telepathy

— Быстрей, Тэмин-а, следующая электричка через два с половиной часа, — Чонгук крепко сжимает руку младшего брата, пока они бегут к железнодорожной станции. На улице капает холодный противный дождик, а ещё влажно и душно. В такую погоду не очень-то и жить хочется, а ждать на грязной, мокрой лавочке следующую, забитую возвращающимися уставшими с работы людьми электричку — и подавно. — Мы почти на месте, — Чонгук пытается подбодрить еле передвигающего ножками брата. — Я больше не могу, хен, — Тэмин капризно хнычет. Чонгук мог бы попробовать его успокоить, вразумить, но замечает, что электричка почти подъехала, поэтому берет брата на руки и бежит на максимально позволяющей ему такой груз скорости. Тэмину девять и он маленькая очаровашка с большими глазами, просто копия Чонгука, его все обожают. Но есть у него одна особенность, о которой никто кроме членов их семьи не знает. Тэмин умеет читать чужие мысли. Поэтому он не по годам умен и знает много всего, чего бы его родители не хотели, чтобы он знал в свои девять, но даже если бы они могли ежесекундно контролировать свои мысли, вокруг ходят другие люди, и пережевывают свои странные мыслишки, как жвачку. Чонгук и Тэмин забегают в электричку в последний момент, запыхавшись, с колотящимся от адреналина сердцами ищут свободное место и с облегчением плюхаются на него, тяжело вздыхая. Чонгук утыкается в телефон, пока Тэмин, болтая в воздухе ножками и думая о чем-то своем, смотрит то на угрожающие тучи в окне, то по сторонам, то на других пассажиров, спящих или неустанно смотрящих в экраны телефонов. До какого-то момента. Его взгляд падает на пассажира напротив: задумчивого, спокойного, слегка улыбающегося, поправляющего очки и перелистывающего страницы старой библиотечной книги. Интересный. Тэмин зачем-то читает его мысли. И его озаряет. — Хен? А, Хен? — Тэмин тянет Чонгука за рукав. Чонгук вопросительно смотрит на него, подняв брови и не понимая, что он от него хочет, почему нельзя сказать всё предложение сразу. Тэмин просит его наклониться пониже, и, прикрыв рот ладошкой, шепчет: — Хен, а ничего страшного, что этот парень хочет тебя поцеловать? — Тэмин показывает взглядом на сидящего напротив брюнета в белой футболке и чёрных джинсах на худых ногах, беззаботно читающего книгу. Кончики ушей Чонгука краснеют за считанные секунды. Почему этот парень вдруг захотел его поцеловать? Он извращенец? Может, они знакомы? Чонгук настолько привлекательный, что незнакомец из электрички так подумал о нем? Чуть больше пары месяцев назад Чонгук расстался с человеком, который был для него так важен и ценен, что их разрыв превратил жизнерадостного и все время солнечно улыбающегося Чонгука в человека, который не выходит из своей комнаты и прячет слезы, всхлипы и истерики в подушке, чтобы никто не услышал. Но Тэмин все слышал. Слышал все его мысли о никчемности, бесполезности жизни, о ненависти, о сожалениях. И испытывал невероятную горечь за брата, почти такую же сильную, колючую, дробящую сердце, даже никогда в жизни не бывая в такой ситуации. — Тебе, наверное, показалось, Тэмин-а, — Чонгук отмахивается, но щеки и кончики ушей все равно продолжают безбожно краснеть, когда незнакомец поднимает глаза на него, и их взгляды встречаются. У него приятный, мягкий взгляд, он не ощущается остро, злобно или неуютно, как обычные взгляды незнакомцев. Но Чонгук отчего-то покрывается липкой неловкостью и теряется, прокашливаясь и переводя взгляд на что-то за окном. — Познакомься с ним, — Тэмин пинает его локтем, а потом начинает щекотать. Он не по годам понимает некоторые вещи, дает советы, которые не каждый взрослый может дать, и это странно, иногда нелепо, но в целом, круто. Кто еще может похвастаться таким младшим братом? Чонгук смущенно отнекивается, может, он совсем чуть-чуть и хочет познакомиться, но быть отшитым, заново испытать даже капельку той боли, что с ним теперь перманентно в виде шрамов на сердце — точно нет, он ещё не оправился от прошлых отношений до конца. Тэмин закатывает глаза, прочитав мысли Чонгука, ещё не понимая, почему же взрослые иногда такие неуверенные в себе. Его хен ведь такой замечательный, добрый, отзывчивый, весёлый, как