Я тоже её люблю

Мысли неспешно оставят след, Почерком ночи скрывая свет. Где-то вне зоны все номера, И суета словно замерла.

      Мерседес Фила нёсся по ночному шоссе, за окном мелькали яркие огни витрин московских бутиков и ресторанов, а крупные капли дождя громко барабанили по крыше автомобиля. Новый Арбат, так называемый эпицентр разгульной ночной жизни, сочетал в себе самые популярные и дорогие заведения: ночные клубы, бары и казино. Одним из таких мест и была «Метелица», включавшая два ресторана и столько же баров. Один из них неизменно радовал гостей стриптиз-шоу, а также азартными играми. «Метелицу» часто называли российским Лас-Вегасом — местом, где бурлило вечное веселье и тратились баснословные средства. Об этом заведении знали не понаслышке абсолютно все столичные жители, однако его завсегдатаями было принято считать представителей обеспеченных слоёв населения. Они любили кутить на широкую ногу и широко держали карман в обществе прекрасных девушек. — Да может ну её, эту «метлу» вашу? — Белов нервно затянулся, уперевшись локтём в окно автомобиля. — Посидели бы в баре себе тихо-мирно, — он выдохнул сизую струю дыма, пристально вглядываясь в неоновые огни на вывеске. — Белый, ты в натуре болван? — Холмогоров несколько раз стукнул по лбу кулаком и продолжил возмущаться: — Не, пацаны, вы слышали? У него сын родился! А он всё про бар какой-то заливает. — Ну он же теперь семейный человек, Кос, — издевательски хохотнул Пчёла, уже накативший полбутылки коньяка. — Куда ему до нас! — Да ладно вам, пацаны, — снисходительно улыбнулся Фил, — нам с Саней и не обязательно разделять все ваши коварные замыслы. Посидим, Вано пяточки обмоем.       Припарковав машину прямо у входа, великолепная четвёрка дружно скрылась за зеркальными дверями легендарного заведения. Космос и Пчёла были здесь гостями довольно частыми, Белый и Фил же не особенно разделяли их любовь к азартным играм. Именно поэтому настоящие постояльцы «Метелицы» важно вышагивали впереди, прокладывая дорогу к укромному углу зала, откуда открывался прекрасный взор на сцену и танцующих девушек. — Добрый вечер, — вежливо поздоровался молодой человек во фраке, — меня зовут Артём, я менеджер заведения… — Так, слушай, менеджер, — нагловато перебил того Пчёлкин, — тащи нам виски, бутылку… — задумчиво почесал затылок, после чего привычно ухмыльнулся. — Хотя нет, три тащи. Ну и всё, что на ваш вкус там, пожрать, — он просунул парню в карман пиджака пару зелёных бумажек, и тот тут же скрылся за дверью служебного помещения.       Каждый раз, попадая в «Метелицу», Витя будто выпускал на волю своих демонов, что на протяжении серых будней сидели где-то глубоко внутри. Только здесь он мог расслабиться и не думать ни о чём; ну а для этого достаточно было получить всего две вещи. Во-первых, алкоголь. Много алкоголя. И, конечно же, девочек. К чёрту разборки, забыть про цифры и контракты «Курс-Инвеста» — Пчёла становился азартным нахальным повесой. — Ваш заказ, — к столику подошла молодая русоволосая официантка, расставляя на чистой скатерти начищенные бокалы и графины с золотистым содержимым. — Меня зовут Алёна, я буду обслуживать ваш столик, — робко улыбнулась она.       Жаркий оценивающий взгляд Белова, обращённый к Алёне, трудно было не заметить. — Алё, Белый, ты ж сегодня только папашей стал, — басисто прогоготал Космос товарищу, который весьма явно скосил светлые глаза на декольте официантки.       