Курить не вредно

Арсений проснулся от будильника, который Антон поставил вчера вечером. Он повернулся к Шасту и застал, как он сладко посапывал в подушку, слегка ворочавшись от мелодии. — Тош, просыпайся. Арсений огладил его щеку и поцеловал в нос, которым Антон смешно дергал во сне. — Ебучий универ… — пробурчал Шастун и закутался в одеяло с головой. — Ты даже во сне материшься, я поражаюсь, — Арс улыбнулся и прильнул к Шастуну. Тот лишь слабо обнял его в ответ и уткнулся ему в шею, втягивая носом уже такой родной запах. — Может, ну его? Не пойдем никуда? , — полушепотом сказал Шаст. — Антош, зачёт сам себя не сдаст, а работа сама себя не сделает. Нужно вставать. — Да бля-я-я-ять… — Антон потянулся и открыл глаза. — Доброе утро, Тош, — Арсений поцеловал его в висок, так трепетно и нежно, что у Шаста кольнуло сердце. — Доброе, доброе, — Антон улыбнулся. Они встали с кровати и поплелись на кухню. — О, пицца вчерашняя осталась, будешь? Арс засмеялся. — Подогрей только, пожалуйста. Зимнее утро. Терпкая темнота и снегопад за окном. Арсений сидит вместе с Антоном на кухне, такой сонный, лохматый и… любимый. Больше всего не хотелось, чтобы это заканчивалось. *** Антон сидел на парах вместе с Димой и Серёжей. Преподаватель, в который раз, рассказывал о важности зачёта, о том, как он будет проходить, и о том, как усердно нужно к нему готовиться. Сейчас Шаст понимал, что послушать эту занудную лекцию было бы неплохо, но материал тяжело воспринимался даже на слух. Он решил написать Арсению и пожаловаться на свою сложную университетскую жизнь 11:24 Как же меня задолбали эти преподы и вся эта подготовка, я не выдерживаю уже: (( Отправлено. Прошло еще две пары. Ответа не было. «Наверное, сильно занят на работе. Ответит, как сможет» — подумал Антон и отложил телефон. Последняя пара. Ответа нет. Шастун стал переживать за Арса. Вдруг что-то случилось? Он поспешил домой, время от времени проверяя телефон. Арсений молчал. 17:06 Арс? Всё в порядке? Антон положил телефон в карман и решил не доставать его до приезда домой. Волнительные мысли мучали его всю дорогу. Он прокручивал в голове прошедшие два месяца. А если… Если он ушёл? Молча, чтобы не делать больно. Но молчание делало только больнее. Антон зашёл в квартиру, осмотрел её и на глаза навернулись слёзы. Ещё несколько часов назад они были тут вдвоём, а сейчас Арс даже на сообщения не отвечал. Антон решил рискнуть и набрал его. Два длинных гудка, а потом несколько коротких. Сбросил. Если бы он был занят, он, Антон был уверен, хотя бы прочитал сообщения. Внутри у Шастуна постепенно надламывались построенные чувства. Медленно, по кирпичикам. Он не верил, не хотел верить в то, что Арсений сбежал. Он не мог. Он ведь не такой. Антон пошёл на кухню и окинул взглядом грязные тарелки, которые остались после их с Арсом совместного завтрака. Внутри все постепенно крушилось. От этого было еще больнее. Пусть лучше рухнет всё и сразу, чем по кусочкам, доставляя мучительную боль. Он сел на диван, закрыл лицо руками, а между пальцев побежали горячие солёные ручейки слёз. «Не мог, не мог, не мог» — повторял Антон про себя. *** Арсений лежал на кровати и смотрел в потолок. Телефонный разговор, который произошёл утром, сковывал Арса тяжёлыми цепями боли и ненависти. " — Ало? — Привет, Арсюш. Не ожидал меня услышать? — Тебе ещё что-то нужно от меня? — Я соскучился, очень. — А я нет, Саш. Оставь меня, пожалуйста. Ты сделал со мной всё, что тебе нужно было, что ещё ты хочешь? — Давай встретимся, поговорим. У меня есть предложение к тебе. — Я знаю твои предложения, поэтому нет. Ни за что. — У меня есть деньги, Арсюш. Остаётся услышать только твоё согласие. — Нет. — Подумай хорошенько, малыш. Это шанс. — Какой шанс? Снова быть для тебя лёгким способом получить бабки? Спасибо, за два года мне этого хватило. Я ненавижу тебя и всё, что связанно с тобой. Уйди, прошу тебя. Арс испытывал самые отвратительные чувства, когда слёзно просил своё прошлое исчезнуть. — Появился кто-то? Кто-то лучше меня? Поэтому ты так отпираешься? — Да любой прохожий лучше тебя, сволочь. Исчезни. Арсений сбросил.». Арс прокручивал диалог в голове а по щекам катились слёзы, убегая куда-то в волосы. Он не хотел возвращаться туда, в ту грязь, с которой его смешивали мучительно долгие два года. Он хотел отмыться от этого дерьма, да только никак не отмывалось.