Я увидела тебя под дождем

      Антон глубоко дышит, заикаясь. Слезы так и не хотят уходить. Он поднялся и включил душ, попутно раздевшись. Даже на то, чтобы закинуть одежду в корзину с грязным бельем, не хватило сил. Полицейский подскользнулся, но смог удержаться за стену. Он зол на себя ещё больше. Вода оказалась холодной, видимо, горячую отключили, но ему всё равно. — «Сука! Сука! Сука!» — вертелось в голове, — «Даже на ногах стоять не можешь!»       Он чувствовал, что Алёне сейчас тоже плохо. Это оказалось правдой. Она не знает, куда ушел Илья, когда он вернётся и вернётся ли вообще. И девушка так же чувствует, как её соулмейту паршиво. Об этом сообщала метка, которая немного жгла. Она захотела ему позвонить, но номера нет, поэтому написала, хоть и страшно.       Ответа не последовало, он не слышит звуки уведомления, телефон остался где-то на столе.       Алёна удалила сообщение, ей показалось это неприятным поступком: сначала просит, чтобы он не лез к ней, а потом сама пишет.       Парень стоит под струёй холодной воды, закрыв глаза и, наконец, голова его пуста, он принял, что Макарова лишь подруга, но смириться не может.       После душа он надел домашние спортивные штаны и футболку, написал другу попросить деньги в долг, с ужасным чувством стыда. Дима легко согласился, он знает его ситуацию и всегда готов помочь. Антон для него как младший брат.       Шастун достал с балкона помидоры и огурцы, сделав салат — это единственное, чем он поужинал и то немного, еда совершенно не лезла, он это сделал лишь чтобы утолить голод.       Полицейский вышел на балкон, приоткрыв окно, и вновь приступил к сигаретам. Он чувствует себя опустошенным, будто выплакал всё, что накопилось. Больше ни о чем не думает, лишь о запахе дыма, который так надоел за годы.       Девушка не выдержала напряжения и расплакалась, тушь растекалась вместе со слезами. Жизнь несправедлива и все это знают, но у кого-то она проще, а кому-то приходится страдать. Она понимает, что по большей части сама виновата в своей судьбе, но есть причастные к ней люди. На кухне погас свет — лампочка перегорела. Тусклый свет пробирался из коридора. Алёна дернулась от испуга, но сразу же забыла об этом, голова думала о другом, а сердце ноет от боли. Из приоткрытого окна слышен вечерний шум города: машины, мигалки скорой помощи или полиции, еле слышны разговоры людей, идущих домой с работы. Макарова сидит почти в полной темноте и тишине, откуда раздавались всхлипы. На столе две кружки из-под чая, которые она ополоснула водой и поставила сушиться.       Она умылась, немного успокоившись, открыла холодильник в поисках какого-либо алкоголя, но всё закончилось. Она вышла на улицу с мимолётной надеждой, что Илья будет сидеть на детской площадке, но, конечно, его не оказалось, и девушка направилась в магазин, который находится в доме. Знакомая на лицо кассирша переставляла продукты, услышав колокольчик над дверью, вернулась на кассу. Макарова взяла две бутылки белого вина, в этот раз ей захотелось именно этого. Женщина пробила напитки и назвала цену, разочарованно выдохнув. Она часто видит Алёну в алкогольном отделе и ей жаль ее. Молодая девушка с проблемами с алкоголем, а ведь люди не просто так выпивают.       Дома она достала винный бокал, села на стул и положила ноги на другой, налила немного, наслаждаясь ароматом и вкусом, что одновременно манил и отторгал. Она устала от обжигающего вкуса спирта, но отказаться сама не в силах. Об этой проблеме знают лишь родители, так как началось это с момента появления Ильи, они начали замечать Алёну в алкогольном опьянении и хотели ей помочь, но она отвергала их.       Одна бутылка ушла за тридцать минут и она принялась за вторую, только теперь пьет из горла, бокал разбился из-за неловкого движения руки. Почти опустошив вторую, блондинке в голову пришло позвонить маме. Действие не заставило себя долго ждать. Несколько гудков и трубку сняли. — Привет, мам, — девушка закинула ногу на ногу. — Алёна, что так поздно? Что с голосом?.. Ты пьяна?! Мы же договорились насчёт этого, — она легко может распознать пьяный голос дочери. — Я взрослый человек и сама разберусь, — она наклонилась, поставив ноги ровно и уперевшись локтями в колени, — В этом, кстати, есть и твоя вина. Лишь отец меня пожалел, только жаль, что я его не послушала. — Ты опять за свое. Я говорила, что так тебе будет лучше… — Лучше?! — перебила мать девушка. — Я несчастна и в этом твоя вина. — Поговорим ,когда ты протрезвеешь, — вздохнула Елена. — Знаешь что, мама?! Я встретила своего соулмейта и буду с ним! — Макарова поднесла телефон ко рту, прокричав.       Она сбросила трубку, услышав лишь последнее «Ал…». Елена ещё пару раз пыталась дозвониться, но Макарова сбрасывала вновь и вновь.       