Из пепла и слёз

«Надежда умерла последней.

Былая вера кончилась на днях.

Душа моя, покрытая горящим пеплом,

Смешалась с ветром, улетевшим в дальние края»

***

      Капли дождя монотонно били по крыше. Самая привычная погода для Лондона. Она умиротворяет. Как прекрасно иногда сесть на подоконник с горячим зелёным чаем в руках, и просто наблюдать за тучами и каплями, разбивающимися об землю. Ирэн бы с радостью провела бы так время, но единственное, что она может это наблюдать за тёмными тучами сквозь решётку и продолжать молиться.       В тюремной камере, в которой она сейчас пребывала, было ужасно сыро и холодно. Когда её вели по коридору, она успела разглядеть заключённых в других камерах. Некоторые из них сидели неподвижно, других мучал ужаснейший кашель, а некоторые, словно сумасшедшие, тянули к ней сквозь решётку свои скрюченные кисти, сопровождая выкриками: — Это место сводит с ума! Сводит с ума…       Если Ирэн и было страшно, то она умело это скрывала. Вся атмосфера вызывала в ней отвращение, нежели страх. Пришлось постараться, чтобы истинные эмоции не отразились на её безразличном выражении лица.       Она сама зашла в камеру, когда перед ней открыли двери. Прошла вперёд с прямой осанкой, словно Королева. Не разворачиваясь, встала посредине, глазами пробегая по своему новому месту обитания. За спиной послышался скрип, а затем щелчок замка. Она глубоко вздохнула и закрыла глаза. «Я дала себе слово и во что бы то ни стало, выберусь отсюда».       Откинув полы плаща, Ирэн грациозно присела на край кровати, краем глаза наблюдая за стражниками, которые её привели и теперь разговаривали с караульным. — Мы её поймали. Следите за ней в оба, она не так проста, как кажется. Нам ни за что нельзя упустить её снова, — произнёс тот, который закрыл девушку, его товарищ молчал, иногда кивая. — Сколько дней она пробудет здесь? — спросил караульный и бросил взгляд на Ирэн, та поспешила отвернуться, сделав вид, что единственное, что её интересует — выбившиеся рыжие пряди из некогда, аккуратно собранных, волос. — Через два дня её казнят. За все грехи и колдовство, Королева Виктория приказала сжечь её на костре. Она никто иная, как ведьма, и цвет волос это в очередной раз доказывает, — Ирэн непроизвольно потянулась к длинным прядям и перебросила их на другую сторону, подальше от глаза стражника. — До её казни приказано кормить её одной буханкой чёрного хлеба, предварительно разрезав его и проверив на наличие каких-либо предметов или записок от её подельников. И что бы она не просила, ни в коем случае ей не давать. В прошлый раз над ней смиловались и дали одеяло, дабы она не замёрзла, но эта паршивка сбежала. На этот раз её уже ничего не спасёт. Пришёл конец Лондонской воровке Ирэн.       Бросив на девушку презрительный взгляд, стражники ушли. Остался только караульный, сидящий в кресле за столом. Он с минуту неотрывно рассматривал воровку, а затем усмехнулся и продолжил читать газету. Ирэн прочитала запись в красной рамке на первой странице: «Монстров становится всё больше. Что же происходит на самом деле? Кто спасёт жителей Лондона?»       Теперь уже никто не спасёт. Девушка, которую заточили в камеру и приговорили к казни, была их единственным шансом на спасение. Грэй делает лишь то, за что ему уплачено. Эбигейл печётся только о Роджере, до остальных ей дела нет. А Шерлок… сменил приоритеты. Если раньше он старался спасти жителей Лондона, то теперь просто в миг изменил позицию, оставаясь в стороне. — Как ты можешь так безразлично относится к этому? — спросила Ирэн его однажды. — Жителей убивают, словно овец на бойне! Когда ты стал таким жестоким?       Холмс лениво отложил газету в сторону, устало взглянув на девушку. В глазах его было безразличие. Огонь в них погас. За всеми событиями она даже не заметила, в какой момент Шерлок стал таким. Безразличным, безучастным. И самое главное — совершенно чужим. — Это больше не моя забота, — ответил он ей, поднимаясь с кресла качалки и направляясь к выходу из библиотеки. — Не моя…       Что послужило его решению — девушка не понимала до сих пор. Но так или иначе, надеялась, что он поможет ей. Люди, которых он даже не знает, для него — никто, она же — его друг. По крайней мере, она верила в это и надеялась, что так и останется впредь.       