утопи своих бабочек в моей крови

      Ванда проснулась придавленная к кровати, и около пяти минут лежала с закрытыми глазами, стараясь понять, что собственно происходит. Открыв глаза, девушка увидела мужскую руку, которая обвивала её талию, прижимая к себе.       Она попыталась поднять свою руку и это действие, благо, удалось. Поняв, что уже в состоянии управлять своим телом, Ванда постаралась аккуратно выползти из крепкой хватки.       Уолкер уже почти встала, как её резко потянули за руку обратно, на что она негромко пискнула. Услышав это, парень резко открыл глаза, наблюдая за Вандой, которая потирала своё запястье. — Извиниться не хочешь? — спросила девушка, глядя на него. Тот молчал, отчужденно наблюдая за её движениями. — За что? — спросил он, вставая. Ванда решила, что это очередной «прикол» Имауши, и подумала, что лучше будет, попросту не обращать на это внимания.       Уолкер аккуратно, держась за шкаф, поднялась с кровати, и сделала первый шаг. Движения давались легко, поэтому, выдохнув, она направилась на кухню, чтобы сделать какой никакой завтрак. — Долго ползти будешь, улитка? — спросил Вакаса, глядя на это снизу. — Отвали, — ответила беловолосая, кинув на него гневный взгляд. — Бесишь, — чертыхнулся парень, и мигом оказался возле неё. Подняв ту на руки, он понёс её на кухню, усаживая на диван, который стоял около стены.       Не теряя времени, Имауши поставил чайник, и принялся за завтрак. Парень приготовил два омлета, с добавлением колбасы и сыра. Чай уже стоял на столе, дожидаясь своего конца. Он направился к дивану, чтобы вновь перенести девушку, но Ванда сама, не спеша, добралась до стула, который стоял напротив Вакасы. — Спасибо, — вежливо поблагодарила Уолкер, принимаясь за еду, которая, оказалась, очень даже, вкусной.       Вакаса так и не ответил, а лишь кивнул, глядя на неё. Часто ли ему приходилось с кем-то разделять завтрак? Вряд-ли. Парень жил один, да и родственников толком-то не имел. А если быть точнее, он просто напросто не считал этот мусор своей семьей. Мать алкоголичка, и отец наркоман, которые только и делают, что дерутся днями напролёт, а потом плачут, что были не правы. Смешно ли это? Вряд-ли. Было приятно смотреть, как она улыбается уголками губ, когда жуёт что-то, приготовленное им, сама того не осознавая.       Ночью, парень чувствовал, как та тряслась от холода, поэтому решил, что приволочь её в свои медвежьи объятия будет правильным решением. Через некоторое время, она, наконец, перестала трястись, мягко прижимаясь к нему спиной. Имауши слышал как девушка проснулась, и пыталась выбраться из его объятий, на что он еле заметно ухмыльнулся.       Сейчас, он сидит напротив неё, и наблюдает, как та пьёт чай, и разговаривает с собакой. На мгновенье у него в голове промелькнуло, что он не очень хороший собеседник, поэтому Ванда выбрала собаку. Но эти мысли улетучились так же быстро, как посетили его. Ещё недолгое время наблюдая, он наконец встал из-за стола, при этом сказав: — Сегодня собрание в пять, — девушка кивнула, спрашивая: — Уже уходишь? — спросила Уолкер, кидая Церберу лакомства для собак. Тот, в свою очередь, быстро стал поедать вкусную еду.       Однажды, Ванда с дураком Шиничиро решили попробовать их, после чего, он ещё долго держал её за волосы над унитазом. Стоило ли оно того? Думаю, что да. Их воспоминания с Сано, это ещё та веселуха. Но и он не отделался так просто. Просидел в её туалете не один час, на что она сидела под дверью, и только и делала, что смеялась, и предлагала ещё, а парень лишь в шутку кидал что-то в дверь, чтобы она каждый раз дергалась, но продолжала смеяться. — А ты хочешь, чтобы я остался? — спросил парень, надевая на лицо очередную ухмылку, которую так любил.       Ванда сделала вид, что задумалась, но она и сама не знала, чего хотела. Одолжив минуту на раздумья, Уолкер наконец ответила: — Встретимся на месте, — Имауши кивнул и не спеша, покинул её дом.       До собрания оставалось несколько часов. Ванда не знала, чем заняться в это время, но решила начать с самого сложного, а именно — уборки. В некоторых местах, она так и не осмелилась убраться, оставив все на потом. Видимо, это самое «потом» наступило.       