кто-то может его обижать. — А куда вы едете? — Тэмин включает обаятельного и очень глупого ребёнка, обращая на себя внимание парня. С любопытством улыбается и не слушает, о чем думает Чонгук, потому что у него и так на лице все написано большими печатными буквами. — Домой, малыш, — парень аккуратно вкладывает закладку в книжку и улыбается доброжелательно, а Чонгук теряется, как школьник на первом свидании, и не понимает, стоит ли ему волноваться, что он какой-то маньяк или расслабиться и испытать восхищение по поводу его низкого, успокаивающего голоса и какой-то родной, как домашний пирог улыбки. — Мы с братом тоже, — Тэмин показывает на Чонгука, который ведёт ожесточённую борьбу с желанием выбежать из электрички, задыхаясь от неловкости, хоть и незнакомец не выглядит раздражённо или хотя бы капельку смущенно. — Я Тэмин, а он Чонгук. — Я Юнги, — парень пожимает маленькую ручку Тэмина, приветливо улыбаясь, не догадываясь даже, что он не просто дружелюбный мальчик с очаровательными глазами, а маленький гений, который пытается стать мостиком между ним и старшим братом. — Хен, дай поиграть в телефон, пожалуйста, — Тэмин тянет Чонгука за рукав, как ни в чем не бывало игнорируя его мысли о том, что он мечтает дать щелбана мелкому, такого прям смачного, чтобы покраснел и напоминал о себе пару дней. — У меня зарядки мало, — зарядки у него ещё на два дня хватит, он просто боится посмотреть на Юнги, который даже не пытается не улыбаться пока наблюдает за их разговором. Две похожие, как капли воды очаровашки неумело спорят друг с другом, ну разве не прелесть. В итоге Тэмин отжимает у Чонгука телефон, а сам Чонгук все-таки поворачивается к Юнги и чувствует себя так неловко, что краснеет все, даже то, что краснеть не должно. Ну и зачем Тэмин ему это сказал. Юнги выглядит умиротворенным, спокойным, тихим и уверенным. Буквально все, чего не хватает Чонгуку сконцентрировано в нем, так хорошо сочетаясь с его красивыми чертами лица. — Откуда едете? — Юнги учтиво интересуется или просто поддерживает беседу, понять так сразу не получается, мозг Чонгука в панике, в агонии. Чонгук не отвечает, так увлекаясь рассматриванием его до жути аккуратного милого носа и как-то по-особенному выразительных уголков губ. Тэмин толкает его локтем, хмурясь, как будто это вообще ему надо. — М-мы ездили в кино, — Чонгук складывает свои руки в замок, начиная играть своими пальцами. Он делает так каждый раз, когда сильно волнуется. А сейчас его трясёт, как перед выпускными экзаменами. Юнги понимающе кивает, Чонгук кажется хорошим старшим братом, заботливым, смешным, Тэмин от этих мыслей улыбается, а Чонгук в очередной раз недоумевает, почему только его брату досталась эта способность. — Я давно не был в кино, — Юнги неловко потирает шею. На доли секунды уверенность покидает его тело. — Хен! — Тэмин восклицает, как будто что-то случилось в игре, привлекая внимание Чонгука и снова просит его наклониться. — Позови его в кино, — шепчет он еле слышно, но с огромным энтузиазмом. Чонгук задумчиво кусает губы. Брат, который младше его на десять лет даёт советы по отношениям, ещё и делает это так умело, как такое вообще возможно, порой, это зарождает комплексы. — Может, хочешь сходить в кино? — Чонгук хрустит пальцами на весь вагон, не поднимая взгляда на Юнги. Но очень зря. Юнги так умилительно борется с улыбкой, что Тэмин, мягко говоря контролирующий этот диалог, хихикает, как злобный гений. — Почему бы и нет, — Юнги прикладывает тыльную сторону холодной ладони к краснеющим на глазах щекам. Его уже давно никто не звал в кино. Ещё и кто-то такой красивый и обаятельный. — Как раз совсем недавно вышел фильм, который я хотел посмотреть. — Как насчет… субботы? — голос Чонгука ломается на середине предложения, от чего он не может контролировать себя, и прячет лицо в ладони. — Эй, — Юнги касается его плеча, глядя с искреннем пониманием и немым «все хорошо». — суббота — прекрасно, — Юнги дарит улыбку, которую Чонгук рефлекторно возвращает, даже не осознав. Они обмениваются номерами. А потом Тэмин в панике кричит: «хен, наша остановка!», и они выбегают из электрички, несколько раз оборачиваясь, чтобы помахать Юнги.

