Я тоже её люблю

Стреляй! 
Скажи, чего боишься ты Свершить последний шаг? 
Давай! 
Пусть будет так, как хочешь ты!
 Я заплатил за свой урок…

      Чёрный «Мерседес» лавировал по мокрому после дождя шоссе из стороны в сторону. Его водитель, монотонно мурлыча себе под нос нечто неразборчивое, уставился стеклянным взглядом в одну точку, едва ли следя за дорогой. За сегодняшний день Космос Холмогоров нюхнул далеко не первую порцию кокаина. Он попытался крепче обхватить руль трясущимися руками, в итоге почти окончательно потерял управление и даже не заметил сигналящие ему с других полос машины. Внезапно от резкого нажатия на тормоз гулко засвистели колеса. Чёрная кошка, возникшая как из плохой приметы, бесстрашно перебежала дорогу бандиту. — Э, ты куда рванула? — автомобиль остановился, и на асфальт нетвёрдо шагнули две огромные ноги в черных туфлях. Вслед за ногами из-за водительской двери показался их хозяин, сильно исхудавший, бледный, как мел, с тёмными кругами под глазами и злым взглядом. — Ты вообще соображаешь, чё ты делаешь, а? Ты кого тормозишь? Это же твой Господь Бог едет, ты понимаешь? Я решаю, жить тебе на этом свете или нет. Ты поняла? — выкрикнул, сняв пистолет с предохранителя и наведя его на животное. Он шёл, шатаясь, прямо по проезжей части, рискуя угодить под колёса, и продолжал свою бессмысленную речь. — Я освобождаю мир от таких тварей, как ты, поняла? Ну признавай, тварь, Бога своего…       Вскинув выше тт-шник, Космос, не раздумывая, пальнул. Оглушительный выстрел заставил испуганную кошку отскочить в сторону. — Стоять! — сквозь зубы рявкнул он, делая ещё два выстрела.       Четвероногая жертва громко мяукнула и ринулась прочь из-под пуль. Сплюнув с омерзением и покачнувшись, Холмогоров кое-как убрал пистолет за пояс, забрался в машину и на предельной скорости помчался по шоссе дальше. Твари. Какие же все твари… Пелена ярости застлала глаза, белый порошок слишком сильно действовал на нервную систему. Кос и сам не понял, как вылетел на встречную полосу. Наверное, он петлял так уже минут пять. А по встречной полосе ехал огромный грузовик... Хлопок. Громкий удар. Всмятку разбитый «Мерседес» перевернулся, пролетев через отбойник на обочину…       Кажется, телефон пищал уже минут десять. Настойчивый звук невыносимо раздражал слух. Пчёла закрыл подушкой уши и отвернулся, надеясь снова заснуть. Выпитая бутылка шотландского виски и беспокойная ночь давали о себе знать резкой головной болью. — Да выруби ты эту дурацкую мобилу! — жалобно проскулила лежавшая рядом девушка.       Как обычно, вечер в баре не мог пройти без интересных знакомств — длинноногая блондинка охотно согласилась провести его с пользой. Господи, и ты тут ещё. Как, блин, тебя вообще зовут-то? Как же гудит башка… Вскоре стало понятно, что настырный звонящий просто так не отстанет. Витя приподнялся на кровати, сонным голосом отвечая на звонок. — Пчёл, брат, ты чего трубку не берёшь?       Внутреннее чутьё раньше, чем на том конце нервно заговорил Фил, подсказало: что-то случилось. Пчёлкин вмиг посерьёзнел. — Только что из Склифа позвонили, сказали, Космос разбился, — быстро протараторил товарищ. — До Сани тоже дозвониться не могу. — Как так разбился? — Пчёла тряхнул головой, пытаясь осознать только что услышанное. Может, я спьяну чего-то не так понимаю, а? Не может быть. Нет. Ну нет же. — Не знаю, по ходу, наглухо, — вздохнул Валера. В этом вздохе было столько тяжести, досады и злости, что он почти заглушал собой все звуки улицы. — Я не понял, — Витя с потерянным видом чесал затылок, пытался на ходу застегнуть брюки и накинуть на плечи рубашку, — насмерть, что ли? — Похоже, да, — Филатов снова вздохнул и крепко затянулся сигаретой.       Кос… Ступор отступил, и с головой накрыло отчаяние. Липкий леденящий страх сковал всё тело, не давая даже пошевелиться. Пиздец, брат, ну как так? Что же ты наделал… К чёрту этот конфликт, к чёрту всё — от осознания того, что он больше не увидит друга, тупая боль могла проломить грудную клетку. Не проронив ни слова растерявшейся ночной гостье, парень схватил пальто с вешалки, громко хлопнул дверью и понёсся по лестнице вниз. Услышать приговор от докторов из Склифосовского нужно было самому.       