Лучики

— Мне кажется, ты перебарщиваешь. — Мне кажется, ты лезешь не в свое дело. Аманэ фыркает, убирает темную прядь со лба и возводит глаза к небу. Иногда Сабито просто невыносим. А она непрошибаема. — Если ты продолжишь выматывать Танджиро-куна, он никогда не разрубит этот ваш чертов камень!.. И вообще, что за дурацкое задание, он же только сломает свой меч! И с чем он тогда пойдет на ваш экзамен? Сабито выдыхает, все раздражение прячет за своей, кажется, уже вросшейся в лицо лисьей маской. Несносная девчонка. И это с ней ему нужно провести здесь еще как минимум вечность? Сабито не знает, в чем так провинился перед Ками. Да и его подруга, Аманэ, тоже была не в восторге от его компании. Тоже устала от него. Но все же расставаться и уходить никто из них не собирался. Вдвоем коротать вечность было легче. Эта склочная близость уже не первый год дарит покой двум неупокоенным душам. Аманэ рядом с Сабито нестрашно. Сабито рядом с Аманэ чувствует себя нужным. У них почти идиллия, но никто из них в этом упрямо не признается даже через два-три десятка лет. — Ты мертвого достанешь, Аманэ. — Очень смешно, — мрачно кидает девушка, усаживаясь на камне. — Ему не стать охотником, если он не будет выкладываться на полную. Твоя жалость ему не поможет. Аманэ вспыхивает. — Никого я не жалею! Просто меня бесит, что ты тут раскомандовался и доводишь бедного ребенка до изнеможения! Кто ты вообще такой, чтобы учить его, а? Да ты… Ты даже младше него! — Успокойся, Аманэ, — осаждает ее Сабито. Даже мертвая она слишком шумная — утомляющая. — Я уже пять лет как покойна, — более спокойно парирует девушка и в следующую секунду оказывается позади Сабито. Утыкается лбом в его некогда крепкую спину. — Просто… он так старается. Он такой… светлый, Сабито. Танджиро-кун ведь первый, кто смог нас увидеть за все эти пять лет, что мы слоняемся по этому лесу. Моя мама когда-то говорила, что видеть души умерших могут либо шаманы, либо чистые люди. Я… не хочу, чтобы он тоже умирал. — Если он будет тренироваться и помнить то, чему учил его мастер Урокодаки, он не умрет, — Сабито сам не замечает, как его тон становится мягче. Аманэ как всегда всего боится, переживает за все живое — до чего уже давно сама не может протянуть руку помощи. С Танджиро Камадо еще ничего не случилось, а она уже готовит ему прижизненное посвящение в их ужасную компанию. Ну, не глупая ли. — Но ты же умер, — между тем задумчиво бросает Аманэ и тут же осекается. — То есть… Прости, я не имею в виду, что ты… — Успокойся, Аманэ, — обрывает и снова повторяет свое Сабито, поворачиваясь к девушке. Серые глаза смотрят на нее пронзительно, будто насквозь. Так и есть. — Танджиро здесь. Аманэ испаряется — на тренировках Сабито ей делать нечего. Она уже и так вдоль и поперек изучила все его приемчики — было время. А Танджиро… Аманэ было больно смотреть на то, как он убивался, пытаясь разрезать этот идиотский камень. Не будь она беспомощным бесплотным призраком, она бы непременно помогла, и плевать, что это бы точно не понравилось сухарю Сабито. Но Аманэ вместе с тем знает, что это действительно не ее дело. Она — не охотник и даже близко с тем же Сабито не стояла в рядах мечников. Она — самая обычная девчонка из ближайшей деревни. Которой пять лет назад не повезло заблудиться в этом проклятом лесу. И еще больше не повезло, очнувшись, обнаружить свое окровавленное изуродованное тело в руках какой-то твари. Аманэ тогда думала, что сошла с ума. Но настоящее безумие началось только тогда, когда она поняла, что ее больше нет. Для этого мира она умерла, не дожив и до шестнадцати лет. Как страшно и глупо оборвалась ее жизнь, однако. Страшно, потому что она еще месяц бродила словно в бреду вокруг своего полуразлагавшегося трупа, пока его наконец не нашли местные. Глупо, потому что она и уйти-то из этого мира нормально не смогла. Аманэ застряла. И она совсем не знала, надолго ли. Аманэ тогда не сразу поняла, что не у нее одной не задалась загробная покойная жизнь. Сабито присматривал за ней со дня ее смерти, он видел ее смерть. Аманэ же была слишком опустошена и съедена принятием собственной участи, чтобы замечать поблизости такую же беспокойную душу. Она даже не сразу смогла понять, что он тоже мертв — уже как два года. Только рядом с Сабито она наконец приходит в себя. Точнее, смиряется. Принимает себя новую. Сабито странный, порой резкий, грубый. Но Аманэ и по сей день цепляется за него как за тончайшую ниточку. Они ведь связаны вечностью. Аманэ боится признаться себе, что ее это нисколько не пугает — даже нравится. Нравится быть рядом с Сабито. С ним спокойно — большего ей теперь и не нужно. Большего она от посмертной жизни и не получит. Но сейчас Аманэ волнуется, видя, как что-то загорается в Сабито, стоило в их лесу появиться мальчишке со странным шрамом на лбу. Танджиро-кун — в будущем новый охотник на демонов, новое поколение. Замена давно почившему Сабито. Сабито хочет, чтобы она была достойной. А потому он рвет свои давно истлевшие жилы и продолжает тренировать Танджиро Камадо. Он достоин, чтобы перенять его опыт и дух воина. Сабито верит. Аманэ и правда лезет не в свое дело. Она это понимает только тогда, когда снова возвращается к Сабито, и не находит подле него Танджиро. Аманэ пустым взглядом окидывает разрубленый камень. На губах просыпается мягкая улыбка. Синие глаза встречаются с серыми. Аманэ нравилось, когда Сабито снимал перед ней маску. Она не сразу замечает, что маска не просто снята — рассечена пополам. — Он справился. — Ты тоже справился, — Аманэ виновато отводит взгляд. — Ты верил в него. А я… я опять только и делала, что трусила и переживала. Я хотела, чтобы Танджиро-кун тоже убежал от тебя куда подальше, спрятался. — Но он остался. И ты тоже. Добродушная теплая усмешка Сабито пробивает давно небьющееся сердце Аманэ. Она смущенно улыбается в ответ. — Куда я от тебя денусь, Сабито! — мертвые синие глаза девушки лишь на мгновение вспыхивают жизнью. — Без меня тебе ведь тоже будет страшно? Сабито не жалеет, что сейчас ему не спрятать эмоции за маской. Аманэ давно видит его насквозь, понимает, чувствует, слышит. Это взаимно.