***

Чонгук ждёт субботу с волнением. И океаном мыслей, погружаясь в них все глубже и глубже. «Что если он сделает мне больно? Но он выглядит таким милым и добрым. Мой бывший тоже казался душкой, кто же знал, что так получится. Я больше на эту удочку не клюну. Может, у нас с Юнги вообще разные интересы по жизни. О, сообщение». Юнги прислал ему ответ на безумно важный вопрос, который сгенерировал хаотичный разум Чонгука: « пельмени с мясом или с морепродуктами?» «С мясом, разумеется. За кого ты меня принимаешь?! Карамельный попкорн или солёный? Мы все-таки в кино идем.» «Сырный!» — Чонгук закусывает губу в растянутой от самодовольства и чего-то еще очень эфемерного улыбке. «Сколько можно жульничать?» Чонгук начинает хохотать. От души так, запрокидывая голову, морща нос. Впервые за долгое время не выдавливает смех старательно для других, чтобы не показаться слишком унылым, замкнутым в своих мыслях. Впервые зияющая дыра в груди как будто начала покрываться исцеляющей пленкой. Их небольшая переписка растёт за счет разговоров о еде. Кому вообще не нравятся разговоры об этом особенно ближе к ночи? Чонгук с ехидной ухмылочкой отправляет эмоджи, показывающий язык, кидает телефон на кровать, начинает ходить по комнате и возвращается к червю мыслей, который привычно поедает его изо дня в день. «Юнги смешной. Но вспомни, Чонгук, с тем, кого мы в этом доме больше не называем, тоже все начиналось очень хорошо. Хотя, Юнги, кажется более искренним. Да откуда я могу знать, мы всего пять дней переписываемся. Но с ним ощущение, как будто уже пять месяцев прошло. Но это ведь не показатель…» Внутреннюю борьбу прерывает записка, подложенная под дверь, написанная цветными ручками неаккуратным почерком Тэмина: «Юнги-хен — хороший, я слышал его мысли. Вот ОН (бывший то есть) — был плохой, только я тогда боялся тебе сказать». Чонгук усмехается и открывает дверь, за которой виновато поджимает губы младший брат. — Я знаю, что ты просил не читать твои мысли, но они были очень громкими и отчаянными, хен, прости! — Тэмин тараторит, активно жестикулируя. — Ты правда считаешь, что Юнги классный и не обидит меня? — Чонгук смотрит со всей возможной серьёзностью. Сейчас он настолько уязвим, что готов слушать советы по отношениям от девятилетнего брата. — Да! — Тэмин отвечает ему той же серьёзностью в голосе. — Он считал нас милыми. И хотел тебя поцеловать, помнишь? — Меня это больше пугает, чем радует, — Чонгук озадаченно чешет затылок, а Тэмин смущенно зеркалит его, отчего-то краснея. — Если он окажется маньяком ты же ему наваляешь. Тренер по тхэквондо все время мне говорит, что ты был лучшим его учеником, и что я очень на тебя похож, — Тэмин говорит это с особой гордостью за них обоих. Чонгук поддается порыву обнять младшего брата, который поддерживает его на уровне взрослых друзей, а в чем-то даже выше. Как бы он был без него.