Пулей влетел в больничное здание и резко затормозил у стойки регистратуры. Страшно? Ещё бы. — Мне сказали… Холмогорова Космоса к вам привезли, — запинаясь, выпалил Пчёлкин строгой регистраторше в круглых очках. — Холмогоров… — задумчиво протянула женщина, пролистав страницы журнала с отметками о поступивших. — Космос Юрьевич? Да, есть такой, в травматологию поступил. Триста пятнадцатая палата. — То есть — в палате? — Витя недоумённо повёл бровью. — Он же… Он что, жив? — Жив, конечно, — та едва заметно ухмыльнулась. — Перевязки сделают и домой отпустят. Вы можете пройти в триста пятнадцатую, — заключила, захлопывая журнал.       Пчёла взмыл по лестнице, как вихрь. Ненадолго остановился у двери под номером триста пятнадцать, борясь с кипящей внутри злостью. Ну ты даёшь, Кос. Придурок... Неисправимый. А я ж правда очканул. Может, впервые за долгое время — по-настоящему. Наконец сильно дёрнул ручку и без стука ворвался внутрь. Тут же представшее перед глазами зрелище относилось далеко не к самым приятным. С перебинтованной головой и руками, ногой в тяжёлом гипсе, ссадинами и кровоподтёками на лице Холмогоров напоминал большого и жалкого мальчишку, позорно избитого хулиганами. Странно было, что каких-то пять минут назад Витя считал его мёртвым. С нашей жизнью, брат, не странно пулю где-то схватить или на стреле загнуться. А вот так, на тачке в угаре расшибиться, — это же глупо... — Кос, — Пчёлкин неопределённо покачал головой, усаживаясь рядом на край больничной койки. — До добра наркота ещё никого не доводила. Филе сказали, что ты… — замялся, расчесывая затылок, — ну, того. — Не дождётесь, — с долей отвращения бросил тот.       Разговор получался неловкий, неправильный какой-то. Между людьми, которые некогда считали друг друга братьями, разверзлась пропасть. И что, Кос, ты это тоже свалишь на оружие, на войну с чеченцами? Это ж всё мы... — Космос, брат, послушай, — Витя встал с кровати, подошёл к распахнутому окну и закурил, — ты ведь с чеченцами сам тему нарулил, с ворами встречался. Ты же помнишь, что Белый против твоих муток был изначально… — Я уже говорил, тогда войны не было! — сквозь зубы прорычал Холмогоров, потянувшись к пачке «Мальборо». — Да с каких пор ты таким святым-то стал? — повысил голос бандит, крепко затягиваясь. — Только подумай, сколько платят за это. Лишним не будет! Мы все в одной системе, Кос, жалеть кого-то тут не получится. Ввязались, так уж надо до конца идти… — он сделал ещё пару затяжек и резким движением выбросил сигарету за окно. — Пчёлкин, неужели ты не сечёшь совсем, — товарищ постучал кулаком по лбу, после чего скривился от головной боли. — Там же наши солдафоны гибнут, а ты всё о бумажках! Саня наш только недавно таким был, а сейчас почти от его рук будут наши пацаны умирать… — Тут всё равно нет других вариантов, — Пчёла захлопнул окно и быстрым шагом очертил всю палату по периметру, — одиннадцать лямов на кону, а ваша жалость никому не всралась. Поехали, я лучше домой тебя доставлю, — закончил он с едва заметной ухмылкой и подошел к раненому товарищу, чтобы помочь ему подняться.       Ни одному из них даже в голову не пришло позвонить Филу и Саше, сообщить, что всё в порядке. Каждый был погружен в свои мысли, и мысли эти не предвещали ничего хорошего.       Обстановка в офисе «Курс-Инвеста» накалялась всё больше. Груз с оружием уже должен был доехать до Чеченской границы, и четверо бригадиров замерли в ожидании новостей от Каверина. Они планировали принять звонок ровно в три, но по каким-то причинам возникла задержка. Долгая. Раздражающая. — Сколько? — Пчёла покрутил губами сигарету, смял её и шумно выдохнул. На покрасневшем лбу виднелись морщины, ноздри нервно раздувались. — Двенадцать минут четвёртого, — так же тяжело вздохнул Саша, мельком бросив взгляд на циферблат золотых «Rado». Приподнялся, устало откинул голову на спинку стула.       У Пчёлкина дёрнулось нижнее веко. — Слышь, может, мы перепутали, а? — сложив руки на стол и уперевшись в них подбородком, он продолжал сверлить яростным взглядом дыру в стене и мысленно подсчитывать. — В три часа ночи надо было? — А с чего это? — Белов надменно повёл бровью. На бледном лице не дрогнул ни один мускул — слишком подозрительная в такой ситуации выдержка, которой никто не придал значения. — Просто у нас Володя такой спец по связи. — Издевается, бля буду, — Фил медленно снял пистолет с предохранителя, прицелившись в стену.       