k-16

Didn't learn a damn thing, honey, from you

Except how to lie and cheat while inside the sheets

Его личный мистер Грэй звонил только в экстренных случаях, зато не брезговал круглосуточными переписками в телеграме, словно они были подростками, которые общались ночи напролет, вымещая бушующие гормоны и спермотоксикоз в недвусмысленных сообщениях. Только Титов не был подростком, не страдал ни от гормонов, ни от спермотоксикоза и сообщения отправлял с профессиональной сухостью. В любое время дня и ночи. Коротко и требовательно, так же равнодушно, как любому другому подчиненному, и Макс наверняка не знал, получают ли его секретарши в три часа ночи приказы раздеться и думают ли над новыми позами, в которых еще не представали своему хозяину. Потому что даже в этом халтура была наказуема. Особенно в этом. Но Макс как-то справлялся. Душу из себя выдрачивал, чтобы остаться на этом месте. Молчал, когда приходилось сосать под столом на совете директоров, то и дело ударяясь макушкой. Молчал, когда его материал отправлялся в метафорическую мусорку после прочитанного первого предложения. Молчал и подставлялся за каждый промах, хотя нет, не молчал — Денису Олеговичу исключительно нравилось слушать стоны и прерывистое дыхание, которое сбивалось на всхлипы, стоило тонким пальцам очертить венки на предельно возбужденном члене. Плохие журналисты не получают хороших оргазмов. Плохие журналисты вообще никаких оргазмов не получают. После того, как Денис Олегович отклонял одну статью неделю подряд, а каждый вечер подводил к грани и оставлял с болью в яйцах где-то не здесь и не там рассыпаться проклятьями в свой адрес, Макс, кажется, плакал, кончив только после Титова и его разрешения. Наученному горьким опытом Кольцову на следующую статью хватило трех попыток, на следующую одной, а за статью, которую Макс сдал с первого раза, Денис Олегович собственной персоной снизошел вылизать его до блеска, прежде чем разложить на рабочем столе в обеденный перерыв. Независимое издательство, которое Титов создал и поднял с нуля, не прощало ошибок. Титов тоже не прощал, поэтому дорого брал за право второго шанса. Те, кто не был готов платить, — те, у кого были запасные варианты, — уходили с миром и даже без испорченной рекомендации, хотя Денису честно хотелось испоганить непутевым сотрудникам характеристику — останавливало только то, что с чистенькой характеристикой их на работу потом наймут конкуренты, а хуевые статейки у конкурентов были бальзамом на душу. У Макса запасного варианта не было. Его на этот-то взяли только потому что ректор хорошенько упросил Дениса пристроить одного-единственного бедного-несчастного оставшегося без практики студентика. Упрашивал ректор за символические сорок тысяч от Макса, которые родной дядя прислал на оплату аренды. Что ж, лучше было остаться в универе, но с голой жопой на улице — перекантуется у друзей, — чем принять тот факт, что ни на что не годен и вернуться в родное захолустье к предкам и к бате в мастерскую. Одна только мысль о его пьяной роже мотивировала лучше, чем любое унижение. Как Макс понял, Титов когда-то учился у их ректора на курсе — отличник и подающая надежды личность, — поэтому практиканта к себе взял просто по старой памяти, единичный случай: к ним трудно было устроиться на постоянку с хорошим опытом и портфолио, не то, что попасть на практику — ее там никто не организовывал и не собирался, если бы не Макс. За что ему достался Денис Олегович в качестве ментора, Макс так и не понял, но подозревал, что за все когда-либо совершенные грехи. Когда он отклонил первую статью, он не орал и никакой человеческой эмоцией не проявлял недовольства, но Кольцов кожей чувствовал жалящие уколы разочарования. Со своими почти двумя метрами под изучающим взглядом он чувствовал себя тараканом, которого либо раздавят, либо проглотят, но Денис Олегович в тот момент почему-то улыбнулся и похлопал ладонью по подлокотнику дивана, на котором расположился сам. — Ты хоть перечитывал, что написал? — Титов вмиг посерьезнел, но смотрел чисто и с искренним любопытством. Макс неловко опустился на подлокотник полубоком, чтобы видеть Дениса, и кивнул. — Досадно. Тогда нам придется учить тебя не только писать, но и читать, потому что читать ты, Максимка, не умеешь. Аккуратная узкая ладонь легла на колено. — Иначе прочитал бы, что вот здесь такими большими буквами, — он указал в редактор, открытый на ноуте, — написано «хуй-ня». Макс стушевался под абсолютно ровным взглядом, который на него поднял Титов. К критике он не привык. — Вениамин Алексеевич совсем не следит за тем, чему вас учат, или ты просто въебал все