Четыре утра

Джейсон приходит в себя — трудно назвать это пробуждением — около четырёх утра. Нет нужды смотреть на часы, чтобы знать время — именно в этот час, перелом между ночью и утром, его обычно отпускают мучительные, неверные сны, и именно этот час позволяет сохранить их в памяти, чтобы призраки прошлого мучили Колчека на протяжении оставшегося до подъёма времени. Прошло достаточно времени, чтобы его сны перестали быть кошмарами, но недостаточно, чтобы перестали быть источником болезненных воспоминаний, от которых голову сжимает, словно в тисках, а на плечи давит тяжесть, словно от каменных дверей подземного храма. Выжить в кошмаре и даже сбежать от него — не значит так просто оставить его позади. Он поднимается с постели, щуря и еле разлепляя уставшие глаза, и нелепо кутается в одеяло, ощупью пробираясь из душной спальни через холодный коридор на небольшую кухню. Из кухни слышатся неровные звуки какой-то возни и приглушённое бормотание, и напряжение от сновидений хоть и не исчезает, но немного отпускает, рассеиваясь. Салим здесь. Он не исчез. Осман оборачивается, отвлекаясь от булькающей кастрюли на плите, и улыбается Джейсону устало, но светло, как умеет только он. И от этой улыбки в душе словно проглядывает солнце. Джейсон слегка улыбается ему в ответ, подходя ближе, утыкаясь лицом в широкую грудь и, чувствуя согревающие объятия, выдыхает чуть спокойнее и расслабляется. Салим кажется Джейсону островком спокойствия и оптимизма, которого так не достаёт в этом бушующем море ежеутренней тревоги, скалой, за которой можно укрыться от всего. Благо Салим всегда был для него таким — и тогда, в кишащем тварями подземелье, и после, когда они двигались вместе в неизвестность, сбегая от всего мира, который не желал дать им возможности быть вместе… Салим всегда и везде был таким. Наверное, потому у них в конце концов всё получилось. Грубые от мозолей пальцы Салима осторожно гладят его по голове, приподнимают подбородок, заставляя столкнуться их взгляды. — Снова кошмары? — Салим почти не спрашивает, утверждая, но Джейсон все равно еле заметно мотает головой. — Нет. Просто… — он осекается, когда порождённые мутными сновидениями воспоминания вновь просачиваются в сознание. Война. Ненавистные ветра и пески чужой страны. Темнота древнего храма под землёй, скрывающая полчища кровожадных чудовищ. Крики и бесполезные выстрелы, клыки и когти. Огромное подземное обиталище монстров, похожее на ад. Их с Салимом рискованное бегство из страны и не менее рискованные попытки найти пристанище там, где прежняя жизнь не сумеет их догнать… И то, что будет с Джейсоном всегда — смерть той женщины на КП как ознаменование всех его ошибок в жизни… Джейсон вздыхает устало, но фразу всё-таки заканчивает: — Просто… Просто сны, Салим. Ничего. Тот понимающе усмехается, глядя ему в глаза. Не верит. Может, потому, что его глаза глядят с похожей усталостью, а в улыбке хорошо, но всё же заметно прячется грусть. Джейсон старается не думать, что раннее пробуждение Салима скорее всего означает, что тот не спал вообще. И что подобное повторяется уже не в первый раз. И кто знает, что вспоминается ему в долгие ночи без сна. Наверное, они должны об этом поговорить. Наверное, Джейсон должен как-то помочь ему — точно так же, как Салим помогает ему до сих пор. Салим усмехается снова. — Ты не умеешь врать, Джейсон. — спокойно говорит он. — Скажи, что с тобой. Тот снова утыкается лицом в грудь Салима и закрывает глаза, вновь вызывая перед внутренним взором картины тревожащих видений. — Когда это кончится, Салим? — тихо, почти неразличимо говорит он. — Когда? Тот берёт его лицо в свои ладони и вновь долго смотрит ему в глаза. — Мы справимся, Джейсон, — наконец тихо говорит ему Салим. — Обязательно. Это не вечно. И от этих слов, несмотря ни на что, становится легче. Джейсон верит Салиму, как поверил тогда, глубоко под землёй, в окружении древних чудовищ, поверил, как никому другому, тем более — врагу, солдату ненавистной страны… И, наверное, поверил не зря — раз стоит сейчас босиком на крохотной кухне в объятиях любимого человека. — Спасибо тебе. — Джейсон сдавленно шепчет, не стесняясь нахлынувших эмоций. — Если бы не ты… Осман обнимает его еще крепче, тепло дыша в затылок. Салим тёплый. Уверенный. Надёжный. И рядом с ним отступает всё дурное, будь то вампиры из подземелья или застарелые кошмары прошлого. Подняв голову, чтобы снова поглядеть ему в глаза, Джейсон видит, что Салим улыбается куда теплее, и сквозившая в его улыбке усталость бессонной ночи тает, словно льдинка под солнцем. И это приободряет — может быть, тяжесть на душе Салима тоже отступает перед Джейсоном. Тяжёлые сновидения, мысли и усталость повторятся ещё не раз. Но от осознания, что они нужны друг другу, становится легче, и действительно верится, что они справятся. И сколько бы их ни мучило последствий своих решений, они никогда не пожалеют о решении остаться вместе.