Тем, чьи сердца не застыли в холоде...

      Лию ввели в маленькую комнатку с потрепанными серыми обоями и старым кожаным диванчиком в углу. Дверь за девушкой громко захлопнулась. Она вздрогнула, нервно обернулась и подошла к дивану. Онемевшими от волнения руками девушка оперлась о его спинку и медленно села. Лие наконец-то удалось остаться одной, подальше от взоров шумной толпы и миротворцев за спиной. Наверное, в комнате были камеры. Даже не наверное, а совершенно точно. Но Лие уже было все равно.       Скопившиеся внутри эмоции разом нахлынули на нее, она подняла руку, чтобы отереть вновь потекшие слезы, но уже не смогла остановиться и разрыдалась. "Нет, — подумалось ей, — нужно взять себя в руки". Девушка сделала над собой усилие, вытерла слезы и попыталась успокоиться. Навязчивые мысли все равно лезли ей в голову. "Но почему, почему я? Почему выбрали меня? Там было так мало листков с моим именем! Почему же я?" И молотом ударила по сознанию еще одна мысль: "Я умру..." Отчаянье с новой силой нахлынуло на Лию. "Нет-нет-нет, взять себя в руки", — Лия вновь отогнала навязчивые мысли.       Стивнув зубы, она стала осматривать комнату, стараясь не думать о худшем.Девушка сосредоточенно рассматривала каждую мелочь, на которую в другое время не обратила бы внимания: трещинку в старых обоях, засохшую травинку на полу, маленького белого паучка, упрямо ползущего вверх по стенке. Эти паучки часто заводились у них дома; они плели настолько тонкие паутинки, что заденешь ее рукой — и не заметишь, а лишь спустя минуту увидишь, как белый паучок ползет у тебя по ладони. Лия никогда не давила их, а лишь сдувала с руки у себя во дворе. Девушка улыбнулась этим воспоминаниям. Она уже почти успокоилась, но тут за стеной раздались шаги, и дверь резко распахнулась.

***

      Кэри сидел, откинувшись на истертую спинку кожаного дивана,и думал. Все пошло не по плану. Совсем не по плану. Его не должны были выбрать. Какая-то глупая случайность. И эта девочка. Кэри грустно усмехнулся. Что он там говорил перед Жатвой? Их не выберут? Как же.       За маленьким окошком слышался затихающий гул толпы: люди расходились с площади. Окно было большое, но даже в этот солнечный день оно плохо освещало комнату. Мрачность обстановки довершали толстые прутья железной решетки за грязным оконным стеклом. Кэри обдумывал варианты. У него почти не было шансов на Играх, и он очень хорошо это понимал. Ему не выстоять против профи, хотя он и тренировался, готовясь к службе миротворцем.       Да, слухи не врали, Кэри и правда готовился стать миротворцем. Это было условием возвращения его семьи в Капитолий. Родители Кэри не любили говорить, за что их выслали в Третий, но он знал, что это связано с его дедом Карелом. В принципе служить должен был его отец, Пол Линсдвиг, но на тот момент он уже был взрослым мужчиной, недавно обручившимся с прелестной Селией Санфакс. Кэри родился уже в Третьем. Селия так и не смогла простить Пола за такую подлость, хотя он, собственно, был и не виноват. Она была светской львицей и пользовалась успехом в Капитолии. Но в один прекрасный день вся эта жизнь рухнула, к ним, как к преступникам, явились миротворцы и в достаточно вежливой, но непреклонной форме приказали паковать чемоданы.       С тех пор в семье Линсдвигов царили ругань и холод в отношениях друг с другом. Селия винила свекра в их участи, при этом доставалось и мужу. Карел, в свою очередь, недолюбливал сноху, видя в ней лишь пустую оболочку. Однако для Кэри дедушка стал самым близким человеком в семье. Его родители не слишком-то стремились заниматься развитием мальчика, и Карел по сути воспитал своего внука. Он проводил с ним вечера после его занятий в школе и рассказывал о вещах, которые считал наиболее важными и полезными в жизни. Когда Кэри было 14 лет, Карел умер от воспаления легких. В тот год была особенно холодная зима, а старик любил гулять на свежем воздухе. Его тогда уже слабое здоровье не выдержало болезни.       Со смертью Карела обязательства Линсдвигов не исчезли: Кэри все так же должен был служить миротворцем, чтобы его семье позволили вернуться. С детства он тренировался и готовился к этому, как мог. Его родители даже нанимали тренера для успешной подготовки. Но этого все равно было недостаточно для борьбы с профи, которые обучались в специализированных академиях.       А у Лии так и вообще не было шансов. Она была из тех хрупких подростков, которых на Играх обычно убивают первыми. Кэри вдруг поймал себя на мысли, что ему жаль девчонку. Обидные подколы, стремление унизить ее с братом были по-детски глупыми и по сути не имели никакого значения. Он никогда не представлял себе ее на Играх и уж точно не ожидал, что она туда попадет.       А еще ему не хотелось умирать. Это он тоже осознал в тот момент. Ему очень не хотелось умирать. Он вдруг полюбил солнце над их дистриктом, легкий ветерок над сверкающей речкой, гул шумной толпы на площади. Кэри тоскливо поглядел за окно. Совсем недавно все это было так близко. Но теперь ему не выбраться. Уже никогда.

