да? - Сережа, тебе так это нравится? - Олег спрашивает на ухо сбивчиво, прижимаясь всем туловищем и толкаясь все резче. - Отвечай, зараза! - удар пряжкой приходится по щеке. - Мне больно... - Сережа еле вырывает из себя эти слова. - Но?... - от него не отстанут, пока не выскажет всей правды. - Но мне, - Разумовский не хочет говорить ничего против себя, но иначе эта пытка не прекратится, - нравится. - Умница, - Олег дергает Сережины волосы и выдыхает в затылок. Когда он выходит из тела, то по ноге Разумовского стекает тонкая белая струйка. - Ну что? Спать? - Волков подмигивает Грому и подхватывает Сережу на руки. Тот что-то стонет в сторону, уже не обращая внимания. В ушах звучит заветное "спать", на бóльшую концентрацию мозг не способен. Коленям больно соприкасаться даже с мягкой поверхностью простыней, но это куда менее ужасно чем то, что через две минуты по спине Сережи опять будет ползти рука, с намеком останавливаясь в районе паха