Сталь в твоих руках.

***

      Ночь сумерками опускается на землю, и лишь луна может осветить её. Ветер тихо шепчется о чем-то с листьями, создавая тихий шелест, пусты дороги, ничто не мешает тишине накрыть Йокогаму своим куполом. Лишь фонари, иногда мерцая, горят и помогают спешащим домой людям дойти до своего пункта назначения.       Ничто не нарушает тишины.       Лишь тихие, кошачьи шаги и еле слышное дыхание. В этом доме нет преград, нет обязательств, здесь можно открыться человеку, даже если он твой враг. Катана бьётся о бедро, она – верная подруга, защищающая его в любых ситуациях. Только стали в своих руках он может доверять полностью, только сталь и его собственная сила поможет защититься самому и спасти всё, что дорого ему.       Тихий скрип, еле видная полоса света, идущая из комнаты. Мужчина раскрывает дверь шире, заходя в неё и видя перед окном знакомый силуэт.       Он знает, зачем пришёл сюда. Он знает, что их обоих здесь сейчас ожидает. Юкичи лишь получит своё и снова уйдет, потому что так нужно и другого ожидать нельзя.         — Здравствуйте, Мори-сенсей, — Фукудзава закрывает дверь, опираясь спиной на неё и смотря в спину стоящего перед окном Огая.         — Здравствуй, Фукудзава. К чему же манеры, раз мы тут совершенно не по делам наших организаций? — бывший врач оборачивается к нему, стягивая с плеч свой привычный плащ вместе с ярко-красным шарфом.       Вещи кладутся на подоконник, а сам брюнет расстёгивает верхнюю пуговицу рубашки, чтобы воротник не стягивал шею. Прекрасная, нетронутая никакими метками шея, это только отмечает Юкичи, слабо улыбнувшись краем губ.         — Верно, Огай. Незачем, — хлипкую тишину разрушает резкий звон металла.       Это катана, которая теперь обнажена и удерживается крепкой мозолистой ладонью.       — Знаешь, сталью всегда было легче орудовать, чем головой или же чувствами, — тонко улыбается Мори, последнее слово выделяя особенно ярко.       Фукудзава лишь тихо хмыкает, зная, что у того, кто это говорит в кармане лежит хорошо наточенный скальпель.         — Эта фраза двузначна, Мори. Но в простом смысле, ты так и не можешь держать в руках сталь тяжелее скальпеля, — колко бросает в ответ. У них всегда так, никто уже даже не обижается на такие намёки. — Да и управлять чувствами ты умеешь лишь чужими, — добавляет после.       Тут фыркает уже Мори. Скальпель, незаметно достанутый из кармана брюк, перекручивается между тонкими пальцами. Бывший врач ухмыльнулся, посмотрев Юкичи в глаза.         — Начнём нашу игру?         — Я ради этого сюда и пришёл, — директор пожимает плечами, быстро метнувшись к брюнету и замахиваясь катаной.       Он знает, что не ранит сейчас, потому что Огай увернётся, подобно змее. Происходит так, как подозревал Фукудзава, в комнате происходит смертоносный танец, скрытый от всех посторонних глаз. Это — только их, больше этого никто не увидит и не узнает.       Мори уворачивается от ударов катаны, мастерски, красиво, словно играючи. Когда он оказывается перед лицом Юкичи, то легко взмахивает рукой, в которой был скальпель. Неглубокая царапина алеет на щеке директора, а сталь катаны вот-вот будет у шеи босса мафии. Её Огай удерживает ладонью, раня кожу, но его это по-видимому не сильно волнует, потому что вместо того чтобы отойти, он приподнимается на носочках и кончиком языка слизывает с кожи Фукудзавы алые капли. Усмехается, отстраняясь и отпуская оружие директора. Бой продолжается. Мори всё так же уворачивается от катаны, потому что пытается пробиться через защиту директора, но Юкичи умеет обороняться, даже от его, Огая, скальпеля. В итоге они стоят лицом к лицу, Мори держит скальпель над шеей директора, аналогично ему Юкичи держит катану над левым плечом босса мафии. Лезвие оружия опасно блестит, грозясь оставить брюнета без головы, но Огай лишь чертовски обворожительно улыбается, смотря в глаза директора агенства и не отводя взгляда. У них не может быть по-другому, кроме как так. Их отношения — вечная битва между собой, жестокая, кровавая, но полная страсти друг к другу и чувств, которыми они оба не умеют управлять, да и этих чувств вовсе быть не должно.       