***

Торговые центры в выходные превращаются в самый заполненный котёл ада. Каждое действие: найтись там, отстоять очереди за билетами и попкорном, сказать и выслушать тысячи извинений за оттоптанные ноги, не раздражаться на хруст и разговоры на соседних сидениях — превращается в квест. 1) Найтись. — Где ты, Чонгукки? Я не вижу, — Юнги кричит в трубку телефона, пытаясь протиснуться сквозь толпу перекрикивающих друг друга детей. — Я… — Чонгук подвисает на мягкое, как подтаявшее масло «Чонгукки», хотя его называют так каждый день. Но. Может, конечно, это связь барахлит, однако это показалось очень нежным. — Тут такой магазин. С косметикой, — Чонгук пытается прочитать название, запрокинув голову, но прочитать надпись вверх ногами получается с трудом. — Их здесь десятки! — Юнги, кажется, разворачивается и снова идёт через толпу детишек. — Мак! — Чонгук наконец-то понимает, что написано и восклицает как можно громче, почти оставляя Юнги глухим. — Я вижу тебя, вижу! — заметив растерявшегося Юнги, внимательно читающего вывеску каждого магазина, у Чонгука екает сердечко и губы сами растягиваются в широкой улыбке, он начинает прыгать и махать руками, чтобы обратить его внимание на себя. Юнги наконец-то видит его и ловко пробирается сквозь людей, спрятав руки в карманы, улыбаясь от того, как Чонгук продолжает сигналить ему, словно они действительно во что-то играют. Сверкающие глаза Чонгука, обворожительная улыбка Юнги. Не обходится без доли робости, но они не могут не обняться. 2) Купить билеты и попкорн. — Надо было купить онлайн, — Чонгук вздыхает с разочарованием, когда они пристраиваются в огромную очередь в кассу. — Прости, хен. Ой, то есть, я могу называть тебя хеном, ты же старше? Или тебе не нравится? Извини… — Эй, эй, — Юнги останавливает поток слов, которые вырываются из него, как из гейзера, аккуратно положив руку на его плечо и заглядывая в заворожённые глаза. — Во-первых, мы были заняты переговорами о любимом цвете трубочек для сока, важности вовремя подстригать ногти и о том, что Ли Донук — икона, поэтому совсем забыли о билетах, это не твоя вина, — Чонгук снова смеётся и начинает чувствовать в груди, где дыра начала стягиваться, легкое, но такое ощутимое, нужное ему тепло. — Во-вторых, половина этих людей не идёт на то, что идём мы, и нам хватит билетов. В-третьих, ты можешь называть меня хеном, все в порядке. — Спасибо, хен, — Чонгук безумно хочет взять его за руку в ответ на это, но боится. Всего боится. Не хочет, чтобы его оттолкнули, не хочет создавать неловкости, не хочет привязываться так рано, так быстро. Пока очередь еле движется они обсуждают трейлер фильма, про который Юнги вспомнил только в электричке и скинул Чонгуку, думают над выбором ряда и места, соглашаясь, что какое бы место ты ни выбрал — ровно за тобой будет сидеть человек с длинными ногами и пинать твоё сиденье, впереди — с пышной причёской, а по бокам — любители похрустеть, почавкать и поболтать одновременно. Ну и судьба решает за них, оставив им ровно два места чуть правее середины. Чонгук не успевает и слова вставить, как Юнги заказывает сырный и карамельный попкорн вдобавок к билетам и все оплачивает. — Я бы тоже мог оплатить, хен, — бормочет Чонгук, дуя губы и расчесывая и так красную щеку. — Хен угощает, — Юнги всучивает ему ведерко с попкорном и подмигивает. Чонгук робко морщит нос. Бывший никогда его не угощал, даже зная, что Чонгук на мели, и имея возможность взять хотя бы обычный стаканчик мороженого, чтобы порадовать его, он предпочитал этого не делать. Почему он вообще был его парнем. 3) Не убить сидящих рядом и не быть ими убитыми. — Простите. — Извините. Они доходят до своих мест не без потерь парочки зёрен попкорна, и парочки десятков нервных клеток, когда они путают ряд и возвращаются через всех назад, а свет в зале в это время выключают. Реклама длится несколько вечностей, Чонгук почти хочет на это пожаловаться, но замечает воодушевление на лице Юнги и то, насколько это красиво. Точно, Юнги ведь давно не был в кино. — Надо будет ещё и на это сходить, — Юнги вдохновленно указывает пальцем на экран, закидывая попкорн в рот, глядя на Чонгука, который смотрит на него, как на видео с играющимися котятами. — Ч-что? — Сходим, — Чонгук, не отрывая взгляда, пытается закинуть попкорн в рот и себе, но промахивается, и зернышко улетает в чьи-то объемные кудри спереди. — Блин, — Чонгук в панике, не знает, должен ли вытащить его из причёски или сделать вид, что все