Время шло, где-то с раковины капала вода, раздражая Лондонскую воровку. Спустя время девушка перестала реагировать на какие либо звуки, настолько она устала. Спать хотелось неимоверно, но ложится на кусок холщовой ткани на каменном полу она не стала бы даже под страхом смерти. А потому, удобнее усевшись на лавке, она спиной опёрлась об решётку и в тот же миг уснула.       Ей казалось, что она только закрыла глаза, как услышала скрип двери, а затем почувствовала чьё-то дыхание у своего лица. Окончательно проснулась Ирэн, когда почувствовала, как чьи-то руки нервно и быстро пытаются расстегнуть пуговицы её плаща. Отскочив в сторону, она выставила руки перед собой, отталкивая дежурного тюрьмы, который сидел на посту, а сейчас похотливым взглядом смотрел на рыжеволосую. — Красивая, — произнёс мужчина, сальным взглядом пробегаясь по её фигуре. — Даже жаль, что скоро казнят. — Пошёл вон отсюда, ничтожество, — выплюнула она. — И не смей приближаться ко мне.       Он зло усмехнулся и в миг подскочил к ней, хватая за волосы на затылке, заставляя посмотреть на него. Девушка же поджала губы и упрямо смотрела в его глаза. — Дрянь, думаешь, ты в том положении, чтобы приказывать мне? Кем ты себя возомнила? — прошипел он. — Ты умрёшь как собака. И поделом. Но у тебя есть шанс сделать хоть одно хорошее дело в своей жизни. Порадуй меня и, так уж и быть, я принесу тебе поесть. Думаю, подобные услуги ты оказываешь так же хорошо, как опустошаешь чужие кошельки.       Он намеревался продолжить начатое, но Ирэн увернувшись, со всем презрением и ненавистью плюнула ему в лицо. Дежурный отступил, вытер плевок рукавом, а затем размахнулся, намереваясь дать девушке пощёчину. Однако через секунду, скрутился от боли, сковавшей всё тело. — В-ведьма, — прошипел он. — Дрянь, ты поплатишься. Сдохнешь под забором, как бродяжка. — Пошёл вон отсюда, — произнесла Ирэн, попутно шепча заклинание, и сторожа скрутило болью ещё сильнее. — Гадина, — прошипел сторож вновь, и выполз из её камеры, не желая приближаться вновь. — Совсем скоро королева избавится и от Глэстина тоже, — это имя взбудоражило в девушке непонятные чувства, а стражник продолжил. — Его побег продлил ему жизнь, однако он такое же чудовище, что и ты. Его поймают. Это лишь вопрос времени. Таким, как вы, не место на этом свете. Вы должны гореть в Аду.       Ирэн задумалась, не понимая, в чём была её вина. Всё своё детство она видела смерть и нищету, и пообещав себе выбраться из этого гадства, сдержала своё слово. Девушке приходилось выживать лишь потому, что ей не повезло родиться в обеспеченной семье, как Королеве. Ей не приходилось думать о том, как добыть себе пропитание, как пережить холодную зиму. И в этом было их отличие. И сейчас она судила её так жестоко, даже не побыв в её шкуре. Ирэн лишь боролась за жизнь, пытаясь отвоевать себе место под солнцем. И какая, к чёрту, разница, каким способом.       В любом случае, сейчас она ничего не изменит. Девушке остаётся только терпеть и ждать. Превозмогая боль, гнев, усталость, страх и гордыню. Перешагивать через себя — необходимо для достижения цели. Чем дальше цель, тем терпеливее нужно быть.       На следующее утро её разбудили не первые лучи солнца, а стражник, всё ещё злой за вчерашнее, который бил дубинкой по решётке, создавая невообразимый шум. Она открыла глаза и с недовольством уставилась на него. — К тебе пришли, — уведомил он, а затем отошёл в сторону, освобождая её виду Холмса, стоящего рядом. — Шерлок! — радостно воскликнула Ирэн, хватаясь за решётку. — Ты пришёл, чтобы помочь мне? Я знала, что в тебе ещё осталось благородство.       Улыбка её померкла, когда мужчина продолжил смотреть на неё тяжёлым взглядом. Он подошёл ближе, нахмурившись, оглядел её и холодно произнёс: — Нет, Ирэн, я пришёл попрощаться. — Что это значит? — непонимающе спросила воровка.       