***

      — Мама! — девушка кинулась Лиминде в обьятья и заплакала.       Она вцепилась в мать мертвой хваткой и не хотела отпускать. Лиминда робко гладила дочь по спине и шептала какие-то утешающие слова.       — Слушай, я просто хочу тебе сказать... — заговорила она, когда Лия немного успокоилась. — Ты — самое лучшее, что есть у нас с Сейном. Мы любим тебя, как никого больше.       Сейн неодобрительно посмотрел на мать. От этих слов Лия вновь разрыдалась. А ей лучше поберечь свои нервы, и уж тем более научиться не распускать слезы перед другими трибутами.       — Я понимаю, что мне не стоит говорить тебе этого, ведь это только больше тебя расстраивает. Но я не могу не сказать.       Прошло еще полминуты, а Лиминда все так же стояла и успокаивала дочь.       — У нас мало времени, — мягко сказал Сейн.       Лия наконец отпустила Лиминду и робко посмотрела на брата.       — Мы больше не увидимся, да? — дрожащим голосом спросила она.       — Как знать.       Он не мог смотреть ей в глаза и утешать, говорить, что все будет хорошо. Но видеть, как глаза сестры затмевает отчаянье и безысходность, было еще невыносимее. Сейн шагнул к Лие и легонько тряхнул ее за плечи.       — Не смей сдаваться, слышишь! — громко сказал он, глядя ей в глаза. — Не смей!       — Но у меня ведь правда нет шансов, — прошептала Лия.       — Шансы есть у всех. Попробуй подготовиться... — Сейн задумался. — Там ведь дается несколько дней на тренировки. Попробуй подготовиться на тренировках. Может, не к дракам, а к выживанию. Главное — не сдавайся раньше времени.       Лия робко кивнула. Она смутно понимала, что брат и сам не верит в собственные слова, но попытаться надо было в любом случае.       — И хватит плакать, ты не похоронах.       Сестра слабо улыбнулась.       — Держи, — Сейн протянул ей небольшой браслет, сплетенный из черных и красных ниток.       — Что это?       — Помнишь, вы с подругами увлекались плетением фенечек. Все нитки тогда из дома пропали, а их и так почти не было.       Лия кивнула.       — Да, я подарила его тебе на день рождения. А ты его почти не носил, — укоризненно прибавила она.       — Да зачем мне эти девчачьи штуки, — ухмыльнулся он. — Пусть это будет твоим талисманом на Играх. Это традиция, все приносят что-нибудь из своего дистрикта. А я не знаю, что еще тебе подарить, что бы не забрали при досмотре.       — Спасибо, — прошептала Лия и надела браслет на левую руку.       Девушка снова повернулась к матери. Лиминда стояла рядом с дочерью и ласково перебирала ее светлые волосы.       Вдруг дверь снова распахнулась, и в проеме показался миротворец. Неужели три минуты уже прошли? Сейн в последний раз крепко обнял сестру. Миротворец сделал предупреждающий шаг, приготавливаясь выводить посетителей силой, но Сейн не предоставил ему такой возможности и вышел сам. За ним, тоже коротко обняв дочь, вышла и Лиминда, и дверь снова захлопнулась.       Лия без сил опустилась на диван. Она была не в состоянии даже плакать и думать о чем-то. Ей оставалось только ждать неизбежного в серой комнате.

