Я увидела тебя под дождем

      Фура проехала немного вперёд и они сразу направились за ней. Ехали не очень близко, чтобы их не заподозрили. Антон волновался за Алёну, зачем она с ним поехала? Ответ на поверхности, только он не может в это поверить. Всё складывается в лучшую сторону, но за хорошим следует неудача, как череда черной и белой полосы судьбы. Макарова не хочет отставлять его одного, чтобы он не пострадал. Ей ужасно больно даже от мысли о том, что с полицейским что-то случится. Девушка до сих пор с ужасом вспоминает, как он был в лесу, и как там его могли убить. Теперь она его не отпустит. — Бензина хватит? — повернулась к нему Алёна. — Да. — А вдруг нас заметят. — Всё будет нормально.       Макарова взяла его свободную руку в свою и сжала будто от страха. На самом деле она правда боится, плохое предчувствие преследует ее целый день. И еще, конечно, она хочет, чтобы он ее обнял и сказал, что всё хорошо. Сейчас стало очень опасно — следить за преступлениками, которые в любую минуту могут напасть или того хуже. — Не беспокойся. Мы просто посмотрим, куда он приедут и вернёмся.       Фура всё ехала и ехала, уже двадцать минут и, наконец, за городом остановилась у какого-то заброшенного здания. Антон резко затормозил и из-за поворота наблюдал за ними, выключив фары. Из здания вышли пять человек и начали выгружать машину. Они о чем-то шептались, но совершенно ничего не было слышно. Антон отметил про себя, что у всех пятерых были кепки и медицинские маски, что совершенно ничего не даёт, лиц не разглядеть. И вновь они в черной одежде. Алёна снимала их на камеру, но и на ней почти не видно, а фонарик включать нельзя. Когда все зашли в здание, то Антон аккуратно, пригнувшись, пошел за ними. — Антон! — прошептала она.       Он ничего не ответил, лишь отмахнулся, а она побежала за ним. — Не игнорируй меня, — девушка ткнула его в плечо. — Сиди там, я быстро. — Нет уж.       Они дошли до двери и Шастун потянулся к кабуре, но пистолета там не оказалось. — Сука, я его забыл. — Тогда уходим. — Нет. Стой тут, пожалуйста. Я не знаю, что там может быть. — Я тоже, поэтому иду.       Он очень медленно открыл дверь, перед этим посмотрев в щель, где никого не увидел. Жестом показал Макаровой идти за ним. Сердце бьётся у обоих сильно и быстро, то ли от страха, то ли от волнения, хотя наверное и от того и от другого. Они шли медленно и тихо, но из-за угла вышел какой-то мужчина, испугавший их. Он сделал несколько шагов вперед, будто совершенно не боится подходить. Антон выставил руки перед собой, останавливая его, попятился назад. — Давайте просто поговорим? Я хочу помочь вам. Зачем эта незаконная деятельность? Вы можете жить нормальной жизнью. — Ты чё тут забыл?! Тебе ясно дали понять, чтобы ты не лез в это, придурок. — «Шеминов» — подумал Антон. — Ты про майора? — Сам знаешь, — он подошёл ближе и хотел напасть. — Эй, успокойся! — Алёна закрыла собой полицейского.       Ее не дослушали. Парень напротив оттолкнул Алёну и она ударилась о стену, вокруг всё потемнело, в глазах засверкали искры, и она почувствовала ноющую боль в затылке. Только темнота и пустота. И сразу напал на Антона, чтобы он не успел среагировать. Удар пришелся на лицо, потом в то же место, оставив синяк и рану. Шастун увернулся от следующего удара и повалил противника, начав душить. Сначала мужчина держался за его руки, чтобы хоть как-то ослабить хватку, пытался ударить по лицу, но Антон увернулся. Мужчина потянулся к карману, чего полицейский не заметил и достал небольшой нож, который вонзил в его бок. Антон вскрикнул и отпустил его, взявшись за ранение и в этот же момент противник сбросил его с себя и встал на ноги. Шастун пытался подняться, встав на четвереньки, но соперник пнул его в живот два раза, от чего он упал. На третий раз полицейский схватил его за ногу и повалил, силы его покидали. Мужчина упал, но быстро сориентировался, навалившись сверху, взял за воротник и начал бить Антона головой о пол. Очнулась Алёна. Опять боль ноющая и противная. С трудом открыв глаза, она попыталась дотянуться до раны, но увидела, что происходит рядом с ней. Девушка заметила железный прут, подбежала и ударила мужчину по спине. Он отпустил Шастуна, побив ее в живот, она нагнулась, но стерпела и пнула его, от чего он упал. Алёна продолжала бить его ногой по лицу, пока он не потерял сознание. Антон глубоко дышал, кряхтя от боли. Алёна упала к нему на колени, помогла подняться. — Антон, боже. — Тише, ничего страшного, — он держится за рану.       