Сумеешь выжить?

      Приходилось сдерживать себя, закрывая рот ладонью, чтобы не издавать лишний раз громкие всхлипы. Рана на животе до ужаса сильно саднила, но эта боль даже близко не стояла с той, которая разгоралась в сердце мучительным пламенем.       Чон Чжэхон…       Перед глазами отчётливой картинкой стоял лифт, охваченный огнём, и на удивление умиротворённое лицо Чон Чжэхона. Языки пламени постепенно охватывали его бездвижное тело и тело гадкого монстра. Это чудовище — чтоб оно гнило в Аду, словно последняя сволочь! — уничтожело и бесследно растоптало единственную надежду Юн Джису на собственное выживание; убило бесстрашного напарника, верного друга и самого дорогого на данном этапе существования человека.       Чон Чжэхон…       Воспоминания почти пятнадцатиминутной давности тоже никак не хотели отпускать. Чон Чжэхон крепко держал свой меч, охраняя вход в своеобразную операционную, которая сейчас выполняла роль палаты Юн Джису.       — Ты мне нравишься. — коротко бросил он и удалился.       Несмотря на свою больную руку, он ринулся спасать ту женщину. Именно в руке была его оплошность. Он бы справился, прибил бы эту тварь. Треклятая рука!       — Глупый, глупый Чжэхон. — Юн Джису сама не заметила, как начала шептать сквозь слёзы всё, что было на уме.       — Эй.       Любое движение — даже такое простое как поднятие головы с колен — отдавалось отвратительной болью во всём теле. Особенно болел сам шов. Его пришлось поддерживать свободной ладонью, чтобы не начать кричать от боли.       Прямо перед Юн Джису стояла Ли Ыню. Не хотелось терять лицо перед таким человеком, но сколько бы девушка не пыталась стереть со своего лица ручейки слёз, те всё текли и текли с новой силой.       Сунув руки в карманы, Ли Ыню смотрела на Юн Джису своим привычным стервозным взглядом. Но недолго. Она аккуратно опустилась рядом, прислонившись спиной к холодной стене.       Молча сидели долго. Юн Джису всё это время плакала. Сейчас уже от безысходности, нежели от грусти потери ставшего родным за это время человека. Понимание пугающей истины озарило её сознание только сейчас. Только сейчас она поняла, что все их жалкие попытки выжить бессмысленны. Монстры повсюду; от них не спастись; не предугадать, кто уже заражён. Кто знает, может, сейчас кровь из носа пытается остановить Пён Санук. Возможно, через минуту обратится в чудовище Ли Ыню и убьёт её первым делом. А если симптомы начнут появляться у самой Юн Джису?       Хотелось выть от отчаяния, но присутствие Ли Ыню не позволяло этого сделать. Что она вообще здесь забыла?       Вскоре желание реветь навзрыд никуда не пропало, зато сил заниматься этим уже не было. Лишь ноющая грусть где-то в области сердца.       — Успокоилась? — спокойный голос Ли Ыню казался совсем не подходящим для всей этой ситуации. — Ты знала, что когда-нибудь это случилось бы. Он слишком часто лез в самый очаг событий.       Удалось лишь кивнуть. Не то чтобы Юн Джису соглашалась с этим фактом, просто спорить было бесполезно.       — Тогда чего слёзы льёшь?       — Я потеряла важного человека. Тебе не понять. — пересохшие губы двигались с трудом.       — Конечно. Одна же ты здесь бедная и несчастная. — её спокойствие пошатнулось, вновь показывая истинный характер девушки.       — Ну так… расскажи мне свою грустную историю, поплачем вместе.       Ли Ыню растянула губы в довольной полуулыбке.       — Не думаю, что это заставит нас плакать, лишь нагонит ненужную тоску.       Снова молчание. Гнусное, долгое, заставляющие вновь копаться в своих мыслях.       Рука Ли Ыню вложила что-то в ладонь Юн Джису. Что-то холодное, липкое и мокрое. Опустив взгляд, та поняла, что это меч, которым недавно Чон Чжэхон раз за разом протыкал тело монстра-охранника. Вся рукоять была в его крови, а сам меч разломлен напополам. К горлу подступил новый комок всхлипов, но Юн Джису, уверенно потушив желание вновь заплакать, лишь глубоко вдохнула. Она воистину благодарна Ли Ыню.       — Я боюсь, что без него ты превратишься в тряпку, Джису. Тебе нужен стимул, какая-нибудь мотивация, чтобы бороться за свою жизнь. — она была права, хоть это и сложно принять. — Давай так, я стану этой мотивацией.       — О чём ты? — в голове кружился ураган из разнообразных мыслей. Сосредоточиться только на подруге по несчастью было нереально.       — Я переживу с тобой всю эту дрянь. — тёплая ладонь Ли Ыню обхватила дрожащие пальцы Юн Джису. — Мы справимся.       Юн Джису не удержалась и положила голову на плечо соседки. Так комфортнее.       Просидели в таком положении достаточно долго, чтобы у девушек затекли конечности, но ни одна из них не стремилась встать.       — Будешь? — Ли Ыню протянула на половину пустую пачку Esse.       — Я бы с удовольствием, но Ынхёк запретил мне. Говорит, что это может пагубно сказаться на моей ране.       — Наверное, он прав. — она уже успела поджечь сигарету и засунуть её между зубов. Дым поднялся вверх серой тучкой. — Сумеешь выжить? Ради меня.       — Сумею.       — Обещаешь? — кое-как вынув руку из хватки Юн Джису, Ли Ыню протянула мизинец, словно ребёнок.       — Обещаю. — она ответила тем же, сцепив их пальцы.