Шерлок отвёл взгляд в сторону, глубоко вдохнув. Сейчас он был совсем на себя похож, и Ирэн засомневалась, что вообще знает детектива Холмса. — Ты выглядела так, будто застряла в болоте, — начал он спустя время. — Я думал, что смогу протянуть тебе руку помощи, но я ошибся. Ты и есть это болото, Ирэн. — Глэстин бы никогда так не сказал, — поджала губу Ирэн. — Глэстин?! — зло спросил Шерлок, приблизившись почти вплотную к её лицу. — Он сбежал, оставив тебя на растерзание. Из-за него ты сейчас находишься здесь. Любовь к нему сделала тебя слабой и жалкой. — Заткнись! — прошипела Ирэн, и протянув руки сквозь решётку, схватила детектива за грудки. — Я позволила ему убежать, подставляя себя. Если не ты, то он точно поможет мне. Потому что он умеет быть благодарным, а так же дорожит мной, как и я им.       Шерлок усмехнулся, не пытаясь вырваться. — Ты только оттянула его смерть, Ирэн, — ответил он, а девушка вздрогнула. — Но, в конце концов, они всё равно нашли его, а Глэстин… был Её Высочеству настоящим другом. Как видишь, дружба ни хрена не стоит, — Шерлок задумчиво глядел на девушку, чьи глаза заблестели от слёз и удивился этому, так как до этого ни разу не видел её в таком состоянии. — Даже если ты сможешь сбежать, тебе придётся прятаться, как изгою. И однажды они всё равно поймают тебя так же, как Глэстина.       Только сейчас осознав, кем на сам деле был Холмс, Ирэн отшатнулась назад. Его слова о дружбе заставили её задуматься. Она стала бояться, что однажды повернётся к своим друзьям и обнаружит, что смотрит в дуло револьвера. «В один прекрасный день твой друг убьёт тебя» — И… для чего тогда это всё? — тихо спросила она. — Пришёл поиздеваться? — Я уже назвал причину, не вижу смысла повторять одно и тоже несколько раз. — И что теперь? — она горько усмехнулась. Новость о смерти Глэстина подкосила её. — Ничего. Ты всё ещё вершительница людских судеб, как и мы, — ответил ей Шерлок. — Но не одна из нас, а просто одна. Надо уметь расставлять приоритеты.       Мужчина отошёл в сторону, а затем направился к выходу, так и не оглянувшись. Но этого бы Ирэн даже не заметила, так как все мысли были о возлюбленном, которого общество воспринимало как убийцу и монстра, коим по факту он не являлся.       Обряд казни проходил на главной площади. Люди, лишённые каких-либо развлечений с предвкушением и пугающим восторгом ждали представления. Для них это было не более, чем развлечение, ровно до тех пор, пока они сами не оказывались привязанными к столбу и приговорёнными к сжиганию на костре.       В рыжих волосах Ирэн танцевал ветер, играясь с волнистыми прядями. Её лицо было словно восковым — ни одной эмоции на нём не проскочило, и потому казалось, что ей всё равно. А хотя, так оно и было.       Мысли неизменно перескакивали с Глэстина на количество девушек, которых до неё сжигали на этом костре. Ни в чём неповинных девушек, которые просто были умны, красивы и свободолюбивы. Всех их встретила одна участь. У них отобрали всё, только из-за того, что у них были свои желания и амбиции.       Святой отец стоял на небольшом возвышении и своим появлением заставил людей смиренно замолчать. — Только правдивый ум может справиться с ложью и иллюзиями. Только правдивое сердце сможет справится с ядом ненависти. Ты приговорена к смерти за колдовство, воровство и интимную связь с тёмными силами. Признаёшь ли ты свою вину, Ирэн? — Признаю, — кивнула девушка, понимая, что смысла спорить нет. — Душа твоя, столь грязная, пропитана ложью. В ней прочно засели гордыня, похоть, алчность и жестокость. Очистить её способен лишь адский огонь. И я, наречённый властью, приговариваю тебя к казни через костёр. — Смерть ведьме! — закричали люди. — Смерть! — Я не ведьма! — прокричала Ирэн, чувствуя, как твёрдая верёвка сильно стягивает запястья. — Если ли тут те, кто желает высказаться? — спросил святой отец, глядя в толку. — Я желаю, падре, — вверх поднялась рука мужчины, облачённого в плащ, скрывающего лицо, но несмотря на это, он казался Ирэн до боли знакомым. Мужчина поднялся на возвышение и сняв капюшон, заставил девушку шумно выдохнуть. Он не должен находиться здесь. Он ведь… мёртв. — Здравствуй, Ирэн. — Грей, — произнесла она. — Что привело тебя сюда? — Жажда мести, — ответил он. — Взгляни на меня: я стал таким чудовищем из-за тебя. Шрамы, покрывающие моё лицо и тело появились по твоей вине. — Я не имею к этому отношения. — Ну, конечно, — усмехнулся Грей. — Ты поистине Ангел. Вот только ты Ангел с чёрной душой, — он повернулся к толпе, которая радостно рукоплескала. — Она честолюбива. И очень вспыльчива. Она как пожар, в котором всё сгорает, — поведал он людям, улыбаясь. — Она всех уничтожит. Ей неведома жалость. Если не помешать ей, она может стать вторым Глэстином. Достойная замена, — прошептал он последнюю фразу и вновь повернулся к девушке. — Зря стараешься, ты не выведешь меня на эмоции, — холодно изрекла та. — Ах, точно, я забыл. Для этого надо иметь сердце.       