На бетонном полу остались следы крови соперников и мужчина без сознания, поэтому в любом случае остальные бандиты узнают, что тут было и будут разбираться. Было много шума и они попытались уйти побыстрее. — Подожди, — Алена оставила Антона у двери и сфотографировала лицо нападавшего. — Правильно мыслишь, — улыбнулся парень.       Из-за того же угла выглянул мужчина, которого никто заметил. — Антон? — прошептал он.       Полицейский поднял голову, но мужчины уже и след простыл. Оторвать рукав от кофты, чтобы прижать рану, оказалось проблематично, поэтому Шастун просто крепко прижимал её ладонью. Другой рукой потянулся к пульсирующему от боли затылку, дотронувшись пальцем, взглянул на него и, что неудивительно при таких ударах, обнаружил кровь. Он молился всем богам, лишь бы не сотрясение мозга. Макарова запрокинула руку Антона себе на плечи, придерживая его за талию, вывела из здания. В машине села за руль и хотела найти какую-то ткань для Антона, но автомобиль пустой, поэтому она изо всех сил надавила на газ и они помчались в город. Шастун тяжело и глубоко дышал, пытался не потерять сознание. Он заметил как у Алёны по шее стекает кровь. — У тебя кровь, — прохрипел он. — Ничего страшно. — Зачем ты поехала со мной? Из-за меня у тебя одни проблемы. — Если бы не я, то тебя бы уже убили. — Верно. Может это было бы к лучшему? — Хватит, Антон, не трать силы на разговоры. — Мы куда? — В больницу. — Отвези меня домой, я сам справлюсь. — Нет. — Меня могут отстранить от дела из-за частых травм. Шеминову только повод нужен. — Ладно, у тебя хоть есть аптечка? — Ну, как сказать…       Алёна вздохнула и повезла его к себе, даже не подумала про Илью и о том, как он отреагирует на Шастуна. Это сейчас неважно, главное — помочь столь дорогому ей человеку. Его кофта сильно пропиталась кровью. Он убрал ладонь от раны, куда упал взгляд девушки, она испугалась ещё сильнее и поехала как можно быстрее. Машина наехала на кочку, от чего их тряхнуло, Антон прошипел, глубоко вздохнув.       Макарова помогла дойти ему до квартиры и до ванной комнаты, где он сначала опёрся о раковину, а Алёна побежала за аптечкой, но Антон не удержался и сел на пол. Девушка удивилась отсутствию Ильи. Он ее не предупредил, что уйдет, но на звонки времени нет. Она села напротив него и сказала, чтобы он приподнял кофту. Выглядит рана, конечно, ужасно, но хоть не глубокая. Хорошо, что нож не большой. Крови он потерял немного, и она быстро заживет при должном уходе. Но шрам определённо останется. Макарова прислонила вату со спиртом, и Антон дернулся от неожиданности. — Потерпи немного, — она продолжила. — Зато зашивать не надо, — Антон лишь вздохнул и опрокинул голову назад.       Макарова нашла на дне аптечки пластырь-повязку, который неизвестно откуда взялся и наклеила после обработки. С рассеченным затылком она сделала тоже самое, кроме пластыря, ведь он не так поврежден, видимо противник оказался слабым. — Алёна, я люблю те... — Помоги мне, — она дала вату, чтобы Антон обработал ее рану и тоже на затылке.       Алёна не хочет слышать эти слова. Ей кажется, что если Антон произнесет их, то весь мир рухнет. Может быть, и не рухнет, но все равно страшно. Она отворачивается от него. Но он сейчас не думает ни о чем другом. Этот долгий диалог нужен им обоим, но Макарова боится. Она знает, что делает и что говорит, она просто не в силах больше молчать, но слышать слова о любви пока не готова. И снова просит Антона уйти. Он вздыхает и встаёт на ноги. — Антон, — девушка осознала то, о чем попросила парня. — Прости, глупость сказала. Можешь остаться? До дома далеко, а ты… Ну, понимаешь. — Как же твой муж? — он сказал это без доли упрека, лишь погрустнел. — Вряд ли он сегодня вернётся. — Тогда где я могу лечь? — Пойдем.       