Войдя в библиотеку, девушка начала чихать от слоев пыли, которых здесь было больше, чем песка в пустыне. Уолкер намочила носовой платок, и повязала его вокруг носа, и взяв все свои тряпки с чистой водой, направилась в комнату. Протирая каждую полку, она видела, как комната преображается.       Подоконник здесь был большой, как минимум, поместилось бы два человека. Ей это очень понравилось, и она так же протерла его, делая белоснежным. — Уборка творит чудеса, — сказала девушка, смотря на свои творения. Пол изменил цвет, и теперь был приятен для глаза. Книги аккуратно стояли на полочках, дожидаясь своего череда. В первый же день, Уолкер пообещала себе, что прочтёт их все. Так что скоро будет начинать!       Посмотрев на часы, она поняла, что уже четыре, и пора бы начинать собираться.       Девушка надела белую футболку, с принтом змеи на спине, уж очень ей такие нравились, и накинула сверху новую куртку. Обув берцы, и небрежно заправив в них штаны, она уже собиралась выходить, как об её ногу начал тереться Цербер.              За это время, мальчик уже подрос, и был ей чуть выше колена, поэтому, она гуляла с ним почти каждый день, не забывая о тренировках.       Собака смотрела на дверь, и девушка кивнув самой себе, выпустила собаку вперёд. Та, радостно виляя большим хвостом, вышла рядом с хозяйкой, и пока та закрывала дверь на замок — оглядывала округу. Цербер всегда так делал. Будто искал потенциальную угрозу, и в любой момент был готов напасть. Ошейником Ванда никогда не пользовалась, потому что пёс всегда шёл возле неё, будто охраняя.       Так и дошли они до здания, которое многие считали своим домом. Войдя внутрь, она только и делала, что отвечала на приветствия. Наконец, когда девушку заметил Шин, быстро подошёл к ней, спрашивая её самочувствие. — Я так испугался, Ванда! — начал вопить Сано, а она и не понимала, с чего он это начал. — Что случилось, малыш Шиничиро? — спросила девушка, беря его лицо в руки, чтобы тот перестал вертеться. — Вакаса сказал, что ты умираешь, — глаза девушки казалось стали по пять копеек, искоса глядя на виновника «торжества», который посмеивался, глядя на эту сцену. — Имауши, я тебе говорила, что ненавижу тебя? — спросила девушка, отпуская друга, а тот лишь непонятно переглядывался с парнями. — Кажется, уже третий раз, — очередная ухмылка уже порой начинает раздражать. Ванда уже хотела направиться к нему, но её остановила рука Шиничиро. — Сегодня мы собрались не просто так, Ванда. И я дам вам возможность уладить конфликт, — она остановилась, смотря на него нечитаемым взглядом. — Но сначала, я расскажу о том, что нам кинула угрозу группировка «Падших Ангелов», — парень замолчал на несколько секунд, чтобы кто-то успел переварить информацию. — Я принял этот вызов, мы выходим против них в субботу, в семь вечера. И я вам обещаю, мы порвём их, — на этих словах, толпа закричала.       Ванда, в свою очередь, лишь устало потёрла переносицу, и сказала: — Я не буду драться, но я всегда буду с вами, и в любой момент смогу помочь,— сказала девушка, и не дожидаясь ответа, хотела продолжить, как её перебил какой-то парень: — Тогда зачем ты сюда пришла, если не собираешься драться? — спросил он, и некоторые охотно его поддержали. — Хочу избежать лишних смертей, — толпа залилась смехом. Пользуясь моментом, Уолкер хотела испробовать свою теорию с кольцом. — Пожмём друг-другу руки? — вдруг спросила она, и парни как один уставились на неё. Говорящий, вышел вперёд, протягивая ей руку.       Вытягивая руку вперёд, она слабо пожала её. Ничего не происходило секунд десять, но резкая боль пронзила парня, как будто сама молния прошла сквозь него. Он держался за руку, отползая от неё, когда Шин уже отдернул её руку, злобно глядя на неё. — Ты не должна калечить своих, — зло процедил Сано, сжимая её руку сильнее. — Я должна показать им, что я сильнее их вместе взятых. Если им нравится грязные правила, то я буду играть по ним, — сказала девушка шепотом, но казалось, услышали все.       