Девушка повернула голову в сторону, не желая смотреть на Грея. Тот не унимался, пытаясь задеть её. — Тебе бы стоило хоть иногда смотреться в зеркало, чтобы увидеть это высокомерие в своих глазах, — произнёс он, привлекая внимание приговорённой к себе. — Моё лицо стало уродливым, — ткнул он пальцем в себя, а затем, поджав губы, холодно оглядел девушку. — А у тебя уродливое сердце.       Люди кричали проклятья, но эти двое не обращали на них внимания, полностью сосредоточившись друг на друге. — Грей… — Какого быть подстилкой такого монстра, как Глэстин, Ирэн? — перебил её мужчина, желая получить ответ. — Ты отвергла меня, согласившись на роман с ним. А ведь если бы ты только сказала мне «да», я бы носил тебя на руках. Ты бы ни в чём не нуждалась, всегда бы ходила в прекрасных нарядах и дорогих украшениях, стоящих тебя. Чего же тебе не хватало? — Любви, — коротко изрекла Ирэн. — Я для тебя была бы лишь триумфом. Ничего не значащей, красивой куклой. А Глэстин искренне меня любил, несмотря ни на что. — Снова Глэстин! — прошипел Грэй. — Его уже нет, забудь. Лучше подумай о себе и о том, в каком положении ты сейчас находишься. Скажи спасибо, что я позволил тебе прожить какое-то время после поимки. К твоему любимому Глэстину я не был столь великодушен, — усмехнулся мужчина. — Так это ты! — закричала Ирэн, намереваясь вырваться и собственными руками задушить некогда бывшего друга. — Из-за тебя его убили! Подлый шакал, всё это произошло из-за тебя!       Грей, будто не слыша, продолжил: — Он был застан врасплох, когда его поймали. А его крики при пытках прямо бальзам на душу, — он наблюдал за реакцией воровки, получая удовольствие от этого зрелища. — Замолчи, я видеть тебя не могу! — вскрикнула она. — Не видеть, не слышать тебя не хочу! Я никогда тебе этого не прощу! — Какая жалость, — усмехнулся мужчина. — Вот только ни ты, ни твоё прощение мне больше не требуется. Ты поймёшь, что бывает, когда коса натыкается на камень.       Он подошёл к девушке, и протянув к ней руку, намеревался погладить её скулу, однако она повернула лицо в сторону, не позволяя к себе притронуться. Грея это развеселило. — Не найти её душе спасения, — начал он, отходя назад. — Ведь она из тех, кто подминает всё под себя. Она не знает жалости, не прощает. Она лишь крадёт, чтобы заполнить бездонный сосуд, — он бросил на неё последний взгляд, перед тем, как дрова вокруг неё обняло адское пламя огня. — Сосуд своей души…       Пламя окутало девушку и она, не сдерживаясь, закричала от боли, не видя перед собой ничего, кроме ликования в глазах людей. Её крик слышался по всей округе, спугнув сидящих на деревьях ворон. — Ирэн! Ирэн!       Глаза резко открылись. Разум, ещё не до конца прояснившийся, не понимал, где находится. Чувствовалась тряска и цоканье копыт. Аккуратно усевшись, она оглядела карету непонимающим взглядом, останавливая его на Шерлоке, который смотрел на неё с беспокойством. — Ты кричала, — произнёс он. — Тебе приснился кошмар? — Куда мы едем? — проигнорировала его вопрос Лондонская воровка. — К Её Высочеству, Королеве Виктории, — ответил ей детектив, ничего не понимая. — Ирэн, в чём дело? Ты чем-то встревожена? — Как думаешь, Королева сильно расстроится, если мы не придём к ней на приём? — с ухмылкой спросила девушка, на что Шерлок громко выдохнул. — Ирэн, что ты опять задумала? — Ничего такого, что могло бы как-то нам навредить. Не думаю, что нас ждут в качестве дорогих гостей. — Ты думаешь, нас везут на казнь? — поинтересовался Холмс. — Тяжело об этом говорить, но я уверена в этом. Ну, так что? — вновь спросила она. — Ты со мной? Прости, конечно, но моя голова слишком красива, чтобы украшать собой эшафот.       Шерлок усмехнулся. — Ты снова втягиваешь меня в какую-то авантюру, и самое странное, что я на неё согласен, — он поднялся на ноги, выглянул в окно, глядя в сторону кучера. — Ну что ж, мой дорогой Ватсон, какой будет план?