нормально. — Я сейчас умру, — Юнги беззвучно хохочет в рукав кофты, сгибаясь пополам, из-за чего падает с кресла с громким выразительным стуком о пол, случайно ударяя впереди стоящее сиденье, вызывая явное недовольство у спутника той дамы с кудрями. — Хен, ты в порядке? — Чонгук тоже начинает смеяться, как раньше, в детстве, когда смешинка попадала в рот и остановить хохот не могло практически ничего. Им повезло, что все это происходит на рекламе, и их не выгоняют, но они были безумно близко к провалу. Если спросить Чонгука, о чем кино, он, скорее всего, лишь что-то неуверенно промямлит. Потому что занят разговорами с Юнги. Тэмин сказал, что Юнги посчитал их милашками, но он и сам сладенькая булочка на пару, особенно когда персонажи фильма целуются, смотрят друг на друга или держатся за руки — Юнги расплывается в улыбке, глаза превращаются в узенькие щелочки, а его щеки, руки Чонгука так и чешутся затискать. А как искренне он удивляется некоторым моментам! Все эмоции на свете отражаются на его лице, не сдерживая себя, он смеется громко, говорит что-то Чонгуку, забыв про функцию шепота в своем организме. Даже Тэмин иногда удивляется не так эмоционально и шумно. Чонгук, кажется, наконец почувствовал себя живым… рядом с Юнги? Он чувствовал, как бьется его сердце в грудной клетке, как удобно спине в мягком кресле, как сполз носок, насколько сырный вкус у попкорна и как он разъедает язык. И как в нем, словно крохотная искорка, загорается желание улыбнуться, когда Юнги с оживлением комментирует происходящее на экране. 4) Этого не было в списке, но сходить в кафе вечером выходного — тоже задача не самая простая. — Сейчас только третий номер, а у нас двадцать седьмой, — Чонгук смотрит на экран с номерами выдачей заказов и опечалено вздыхает. — Нам ведь некуда спешить, — Юнги пожимает плечами и замечает на запястье Чонгука разноцветный браслет из ярких бусинок. — Какой красивый. Сам делаешь? — Чонгук замирает, когда Юнги так естественно берет его руку в свою и рассматривает украшение внимательнее. — Д-да, — Чонгуку хочется кричать, когда Юнги поднимает на него взгляд и смотрит тем самым взглядом из кинозала, когда герои делают что-то милое. — У меня небольшой магазинчик, я делаю их на заказ, — Чонгук стыдливо кусает губы. — Это же замечательно! — Юнги не понимает, почему Чонгук, вдруг, потускнел, как сумрачное небо. — Ты такой молодец! — Просто… — Чонгук не знает, должен ли это говорить человеку, с которым он знаком так недолго, но это ощущение, что Юнги его как минимум со школы знает не покидает его с их первого сообщения, поэтому, он делает глубокий вздох, чтобы не заплакать и продолжает. — Бывший говорил, что я занимаюсь девчачьей ерундой. То, как резко меняется выражение лица Юнги, кажется, замечает даже рядом стоящая девушка, ожидающая свой заказ. Он отрицательно качает головой, смотря Чонгуку прямо в глаза, все еще держа его за руку, словно пытается сказать что-то очень важное, не используя слова, боясь их использовать, он не чувствует, что хорош в этом, что может говорить их ему. Чонгук все понимает, и слезы обиды больше не выжигают глаза так сильно. — Хорошо, что теперь он мой бывший, а не нынешний, да? — Чонгук шмыгает носом и неловко смеется. Юнги все еще не до смеха. — У тебя есть фотографии, что ты еще делаешь? — Юнги вспоминает, что должен отпустить его руку, но перед этим успокаивающе проводит большим пальцам по тыльной стороне ладони, посылая Чонгуку какой-то невероятный импульс нежности, от которого он невольно вздрагивает. Чонгук кивает и показывает аккаунт своего маленького магазинчика, который он старательно оформляет красиво и дружелюбно, все время советуясь с Чимином — одногруппником, предложившим ему начать это делать. Юнги замечает, с какой драгоценностью Чонгук рассказывает о каждом ожерелье, колечке и браслете, и на секунду ему хочется подарить Чонгуку все виды бусинок на свете. Окрыленные, влюбленные в какое-то дело люди вдохновляют похлеще картинок на пинтересте. — Двадцать семь! — третий раз кричит работник и проходится по толпе недовольным взглядом. И они вспоминают, что собирались поесть. Вечер заканчивается в электричке. Когда Чонгук почти засыпает у Юнги на плече, но они подъезжают к его остановке. — Спасибо, хен, — Чонгук теребит браслет, не глядя на Юнги, не зная, куда себя деть. — До встречи, Чонгукки, — Юнги тянется его обнять и тихонько улыбается в его плечо, когда Чонгук стискивает его в своих объятиях чуть крепче, чем при встрече.