Парень, который уже оклемался, и стоял с перевязанной рукой, сказал: — Ты что, монстр? — спросил парень, искоса глядя на неё. — Нет. Я дракон, — наконец помещение залилось криками. Девушка улыбнулась, смотря на Шиничиро. — Ты обещал мне возможность. Так о чем ты? — спросила Ванда, когда толпа наконец стихла. — Вакаса, ты хотел показать им классный приём? Вперёд, — сказал Сано, и махнув рукой, отошёл в сторону.       Названный вышел, встав напротив девушки, которая вмиг протянула тому руку, догадываясь, что на него эта шалость не подействует.       Некоторое время, он просто глядел на протянутую ею руку, но все же ответил на рукопожатие, глядя ей в глаза, которые рассмотрел сквозь солнце защитные очки. Освободив руку, она сняла с себя куртку, передавая её Шину, который любезно улыбнулся. Несколько минут размышлений, и Уолкер все же снимает очки, глядя на улыбку Имауши. — Решила сбить меня с толку своими чудными глазками? — спросил парень, вставая в стойку. — Спасибо за идею, — сказала она, делая первый удар.       Кулак рассек воздух, и в наступление пошёл Вакаса. Не теряя времени, парень схватил её за талию, перекидывая через себя, приложив её к полу. Не так сильно, чтобы вырубить, но и не так слабо, чтобы прийти в себя быстро.       Делая над собой большое усилие, она одним движением закидывает ногу ему за спину, оказываясь сверху. Парень мигом изгибается, освобождаясь от лишней ноши, и они вновь напротив друг друга, уже с немного сбитым дыханием.       Два выпада подряд, один прошёлся девушке по губе, от чего она почувствовала стекающую, тёплую жидкость. Второй прошёл мимо, и воспользовавшись моментом, она быстро ударила его по животу армейским ботинком. Вот она — привилегия!       К сожалению, сбить парня с ног, таким образом, увы, не удалось, и на его лице сияла улыбка, предвкушающая нечто большое. — Не применяйте этот приём на своих друзьях, если хотите, чтобы они остались живы — сказал парень на ходу сбивая девушку с ног.       Больно ударившись спиной, с неё будто выбили все органы разом. Она пыталась оттолкнуть его тело ногами, но тот лишь сжал её руки над головой Уолкер.       Приставив локоть к горлу, он ждал, пока она сдастся. — Один-один,— сказала девушка, хриплым голосом, все ещё пытаясь отдышаться, после чего её вмиг подняли на ноги, обнимая одной рукой за талию. — Зря ты начала игру со мной, — сказал парень, наклонившись к её уху. — Зря ты играешь по моим правилам, — ответила ему Ванда, смотря ему в глаза. — Ты меня сильно приложил, — прошептала она, надеясь, что он не услышал. Но почувствовав, как что-то коснулась её подбородка, подняла глаза.       Парень, который только что чуть не убил её, сейчас аккуратно вытирал ей кровь каким-то платком, улыбаясь краешками губ. Ванда чуть не открыла рот такой сцене, но сдержалась, чтобы не вызывать у того смех. Закончив своё дело, он аккуратно наклеил ей пластырь, перед этим поцеловав в место удара, удивив девушку ещё больше.       Глаза стали как пять копеек, а он, улыбнувшись как Чеширский кот, направился прочь, но остановился, когда увидел сидящего на полу Цербера.       Протянув тому руку, он легко погладил его по голове, на что пёс ластился. Цыкнув, Ванда поспешила к ним, и встав рядом с Имауши, ожидала, пока он поднимется. — В следующий раз я вновь буду победно сидеть на тебе, — спокойным голосом сказала она, но поняв, что ляпнула, вмиг стукнула себя ладошкой по лбу. Его, кажется, это позабавило. И встав, он вновь наклонился к её уху, и прошептал:   — Если победишь меня в следующий раз, я подарю тебе кое-что, — после этих слов, он вновь взглянув в эти алые глаза, и пошёл на выход.       Смотря ему в след, Уолкер и не заметила, как её уже трясли за плечо. — А? — вдруг спросила Ванда, оборачиваясь. Перед ней уже лежал Шин, который не выдержал равновесия от её внезапного разворота. — Ой, прости, — сказала девушка, и поспешила подать парню руку, но тот, серьезно посмотрел на неё, и поднялся сам. — Почему ты не сказала, что вы встречаетесь? — вдруг спросил Сано, засунув руки в карманы, и приближаясь к её лицу, будто ища в нем правду. — Мы не встречаемся, ты снова себе придумал что-то, глупый малыш Шин, — ответила девушка, и забрав куртку, поспешила удалиться, пока её не настигли расспросы брата.       