Настоящее золото

Если кем и ощущал себя Матиас, то исключительно ослом. Раздражение на самого себя было слишком сильным, маячащая за плечами проваленная в очередной раз миссия, предвещала не только головную боль, но и серьезные разборки с начальством. Не то чтобы Матиасу это впервой, но именно в этот раз подобное раздражало слишком сильно. За вором по кличке Лев Матиас гонялся уже не первый год, но каждый раз все равно отставал от него ровно на сотню шагов. Был бы один, может, Матиас расстраивался не так сильно, Лев всегда маячил впереди, но не подпускал слишком близко. В этот раз казалось, что преодолеть роковые сто шагов почти удалось, сократить количество хотя бы до девяносто девяти с половиной, но нет — Лев опять успел обчистить одного известного бизнесмена ровно за сто минут до того, как на пороге особняка, сверкая белоснежным париком, появился Матиас с пистолетом наперевес, а еще на огромных шпильках. Он был уверен, что Лев прикид точно оценил бы, ведь после каждой миссии Матиас обязательно получал несколько фотографий самого себя и едкие, граничащие с пошлостью комментарии самого Льва. Казалось, что тот получает кайф от каждого нового образа Матиаса куда больший, чем сам Матиас. И почему-то сейчас, глядя на оставленную на месте преступления открытку с Пизанской башней и надписью «До встречи, красотка», Матиас не сомневался, что даже в образе белокурой дивы Лев его узнал. А ведь Матиас был уверен, что в этот раз его образ безупречен. Он с раздражением поправил белокурые локоны, смял открытку и отправил в ближайшую урну. Как же он ненавидел этого проклятого Льва. Неуловимый Джо нашелся. Просто ловить никто не хочет, с раздражением думал Матиас, хотя в глубине души понимал, что это совершенно не так. Уж очень он хотел сцапать гаденыша, чтобы хотя бы посмотреть в его наглые глаза. Лев безошибочно узнавал Матиаса в любом образе от наркомана до дивы, впервые вышедшей в высший свет, а он до сих пор не имел даже малейшего представления, как этот гаденыш выглядит. Ну, сложно составить портрет человека по отдельным частям тела, скинутым в огромном количестве Матиасу на телефон. Нет, Матиас честно пытался, но картинка все равно не складывалась, хотя, безусловно, фотографии давали простор для фантазии. Лев играл с Матиасом, а он никак не мог даже примерно разгадать условия игры. Одно знал точно, что следующая встреча со Львом обязательно произойдет в Пизе. Лев никогда не оставлял ничего случайно, давал множество подсказок, чтобы Матиас мог приблизиться к нему, но он все так же отставал на эти проклятые сто шагов. А может, просто хотел отставать? Матиас лишь гневно клацнул зубами, сорвал с головы надоевший парик и вышел из здания. Сейчас все, чего ему хотелось — оказаться в душе, а после распить бутылку односолодового виски, ожидающую в номере отеля. Он был уверен, что она уже там. Прощальный подарок от Льва. И обещание новой встречи. Матиас точно хотел напиться. Сильно по мне не скучай, красотка. То, что Лев видел его, сомнений не вызывало. Мысль, что они сегодня снова были в одном зале, в нескольких шагах друг от друга, бесила до зубовного скрежета. Но вместе с тем вызывала чувство эйфории. Матиаса будоражило это противостояние и, чем дольше оно длилось, тем сильнее волновало. Однажды он уложит Льва на лопатки. Однажды это произойдет. *** В Пизу Матиас явился уже в качестве туриста, а не спецагента. Начальству надоели провалы, поэтому было решено отправить его в отставку досрочно, а если выражаться точнее — его поперли без почестей и привилегий. Зачем он вовсе явился в Пизу, да еще и засел в каком-то дурацком баре, выпивая один стакан виски за другим? Матиас не знал ответа на этот вопрос, а если вернее, предпочитал его игнорировать. Матиас с детства привык играть роли, примерять маски и прятать истинные чувства. Он понял, что они никого не волнуют и никому не нужны. В нем видели лишь наследника огромной империи, уникального и неповторимого. Уродливого и испорченного. Таким видел его отец, когда в свое время Матиас заявил, что любит парней. Отцу это пришлось не по вкусу. А уж когда он застал единственного сыночка и надежду всей корпорации с садовником, ярости его и вовсе не было предела. Пожалуй, этот случай по пошлости и вульгарности был достоин мыльных опер по кабельному, транслируемых для домохозяек, которым отчаянно не хватало жизни. Тех, кто погряз в рутине обыденности и серости. Вот только Матиас тоже погряз в ней. Огромный дворец, мечта многих для него стал не более чем золотой клеткой. Ненависть к окружающим росла в геометрической прогрессии. Фальшивые, прогнившие, рвущиеся исключительно за наживой. Улыбающиеся принцу нефтяной империи, но на самом деле видевшие в нем только банковский счет с огромным количеством нулей. Прозаично, противно, повседневно. Матиас предпочитал считать себя уникальным среди этой серой и безликой массы, а на самом деле был таким же фальшивым, как и они все. Он сбежал от родителей, которые тоже попытались его купить. Будешь хорошим сыном, отхватишь прекрасную невесту и подаришь