Сотня мрачных сказок

      Задержано дыхание. Тетива натянута. Выбор сделан. Стрела наложена. И лишь огромные хлопья снега будут тому свидетелями. Тому, что она сейчас сделает. Она убьет. Легко, как стрела соскальзывает с дуги лука, так и она отпускает пальцами тетиву. Выбора нет. У нее. У него. Оба хищники и оба на охоте.       Зима – пора, которая выдирает из людей человечность и роднит его со зверем. Люди – те же звери, но без шкур.       Начало второго месяца зимы опустошило припасы ее семьи и чуть не забрало отца, когда тот вышел на лед ловить рыбу. В их семье только она умела обращаться с отцовским луком. Прошло много времени с тех пор, как она вошла в чащу леса, но ни один зверек не вылез из своего логова, а голод со вчерашнего дня дробил кости. Она уже и не надеялась найти что-либо, и именно тогда появился он.       Волк вышел из-за камней, что были у реки, он собирался утолить свой голод. Его пасть была темно-бурого цвета. Шерсть около рта слиплась, а сам волк огромной тенью возвышался над снежно-белым берегом. Он не замечал ее. Она затаила дыхание, от чего легкие начали гореть огнем, однако не это занимало ее мысли: около волка лежала свежая туша оленя. Мертвое животное не уступало хищнику в размерах, а его рога могли бы посоревноваться с великими елями. Таким оленем можно прокормить семью целый месяц. И лишь волк стоял на пути.       Вскинув лук, она сделала шаг вперед, и снег предательски громко хрустнул под ногой. Волк зарычал, а она сильнее прижала руку к щеке, целясь в волка. Страх сковал её по рукам и ногам. Но хищник не нападал, он…ждал. Она посмотрела в его глаза и рука ослабла, а стрела, пущенная сорвавшейся тетивой, пронзила зверя.       Вой, полный боли, сменился криком отчаяния. Снег превращался в воду, разбавляя кровавый ручей, бежавший к замёрзшей реке, окрашивая всё багряным.       Рваное дыхание. Тетива ослаблена. Выбора нет. Стрела нашла цель. И лишь огромные хлопья снега стали тому свидетелями. Тому, что она только что сделала. Сможет ли она исправить…всё?       Карие глаза. Не принадлежавшие зверю, но бывшие его…       Она проснулась в холодном поту. Она часто просыпалась от этого кошмара, как будто она там. Снова там. Одна. И лишь смерть, ходящая рядом.       Незримая для неё, но осязаемая для него.       Дышать. Она снова учится дышать. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Это лишь сон. Кошмар. Не более.       Горячие тёплые руки отогнали холод, а тёплое дыхание согрело душу. Не одна. Уже нет. Она повернулась и её заключили в крепкие объятия, в которых она могла расслабиться. Могла забыться.       Возле камина люлька с её ребёнком. Мальчик, её мальчик. Спит, зная, что его сон, как и её, охраняет отец. Сильный и близкий. Любящий.       По голове вновь прошлась ладонь, и она подняла глаза. Блики огня в камине отражались от карих глаз. Глаз, не принадлежавших зверю, но бывшие его. Он улыбнулся ей, а её ладонь накрыла шрам на его груди.       Шрам от выпущенной в лесу стрелы.