Но все же, этого избежать не удалось. Нагнав Ванду, он заставил её остановиться, переводя дыхание. — Сходим к Изане? — спросил парень, на что девушка так же быстро кивнула. — Но сначала отведём Цербера домой, не хочу его брать с собой, — Шин согласился, и они так же быстро отвели его обратно.       Ох… Изана. Этот мальчишка нравился ей всегда. Что-то в нем было, что хотелось помогать ему, и всегда быть рядом. Но, к сожалению, всегда не получалось.       Когда она впервые пришла, мальчик отстранённо глядел на неё, все время шагая только возле Шина, и слушая его очередные истории о том, как его отшивают девушки одна за другой.       Зачем это знать ребёнку? Да кто его знает, этого Шиничиро. Наверное, он это уже и Манджиро рассказывает, если это так, то хочется застрелиться, находясь в добром здравии.       Позже, Изана очень даже подружился с Вандой, и казалось, был очень рад её видеть, но всегда скрывал это за пасмурным, как грозные тучи, лицом.       Вновь договорившись с директором приюта, они направились в комнату к Изане, чтобы забрать того на прогулку. Войдя в комнату, они увидели, как Курокаву избивают двое мальчишек.       Быстро ринувшись к ним, девушка мигом растолкала парней, грозно глядя на них, от чего, они казалось, сжались в маленький комок.       Прижав к себе парня, она даже не стала поворачиваться, а лишь бросила Шину. — Подождите меня у входа, — Сано взял его за руку, уводя его за собой, и рассказывая веселые истории, чтобы малыш перестал плакать. А плакал ли он вообще? Девушка так и не увидела его лица, и не чувствовала, что её одежда намокает, когда прижала его к себе.       Сев на табуретку, которая стояла посередине комнаты, она сняла очки, и злобно посмотрела на этих мальчиков. Её злости не было придела. Как они посмели обидеть её семью? Изана хоть и не был родным, но она всегда считала его частью семьи, но никогда не признавалась ему об этом. Все так же злобно смотря на них, она наконец сказала: — Если я узнаю… — начала она говорить, но ничего не успела сказать, как мальчики упали на колени, и начали создавать потоп своими слезами, смешивая их с извинениями. — Надеюсь, мы поняли друг-друга, — сказала девушка, и надев очки, вышла из комнаты. Подходя к воротам, она слышала обрывки фраз Изаны: — Что они теперь подумают обо мне, когда за меня заступилась девчонка? Да кто она такая? Какого черта вы вообще приперлись? — казалось, что такие слова для десятилетнего мальчика это что-то невиданное, но сейчас она слышала все отчётливо. И так же слышала характерный шлепок об щеку.       Быстро встав перед ними, она увидела покрасневшую щеку Изаны, и схватив этих обоих за руки, повела подальше от этого ужасного места.       Остановившись в парке, она усадила младшего на скамейку, и встала перед ним. Собравшись с мыслями, Уолкер наконец выплеснула все, что так долго держала в себе. — Я всегда мечтала о такой защите как у тебя, Курокава. Но мне пришлось в твои годы становится сильной, чтобы постоять самой за себя. И знаешь что? Лучше бы я жила в приюте, чем той жизнью, которая у меня была в твоём возрасте, — она почувствовала, как Сано ободряющее сжал её руку, и продолжила: — Да черт тебя подери, ты моя семья, Изана! Ты наша с Шиничиро семья, хватит отталкивать меня и его. Хотя знаешь что, а ты только скажи мне уйти, и я уйду, — вдруг сказала девушка, но поняв, что пошла на манипуляции, хотела исправиться, как мальчик вдруг сказал: — Уходи. — чувство, будто земля ушла из-под ног пропитало её целиком и полностью. Её снова отвергли, сначала мать, потом Изана. Снова это разрывающейся чувство внутри, будто часть тебя вырвали, разрывая на куски.       Она ещё с минуту стояла, переводя глаза то на Изану, то на испуганного Шиничиро, который, казалось, вообще не понимал, что здесь происходит. Сорвавшись с места, Ванда ушла в другом направлении, не оборачиваясь на зовы Сано.       