пары? Макс подумал и молча кивнул, признавая поражение. Спорить было опасно. К тому же, пары он и правда въебал. — Мальчики, девочки и травка? — кривоватые красиво очерченные губы едва дрогнули в ухмылке. — Как вы…? — Кольцов даже вопрос сформулировать не смог в стрессовой ситуации, что уж говорить про статью. — Ой, да брось, — тут же отмахнулся Титов и фыркнул куда-то в сторону. — У тебя на лбу написано, что ты в универ ходишь, чтобы найти себе дырку на вечер. Макс, как выброшенная на сушу рыбка, открыл и закрыл рот, не успев возмутиться, потому что Денис тут же продолжил свою тираду. — Ну ничего, и читать научимся, и писать. Выгнать я тебя не могу, поэтому будем учиться на том языке, который ты понимаешь, — Макс смотрел своими голубыми абсолютно бездумными глазами и не понимал ровным счетом ничего. Его типа не унизят и не накажут? Статьи катать научат? Денис Олегович только приподнял уголки губ в улыбке и отложил ноутбук на диван. — Давай, на колени. Придется доказать, что природа наделила тебя языком не просто так, раз для журналистики его использовать пока не получается. Он брал в рот и до этого, но пацаны, которые брали минетами за готовые лабы и контрольные, никогда не были к нему жестоки. Никогда не тягали за кудри так сильно и не пытались выебать в горло, что сблевать хотелось на том же месте, не размазывали сперму по лицу и не утирали потом слезы. Максимка охуеть как ошибся. Его и унизят, и накажут, но и статьи писать научат, потому что нет ничего доходчивее наказаний, после которых сидеть получается только на краю стула, и мотивационнее поощрений, от которых сердце заходится в экстазе. Встрял Кольцов с макушки по самые яйца. Отсос за отсосом выходило все лучше, входило все безболезненнее, после той недели фееричных проебов не нужна была уже никакая растяжка — Титов прекрасно протискивался в разъебанную дырку по слюне и далеко не потому что смазки не было под рукой, а просто потому что до Кольцова доходило только через острые ощущения. Когда попытку переписать статью надо было вымаливать. И судя по тому, что пересдавал ее Макс целых семь раз, просить он научился охуенно, а вот писать еще нет, но с каждым разом был все ближе к совершенству и истерике. Денис успокаивал. Ну что ты, Максимка? Я же за дело. Болит? Ну иди, иди, поцелую. Вот так, сейчас пройдет. А в следующий раз напишешь получше и получишь свой заслуженный пряник, да? Макс безвольной куклой кивал и подставлял под поцелуи расцветшие синяками запястья. Вот и умничка. И Макс научился. Понадобился всего месяц, чтобы каждая статья проходила к публикации с первого раза. Он честно уже начал думать, что теперь совсем останется без Титова. Без его наказаний, без его объяснений, без его ласковых умелых рук, которые время от времени отвешивали пощечины, без его кривых губ и вкусно пахнущих табаком волос, которые тот иногда разрешал перебирать, но у Титова были другие планы. Он просто купил Макса, как дорогую блядь, которой в подарок за хорошую работу и красивые глазки доставались сверкающие безделушки. Сначала заплатил за аренду, потом подогнал новую мобилу и ноут, потому что «меня на смех поднимут, если узнают, что у меня сотрудники работают вот с этим», потом пошли подарки для души и для тела. Для души Титова и тела Кольцова. Ошейник был первым. Денис торжествующе улыбался. — Ты ведь теперь домашний мальчик, а не дворовая псина, хорошим мальчикам нужны понтовые вещички. Надевай. Макс доверчиво терся щекой о чужую ширинку, кольцо ошейника на шее лениво позвякивало. — Оставишь меня на постоянку? — ему двадцать, блять, лет, а он уже продал задницу за теплое местечко и, кажется, не собирался останавливаться на достигнутом. Пальцы задумчиво очерчивали головку сквозь жесткую ткань джинсов. Денис, до этого расслабленно откинувший голову на спинку кресла и отстраненно поглаживающий лезущие под пальцы кудри, на секунду ощутимо напрягся, но после снова отмер и улыбнулся, как умеет, самыми уголками. — Посмотрим на твое поведение, — бархатно выдохнул он и приглашающе надавил ладонью на затылок. Макс не поверил. И чем сильнее Кольцов начинал сомневаться в своих шансах остаться в издательстве после окончания практики, тем сильнее Титов старался заверить его в обратном. Будто бы совершенно искренне. На приеме было объективно скучно, ворот рубашки и бабочка душили похлеще хватки Титова, а в пиджаке было попросту жарко, но Макс терпел и сдержанно улыбался всем, с кем Денис Олегович его знакомил. — Контакты на будущее как-никак, запоминай, Максимка, — он расслабленно цедил шампанское из узкого высокого бокала, скучающим взглядом облизывая компаньонок его конкурентов, пока