***

Чонгук по понятным причинам боится привязываться снова. Боится, когда проверяет, когда Юнги был в сети. Боится, когда долго думает над тем, как же продолжить разговор, под каким предлогом позвать гулять, попросить фотографию. Боится, когда просыпается и не видит уведомлений от него. Боится, что как только он признается себе в том, что что-то есть, все исчезнет, как в Золушке после полуночи. А привязанность растет вместе с близостью, и тем самым эфемерным чувством, которое становится вполне ощутимым, залечивает раны прошлого. Независимо от страха Чонгука. А Юнги… он отвечает ему, спрашивает, как прошел день, поддерживает, хвалит, делится фотографиями своего кота, обеда, себя. Только вот Чонгук не понимает, нравится ли он Юнги хоть немножко? Потому что Юнги все сильнее ощущается, как нечто большее, чем просто классный друг, с которым ему так легко общаться. А после каждой личной встречи Юнги проникает все глубже и глубже в сердце Чонгука. «Вдруг он общается со мной из вежливости? Хотя, он хотел меня поцеловать. А вдруг, узнав меня ближе, он разочаровался? Конечно, я ведь сплошное разочарование. Может, он просто боялся, что я его оттолкну? Но он кажется смелым.» Бусинка падает на пол, палец натыкается на иголку, но Чонгук словно не замечает и продолжает копаться в себе. Он так устал, чертовски устал. Но все еще боится, очень боится. Тэмин неуверенно стучится к Чонгуку. — Хен? — Тэмин садится на его кровать, пока Чонгук продолжает нанизывать бусины на нитку. — Все хорошо? — Угу, — Чонгук вздыхает. Иногда кажется, что старший брат все-таки Тэмин. — Я запутался. И соскучился по Юнги, — озвучивает мысли, которые Тэмин и так слышал. — Тебе помочь с математикой? — Неа, я все сделал, — Тэмин показывает пальцами «окей», Чонгук понятливо кивает, а мыслями возвращается к воспоминаниям о недавней прогулке: «Юнги хорош в математике, не дал нас обмануть продавцу вафель в парке». Тэмин это слышит и не может не предложить. — О! Может, позовешь Юнги-хена в гости? Чонгук снова роняет бусинку и накалывает палец, но в этот раз обращает на это внимание. Тэмин — маленький Купидон, который из раза в раз хочет помочь Чонгуку стать счастливым. Дети многого не понимают, но очень много чувствуют. Тэмин же — и понимает, и чувствует, и Чонгук, осознавая, как ему повезло, откладывает браслет, идет обнимать брата и писать сообщение Юнги.

