Дети-титаны: Отцы и родительское собрание

Леви предпочел бы вовсе не ходить на это собрание. Во-первых, там однозначно будут десятки других родителей со своими детьми. Во-вторых, там будет сама учительница его маленьких обезьянок. Он не хотел слушать, что педагог Микасы и Эрена собирается говорить ему о его детях — что Эрен слишком шумный и постоянно мешает вести уроки, или Микаса слишком застенчивая, или что-то в этом роде. Разумеется, Леви не считал, будто учительница была ужасной и неправильно понимала его детей-ангелов. Он прекрасно осознавал, что она не могла знать всей ситуации, всего, что они пережили в детстве, и что она не могла уделять необходимое внимание только его детям, когда в классе находилась еще целая куча других учеников. Однако, ему было необходимо присутствовать сегодня вечером в школе на этом мероприятии, где каждый родитель мог обсудить волнующие его вопросы лично с педагогом. У него имелась одна конкретная проблема, требующая незамедлительного вмешательства со стороны школы. Недавно Микаса обратила внимание, что её, Эрена и Армина (который ходил с ними в один класс) дразнили в классе. Это было совершенно неприемлемо и должно было прекратиться как можно скорее. Леви заручился поддержкой Эрвина, который помог ему успокоиться и обещал вместе обсудить все вопросы с учителем. Естественно, из-за Армина Эрвин в любом случае присутствовал бы сегодня вечером на собрании, но Леви нравилось думать о надежном плече рядом и прекрасно подвешенном языке Эрвина, который мог заболтать кого угодно. — Идем в наш класс! — взволнованно объявил Эрен, хватая Леви за руку и таща за собой, поскольку тот шел недостаточно быстро по мнению мальчика. — Это всё нарисовал ваш класс? — спросил Эрвин, имея в виду различные «арт-проекты» висящие в коридоре, ведущем в кабинет. — Да! Мы сделали их! Хочешь посмотреть, какие мои? — восторженно спросил Эрен. Он не стал ждать ответа, указывая пальчиком на разные рисунки и поделки и объясняя конкретное задание и технику. — Тут мы использовали клей и цветную бумагу и делали эм… как они называются? Ах да, коллажи, спасибо, Армин. А здесь нам надо было нарисовать нашу семью. Вот мой. А это — Микасы, а вот это — Армина. — Они все очень красивые, — ответил Эрвин, внимательно рассматривая каждую работу. По правде говоря, для Леви они все выглядели ужасно. По крайне мере, работы Эрена казались самыми неряшливыми во всём классе, но мальчик сиял чистым восторгом, демонстрируя свои труды. Леви взъерошил его волосы и ухмыльнулся. — Видимо нам придётся повесить их дома, — сказал он. — И ваши тоже, Микаса, Армин, они выглядят очень мило. — Правда? — Эрен излучал гордость, заражая Леви и вынуждая его самого гордиться сыном. Микаса покраснела с легкой довольной улыбкой, которая выглядела абсолютно очаровательно. — Хорошо, проведите нас к своей учительнице, — сказал Леви, увлекая их группу дальше по коридору. Они вошли в класс. Ещё несколько родителей слонялись вокруг парт, которые были разделены на группы по четыре человека. В настоящее время учительница была занята разговором с другими родителями в стороне от всех. Как только они вошли в кабинет, Эрен бросился к столам, расположенным у самой доски. — Вот здесь я сижу! — он продолжил экскурсию, указывая на табличку с небрежно нацарапанным «Эрен». Леви постарался не съежиться от того, насколько грязными были столы, все в отпечатках пальцев и изрисованные карандашами. Очевидно, парте требовалась серьёзная чистка, но если бы он продолжил осматривать класс в том же духе, то пришел бы к выводу, что весь кабинет стоит вычистить, а лучше просто никогда больше не отпускать своих детей в этот рассадник микробов и грязи. Поэтому он снова сосредоточился на Эрене, указывающим на место рядом с собой. Там виднелась табличка с красиво и четко выведенным «Микаса». — Я должен сидеть впереди, чтобы лучше слушать и работать, — рассказывал Эрен. — А Микаса сидит рядом, потому что она плачет, если её отсаживают. — Эрен, — прошипела Микаса. — Я же просила тебя не рассказывать папе! Эрен смутился и казался виноватым, на что Леви лишь вздохнул. Он уже мог представить, какой разговор ему предстоял с учительницей. — Армин, а ты где сидишь? — спросил Эрвин, обращая внимание на собственного сына. — Я сижу сзади, — мальчик тихо пробормотал. — Покажешь мне? — Эрвин улыбнулся, и Армин неохотно взял его за руку и провел к столам в дальнем углу. Леви смотрел, как они уходят, не обращая внимания на перепалку между Микасой и Эреном, пока маленькая рука не схватила его за рубашку. — Мне кажется, что Армину не нравятся ребята из его группы, — Эрен выглядел обеспокоенным. — Мне кажется, они обижают