О ванильной тактильности и прочих синонимах

— Какая прелесть.. Ëнджуну просто невероятно космически плевать на то, как минутами ранее информатик в универе прикопался к нему на всю пару из-за старческих предубеждений и веры в то, что молодёжь нынче прыгает выше головы. День был мучительно долгим, нудным и выматывающим. Минутами ранее он проклинал весь мир за дерьмо, которое он испытал. Но как же Ëнджуну фиолетово, когда у ворот в теплый осенний вечер стоит Бомгю. Бомгю в своем приятно бежевом худаке, рваных джинсах, рюкзаком, болтающимся грузом на левое плечо. Очень красиво. Ëнджун подходит ускоренным шагом. — Ты тут? — Бомгю оборачивается на голос, его волосы раздувает ветер, при виде хёна тут же сияет, как солнце в первое летнее утро. — Ты закончил! Держи, — улыбается совершенно очаровательно, протягивает стакан кофе, — Это американо, только остывший. — А мальчик Гю так хорошо меня знает. Спасибо, это то, в чем я нуждаюсь сейчас, — Чхве радостно принимает стаканчик, широко улыбаясь, — А ещë мне нужны твои объятия. Он мило выпячивает нижнюю губу, и Бомгю не в силах устоять перед этим шармом, тянется к телу хëна, обвивает руками шею, в которую старший тычется носом, втягивая медовый запах. Гю тихо смеëтся в ухо. Дофамин тягуче разливается по лёгким, заполняя собой всë пространство в них — лучшее из чувств. — Ты рано закончил, но всë равно пришëл за мной? — Ëнджун бережно лохматит и без того некий ворох слегка отросших волос на голове младшего. — Конечно, хëн, — Бомгю скромно прячет улыбку за ладошкой, смущëнно опускает голову вниз, — Пойдëм в общежитие? — Да, здесь мне больше нечего делать, — Ëн кидает на здание позади скептический взгляд, поджимая губы. В комнате пахнет свежо и, похоже, булочками, которые мог испечь Кай. И Ëнджуна легко отпускает от тяжести такого неудачно сложившегося дня. В конце концов, с ним под боком сидит милый комочек счастья, его карманный мальчик, его нежность и луч, заряжающий энергией. Сейчас все скучные мысли можно оставить где-нибудь подальше. — Субин говорил, что придëт поздно. Я думаю, он идëт гулять с Каем, — Чхве внимательно наблюдает за тёмной макушкой, только что расположившейся на его животе, хватает руку, балуясь с пальчиками осторожно. — Они могут встречаться? — подаëт тихим голосом Гю, расплываясь от мягко-колких касаний к коже. — Возможно. Похоже на то. — Они милые. — Ты тоже, — Ëн сплетает их пальцы. — Спасибо, — брюнет крепче жмëтся к старшему, обвивая конечностями тело, — С тобой так уютно. — Взаимно, Бомгю. Признаться, первое впечатление после нашей встречи практически не отличается от того, каким я вижу тебя сейчас. — Правда? И что ты думал, когда познакомился со мной? — Хм, ну, — он на секунду задумывается, пока поглаживает второй рукой плечо собеседника, — Ты показался мне очень добрым, искренним, солнечным. Ты такой и есть, ты настоящий, мне это безумно нравится. — Как приятно, хëн, — хихикает тот, поднимая голову, укладывая подбородок на грудь, и сейчас он может спокойно вглядываться в чужие черты лица, — Я не знал, что мы с тобой так легко сойдëмся, потому что ты был пугающе манерным и самовлюблëнным. Ëнджун закатывает глаза (собственный привычный жест), цокая языком. Его губы тогда приоткрываются, прибивая намертво к себе всë внимание острыми гвоздями. Глаза Бомгю истерично бегают, следят за каждой мелочью и деталью. Со стороны будет заметно, как он неравнодушен к хëну, но здравые мысли как-то постепенно уходят восвояси, не тревожат уже даже. — Я просто знаю себе цену, ты посмотри, какой у тебя