Алёна взяла его за руку и потянула за собой. Они зашли в спальню. Алёна вышла на кухню за вином. — Опять? — В смысле «опять». А что ещё делать? — Спать. — Спать? — открыла она бутылку. — Нет, — протянула девушка. — Будем разговаривать. — Хорошо, — улыбнулся Антон.       Разговор очень быстро построился. Они смеялись каждую минуту, будто не могли насытиться друг другом, впрочем так и было. Алёна вновь попросила сигарету, лишь бы в привычку не вошло. Они раскурили одну на двоих, это более романтично. — Твоя кофта вся в крови. — Предлагаешь снять? — Да, — хихикнула девушка.       Антон послушно сделал это. На рёбрах заметны синяки от ударов, Алёну это расстроило, но он отшутился и смехом залилась комната, но когда он прекратился, то наступила тишина. Под градусом алкоголя и табака она осмелела и, приподнявшись, чмокнула его в губы, отстранившись, посмотрела в глаза. Антон потянулся к ней и вовлек в страстный поцелуй. Алёна легла на спину, потянув его за собой. Ее живот прижался к его животу. Девушку охватил жар. Антон наклонил лицо к ее шее. Она почувствовала его дыхание. — А как же метка? — прошептал он. — Неважно.       Шастун целовал шею, иногда оставляя маленькие засосы и поднялся к губам. Он прикасался очень нежно, но потом усилил хватку. Руки на ее талии прижимали к себе, а ее ладони на его шее. Страсть увеличивалась. Его руки спустились на бедра девушки, с ее уст сорвался стон. Ее пальцы нашли его волосы и сжали их. Парень простонал и ослабил хватку. Теперь его руки медленно скользили по ее телу. Он всё делал очень аккуратно и осторожно, будто боится сделать больно. Алёна потянулась к его шее, целуя, гладила спину. По телу Антона пробежали мурашки.       Она улыбнулась. Руки заскользили вниз по его спине, она чувствовала его мышцы, каждое их движение. Когда его рука забралась ей под футболку, Алёна закрыла глаза. Теперь его дыхание и прикосновения становились все настойчивее. Она знала, что сейчас произойдет. Шастун станет её через минуту. Она провела руками по его спине. Её пальцы нащупали молнию на его брюках. Расстегнула ее. Антон снял с нее футболку, а за ним лифчик. Ее грудь была упругой, красивой, совершенной — она не может быть спрятана ни под какой маской. Полицейский спускался поцелуями всё ниже и ниже, пока не дошел до джинс, которые быстро оказались на полу вместе с бельем. Теперь она полностью обнаженна, его глаза светились. Это произошло очень быстро. Его тело качнулось к ней, он быстро обнял ее, и Алёна ощутила его горячий язык. Она даже не успела понять, что он делает. Его губы и язык двигались и менялись, словно подчиняясь какой-то сложной и таинственной пляске. Девушка сжимала простынь от удовольствия. Ее лицо взлетало вверх и вниз, тело качалось вверх-вниз, его руки сжимали ее. Она раскрыла рот, и он еще быстрее заработал своим языком. Через пару минут Антон резко очутился снова над её лицом. Алёна обхватила его двумя руками и потянулась за поцелуем. Он, наконец, снял всё лишнее. Их тела абсолютно голые. — Презервативы, — она быстро дышала. — В сумке на столе.       Шастун достал один из пачки, раскрыв, быстро надел. Они не расцепали рук. Он вошел медленно, стараясь не причинить ей боли. Он нежен и ласков. Она гладила его спину. А когда чувствовала его толчки, вскрикивала. Антон стал двигаться быстрее и глубже. Его рука грела ее ладонь. У Алёны перехватывало дыхание. Оба сходили с ума. Его толчки стали менее уверенными. Он напрягся. Девушка почувствовала, как он дернулся и медленно кончил. Дышал он тяжело. Но это уже было не важно. Казалось, что еще чуть-чуть, и она умрет от счастья. Когда Макарова поняла, что он без труда может разорвать ее на куски, он отпустил ее, поцеловал ноги и медленно вышел из нее, вновь спрятав свой язык между её раздвинутых ног. Алёна застонала от ужасно приятных ощущений. Она откинулась назад, и через несколько секунд получила оргазм. Её тело будто обмякло, ноги ослабели.       Они совершенно забыли о том, что было до этого. Антон не чувствует боль от ударов. Они молча лежали на мятом покрывале. Теперь все в мире перестало иметь смысл, и главное — потерял какой бы то ни было смысл сам этот мир. И им глубоко плевать, что будет потом.