Алёна хотела написать Антону, она очень желала его увидеть и неважно, что на часах почти десять вечера. Ей вспомнился его образ, как она его обнимала и поцеловала щеку, его невероятные зелёные глаза, русые волосы, голос, который казался таким приятным и мелодичным, тонкие запястья и кисти рук с длинным пальцами, будто созданные для музыкальных инструментов. Ей хочется сказать столько приятных слов и столько всего сделать, да хотя бы обычная прогулка под луной или поход в кино. Блондинка хочет его вновь обнять или поцеловать… По-настоящему поцеловать, прикоснуться губами и забраться руками в волосы, не отпускать от себя до скончания воздуха в лёгких. Она понимает, что это за чувство, но ничего подобного не было с Ильёй. Она признала, что он ей симпатичен и ей приятно его общество, но любви никогда не было. Макарова хотела, чтобы всё было хорошо и они продолжили жить как раньше, но уже не получится. К Антону испытывает иные чувства, которые сложно описать словами, можно лишь показать. Алкоголь даёт ей смелость, поэтому она решилась. — Шастун, скажи свой адрес, — промахиваясь по буквам, но t9 помог, девушка отправила сообщение. — Зачем? — на этот раз полицейский услышал уведомление. — Миша у меня забыл киндер.       Антон сообщил адрес. Что сподвигло его на это? Лишь ее просьба. Неважно, что уже поздно, если есть шанс увидеться, то пусть так. Он писал, что должен вернуть деньги за подарок и что сейчас поздно, но Макарова больше не ответила, потому что надела джинсовую куртку и направилась к нему.       На самом деле она не покупала никакого киндера. Это лишь предлог, чтобы увидеться с парнем, но зашла в магазин по пути, где приобрела шоколадное яйцо. Из-за того, что девушка почти ничего не употребляла в пищу, кроме чая, вино подействовало сильнее чем обычно и она шла, немного шатаясь. Изредка проходящие люди даже не обращали на нее внимание — это уже обыденная картина на улицах ночного Петербурга. Автобусы ходят редко, но Алёна смогла поймать нужный. В нем лишь несколько людей: компания подростков, для которых ещё не наступил комендантский час и какой-то мужчина средних лет, что удивительно, с книгой в руках, прилично одет, наверное, едет домой.       Спустя пятнадцать минут блондинка доехала до нужной остановки.       Антону и в голову не пришло, что Алёну желательно встретить, он лишь медленно докуривал последнюю сигарету и ждал ее приезда.       Макарова, дойдя до подъезда, написала полицейскому, не общая внимание на его прошлые сообщения, спросила домофон, квартиру и этаж. Шастун сразу же ответил и открыл домофонную дверь. Сердце забилось быстрее от приятного волнения, предвкушение встречи, после недолгой разлуки. И вот стук в дверь. Антон моментально открывает, а на пороге Алёна улыбается ему. Он пригласил ее жестом и заметил, что она пьяна, но не акцентировал на этом внимание. — Антон, Тош, можно Тоша? — Конечно… — Тош, вот твой киндер, — она притянула его, хорошо, что не помялось в кармане, — Не твой, точнее, ну, ты понял. — Ага… А ты… Как себя чувствуешь? — Да ахуено, ой, прекрасно. Так, это всё, что я хотела. — Может чай хочешь? — Может и хочу.       Они прошли на кухню, где обстановка не из приятных: две грязные тарелки, ложка и вилка в раковине, пустая, но чистая кастрюля на плите, стол в крошках. Он быстро их смел и выкинул в мусорное ведро, которое даже не заполнено, нечем заполнять. Алёне сейчас на это плевать, она просто наслаждается тем, что находится с ним в одной комнате. Шастун искал чай, но не нашел, поэтому хотел сделать кофе, хотя его тоже нет. — Прости, чая нет. — Неважно.       Девушка незаметно подошла сзади и обняла парня за талию, прижавшись к спине. Он оторопел, не зная куда деть руки, даже немного покраснел. Алёна медленно опускала руки к паху. Шастун засмущался ещё больше, как подросток при общении с объемом обожания. Он почувствовал приход возбуждения, когда она дошла до члена. — Алёна-а, — парень проскулил, от того, что Макарова сжала его, — Подожди, ах, — он поднял голову, закрыв глаза, а затем опустил взгляд на руку девушки, при этом глубоко дыша. Но блондинка не собиралась останавливаться, делая всё более приятно возбужденному органу. Как бы Антону не хотелось это продолжать, но разум взял вверх, — Алёна, — он убрал ее руки и повернулся лицом, — Нам нельзя, помни про метку, — парень отвёл глаза, — Ты подожди тут, а я сейчас.       Он зашёл в ванную комнату и включил холодную воду, чтобы убрать возбуждение, пару минут постоял под струёй воды, не затронув волосы. Вернулся к Алёне, которая катала по столу пустую солонку, а когда парень вернулся, то сделала вид, будто ничего не было. — Мне домой пора. — В таком состоянии я тебя не отпущу. — У себя оставишь? — Я хотел предложить проводить, но…       Алёна прикрыла Шастуну рот пальцем, сопровождая это звуком «тссс» и прошла мимо него в спальню, ее не сложно найти. Упала на застеленную кровать, убрав из-под себя серый плед, сбросила вниз. Попутно сняла джинсовую куртку и майку, оставшись в лифчике, и кинула их на пол, на штаны сил не хватило. Антон вздохнул и поднял плед, укрыв ее, а сам лег рядом, отвернувшись, свернулся колачиком.