Фил и Пчёла подхватили его веселье, но вскоре их вниманием завладели три очаровательные стройные девушки, выступавшие на сцене в полупрозрачном сверкающем белье. — Можно подумать, я один тут такой, — уже порядком выпивший Саша затянулся очередной сигаретой. — Фила тоже так-то женат, а на сиськи пялится хлеще Пчёлкина, — рассмеялся, закашлявшись от дыма. — Я попросил бы, — Валера попытался придать своим словам грозную интонацию, но через минуту тоже прыснул со смеху.       Слушая со стороны их непринуждённый и уже такой пьяный хохот, никто сейчас не догадался бы, что ещё утро эти парни встречали на железных нарах Бутырки.       Пчёла сделал очередной большой глоток виски и, зажевав его лимонной долькой, вновь уставился на сцену. Его взгляд задержался на темноволосой танцовщице, которая выписывала пируэты вокруг шеста. У неё была самая красивая фигура из всех… По лицу тотчас поползла коронная самодовольная ухмылка, и он лёгким движением поманил девушку к себе.       При виде этого жеста в карих глазах стриптизёрши блеснул страстный огонёк. Не переставая грациозно двигать бёдрами, девушка направилась прямиком к нужному столику. Опыт работы безошибочно подсказывал ей, кто из посетителей одарит щедрыми чаевыми, а к кому лучше и не приближаться.       Вязкая слюна наполнила рот, и Пчёлкин гулко сглотнул её, остро почувствовав, как в нём просыпается безудержный голод. От души вытащив из лежавшего на столе бумажника несколько американских купюр, он ловко спрятал их за край блестящего бикини танцовщицы.       Девушка хитро улыбнулась, подсела совсем близко и вызывающе коснулась его плеча своей внушительных размеров грудью, скрытой за тонкой тканью белья. Пчёла смотрел на неё в упор, откровенно, без стеснения раздевая глазами. — Приват? — кокетливо подмигнула стриптизёрша, пробежавшись тонкими пальцами по его шее. — Хм, — на мгновение лицо Вити приняло озадаченный вид, однако в следующую же секунду на нём обозначилась развязная улыбка. — А другие услуги ты оказываешь? — он уже откровенно трогал танцовщицу по обнажённой ноге, совершенно не замечая ни друзей, ни менеджера, что пристально наблюдал за разбушевавшимися Филом и Саней. — Тебе — оказываю, — девушка сверкнула дерзкой улыбкой, уверенно взяла Пчёлу за руку и повела его за собой к чёрной двери на втором этаже.       Витя поднялся следом за стриптизёршей наверх и вскоре оказался по ту сторону приват-комнаты. Пока стройная красотка поворачивала дверную ручку, он с плохо скрываемым нетерпением наблюдал за ней. Что ж она возится так долго… Томный взгляд то и дело скользил по её лоснящейся коже; уставший от ожидания клиент сделал решительный шаг вперёд, несильно шлёпнул девчонку по упругой ягодице и сжал её в ладони. — Почему я, Пчёлкин? — брюнетка развернулась к нему лицом, игриво склонив голову набок. — Забавно, — он издал негромкий смешок, а рука потянулась выше, к её груди. Пчёла закусил губу, довольно требовательно стиснув её. — Значит, про меня ты кое-что знаешь. Я про тебя тоже с огромным интересом послушаю, — уголки рта расплылись в улыбке, стоило почувствовать прижимающееся к нему разгорячённое девичье тело, — но только потом. — Так почему же именно я? — не унималась танцовщица, ловкими движениями пальцев расстёгивая одну за другой пуговицы на его чёрной рубашке. — Понравилась, — Витя снова подарил ей короткую довольную ухмылку. Тем временем руки двинулись вверх по узкой талии, и от одного верного движения пальцев верхняя часть блестящего комплекта устремилась к ногам.       