Она дошла до какого-то проулка, прежде, чем опустилась на землю, закрывая рот рукой. Слёзы, которых не было так давно. Что они могут означать, девушка не знала. Ей приходилось лишь сильнее сжимать рот, чтобы не привлечь чужого внимания. Девушка плачет лишь второй раз в жизни, но её будто разбивают, как стекло, на тысячи маленьких осколков. Как тогда живут люди, которые плачут постоянно? Что могут значить слёзы? Слабость? Силу? Отчаяние? Ванда не знала ответа на этот вопрос, но очень хотела узнать его. А смогла ли она, так же, как обычные дети, подростки, много плакать? Если сейчас её разрывает… Сколько времени прошло? Час? Два? Кто знает. Рыдания переросли в всхлипы. Казалось, Уолкер выплакала весь запас, что копила так долго.       Наконец поднявшись на ноги, она натянула капюшон пониже, и подойдя к первому попавшемуся парню, который выглядел высоким, а значит и достаточно взрослым, она попросила: — Купите мне сигарет, пожалуйста. Любых, — сказала девушка, протягивая купюру. Парень хмыкнул, и направился в магазин, долго ждать не пришлось, и в её руке лежала девственная пачка сигарет. Синий винстон, любимые сигареты Имауши. Забавно, когда она начала запоминать такие мелочи?       Слабо улыбнувшись, она уже хотела было уходить, как её схватили за руку. — Где ты была? Сано тебя обыскался, — спросил до боли знакомый голос, и тихо простонав, Уолкер пыталась вырваться из его хватки, но ослабшее тело не дало ей такого преимущества. — Заткнись и дай мне уйти, — голос дрогнул. Впервые при нем. Он аккуратно поднял её капюшон, и увидел алые глаза, вокруг которых красовались огромные красные круги, говоря о том, что кто-то сегодня находился в истерике. — Я не знаю причин, но… — аккуратно начал он, касаясь слезы, которая одиноко стекала вниз. — Забудь об этом. Дай мне уйти, — сказала девушка, делая очередную попытку вырваться из его хватки. — Пойдём, — вдруг прошептал парень, и аккуратно засунув её руку к себе в карман, переплёл их пальцы.       Знает же, сукин сын, что она трясётся как осиновый лист от холода. Но сейчас Ванда была совершенно не против. Да и когда она была против его тактильности? Имауши, наверное, последний человек, которого она захочет оттолкнуть от себя. Их связывает невидимая нить, которую Уолкер не намерена разрывать.       Шли они долго, достаточно для того, чтобы девушка покрывалась мурашками после каждого порыва ветра. Наконец, Имауши замер напротив какого-то подъезда, наспех вводя пароль, потянул девушку за собой.       Войдя внутрь, был красивый, чистый, подъезд. В принципе, это обычное дело для этой страны, но все равно приятно смотреть на чистоту.       Здесь было теплее, но не намного. Наконец они поднялись на последний этаж, и подошли к двери. Парень открыл её ключом, пропуская девушку внутрь. — Это твой дом? — спросила Ванда, рассматривая кота, который вышел ей на встречу. — Не знала, что у тебя есть домашнее животное, — Уолкер протянула этому милому созданию руку, и оно с удовольствием подставилось под её холодные пальцы, мурлыкая. — Раздевайся, и проходи в комнату. Я сделаю чай, — сказал парень, направляясь, как поняла Ванда, на кухню. Решила не перечить ему хоть сегодня, и направилась на диванчик, который ей предложили, как, скорее всего, сегодняшний ночлег. Она рассматривала какие-то картины на стенах, проводя пальцами вдоль и поперёк. — Как красиво, — еле слышно прошептала она, но вошедший парень, все услышал. — Это нарисовала моя мать, пока не спилась. Она была отличным художником, — его лицо не выражало никаких эмоций, но девушка все же встала напротив него, беря его руки в свои.       Имауши слегка зажмурился, когда ледяные руки коснулись его, горячих, как палящее солнце в самый разгар лета. — У тебя ледяные руки, садись и пей чай, — сказал он, накидывая на неё плед. — Они у меня всегда такие, — буркнула Ванда, но чай, все же, приняла.        