его, но он ничего не говорит учительнице. Леви понимающе кивнул: — Мы с Эрвином разберемся с этим, хорошо? Это удовлетворило обоих его детей, и, сообщив папе о главной проблеме тревожащей их, Эрен и Микаса продолжили водить его по классу. Они указывали на интересные плакаты и украшения на стене, рассказывая Леви то, чему научились, — будто он не сидел вечерами рядом с Эреном, помогая сосредоточиться на выполнении домашней работы. В конце концов к ним снова присоединились Эрвин с Армином, мальчик уже пребывал в гораздо лучшем настроении, бодро и подробно объясняя, какие книги они читают на уроках. Как только Леви собирался предложить подойти к учителю и обсудить некоторые вещи, поскольку она сейчас не была занята другими родителями, он услышал кое-что, что привлекло его внимание. — Вот он! Вот этот мальчик, который толкнул меня! И у него два папы, и странная сестра, и брат, который ведет себя как девочка! Леви резко развернулся, и его взгляд остановился на мальчике, стоявшем в метре от них и указывающим своим маленьким пальцем на Эрена. Однако он был не единственным, кто всё это услышал, все трое детей позади Леви напряглись на этот голос. Маленькая рука Эрена схватила Леви за рубашку. — Я тебе уже говорил, что Эрвин не мой папа, а Армин не мой брат! — Эрен окликнул одноклассника, а затем обратился к Леви. — Это тот мальчик, который говорит гадости про тебя, Микасу и Армина. — Понятно, — ответил Леви, чувствуя, как его гнев начинает резко нарастать. Эта была та самая причина, по которой он приехал на собрание. Он собирался обсудить этот вопрос с учителем, но теперь у него была возможность напрямую поговорить с родителями этого задиры. Твердая рука опустилась на его плечо. Это был Эрвин. — Помни, что мы здесь, чтобы спокойно решить этот вопрос, — он тихо сказал, зная, что Леви может становиться очень агрессивным, защищая своих детей от любых нападений. В ответ Леви коротко кивнул. — Смотрите, мам, пап. Я же говорил, что они странные, — мальчик громко заявил. Леви немедленно выступил вперед, загораживая собой детей. — Здравствуйте, я Леви Аккерман, отец Эрена и Микасы. Это Эрвин Смит, мой молодой человек, и его сын Армин, — Леви представился, почти наверняка не сумев сохранить вежливый тон. Он не протянул руку для рукопожатия по более чем очевидным причинам. — Мы Джонсы, — представился мужчина, поджав губы и крепко держа мальчика за плечи. — Это наш сын Тревор. Я считаю, нам следует кое-что обсудить. — Согласен, — Леви кивнул. — Ваш сын толкнул Тревора, — обвинил мистер Джонс. Леви оглянулся через плечо, жестом приглашая Эрена подойти ближе. Опустив плечи, мальчик шагнул вперед и остановился прямо позади своего папы. — Эрен, ты толкнул его? — Леви присел, чтобы быть на одном с ним уровне. Он не мог не заметить, как тщательно Эрен избегал его взгляда. — Да, — он тихо пробубнил, а затем объяснил свои действия более громко, — но он говорил гадости, заставил Армина плакать, и не оставлял нас в покое. Обещаю, что больше так не буду. Но он даже не упал! — Всё ясно, — Леви выпрямился. — Похоже Эрена спровоцировали и он просто пытался защитить своих друзей. Я думаю, нам следует обсудить то, что именно ваш сын говорит моим детям. Он пристает к ним и задирает. Женщина, миссис Джонс, фыркнула: — Тревор не сделал ничего плохого. Вы не можете обвинять его. Если кто-то в этом виноват, так это вы и ваш парень. — Прошу прощения? — терпение Леви уже трещало по швам, его голос звучал низко и опасно, глаза сузились. — Думаю, моя жена пытается сказать, что вашим детям не говорили бы ничего подобного, если бы вы не жили в содомии, — пояснил мистер Джонс. — Вы… — зашипел Леви, кипя от злости, готовый сделать шаг вперед и ударить мужчину. Лишь рука Эрвина останавливала его сжатый кулак. — Мне очень жаль, что вас это задевает, однако мы просим вас провести беседу с сыном и объяснить, что ему не следует говорить такие вещи нашим детям, — мягко сказал Эрвин. — Наша личная жизнь не имеет никакого отношения к учебе наших детей или вашему сыну. — Она имеет отношение к нашему сыну! Он сталкивается с детьми, которых испортил образ жизни их родителей, — миссис Джонс гневно выдвигала обвинения. — Уже достаточно того, что вы двое педики, но втягивать невинных детей в… — Как вы смеете, — прорычал Леви, — как вы смеете говорить всё это дерьмо перед моими детьми. Единственное, что его удерживало от активных действий, была твердая рука Эрвина, державшая его ладонь, и тот факт, что Эрен и Микаса наблюдали за ним. — Я должен согласиться, что всё это совершенно неприемлемо, — сказал Эрвин, его голос изменился от спокойного и дипломатичного до спокойного и угрожающего. — Если