Пристальный взгляд карих глаз девушки скользнул от груди ниже, и, лукаво улыбнувшись, она без особых усилий подтолкнула его к кожаному дивану в углу комнаты. Пряжка ремня быстро поддалась умелым рукам, и брюки сию же секунду скользнули вниз. Похотливо проведя языком по тонким губам, стриптизёрша ещё раз вскинула глаза на Пчёлкина, подтвердила ответ на немой вопрос и, разведя в стороны его ноги, опустилась на колени. Эта пластичная миловидная девочка явно разбиралась в том, как доставлять удовольствие мужчине, и теперь наступила её очередь показать это на практике.       Блять… Он приоткрыл глаза и некоторое время с нестерпимым удовольствием наблюдал за её действиями. Где ж так научилась-то? Как сладко стараешься. Пчёла вновь зажмурился. С каждым движением её губ навязчивые мысли о пережитом дне, о бутырских нарах и ребёнке Оли, рассеивались, словно туман. Пчёлкин, да у тебя жизнь удалась. Эти двое женатиков, Саня с Филом, сидят себе там, таращатся на сексуальные формы, а позволить себе не могут. Им остаётся только облизываться, глядя на… Мысль была прервана новой волной дрожи, пробежавшей по телу. — Эй, малышка, — позвал с придыханием, — прекрасные у тебя губки… Только не очень будет, если всё закончится прямо сейчас. Иди-ка сюда, — Витя взял её за руку, помогая подняться, и резко развернул спиной к себе.       Ей не надо было повторять дважды. Стриптизёрша прогнулась, и блестящее бикини так же ловко устремилось на пол. Её громкие пошлые стоны отдавали эхом от стен, что заводило ещё больше…       … Всё тело охватила такая долгожданная лёгкость, что какое-то время не хотелось даже шевелиться, лишь бы не упускать её. Пчёла задумчиво вытащил сигарету из пачки и, пару раз крутанув её между пальцев, медленно закурил. А его новая знакомая, достав из-под журнального столика бутылку виски и два бокала, быстро разлила по ним янтарный напиток. — Да ты — торнадо, — Пчёлкин издал смешок, отпив из бокала золотистую жидкость. — Как тебя хоть зовут-то? — Элиза, — кокетливо отозвалась брюнетка. — Пф, — он фыркнул, делая новую затяжку «Camel», — американка, что ль? — Да нет, — девушка заливисто рассмеялась, усаживаясь к нему на колени, — из Саратова. Так что Элиза — это для работы, а по-русски просто Лиза. — Лизок, ты супер, — он щедро вытащил из кармана брюк чуть помявшиеся сто долларов, подсунув их под бокал Лизы. — Пчёлкин! А может, я по симпатии, — надула губки та, бросив неоднозначный взгляд на внушительный номинал купюры. — Я тоже по симпатии, а это тебе на конфетки, — хихикнул Пчёла, залпом опустошив бокал, мягко отстранил от себя девушку и направился к выходу. — До встречи, красотка, — еле заметно подмигнул ей левым глазом, и стриптизёрша тут же расплылась в счастливой улыбке.       За столиком, к которому вернулся Витя, разворачивалось увлекательное действие: Космос вдыхал через трубочку три аккуратно выложенные дорожки белого порошка, пока на коленях Белого устроилась та самая Алёна с глубоким декольте. Саша крепко сжимал её узкую талию, шепча на ухо какой-то бессвязный бред — видимо, хвастался супругой или рождением сына, а может, даже спьяну объяснялся в любви этой официантке. Та смеялась и то и дело хваталась рукой за отворот его рубашки. Пчёла брезгливо поморщился и быстро переключил внимание на Фила — лишь он сохранял здравый рассудок, поскольку ему выпала участь быть в этот день за рулём. — Пчёлкин, — Валера рассмеялся, оценивая внешний вид друга — взъерошенные волосы и наполовину расстёгнутую рубашку, после чего сделал большой глоток пива. — Ну и как она? — Огонь, — с дежурной ухмылкой ответил он, отпивая из своего бокала виски. — Фила, мне кажется, Белому явно пора домой, а Кос сейчас обдолбается до полусмерти, — произнёс с издёвкой.       