Они — враги, и их отношения противоестественны в среде борьбы их организаций.         — Что же ты так смотришь, Огай?         — Будто мне уже полюбоваться нельзя, — Мори говорит это без стеснения, потому что он ещё со времён их сотрудничества не отрицал того, что Юкичи хорош собой.       Босс мафии усмехается, приподнимая уголок губ. Тихий и короткий звон внезапно заполняет комнату — это он бросает скальпель на пол, говоря что безоружен и сдаётся. После этого жеста катана Фукудзавы убирается в ножны, а их он аккуратно кладёт на пол. И далее Огай снова без лишнего стыда тянет мужчину к себе за ворот юкаты, впиваясь в его губы требовательным поцелуем. Юкичи кладет ладонь на его макушку, не сильно, но ощутимо сжимая чёрные пряди в кулаке, а свободной рукой прижимает Огая к себе за талию. Поцелуй углубляется, они кусают губы друг-друга до крови, довольствуясь этим, ведь не могут по-другому. Юкичи отстраняется от губ брюнета, смотря ему в глаза, и после подхватывает Огая под бёдра. Тот обвивает ногами талию Фукудзавы, ища опоры, а его руки сами цепляются за шею директора в крепком объятии.       В следующий момент босс мафии оказывается крепко прижатым телом Юкичи к ближайшей стене. Мечник уже сам целует его, горячо, а руки Огая расстёгивают рубашку быстрыми движениями. Его пальцы путаются в ткани, подрагивают от накалённой атмосферы, но одежда оказывается расстёгнутой. После запястья босса мафии прижимаются рукой Фукудзавы над его головой, а Мори может лишь усмехнуться, зная насколько тот любит держать его под своим контролем. Брюнет был не против, потому что ему нравилось напитываться энергией Юкичи такого рода, все же, это часть их отношений.       Фукудзава наклоняется к шее Огая, оставляя тёплый поцелуй, а после прикусывает кожу, оставляя яркий след. Мори открывает шею, зная что потом долго будет стоять перед зеркалом, рассматривая его метки и вспоминая эту встречу. Так будет до следующей их такой стычки, а возможно, и всегда, потому что их участь — быть на острие ножа, готовыми к мести очередных врагов и возможной смерти. Огай насильно выталкивает эти мысли, потому что думать об этом было. страшно, и прикусывает губу, пока его шея, ключицы и отчасти грудь покрываются яркими отметинами. Вскоре Юкичи опускается до сосков, прикусывая один и слыша от босса мафии резкий, хриплый и тихий стон. Обводит ореол соска кончиком языка, будто извиняясь за резкость, и поднимает взгляд на Мори. Щёки брюнета раскраснелись, губы искусаны, потому что сколько бы они не проводили такие встречи, Огай не любил издавать громких стонов. Поначалу. Потом Мори срывался на них сам, пусть после этого ему и было стыдно, ведь всё же обычно он крайне сдержан.       