Я тоже её люблю

Декабрь 1988-го…

      Середина декабря выдалась довольно снежной и морозной. Густой, пушистый снег искрился под солнечными лучами и приятно хрустел под ногами. Но даже отметка в минус десять по Цельсию не пугала завсегдатаев беседки одного из Бирюлёвских дворов. — Кос, вы не понимаете, что мы можем ошибаться, — размеренно рассуждал Фил, — да, новичков на Рижском много, но разве мы можем гарантировать, что они ещё ни под кем не ходят? — А я с Косом согласен, — Пчёла медленно выпустил сигаретный дым, — пока не наедешь — не узнаешь! А мы так и будем топтаться на месте, если не рискнём, — он демонстративно потушил бычок о сугроб, очертив неспешным шагом беседку по периметру. — Верно мыслишь, Пчёлкин, — кивнул Холмогоров, отпивая из бутылки уже порядком замёрзшее пиво, — значит так, сейчас едем туда, ряды с северной стороны делим пополам, — деловито рассуждал он, — три-четыре новеньких точки подминаем под нашу крышу. Фил на стрёме, — сейчас Филатову, меньше всего желавшему так активно участвовать в рэкетирских делах, пришлось лишь послушно кивнуть.       Рижская площадь всегда была самой тихой и безлюдной площадью в Москве, но по субботам и воскресеньям тут творился настоящий аншлаг. Многие ехали на Рижский рынок не столько за покупками, сколько просто поглазеть на экзотический уголок советской кооперации.       Чего только не было на лотках: и польская косметика, и спортивная одежда, в том числе преимущественно набиравшие моду в восьмидесятых костюмы «Адидас», видеокассеты, хозтовары… Но именно северные ряды прославлялись самодельными куртками, джинсами и прочим шмотьём. Пчёла и Космос неспешно подошли к одному из «новеньких» прилавков. — Откуда курточки, м? — Пчёла по-хозяйски подёргал за рукав одну из джинсовок, неспешно её осмотрев. — Сами шьём, — тихо проговорил парень за прилавком. Витя наигранно хмыкнул. — Видал, Кос, — он недоверчиво кивнул другу, — такие амбалы и швейники, а?       Холмогоров рассмеялся, поддерживающе похлопав друга по плечу. — Крыша есть? — Пчёлкин демонстративно опёрся о прилавок, прожигая коммерсантов настырным взглядом.       По растерянным лицам парней было понятно: в торговле они недавно, а дань никому не отдают. Не гоже, ой, как не гоже. — В общем так, — Витя задумчиво просунул руки в карманы куртки, — сейчас ты нам гонишь двести рублей за то, что мы вас никому не сдадим за нелегал, понял? Это сейчас, — он сделал паузу, обходя палатку вокруг, — а еженедельно по сорок отдавать будешь, понял меня?       Коммерсанты испуганно закивали. — А вы хоть чьи? — тихо спросил тот парнишка, что был помоложе. — Бирюлёвские на тебя наехали, — вклинился Космос, ударив кулаком по столу, — свалишь с этого рынка — мы тебя везде найдём, усёк? У нас везде связи, — уже спокойно заключил Холмогоров. — Ребят, вы чего, я всё понимаю, — парень испуганно отсчитал две сотенные бумажки, тут же протягивая их Пчёлкину. — Будут проблемы, говори, что под бирюлёвскими стоишь, — хмыкнул Пчёла, отойдя от прилавка.       К концу дня было заработано около тысячи рублей. Пчёла с ногами запрыгнул на капот Линкольна, восторженно пересчитывая бумажки. — Я вижу, тебе жить надоело! — прикрикнул басом темноволосый крепкий брюнет. — Мы первые сюда пришли, а вы нагло спиздили наши точки.       Пчёла и Космос переглянулись. — Ну, начнём с того, что, — прикурив, Витя выдержал паузу, — кто первый встал, того и тапки. Оперативнее надо быть, а не сопли жевать! — Слушай сюда, щенок! — амбал схватил Пчёлкина за воротник куртки. — Ты меня, кажется, не услышал.       Доля секунды, и Пчёла отпихнул его от себя, впечатав кулак в переносицу. Снег, на который упал амбал, вмиг обагрился брызгами крови. Из «Жигулей», что стояли рядом, тут же вылезло ещё трое таких гопников, обступая Витю со всех сторон. Космос осторожно передал ему свой ТТ-шник.       Выстрел. Один, второй. В снег, по ногам… Испуганные гопники отскочили в стороны. — Усеките, мудилы, — Пчёлкин агрессивно сплюнул кровь из разбитой губы, — такие вещи решаются на стрелах, а не вот так вот, посреди рынка. И да, один на один, — ухмыльнулся он, садясь в Линкольн.       