Филатов лишь растерянно повёл плечами. Ему, всем сердцем любящему в этой жизни лишь одну женщину, поведение лучшего друга было дико. Однако братский дух бригады предполагал: поступки ни одного из них не имеют права подвергаться осуждению…       Восстановление после родов у Оли проходило успешно, да и маленький Ванечка чувствовал себя хорошо, поэтому на третьи сутки, как и положено, молодую маму вместе с ребёнком выписали из больницы. — Подождите-подождите, — уже находясь на лестничной клетке напротив входной двери, засуетилась Катя, доставая из сумки видеокамеру и быстро настраивая её. — Двадцать восьмое октября, тысяча девятьсот девяносто третий год, — гордо произнесла госпожа оператор, впуская всех в квартиру. — Запомните этот день! — С новосельем, Ванюша, родной мой, — Саша с младенцем на руках первым переступил через порог. — Смотри, тут детская твоя будет, когда ты вырастешь, — он гордо кивнул в сторону ещё не обустроенной пустовавшей комнаты.       Новоиспечённые бабушки, как всегда, хлопотали, наперебой обсуждая покупку ванночки, кроватки и памперсов для нового обитателя квартиры. Катя, сощурив один глаз, как заправский фотограф, скомандовала хозяину улыбаться. — Саня, да положи ты ребёнка, — добродушно улыбнулась Татьяна Николаевна, — он уже уснул.       Белов лишь улыбнулся, опуская малыша в специально подготовленную для него уютную колыбельку, к которой привязали голубые атласные ленточки. Вся квартира была тоже украшена воздушными шарами — мама и тётя Саши постарались на славу. — А теперь поцелуй для истории! — никак не унималась Катерина с камерой в руках. — Ну Кать, — Оля неохотно улыбнулась.       Ей никогда не нравились все эти «показательные выступления» с поцелуями на камеру, но не успела она продолжить эту мысль, как Саша настойчиво прижался своим ртом к её губам: давай, родная моя. Ну, для истории, так для истории. Ведь наша история всегда будет общей. Оля негромко вздохнула и скромно ответила на поцелуй мужа.       Гости покинули квартиру Беловых только ближе к ночи, праздничная суета наконец улеглась, и воцарилась долгожданная тишина. Наконец-то в тёплой постели после белых больничных стен. Теперь и навсегда — это мой дом и моя семья. Оля и Саша любовались Ванькой, который лежал между ними в кровати, лишь изредка тихонько покряхтывая и взмахивая маленькими ручонками. — Как интересно… — протянула Оля с задумчивой улыбкой, — вырастет большой-большой, кем будет? — она нежно посмотрела на сына, аккуратно погладив малыша по пушистой макушке. — А кем после Оксфорда бывают? — заметив удивлённое выражение лица жены, Белый довольно рассмеялся. — Не, а чё? Может, он сделает то, чего я не успел, — лицо Саши резко посерьёзнело, и он заговорил как-то слишком пафосно. — Тогда, помнишь, да? Ты рожала, а я приехать к тебе не мог. Я тогда подумал, а что вообще дети? — почесав затылок, продолжил: — Знаешь, я тогда так понял… что это, типа как такой шанс от Господа всё исправить… Ну, такое… искупление. Я не знаю, как сказать, в общем. — Саш, давай покрестимся, а? — предложила жена. — И Ваньку покрестим? — Оль, я не решил ещё, — Белов тяжело вздохнул, легонько потрепав её по волосам, — попозже, ладно?       Так всегда… Стоит начать, как он тут же уходит от разговора. Даже зная, что мне это важно, — увиливает. Но ведь не хочется думать, что такие понятия, как смысл жизни и искупление, для него — не более, чем простые слова. Пока Оля думала об этом, мысли Саши давным-давно переметнулись совсем на другое. Она такая тёплая, волосы распущены, лямки ночной рубашки тонкие, грудь налилась после родов… Так давно ничего не было. Взгляд вдруг потяжелел, заблестел маслянисто, остановившись в одном месте. — А тебе совсем нельзя? — спросил со слишком уж явным намёком. — Хитрый какой, — девушка улыбнулась, — думаю, что это он издалека зашёл… — Ну Оль, — он снова просяще взглянул на жену, нежно погладив её по руке, — ну маленечко, ну? — Нет, Саш, сейчас нельзя, — Белова тяжело вздохнула, — ну хочешь, я так… Поцелую просто. — Ну нет, — Саша отрицательно мотнул головой, — по-серьёзному хочется, с криками, — он ухмыльнулся, снова почти невесомо коснувшись ее руки.       