***

Комната у Чонгука довольно просторная, но целиком наполненная уютом. Старые мягкие игрушки аккуратно лежат на полочке, плакаты с любимыми персонажами аниме, сериалов и групп сочетаются с полароидами друзей и собственными рисунками, прозрачный комодик с бижутерией под столом выделяется среди полочек с учебниками и канцелярией. — У тебя очень милая комната, — Юнги осматривается, как в музее, с брезгливостью вспоминая бардак у себя. — И ты тоже выглядишь очень мило, Чонгукки, — они садятся на небольшой диван, и Юнги замечает две красивые заколочки, не в силах удержаться, он прочесывает пальцами пряди Чонгука и с трепетом закалывает их, улыбаясь довольно-довольно. Смущение пронизывает Чонгука до костей. Они сидят так близко, так тепло, так по-домашнему. Не хватает только огромного пледа и поцелуев для идеальной картины. — Хочешь, я научу тебя делать кольцо из бисера в виде лягушки? — Чонгук ковыряет пальцы и говорит еле слышно, словно боится, что он начнет над ним смеяться, но в своих мечтах, Чонгук очень хотел поделать колечки именно с Юнги. — Конечно, звучит интересно, — Юнги отвечает без капли насмешки, Чонгук, кажется, не может в это поверить, в секунду оживляясь и смотря взглядом, так и кричащим: «правда-правда?». — Да, Чонгукки. Чонгук с невозмутимым лицом профессионала достает все, что им понадобится, подвигает столик ближе и садится рядом. Чонгук с великим терпением объясняет, как завязывать проволоку, выбирать и нанизывать бисер, наслаждаясь процессом, как в первый раз. А Юнги просто приятно, что Чонгук не перестает улыбаться все эти пятнадцать минут, так заботливо объясняя, что к чему. — Теперь у нас есть парные кольца, — Чонгук натягивает на безымянный палец Юнги свое кольцо, а на свой — немного кривое, но очень старательно сделанное кольцо Юнги. — Здорово, правда? — впервые Юнги видит столько энтузиазма в Чонгуке, нет, в ком-либо, и это обескураживает его, он снова не находит слов, кроме многозначительного взгляда, который Чонгук не может расшифровать. — Тебе не нравится? — Нет-нет, очень нравится, — Юнги складывает брови домиком и берет Чонгука за руку, даже не подумав толком, зачем. Но отпускать больше не хочется. — Хен… — Чонгук делает глубокий вдох, чтобы признать то, чего он так боялся — все-таки случилось. — И ты мне нравишься, Чонгукки, — Юнги сжимает его руку в своей чуть сильнее. Чонгук распахивает глаза широко-широко. В груди словно сделали последний стежок, чтобы закрыть ту дыру и наклеили на это место большую блестящую наклейку. Падают в бездну все мысли, терзающие его это время, за ними же прыгают страхи и сомнения. — Я… — Чонгук теряется, нервно смеется. — Блин, — Юнги тоже начинает смеяться, прислоняясь лбом к его плечу. Чонгук проводит ладонью по его волосам, останавливаясь на загривке. — Можно украсть у тебя поцелуй? — Чонгук считает, что опозориться сильнее у него больше не получится, поэтому он просто наслаждается моментом, где они, взявшись за руки, сидят в приглушенном свете с парными кольцами-лягушками, и говорят о своих чувствах. — Зачем красть, если я могу просто подарить, — Чонгук хмыкает, когда Юнги убирает голову с его плеча, обхватывает его лицо ладонями и прижимается своими губами к его. В комнате становится слишком тихо, слышна сирена на улице, тиканье часов и их собственное дыхание, сбивающееся от жадности поцелуя с легким привкусом крабовых чипсов, которые они ели до этого. Чонгук берет Юнги за талию, бережно усаживая на свои бедра, не разрывая тягучий, как горячая карамель поцелуй, упиваясь мягкими губами и шершавым языком, не зная, почему улыбается Юнги, но улыбаясь сквозь поцелуй в ответ. Проходящий мимо комнаты Тэмин случайно слышит их взрослые мысли о вкусе поцелуев, мягкости губ и нежности объятий, и закрывает себе рот, чтобы не закричать. Он и правда чувствует себя успешно выполнявшим задание Купидоном. И только через много-много дней, когда Чонгук придет окрыленный после очередного свидания с Юнги, Тэмин признается Чонгуку, что соврал насчет того, что Юнги хотел его поцеловать тогда, в электричке. Это Тэмин просто увидел возможность порадовать Чонгука. И у него получилось. Поэтому вместо щелбана, Чонгук его снова с благодарностью обнимет.