вечная любовь

***

Когда Петя приходит уже темно. Ноябрь, темнеет рано. На улице валит снег, поэтому он весь мокрый, укладка, на которую он пол утра матерился, давно уж потеряла исходный вид. На голове беспорядок, лохматый такой. На выходе в квартиру первым делом чуть встряхивает головой, словно собака. Следом пальто стягивает и аккуратно на вешалку вешает, сушилось чтобы. Игорь всегда недовольно на него смотрел и головой мотал, мол, холодно для пальтишко такого, а Хазин же всегда знает как лучше, пока с температурой под тридцать девять не сляжет, не успокоится же. Вот помучается как при ломках своих и поймёт, как важно тепло одеваться. Гром конечно же ругал его в такие моменты, но все же как мог заботился, даже варенье у Прокопенко брал, в чай добавлял Петруше. К тому же там их своих ягод, натур продукт, так сказать. Таблетки разные таскал, по совету тёти Лены, да какие то её советы использовал. Даже ненавистный Петей чеснок ему все пихал. Как только Игорь услышал возню у двери тут же выходит, встречает. Заботливая жёнушка, бля. Петя улыбается, не ядовито совсем. Искренне так, нежно. В губы сходу целует, сейчас они у него холодные, сухие. Гром их словно греет своими, то одну в плен захватит, то вторую. Когда наконец нежный и бесспорно сладкий поцелуй прекращается, Петька идёт в ванну, руки мыть. Там он их держит несколько минут под тёплой водой, в попытке согреться, они онемевшие такие. Согреться все же не выходит, поэтому он идёт к Игорю, его ходячий обогреватель. Чёрная водолазка подчёркивает фигуру, чёрный Пете ой как идёт. Подлецу все к лицу, как говорится. Её он тоже снимает и аккуратно складывает в шкаф, так же поступает и с джинсами. По — собственнически берет игореву футболку, которая давно уже стала его домашней. Она больше в несколько раз, даже самому Грому чуть велика, не то что Пете. Но дома главное что? Комфорт. Штаны ему тут нахуй не сдались, кого стесняться? Чего тут кто не видел. Всё и в лучших ракурсах, так сказать. Валится на кровать совсем уж уставший, совсем скоро рядом плюхается Игорь, понимая что сейчас Петруша начнёт об него греться. В мыслях считает через сколько секунд ему на грудь упадёт голова, а на тело закинуть ногу. Досчитал до восьми. Весь Петя сейчас холодный такой, чуть ближе прижимается, выглядит это до безумия мило, трогательно. Гром широкую ладонь во влажные волосы зарывает, гладит, вторая рука легла на талию, большим пальцем поглаживает, холодок ощущает. Петька в свою очередь ручки греет уже не об воду, как несколько минутами ранее, а об чужую грудь. Скользит туда сюда холодными ладонями. Ступнями тоже Игоря касается, тот чуть хмурится от прохлады, но не отталкивает, лишь ближе жмёт. Носом в волосы Хазина уткнулся, запахом дышит. Родным таким, что пиздец. Шампунь, безусловно дорогой какой — то, брендовый, может именно из-за него, когда сперма попадала на волосы, то Петя недовольно бурчал, но уж слишком было видно, что лишь до вида. Любит он себя букой показывать, ох как любит. Ещё от Петруши сигаретным дымом пахнет, не только от волос, от всего. Пальто, одежда, кожа. Запах уже этот ничем из него не вынести. И даже его духи не помогают. Игорь, кстати заметил, что они уже давно смешались с собственным одеколоном. Наверное настолько они часто обжимались. Это уже стало некой традицией, после тяжелого рабочего дня лежать рядом, молчать. Петя очень часто так и засыпал на груди, сопел забавно, чуть дёргался во сне. Единственное что иногда мешало в такие вечера, так это ссоры Хазина с отцом, да кошмары его. Обычно одно из другого вытекало, слишком уж нервным после них засыпал. Игорь от них недовольно жмурился, все эти посылы нахуй, слова о том как же он ненавидит, о том что жизнь ему испортил. Особенно он в этом не любил состояние Петруши, которое после этих «семейных» разговоров наступало, он и правда мог сбросит трубку и бессильно в сильные руки упасть со слезами, с криками о ненависти к себе, к отцу, к жизни собственной. Говорил, что жалкий он совсем, что никчёмный торч, который в жизни нихуя бы не добился, если бы не золотая ложка в жопе. Гром в такие моменты заботливо по голове гладил, все личико целовал, в попытках успокоить. Понимал он прекрасно насколько же Петя доверяет ему, раз такие свои эмоции показывает. Но все равно Петька очень часто среди ночи подрывался с кошмарами, тут же Игоря взглядом бешеным искал, но тот уже тут как тут, даже раньше Петруши подрывался от тихого и жалобного скулежа под боком. Сейчас же все было максимально спокойно, тихо. Шумела лишь метель за окном. Но вот в квартире было тепло, уютно, там их морозный воздух уж точно не тронет.