Всё. Очарование совместным моментом было безнадёжно разрушено. Его только это волнует… В груди что-то непроизвольно сжалось, и девушка опустила глаза. Она вспомнила свои тяжёлые роды, те несколько разрывов, что до сих пор болезненно ныли. Думать о близости в таком состоянии совершенно не хотелось. Хоть бы только он не начал намекать ещё и на то… То было очень скользким, но не для Саши — он мог слегка надавить ей на голову и шепнуть: «Ну ты чего, маленькая моя…», и от этого то ничуть не становилось приятнее. Мерзкий ком подкатил к горлу. Тяжело вздохнув, Оля поцеловала сына в лобик и отвернулась к стене. Теперь у меня хотя бы есть ты…       На следующий день Беловым предстояло ехать за самой главной покупкой для Вани — его первым транспортом. Для этого Саша договорился с одним из своих знакомых — владельцем крупного магазина детских товаров, чтобы подобрать самую лучшую дорогую импортную коляску. И сейчас, стоя посреди большого зала, где было представлено точно более сотни моделей, Оля и Саша никак не могли сойтись во мнении. — Саш, ну мне не нравится, — Оля поджала губы, когда муж указал ей на очередную коляску. — Она прогулочная, что, не видишь? — Ну тогда вот, зелёная, — Белов указал на соседнюю модель, как вдруг на весь магазин раздался громкий звонок его мобильного телефона. — Не хочу зелёную, — она продолжала стоять на своём.       Муж, однако, совсем не слушал её. Оля перевела на него взгляд — с каждым словом, что звучало по ту сторону провода, он всё сильнее менялся в лице. Вот сейчас, кажется, сообщили нечто, от чего Белов смертельно побледнел. Не оставалось сомнений: снова что-то случилось… — Саш, — осторожно позвала она. — Какая тебе нравится, синяя? — с полным безразличием произнёс Белый. — Мы синюю возьмём. Поехали, Оль, — холодно бросил он. — Саш, что случилось? — жена решилась повторить этот вопрос только тогда, когда автомобиль на бешеной скорости уже мчался по центральным улицам города. — Фарика убили, — Белов нервно просигналил впереди стоящей машине, крепко затягиваясь уже третьей подряд сигаретой. — Зарезали, сегодня…       На лице Оли тут же отразился ледяной ужас. Фарик… Армейский друг Саши… Они вместе служили, ему всего двадцать четыре года… Девушка потёрла лицо ладонями, будто пытаясь отогнать как можно дальше чудовищное известие, как дурной сон. Однако вместо этого осознание происходящего отбросило мощной волной назад, в прошлое. В апрель восемьдесят девятого. Знаешь, чем заканчиваются такие, по-вашему, безобидные пацанские шалости? Сначала это рэкет, стрелки и пистолет для защиты, а потом рейдерские захваты. Жизнь — каждый день, как последний. И в лучшем случае дотянуть хотя бы до тридцати… По коже пробежали мурашки, а на глаза навернулись слёзы. Вот он — рэкет на Рижском, вот она — стрелка с долгопрудненскими, вот он — рейдерский захват «Курс-Ивеста». Фархаду Джураеву было всего двадцать четыре. Дожить до тридцати ему не удалось. Теперь становилось понятно: те слова, что она сказала Вите, предательски сбывались, как по дурацкому сценарию плохого боевика. Как так… Сердце сжалось, а потом ускорило свой отчаянный бег. Витя… Только бы вы с ребятами не стали следующими…