***

      Кэри так и сидел на диване в той же позе, когда к нему пришли родители. Парень довольно лениво поднялся и шагнул им навстречу. Селия была сама не своя. По ней было видно, что она только что закатила в мэрии скандал и не собиралась на этом останавливаться.       — Это просто возмутительно, — гневно заговорила она. — Как они могли выбрать тебя?! Мы вообще здесь временно, мы из Капитолия, тебя вообще не должно было быть в этом списке. Грязные скоты! Пусть выбирают еще раз. Но они ничего не хотят слушать, таковы правила, видите ли. Я этого так не оставлю.       Селия приготовилась вылить на организаторов всю имевшуюся в ее словарном запасе ругань, но Кэри перебил ее.       — Мам, успокойся. Мы все равно уже ничего не изменим. Иногда туда попадают и дети из богатых семей. И такое бывает. Помнишь, в Шестом как-то выбрали дочку мэра? И ничего не смогли исправить, она все равно участвовала.       — Но мы можем позвонить знакомым из Капитолия. Они правда не хотят иметь с нами ничего общего, — Селия задумалась, — но это исключительный случай.       — Не надо, мам. Вы, напротив, можете сделать мне хуже. Все равно ничего не выйдет. Пойдут слухи, что меня хотели отмазать от Игр, уже проявление слабости, а это могут припомнить. И спонсоры, и другие трибуты.       — Но что же тогда делать?       — Ничего, — пожал плечами Кэри. — Я буду участвовать в Играх.       Селия на мгновение закрыла лицо руками, но тут же отняла их и отчаянно посмотрела на сына. Пол, все это время молча стоявший рядом с Селией, глядел на него так же, только вдобавок к отчаянью прибавлялось какое-то сожаление, как будто он был в чем-то виноват, и это именно из-за него его сын попал на Игры.       — Что? — Вскинул голову Кэри. — Я сильный. Я тренировался. Почему вы считаете, что у меня не получится?       — Там профи, — проговорил Пол.       — И что? И что, что профи? Мне теперь сложить руки и сдаться? Так по-вашему?       Родители молчали. Кэри вдруг пришла в голову одна гадкая мысль, что они беспокоятся о его участии в Играх только потому, что теперь некому будет служить миротворцем и они никогда больше не попадут в Капитолий. Но он не стал ничего говорить об этом.       — Я присмотрюсь к другим трибутам, покажу, на что способен, на испытании. Может, удастся привлечь спонсоров. Только не надо паниковать раньше времени. Да, профи сильны, но они не всегда выигрывают. А остальные трибуты наверняка слабее меня.       Кэри говорил это и чувствовал, как к нему приливает уверенность в собственных силах. Он вдруг и вправду поверил, что у него все же есть шансы на Играх. Но Селия лишь устало покачала головой и опустила взгляд на пол. Теперь она совсем сникла, вся ее энергичность как будто испарилась.       — А ведь все могло быть так хорошо, — медленно проговорила она. — Тебе оставалось учиться год, ты поступил бы в Академию миротворцев, и мы поехали бы жить в Капитолий...       — Опять ты про свой Капитолий! — Кэри окончательно взбесился. — Мам, очнись, мы не в Капитолии. Мы — в Третьем дистрикте. И, возможно, через неделю я умру, а ты видишь меня в последний раз!       Селия подняла взгляд на сына, и он увидел, что в ее глазах стояли слезы.       — Прости, — сказал Кэри и отвернулся.       — Но я думала, это была наша общая мечта.       — Не было никакой мечты, — оборвал Кэри, — я никогда не стремился служить двадцать лет, чтобы на склоне жизни пожить в "раю". Но, — усмехнулся он, — скоро я туда попаду. Правда, не в той роли, в какой "всем нам хотелось".       Тут дверь в комнату открылась, и миротворец оповестил об окончании отведенного посетителям времени. Селия хотела было возмутиться, но Сейн, предвидя очередной скандал, поспешил проститься с родителями. Он поочередно обнял мать и отца, чего никогда раньше не делал.       — Берегите себя.       Миротворец, терпеливо ожидавший у двери, вновь напомнил о вышедшем времени. Видимо, по отношении к Линсдвигам ему предписали применять грубую силу лишь в крайнем случае. Как ни странно, на этот раз Пол и Селия не стали возражать и вышли из комнаты. Кэри устало сел на диван, уперевшись лбом о сложенные руки. Но не прошло и минуты, как дверь снова открылась.