Отпив глоток, она почувствовала вкус своего любимого чая, а именно — малинового. Почему-то именно этот вкус напоминает ей её детство. Но не такое. Другое, счастливое детство. Она всегда мечтала о нём. Они сидели на диване, так близко, и так далеко одновременно, что казалось, между ними целая пропасть. Но сегодня девушка решила переступить её, вдруг заговорив: — Мама бросила нас, когда я была совсем ребёнком, — парень никак не отреагировал, но Ванда знала, что он внимательно её слушает. — Отец запрещал мне выходить на улицу, из-за моих.. — она запнулась, и уже прошептала: — Глаз, — немного промолчав, чтобы собраться с силами, Уолкер продолжила: — Он бил меня за любой прокол, и оставлял шрамы. Мое тело скрывает их под одеждой, но я никогда не забуду ни один из них. Я была ребёнком, и не заслуживала такого обращения к себе… я не выбирала, с какими мне глазами родиться, черт его дери, — сказала Ванда, потупив взгляд в пол. — Я мечтала быть такой как все. Играть на улице с другими детьми, веселиться, плакать, проживать такие важные детские моменты, но все, что я могла, это наблюдать все это из окна, — она отставила чашку, протирая глаза руками, но те были сухими, и Ванда продолжила: — Он называл меня монстром. И я уверена, что считает так до сих пор. Каждый раз, когда я смотрела в его глаза, его будто рвало изнутри, и я снова отхватывала. — Почему не отбивалась? — вдруг спросил Вакаса, все так же глядя на картину, нарисованную его матерью. — Потому что я боялась смерти. Каждый раз, когда Фредерик приходил домой пьяный, я пряталась под кровать, чтобы не быть избитой, или ещё чего хуже, изнасилованной. — Он тебя трогал? — спросил Имауши, переведя на неё свой взгляд. Парень пытался отыскать истину в её глазах, но у него вряд ли это получилось. Они не разрывали зрительного контакта несколько минут, пока девушка, отвернувшись, не сказала: — Нет. не успевал. Вырубался на половине процесса, — что-то зашуршало под одеялом, и её пальцы сплелись с чужими. — Тогда… когда я вырубилась… у себя дома, — её пальцы сжали чуть сильнее, но девушка не обратила на это внимания. — Я провалилась в своё подсознание, и говорила, ты не поверишь, с драконом. Он сказал мне, что каждый раз, моя прядь будет окрашиваться в чёрный, когда моя душа будет покрываться мраком. И лишь один человек сможет развеять всю ненависть во мне, и разбить на мелкие кусочки, которые разлетятся в небе, как бабочки. Возможно, это звучит бредово, но я подумала, что ты должен это знать, — объяснила она, кладя ему на плечо свою голову. — Я верю тебе, — вдруг сказал Имауши, этим заставив её поднять голову, чтобы посмотреть на него. Парень смотрел так же прямо, но резко повернул голову к девушке, оказываясь в сантиметре от его губ.       Он стал приближаться, как раздался резкий звонок в дверь. Быстро отстранившись, парень велел ей сидеть на месте ровно, чему она, решила повиноваться. — Она у тебя, да? Я знаю, что у тебя! — кричал до боли знакомый голос, забегая в комнату, и увидев её заплаканные глаза, спросил: — Ты плакала? — девушка неловко отвернулась, глядя куда-то в стену. — Ванда, ты чего? Он же маленький, не понимает, что говорит! — он неловко почесал затылок рукой, Имауши, который стоял в дверном проёме, вслушивался во все это. — Шин… забудь. Если он не хочет меня видеть, не увидит, — проговорила Уолкер, поднимаясь с дивана. — Тогда почему ты впервые заплакала? Я ни разу не видел, чтобы ты… — она приложила ладонь к его губам, в немой просьбе молчания. — Слово «семья», слишком сильно влияет на меня, не правда ли? — спросила она, неловко улыбнувшись. — Покурим? — не дожидаясь ответа, Ванда вышла на балкон, доставая из пачки две сигареты.       На балкон, увы, вошёл не Шиничиро. Протянув тому сигарету, он благодарно кивнул, и поджег её зажигалкой. Приблизившись к девушке, поджег её сигарету своей. Раскурив её, она стала делать длинные тяги, чтобы расслабиться.       Ванда смотрела на профиль парня, вглядываясь в каждый сантиметр, чтобы запечатлеть его будто фотографию в голове. Красивый нос, губы, сжатые в тонкую линию, и скучающие, фиолетовые глаза. Его волосы немного прикрывали их, что делало парня ещё более красивым. Казалось, он был прекрасен во всем, его грубоватый голос, немного прокуренный, но не настолько, чтобы быть плохим. Прекрасный смех, который редко слышала девушка, заставлял мурашек бегать по её коже, выплясывая самые различные танцы. — Какой твой любимый цвет? — вдруг спросила Ванда. Почему именно это? Да она и сама хотела бы знать. Сердце, будто подсказало ей этот вопрос, и не найдя причин отказа, все же задала его. — Цвет твоих глаз.