не взглянул на Макса. Вид у того был обреченный. Тогда Денис только махнул рукой, явно сдержавшись, чтобы не закатить глаза. — Ну ладно тебе, хватит, не делай такое скорбное лицо. Если хочешь проветриться, то сходи и принеси еще выпить. Слава богу, сработало, Кольцов только этого и ждал. Он улыбнулся своей дежурной улыбочкой и свалил, вот только не на первый этаж к бару, а в туалет. У Дениса под воротом пиджака репейником повис подогнанный Юлей — одногруппницей — жучок. На телефоне шла запись: Денис притворно смеялся и что-то отстраненно отвечал, не давая никаких конкретных комментариев по поводу политической позиции его издательства. Опасная была тема. Потом он поздоровался с кем-то слишком приветливо и, кажется, искренне — Макс припомнил, что на вечер должен был явиться один из близких друзей Титова, кто-то из его инвесторов. Разговор в нужное русло свернул сразу, Кольцов на всякий случай перестал дышать, чтобы не пропустить ни слова. — Давно пришел? — Давненько, уже затрахался, пока со всеми пердунами перепиздел и дополз до тебя. Видел тебя с каким-то пацаном. Твоя новая Анастейша, что ли? — Тип того. На стажировку ко мне впихнули. — И как? Уже пообещал взять на работу и любить до гроба? — Ага, как же. Хер пусть сосет, я не собираюсь его оставлять только за то, что он дает себя поебывать. Пацану сначала надо мозгами научиться думать, а не жопой. Дальше Макс уже не слушал. Титов нашел его через пятнадцать минут на том же месте, когда не обнаружил ни на втором этаже, ни у бара. Грешным делом подумал, что его кобелина поебывает втихаря какую-нибудь сучку, но в толчке было решительно пусто, один только Макс сидел на мраморной столешнице между двумя раковинами и теребил в руках стянутую с шеи бабочку. Денис расплылся в захмелевшей улыбке и с хозяйственным видом устроился между его разведенных ног, с нажимом скользнув ладонями по бедрам. — Ты куда пропал, детка? И бледный такой… залетел, что ли? — Денис гадко усмехнулся и ткнулся губами в изгиб шеи, но Макс даже не шелохнулся. Титов замер тоже, а потом отстранился и глянул без прежней игривости — холодно и жестко. — Хули происходит? — Не знаю, — Макс фальшиво улыбнулся и потянулся к Титову, чтобы вытащить из-под ворота пиджака жучок. — Это ты мне скажи, мистер Грэй. Хули возишься со мной, если в конечном итоге выставишь с голой жопой? Денис закипал с завидной скоростью, глядя на крохотное устройство в чужих пальцах. Сука! Он с силой вцепился в кудри на затылке и стащил Макса со столешницы, с глухим ударом о черный кафель уронив перед собой на колени. — За такие выкрутасы тебя не возьмут ни в одно, даже самое дерьмовое издательство, ни в один, сука, инст-блог сммщиком, — шипел Титов, склонившись к самому лицу Кольцова и сдавливая пальцы на обросших щетиной щеках. — Не кусай руку, которая тебя кормит, и запомни, что без меня ты пустое место! Поэтому не суйся, куда не просят, если хочешь остаться в универе, на моем попечение и на моем хуе, жадная, изворотливая, тупая сука! Пощечина раздалась звонкая и совсем не сексуальная. Щеку обожгло не столько ударом, сколько обидой. Макс не тупая сучка. — О, поверь, я останусь на твоем попечении, — Кольцов усмехнулся, облизывая треснувшую нижнюю губу. Денис только сильнее сжал пальцы, чтобы стереть нахальную улыбку с чужого лица. — Схуяли? — Ну как это? — через силу цедил Макс. — Ты с радостью возьмешь меня на работу, потому что в противном случае наши совместные видосики попадут в редакцию к твоим конкурентам. Мне-то все равно, что там про меня скажут, я же, как ты говоришь, пустое место, а вот тебя за гомоеблю с особой жестокостью и извратами по головке не погладят. Новость будет бомба, а, Денис Олегович? Лично статейку напишу, по всем правилам, как ты и учил. Кольцов дернулся, вырвавшись, и привычным жестом приластился кудрявым виском к хозяйскому бедру. Титов рефлекторно ослабил хватку и вдруг со смешком расплылся в улыбке. Он ненадолго отвел взгляд в сторону, чтобы договориться со своими внутренними демонами, пока Макс ласковым котом терся в интригующей близости от его паха. — Вот ты сучка хитрая… — Денис знакомо зарылся пальцами в кудри, приласкал, скользнул по виску и ниже к щеке. — А я-то думал, ты недостаток мозгов компенсируешь размером хуя… Хвалю, Максимка, быстро учишься, далеко пойдешь. Пальцы снова сжались на подбородке, но на этот раз без излишней жестокости. Титов потянул его ближе и склонился сам, чтобы жадно слизать с разбитой губы каплю крови. Воспитал засранца на свою голову.

I know I'm young, but my mind is well beyond my years

I knew this wouldn't last, but fuck you, don't you leave me here