нам красивого, умного и неповторимого наследника, получишь все, а нет, так вон за порог. Матиаса выставляли на приемах как уникальное животное. Посмотрите, насколько хорош и красив наш сын. А как он умеет складно говорить, как привлекает внимание, как хорош в этом смокинге, сшитом на заказ. Из этой прекрасной сказки, оборачивающейся каждодневным кошмаром, Матиас забрал только белый «Мустанг». Но тот был его по праву. Если честно, он был уверен, что родители задолжали ему куда больше. Матиас мечтал отомстить высшему обществу, покупающему людей, как произведения искусства. Этих миллиардеров, что мерились красотой и молодостью собственных жен, а сами при этом похотливо трахали секретарш да бегали по проституткам, чтобы уже самим себе доказать собственную состоятельность. И сейчас Матиас занимался тем, что помогал молоденьким женам доказывать измены благоверных, а потом отсуживать у них приличные куски их благосостояния. Правда, от этого Матиаса тоже тошнило. Для него покупающие богатеи и продавшие себя дамочки стояли на одной ступени раздражения. Сразу вспоминалась любимая сестричка, которая сделала все, чтобы быть достойной принцессой, пусть и в лапах дракона. Но зато нефтяная империя скоро получит еще одного наследника. Еще один выставочный экземпляр, на идеальности которого будет ездить. Важно, чтобы племянничек вырос таким как надо, а не брыкался, пытаясь вырваться из золотой клетки, бережно сколоченной дедушкой, а после и матушкой. Матиас фыркнул и сделал глоток виски. На самом деле, он восхищался Львом. Тем, как изящно обставлял очередное ограбление, как уходил незамеченным. А главное, что он забирал уникальные произведения искусства, которым эти богатеи знали цену только в денежном эквиваленте. Которые выставляли напоказ, как жен, детей, дома и дорогущие машины. Они не знали цену ничему настоящему, все в их руках превращалось в золото, но вот только цена такому золоту была разве что ломанный грош. Блестяще, красиво, но бесконечно пусто. Матиас всю жизнь ощущал себя вот таким пустым, выставочным экземпляром. Порой казалось, что его попросят открыть рот и начнут со знанием разглядывать зубы. Но, сбежав из родительского дома, свободным Матиас не стал. Все время боялся что-то сделать не так, облачался в различные образы, лишь бы не показать себя настоящего. Вот и сейчас рыжие локоны парика и желтые контактные линзы. Не быть собой, не показать истинной природы, не позволить снова разглядывать себя. А главное — никому не позволить получить себя в коллекцию. А хотел Матиас не этого. Совсем не этого. Он дотронулся до тонкой золотой цепочки, украшавшей шею. Ее он получил на следующее утро после того, как его турнули. И записку: «Может, это начало чего-то большего». Записка едва уловимо пахла цитрусом и солнцем. Не то чтобы Матиас точно знал, как пахнет солнце, но ощущение складывалось именно такое. Цепочка словно обжигала руки и шею, но вместе с тем дарила ощущение, что наконец-то он на правильном пути. Было что-то в преступлениях Льва, в редких сообщениях с одноразового номера, что манило Матиаса. Что не позволяло приблизиться ко Льву, чтобы схватить, но теперь ему это было и не нужно. Теперь он не был скован правилами и обязанностями. Матиас был свободен, хотя и понимал, что на деле уже давно пленен, приручен. Что он ждет редких сообщений и очередного изящного преступления. Они со Львом словно ходили по грани, но было в этом что-то притягательное, завораживающее. Пожалуй, их противостояние напоминало танец. Матиас не знал правил, не слышал музыки, но шел, следовал за соперником, которого таковым давно уже не считал. Матиас чувствовал, что нашел что-то настоящее. То самое золото, которое не просто блестит, а является им на самом деле. Поэтому он сидел, пил виски и ждал. Конечно, глупо было так искренне верить, что подарок и записка действительно что-то значат, а еще, что Лев найдет его. Глупо было просто сидеть и выжидать, но почему-то это казалось в данный момент самым верным. Матиас словно знал, что скоро для него все изменится. Что он сможет сделать то, о чем мечтал так давно. Разрушить идеальный фасад, сломать золотые прутья, наконец-то стать собой. — Виски. Односолодовый. Матиас лишь улыбнулся, потому что ему не нужно было никакого подтверждения, он точно знал, кто именно сел рядом. А еще голос показался ему настолько знакомым. Сколько раз этот человек приглашал его на танец, последний, как раз на том самом мероприятии, где Матиас изображал из себя избалованную блондинку. Но он никогда и не сомневался, что Лев где-то рядом. — И кто наша цель? — Твои родители. Матиас усмехнулся, Лев точно знал, что ему нужно. Месть — это блюдо, которое подают холодным. Пора неудачному экземпляру нефтяного короля украсть те, которыми тот до сих пор дорожил. Матиас одним глотком допил виски и повернулся. Его желтые глаза встретились с такими знакомыми карими. Да, Лев действительно был тем самым золотом, которого Матиасу так не хватало. А еще он чувствовал, что это действительно только начало. Начало его настоящей жизни.