***

      Выйдя из комнаты, где держали Лию, Сейн обратил внимание на другую дверь в конце коридора. Вдруг она открылась, и из нее вышли Пол и Селия Линсдвиги. "Родители Кэри", — подумал Сейн. Ему в голову вдруг пришла одна странная мысль, нелепое желание, объяснить которое он не мог.       — Ты иди, а я тут задержусь немного, — шепнул он матери. — У меня тут еще дело в конце коридора.       Лиминда удивленно посмотрела на него и хотела что-то возвразить, но передумала, решив не спорить на людях. Кажется, она догадалась о намерении сына, хотя внутренне и не одобряла его. Проходя мимо Кэрдоу, Селия окинула их холодным презрительным взглядом, от которого Сейна передернуло. Он редко видел родителей Кэри и уже забыл, какой неприятной казалась ему его мать. Надменная, строившая из себя что-то важное женщина. Вроде бы она даже была красивой, но и красота не могла заглушить то чувство, будто она ядовитая и постоянно готова тебя ужалить. Как змея.       Сейн проводил Линсдвигов ненавидящим вглядом. Вслед за ними вышла и его мать, а Кэри направился к той двери, которую заметил, выйдя из комнаты. Миротворец преградил ему путь и, наверное, выжидающе смотрел на него, если бы это можно было видеть через черный лицевой щиток шлема.       — Я друг Кэри Линсдвига, — с серьезным лицом сказал Сейн, хотя внутренне, несмотря на всю серьезность ситуации, ему хотелось рассмеяться от этих слов.       Миротворец промедлил, но все же в итоге впустил его.       — У вас три минуты, — сказал он дежурную фразу и закрыл за ним дверь.       — Сейн! — Кэри вскинул взгляд на вошедшего. — А я все думал: придешь ты или нет.       Сейн немного смутился.       — Почему ты думал, что я приду?       — Ну как же, — нагло ухмыльнулся Кэри, — почему и не попросить за свою сестру, чтобы я помог ей.       Сейн нахмурился. Он уже пожалел, что пришел сюда: странно было ожидать чего-то иного, кроме насмешек.       — Я ничего не собираюсь у тебя просить, — грубо ответил он.       — Ну да, конечно, ты ничего не станешь просить, даже если дело касается жизни твоей ненаглядной сестренки, это ведь уязвит твое самолюбие.       — Нет, — огрызнулся Сейн. — Просто я понимаю, что это бесполезно.       Он подошел к столу, стоявшему напротив дивана, и сел на него боком к Кэри. Ему не хотелось садиться рядом с Линсдвигом. Кэри проследил за ним взглядом. Выражение его лица изменилось: на нем уже не было той наглой ухмылки.       — Тогда зачем ты пришел? — тихо спросил он.       Сейн не повернул голову на вопрос Кэри, и казалось, что он больше не хочет с ним разговаривать.       — Я не знаю, — наконец сказал он.       — Хочешь найти кого-то, чьи чувства в данный момент сходны с твоими?       Сейн странно посмотрел на Линсдвига. Он не ожидал от него подобного вопроса.       — Наверное, — ответил он, сам не слыша своих слов, и снова отвернулся.       — У тебя есть мать, она поддержит тебя, — Кэри не знал, почему говорит это, но испытывал какую-то острую необходимость сказать. — Сейн, жизнь на этом не заканчивается. У меня — скорее всего, да. А вот у тебя остается человек, о котором нужно заботиться и который позаботится о тебе. Ты нужен ей.       — Я знаю, что нужен ей, — сказал Сейн с болью в голосе. — Зачем ты это говоришь? Я понимаю, что тебе не легче, ведь совсем скоро ты можешь умереть. Но смотреть, как твоя сестра погибает на Играх, и не иметь возможности как-то помочь ей, это... Это ужасно! Если бы хоть что-то зависело от меня! Но все, что я могу — это только смотреть, как она умирает.       Сейн замолчал и некоторое время бездумно смотрел на пол, погрузившись в свои мысли. Из них его вырвал тихий голос Кэри.       — Я помогу, чем смогу.       — Но зачем? — озадаченно спросил Сейн. — Что тебе это даст?       — Не в ущерб себе, конечно, — задумчиво проговорил Линсдвиг. — Умирать я за нее не стану.       Сейн удивленно смотрел на Кэри. Тот так и не ответил, зачем. Но допытываться Кэрдоу не стал, лишь недоверчиво пожал плечами и отвернулся. Они еще немного помолчали. По истечении отведенного времени Сейн не стал задерживаться, лишь еще раз коротко взглянул на Линсдвига и вышел.       Кэри вновь остался один.