Фукудзава знал зачем сюда идёт. Он отпускает запястья Огая, доставая из кармана юкаты бутылёк со смазкой. Мори наблюдает за ним, положив руки на плечи мечника, а после наклонился к его уху и прикусил мочку, слыша в ответ на своё действие тихий и мягкий выдох. Юкичи улыбается краем губ, ставя Мори на ноги и поворачивая спиной к себе. Огай прижимается грудью к стене, тем временем как Фукудзава пальцем цепляет край его брюк вместе с бельём и тянет ненужную сейчас ткань вниз. Когда одежда с тихим шелестом опадает на пол, ладонью проводит по талии, опускаясь ниже, а после жадно сжимает бедро и кусает Мори за плечо, оставляя след, который позже станет похож на синяк. Брюнет резко вскрикивает, ногтями скребнув по стене и после этого прикусив губу, пока Фукудзава проводит дорожку поцелуев от задней стороны шеи и по позвоночнику. Кровавые разводы остаются на стене от царапины на ладони Мори, которую он получил чуть раньше, но это не волнует. Это потом. Слышится щелчок открываемой смазки, и через некоторое время Юкичи входит в него одним пальцем, тихо засмеявшись.         — Ты уже тут сам постарался. — горячо шепчет он на ухо Огая, а после оставляет поцелуй на шее, входя ещё двумя пальцами и продвигаясь глубже, ища заветную точку.       Босс мафии чуть прогибается в пояснице, рубашка всё ещё висит на его локтях, и он скидывает её к чертям на пол, не волнуясь о том как потом будет ее отстирывать. Это, как и кровоточащая царапина, остаётся на потом.       Юкичи же наконец находит комочек нервов, нажимая на него и слыша тихий стон, капнувший с губ Мори. С довольством улыбнулся, прикусив мочку его уха и начиная неприрывно бить пальцами в направлении простаты, слушая в награду хриплые стоны Огая, выкручивая пальцами свободной руки его соски и оставляя засосы на ровной, почти белоснежной спине. Он хочет поиграть с ним подольше, но хватает его терпения ненадолго. Скоро юката падает на пол, к вещам босса мафии, и бельё Юкичи оказывается там же, и после этого Юкичи смазывает себя. Осторожный толчок, хриплый стон Мори и успокаивающий поцелуй в плечо. Фукудзава поглаживает бедро брюнета, давая ему привыкнуть, и только через некоторое время начинает осторожные движения внутрь. Постепенно толчки ускоряются, босс мафии издает громкие стоны. Оба уже почти на пределе, но Юкичи внезапно выходит из Мори и поворачивает его к себе лицом, потом впиваясь поцелуем в губы. Сразу углубляет, при этом поднимая его за бёдра, и когда Огай обвивает ногами его талию, делает резкий толчок внутрь, ловя в свои губы громкий стон и чувствуя появление глубоких царапин на собственных плечах. Его ладони оглаживают бёдра, переходя на ягодицы и сжимая. Быстрый темп доводит брюнета чуть ли не до крика, перед глазами будто яркие вспышки, и хорошо что Фукудзава жадно ловит его полустоны-полукрики в свои губы, приглушая, ведь знает что потом боссу портовой мафии будет жуть как стыдно за это. Мори сжимает его плечи особенно сильно, кончая и сжимаясь внутри, а Юкичи кончает внутрь него, не успев выйти. В комнате становится тихо, лишь слышится дыхание их двоих. Брюнет устало уткнулся лицом Юкичи в место между шеей и плечом, прикусывая язык, потому что с него рвутся банальные три слова. Но он знает, что серебряный волк доверяет полностью лишь стали и себе, поэтому.         — Юкичи.         — Огай, лучше молчи, пожалуйста. — Фукудзава знает, что тот хочет сказать, потому что и сам удерживается от этих слов.         — Я хочу быть сталью в твоих руках, — лишь выдыхает Огай, прикрывая глаза и крепко прижимаясь ближе к телу пепельноволосого, у которого на некоторое время пропадает дар речи.       Всё его здравомыслие улетает в тартарары, поэтому он убирает прядь волос за ухо Мори и целует его в макушку, мягко огладив талию.         — Будь ей. И я люблю тебя, Ринтаро.       Брюнет выдыхает, понимая что пути назад уже нет. Ему вроде становится легче, но теперь на его плечи падает вся тяжесть его долга, он понимает, что если кто-то из мафии узнает о его отношениях с директором вражеской организации, то его просто убьют.         — И я тебя, — мягкий поцелуй в шею, и старательные попытки откинуть эти мысли.       Это всё на потом.

***