данная проблема не будет решена между нами, нам придется обратиться к директору школы с жалобой о дискриминации. Надеюсь, до этого не дойдет. Пара перед ними выглядела удивленной, благодаря изощренным способам Эрвина угрожать, и обеспокоенной, из-за явной агрессии Леви. Однако они сами кипели от злости и были готовы продолжить высказываться. — Леви, уведи детей в коридор, я разберусь с этим, — Эрвин тихо проинструктировал. Леви был в ярости и больше не чувствовал себя способным справляться с ситуацией. Он развернулся, схватил Эрена, Микасу и Армина и вышел из кабинета. Как они посмели? Как они посмели судить об их семье? Как они посмели предположить, что он и Эрвин были плохими родителями из-за их ориентации? Кем, черт возьми, они возомнили себя, чтобы… Но поток его мыслей был быстро прерван. — Папа, а что с моей учительницей, ты не пойдешь? — спросил Эрен. — Что она имела в виду, что мы испорчены? — тихо спросила Микаса. Леви замедлился и присел на корточки перед ними. Все трое выглядели растерянными и немного напуганными. Армин тихо вытирал слезы, вцепившись в Эрена для поддержки. Что он должен был сказать им? Как он должен был объяснить своим детям, какой кучкой гомофобных придурков являлась семья Джонс? — Не слушайте, что они сказали, — он прорычал, гнев в его голосе заставил детей вздрогнуть. Он сделал паузу, чтобы успокоиться и привести нервы в порядок. Детям нужно было понять, что он ни в коем случае не злился на них. — С вами всё в порядке. Им просто не нравится, что я и Эрвин влюблены друг в друга, потому что они думают, что это неправильно. Эрен нахмурил брови в замешательстве: — Почему? Почему они думают, что это неправильно? — Некоторые люди думают, что мальчики должны любить только девочек, и что мальчикам неправильно влюбляться в других мальчиков, — Леви фыркнул. — Это неправильно? — Микаса тихо спросила. — Как вы думаете? — спокойной ответил Леви. — Вы думаете, это плохо, что мы с Эрвином любим друг друга? Все трое детей яростно замотали головами. — Эрвин хороший. И ты веселый с ним, папа, — отметила Микаса. — Я не думаю, что это плохо. Леви улыбнулся на это. — Я согласен, я думаю, что это они неправы. С нашей семьей всё в порядке. Не верьте никому, кто говорит, что это не так, — он закончил. — Армин, ты в порядке? Маленький мальчик кивнул в ответ, всё ещё потрясенный этой встречей. — Если кто-нибудь когда-нибудь будет снова говорить тебе такие вещи, сразу же сообщай нам, хорошо? — проинструктировал Леви, в ответ получив три неуверенных кивка. Затем он протянул руки, раскрывая их для объятий. — Идите сюда. Все трое тут же бросились к нему. Маленькие руки крепко сжимали его рубашку, а мордашки прижимались к груди и плечам. Леви крепко обнимал детей, так, будто бы он мог защитить их от всех страшных и несправедливых вещей, если бы просто держал их достаточно близко к себе. — Мне жаль, папа, — еле слышно сказала Микаса. — Не извиняйся, вам не за что извиняться, — Леви мягко ответил. Он отстранился и заглянул в глаза каждому, убеждаясь, что с ними всё в порядке. Дверь кабинета снова открылась и к ним присоединился Эрвин. — Я поговорил с их учительницей, — объявил он. — Теперь она в курсе всей ситуации. Надеюсь, этого больше не повторится. Охваченный желанием прикоснуться к нему, Леви поднялся и притянул Эрвина к себе для поцелуя. Может быть, он тоже нуждался в утешении. — Спасибо, — Леви выдохнул, отстраняясь. — Без проблем, — Эрвин улыбнулся. — Я думал, ты ударишь этого мужчину. — Я хотел, — Леви согласился, прежде чем быстро добавить, — но бить людей — неправильно. Даже если они злые и говорят неправду. Последняя часть, конечно же, была адресована детям. — Именно, — подтвердил Эрвин. — Хорошо. Тогда я думаю, мы готовы идти, — решил Леви. — Но ты не разговаривал с моей учительницей, — пожаловался Эрен. — Да, но не думаю, что мне стоит возвращаться туда. Думаю, на сегодня с нас хватит. Выйдя из школы, Эрвин предложил зайти за мороженым в знак утешения, что не могло не обрадовать всех. По крайней мере, сладость отвлекла детей от только что произошедшей ужасной встречи. Однако, во рту Леви всё ещё остался горький привкус от разговора, который не сумело смягчить ни одно мороженое (слишком сладкое, по его мнению). Конечно же, Леви знал и понимал, что в мире существуют такие люди, как Джонсы. Но он никак не ожидал встретить их здесь, в школьном классе собственных детей. Он никогда не думал, что его дети будут страдать от того же дерьма, что и он, когда был юным. Это всё было так несправедливо. Но Леви ничего не мог с этим поделать. Во всяком случае сейчас, казалось, мороженое прекрасно справлялось со своей задачей.