хëн потрясающий, только слепой не увидит, и то, дело сомнительное. — Ëнджун! — Гю сквозь смех продолжает следить за мимикой. — Ну а что? Я честен перед миром, передо мной никто не может устоять, — он ухмыляется, прищурив хитрые глаза, отрывает руку от плеча и откидывает несуществующие локоны, — Что ты смеëшься? — Ты забавный, — и получает щелчок по носу, — Ай! В комнате тепло. Очень тепло, может и жарко. Особенно, когда они наедине, находятся так близко друг к другу, так интимно, ненавязчиво. Это не смущает, им комфортно, безумно комфортно сейчас. Ëнджун тихонько касается носа вновь, только в этот раз, чтобы успокоить, оглаживает тыльной стороной. Потом, не сдерживая порывы, ведëт пальцами по щеке, на что Бомгю неопределенно мычит, прикрывая глаза. Ëн спускается к подбородку, неожиданно (ещë как ожиданно) подмечая для себя, как же обворожительны губы младшего. Их хочется очень-очень. Как угодно. В голове вихрь мыслей, одна за другой сменяется. От «готов, делай прямо сейчас» до «это неправильно, так лучше не надо». Но влечение берëт верх над телом хозяина, указательный стремится к нижней, надавливая, щекочет ноготком, тянет немного вниз. Это очень привлекательно. Гю приоткрывает глаза, каре-шоколадные глаза, смотрит из-под ресниц вяло, будто размяк совсем. Хотя и не будто. Ëнджунов палец игриво прикусывают, он выдыхает сквозь зубы, необходимо бороться с диким желанием поцеловать младшего. Они же друзья, чëрт побери. Но сколько хëн наслышался подколов от Субина, что Ëнджун и Бомгю совсем как женатая парочка ходят, что они совсем неразлучны, что точно что-то между ними есть. Да даже Кай не единожды интересовался лично, не вместе ли ребята. Было пару раз, когда втроëм, в отсутствии Бомгю, они могли обсуждать, что происходит с чувствами этих двоих Чхве. А что Ëнджун? Он запутался. Он знает точно, что сам очень симпатизирует младшему, даже больше, ему всегда хочется быть рядом с Гю. Но они же дружат, правильно? Сколько бы их взаимодействия не могли слегка переходить черту обычного общения, они же друзья? Бомгю действует первым. Просто перекидывает ногу через чужие бëдра, приближается (куда ещë-то?) лицом к лицу. Прикрывает глаза, а у Ëнджуна сердце летит к ногам, не возвращаясь. Бомгю карамельный, сахарный, сладкий до мурашек. Вкус его губ можно сравнить с сахарно-ватным бунтом. Он кротко, целомудренно касается ëнджуновых сухих губ. Это хорошо, возмутительно хорошо. Потом ещё раз, языком проводит по нижней, пытается распробовать еë, аккуратно переминает в своих губах, небольно терзает зубами. Хëн в ответ на незамысловатую ласку стонет негромко, выдыхает прямо в рот, и отвечает на поцелуй, двигая губами навстречу. — Ты такой вкусный, — отрывается старший на некоторое мгновение, снова припадая к искусительно ангельскому. Ладони падают на расслабленную спину Гю, Ëн трепещет от того, какой он по-детски хрупкий, но не по-детски горячий. Целовать его губы сплошное наслаждение. А Бомгю никогда не чувствовал такой трепетной отдачи, внутри всë просто перевернулось, он так нуждался в хëне и его открытой чувственности, перетекаемой ванильной нежности, в его любви. Останавливаться не было смысла, просто вышло наружу то, что так застенчиво сидело внутри, болезненно согревая душу. Теперь бояться нечего, теперь всë впереди. Кай с Субином возвращаются в комнату под ночь, Субин включает свет на кухне. — Так тихо, никого нет, что ли? — Хюнин проходит дальше, заглядывая в тёмную комнату, тут же широко улыбаясь, — А, нет. Бомгю и Ëнджун спят, крепко обнимая друг друга.