Саша пробежался взглядом по товарищам. Под пристальным взглядом лидера трудно было утаить своё состояние: Пчёлкин буквально изводил себя, из последних сил сдерживался Валера, и только Космос сидел в стороне, с безразличием уставившись в одну точку и медленно поглаживая стоявший на столе бюст Сократа. Окончательно потеряв терпение, Витя яростно стукнул по настольному звонку, на что Белый лишь укоризненно мотнул головой. — Нервничаю я, десять лимонов на кону, — пояснил он, шумно вздыхая. — Одиннадцать, — донёсся из угла кабинета глухой и полный презрения голос Космоса. — Какая разница, я округлил...       Наконец раздался заветный звонок. Белов и Пчёлкин одновременно кинулись к трубке, однако Саша всё же опередил товарища и перехватил аппарат. — Алё, да! — крикнул в телефон. — Милый человек, это ты? — командирским тоном заговорил на том конце провода Каверин, услышав положительный ответ. — А это я. Мы ведём груз. Груз прошёл вторую точку ж/д, всё по плану. Прибытие на место — второй сеанс по графику. Всё понял? Можешь вызывать контрагентов. До связи, — не дождавшись ответа, бывший лейтенант милиции сбросил звонок. — Сука, — Саша вскочил со стула, бросив трубку на стол. — Чё такое? — обеспокоился Пчёла. — Да так, личное, — отмахнулся Белый, приземляясь в большое чёрное кресло. — Завтра заказчики примут груз. — Йес! — Витя вскочил и восторженно застучал ладонями по столу. — Мама родная, мы сделали это! — Сплюнь, сплюнь, позвони Вахе, пускай вылетает на родину и контролирует встречу, — выдав распоряжение, Саша громко хлопнул в ладоши. — Дай самца.       Пачка сигарет быстро пролетела через кабинет и оказалась у Саши в руках. Белов потянулся в кресле, медленно затягиваясь. Из всей четвёрки только ему было известно, чем закончится в чеченской столице приём этого груза…       … Вечер следующего дня в офисе выдался не менее напряжённым. Каждый успокаивал себя, как мог. Фил задумчиво бросал кости на поле для нард — их стук по деревянной поверхности отвлекал от дурных мыслей; Кос играл фарфоровыми солонкой и перечницей в виде свинок, подставляя их друг к другу в разных эротических позах; Пчёла, как всегда, ходил из стороны в сторону и пил коньяк — эта бутылка была уже второй за последние шестьдесят минут ожидания. — Пятнадцать минут — могу понять, — сделав очередной большой глоток, Витя сделал неровный круг по кабинету, — двадцать... Саша, два часа задержки уже! — он громко хлопнул по столу криминального авторитета, но тот лишь пожал плечами.       Звонок мобильного заставил обоих подскочить на месте. — Стой, погоди, я возьму, — выкрикнул Белов, снимая трубку. — Да, Ваха. Ждём. Точно? Я перезвоню.       На этих словах Сашино лицо странно изменилось — по нему скользнула улыбка. Он неспешно прошёл к своему креслу, продолжая испытывать нервы взвинченного товарища. — Ну, чего? — нарушил молчание Витя, разворачиваясь к другу лицом. — Груз на приёме разгрохали, — пытаясь сдержаться, произнёс Белый и, всё-таки не выдержав, истерически рассмеялся. — Я не понял, что? — Пчёла весь вспыхнул от ярости. — Всё, забудь, — также беспечно улыбнулся Саша, прикрывая другой рукой телефонную трубку, по которой ему уже настойчиво звонили. — Да, роднулечка…       Чего? На лице проступили багровые пятна. Ты даже не знаешь, Оля, что твой любимый муж натворил… И от чего отказался, придурок! Твой Саша нас всех подвёл. Всех, кто от этой сделки зависел, всех повязанных между собой людей.       А Белов, как ни в чём не бывало, с видом явного облегчения от проделанной грязной работы, небрежно бросил ему: — Всё, забудь. Нету, прощай, оружие! — Чё ты ржёшь, Саша? — Пчёлкин смотрел на него в упор и двигал челюстями, как бульдог, готовый вцепиться в ногу собственного хозяина. Белки глаз налились кровью. Он готов был испепелить большого босса одним только взглядом, уничтожить его на этом самом месте, навсегда стереть с его лица самодовольную ухмылку. — Мы на такие бабки попали, чего ты ржёшь? — крик вырвался из груди наружу, гнев нашёл самый краткий выход. — Тихо, тихо, тихо, — беспечно повторял Белов. — Чё мы, бабки не отобьём, что ли? Ты чего? — Бабки? Вот твои бабки! — одним движением руки Пчёла скинул со стола Белова стопку бумаг, швырнул их и снова хлебнул коньяк из бутылки.       Как можно в лёгкую просрать такую сумму? Ты всё знал, Белый… Ты был к этому готов. Уже на улице он опять закурил, подставляя лицо под противные капли дождя. Дым защекотал горло. Нужна перезагрузка. А почему бы и не в «Метелицу»? Вздохнув с долей некоторого облегчения, Пчёлкин запрыгнул на водительское сиденье новенького «Крузера», колёса свистнули — и он был таков.