Уже час Линкольн мчался по заснеженному шоссе, когда Фил вдруг заговорил. — Вы идиоты, — парень нервно протёр лицо руками, — Пчёлкин только что разбил нос главному из долгопрудненских, — он тяжело вздохнул. — Да хоть Папе Римскому, — Пчёла вытер кулаком кровь, что, не останавливаясь, бежала из носа, — наезжаешь — наезжай один на один. — Пчёл, ты не догоняешь? — Фил постучал кулаком по лбу. — Мало того, что вы рэкетнули пол рынка без согласования с Парамоном, вы ещё и на чужую территорию влезли! — Блять, — только и смог проговорить Холмогоров, только сейчас осознавая, что натворил, — прятать тебя надо, Пчёлкин, прятать… — брюнет задумчиво опустил голову на руль, пытаясь сосредоточиться. — А чего это меня сразу? — блондин нервно рассмеялся. — Ты сам, между прочим, ствол мне всунул. — А что мне было делать? — Космос вопросительно выпучил глаза, — Их трое бугаев было. Знаешь, как-то неохота было тебя по частям с земли отдирать. Едем на дачу, — озвучил он принятое решение. — И сколько мне там сидеть? — демонстративно закатив глаза, спросил Пчёла. — Ты пойми, Фил прав, — рассуждал Космос, стуча пальцами по рулю, — долгопрудненские ни с кого живым не слезут. Мы с Филом всё порешаем, но тебе однозначно затаиться надо.       И машина повернула за поворот с указателем «ул. Лесная».       Лесная. Пчёла ощутил лёгкое покалывание в желудке, так похожее на… волнение?       Девочку-загадку, жившую по соседству от царёвской дачи, он не видел больше полутора месяцев: слишком уж много было работы. Он слегка прикрыл глаза, подставляя лицо морозному ветру через открытое стекло автомобиля. Перед глазами стоял её образ: белый махровый халатик, каштановые кудри и такая искренняя улыбка. Витя тяжело вздохнул и потёр лицо, пытаясь отогнать от себя мысли, но сердце предательски громко стучало в ушах. Однако, он понимал: ему необходимо увидеть её ещё раз. — В общем так, — Холмогоров по-хозяйски открыл дверь, проходя в дом, — мы будем с Филом пару раз в неделю приезжать и всё привозить — сигареты там, хавку, — он заглянул в холодильник, — ты не высовываешься никуда. Никуда, Пчёлкин, это значит ни-ка-ких тёлок, — это слово он громко проговорил по слогам. Вероятно, чтобы побыстрее дошло. — Ты чё такое ему говоришь, Кос, — Валера громко рассмеялся, — ему ж проще повеситься будет! — Идиоты, — Пчёлкин хохотнул, покрутив головой, — понял я всё. — Всё, будем завтра, — Холмогоров хлопнул друга по плечу, и они с Филатовым быстро ретировались за дверь.       Оля Сурикова уже две недели готовилась к грядущему экзамену, когда, в очередной раз изводя свою скрипку, увидела свет в противоположном окне. Истинных владельцев дачи она не видела уже около года, и потому закралась мысль, что Царёвы наконец-то вернулись из-за границы. Или Космос с друзьями опять решил затеять вечеринку? Сердце пропустило удар. Любопытство взяло верх, и девушка, накинув пальто, направилась в сторону соседского дома.       Услышав стук, Пчёлкин на долю секунды задумался, а стоит ли ему открывать двери. А вдруг долгопрудненские нашли? Однако, непоколебимый авантюризм в его крови взял своё, и Витя широко распахнул дверь. — О, привет… — ошеломлённо произнёс он. — Не ждал, или у тебя гости? — Оля рассмеялась. Так искренне и по-детски, что Пчёла не смог сдержать улыбки до ушей. — Какими судьбами? — Витя жестом предложил гостье войти, не теряя улыбки. — Да вот, стало интересно, — Сурикова склонила голову вбок, продолжив загадочно улыбаться, — академики ли из-за границы вернулись, или тут снова дикая пьянка, на которую будет жаловаться моя бабуля? — Пусть бабуля не волнуется, — парень пристально посмотрел на девушку, — ближайший месяц я тут обитать абсолютно один буду. Ну, иногда пацаны будут приезжать, — он улыбнулся. — М-м, понятно, — девушка не сводила с него взгляда, — скрываешься здесь от того, кто тебя так красиво разукрасил?       Взгляд Суриковой упорно блуждал по его разбитому носу и губе, на которой коркой запеклась кровь. Пчёла непроизвольно потёр пальцами место удара. — Да так, рабочий момент, — махнул он рукой. — Что же это за работа такая, где тебя, ммм… — на минуту Оля задумалась, скрестив на груди руки, как бы ей лучше выразиться, — бьют? — Я просто за справедливость, — тихо проговорил Пчёла. Говорить девушкам о роде своей деятельности он никогда не хотел.       На миг повисло неловкое молчание. Сердце зашлось в бешеном ритме, отдавая удары где-то в горле. Рядом с Суриковой он однозначно начинал волноваться, правда, причина этому ему была пока не ясна. Витя осторожно взял Олю за руку, не разрывая с ней зрительного контакта. Прикосновение к бархатной коже покалываниями отозвалось по всему телу. Розовые тонкие губы, на которые парень смотрел уже пять минут, окончательно вскружили ему голову, и он подался вперёд, но тут же столкнулся с преградой в виде её указательного пальца. — Ц-ц-ц. Неа, — девушка хитровато улыбнулась, покачав головой, — экзамен завтра. Мне пора!       Нет, и что это только что было? Она что, играет? Пчёла так и замер в дверном проёме, провожая Олю растерянным взглядом. Скрестив на груди руки, он пытался найти ответ хоть на один свой вопрос.