Speaker for the Dead (is a part of many high school curricula)

Шорох. — Да. Шорох. Скрип. Влажный, затяжной шлепок. — Да. Шорох: ворс покрывала трётся о волосы на ногах. — Да, Эндрю, перестань, блять, проверять каждые три секунды! — Не проси его об этом, — говорит Нил со стула в углу. Аарон знает это, придурок. Он просто… нетерпелив. Нервничает. — Отвали от моего члена, Нил, — говорит он вслух. — Как будто я бы вообще полез к нему, — отвечает Нил с таким же отвращением. Он скрестил свои тощие ноги под собой. Аарон хочет сказать ему, чтобы тот надел длинные штаны, чёрт возьми, ему не нужно видеть столько обнажённой кожи его бедер. Тем не менее, Эндрю немного напрягается над ним, Аарон чувствует, что слишком много нытья заставит того уйти. Какое дерьмо он терпит ради этого. Ну честно. Было бы намного проще, если бы можно было выставить Нила за дверь, но в этом-то и дело. Эндрю думает, что Нил здесь, — пока близнецы занимаются этим, — чтобы не дать ему навредить Аарону, но настоящая причина (как Аарон кратко объяснил, когда поймал Нила в конце тренировки и попросил уделить ему время) заключается в том, чтобы защитить Эндрю. Аарон в полной безопасности; его брат мог бы пырнуть его ножом, но скорее Ад замерзнет, чем он причинит Аарону боль в подобной ситуации. С другой стороны, есть Аарон, который с самого первого дня непреднамеренно пересекает границы Эндрю. В детстве у Эндрю было слишком много прикосновений, а у Аарона — недостаточно; он не доверяет себе, не думает, что сможет сдержаться, если ощущений станет слишком много. Поэтому Нил здесь, чтобы понизить градус. Аарон не собирается предаваться похотливому экстазу, когда глупое лицо Нила, сидящего в углу, осуждает его. Рыжий точно припомнил бы ему об этом завтра. — Я тебе наскучил? — спрашивает Эндрю. Но это его интонация звучит скучающе. Аарон переключает внимание на брата, уловив опасный блеск в его глазах, несмотря на то, что жалюзи скрывают большую часть солнечного света. Он подавляет разгорающийся внутри трепет. — Да, — говорит Аарон. — Я не девственник. — Я тоже. Он сказал это только для того, чтобы Аарон почувствовал себя плохо, и это сработало. Эндрю тоже мудак. — Если ты хочешь остановиться — остановись. Если нет — двигайся дальше, мать твою. Эндрю не соизволил ответить словами. Он прищуривает, скользит носом по носу Аарона и медленно опускает свой вес вниз, так что они снова оказываются прижатыми друг к другу: грудь к груди, живот к животу, пах к паху. Обе ноги Эндрю помещаются между ног Аарона, потому что Аарон ведёт себя хорошо и освобождает для него место. Термостат в общежитии, как всегда, не работает, поэтому тепла тела другого человека достаточно, чтобы спортивные штаны Аарона стали влажными и липкими. Он давно бы снял их, но не уверен, что Эндрю готов к этому. — Я могу снять твои штаны, да или… Ох. — Да, — огрызается Аарон. Как бы он ни сожалел о потере Эндрю, нависающего над ним, его голые ноги чувствуют себя намного лучше на свежем воздухе, а не в ловушке влажного хлопка. Крошечный вздох вырывается изо рта прежде, чем он успевает его остановить, его ноги удобно раздвигаются шире. Аарон прикусывает внутреннюю сторону щеки, но Эндрю уже услышал, — Аарон всё ещё не привык к тому, что Эндрю всегда слышит, — и он прикасается кончиками пальцев к коленной чашечке Аарона. Когда нога Аарона вздрагивает, Эндрю так явно доволен, что Аарону хочется его ударить. — Классное нижнее белье, — говорит Нил. — Они были по скидке. — Смотри не испачкай своих подростков-мутантов-ниндзя-черепашек. Прежде чем Аарон успевает придумать ответ получше, чем «пошел ты», Эндрю ворчит что-то вроде «с меня хватит вас обоих» и целует его. Аарон с удовольствием успокаивается. Есть всего несколько вещей, которыми он предпочёл бы заниматься вместо поцелуев с Эндрю, и «разговор с Нилом Джостеном» в этот список не входит. Со смущающим рисунком или без, но боксеры значительно тоньше, чем треники. Аарон старается не волноваться так сильно из-за очевидно выпирающего, хоть и мягкого, члена Эндрю, прижимающегося к нему через тонкую ткань штанов. Особенно когда Эндрю проводит тыльной стороной ладони по шее Аарона и сильно прикусывает его нижнюю губу зубами. Голова Аарона откидывается назад, зарываясь в подушку, и на мгновение всё, что он чувствует, — это скольжение костяшек пальцев Эндрю по его яремной вене. — Фетиш на шею. У Эндрю он тоже есть, — (не) услужливо подсказывает Нил. Аарон дышит через нос и подумывает вытолкнуть Нила из окна, чтобы не позволить себе застонать и не стать мгновенно твердым. Эндрю разжимает кулак и проводит подушечкой большого пальца от ключиц Аарона к челюсти, а затем склоняет голову и проводит по тому же пути языком, и, блять, нет, даже дефенестрация теперь не спасёт Аарона. — Чёрт, — его голос дрожит. Эндрю обнажает зубы за мгновение до того, как укусить Аарона за шею, оставляя засос. Бёдра Аарона приподнимаются и Эндрю не может не почувствовать это, но он плавно сгибает колени, чтобы отодвинуться. Аарон едва удерживается от проклятий в адрес близнеца. Он не доволен тем, что его заставляют ждать. — Веди себя хорошо, — бормочет Эндрю, прижимаясь к коже Аарона, дыхание охлаждает оставшуюся там слюну. Аарон закрывает глаза и откидывает голову назад, ненавидя себя за то, как легко он сдаётся. Только с Эндрю. — Он ужасно тихий, — задумчиво говорит Нил, пока Эндрю методично играет с шеей Аарона и его терпением. — Как ты думаешь, почему, Дрю? Я бы сказал, что мама научила его хорошим манерам, но мы все знаем, что это неправда. Аарон собирается убить Нила за то, что он заговорил о его грёбаной матери в такой момент. Как только он закончит распадаться на части. Эндрю ещё почти ничего не сделал, какого хрена. — Нил, — говорит Эндрю, предупреждая. Аарон мог бы поцеловать его. Он даже пытается, но Эндрю больше заинтересован тем, чтобы оттянуть воротник его рубашки, и оставить ещё один засос в ложбинке над ключицей. Аарону явно нужен рычаг давления, чтобы противостоять Эндрю в их игре, иначе он умрет. — Ещё, — выдавливает он, стиснув зубы до скрипа. — Мне нужно… Да! Ради всего святого. Эндрю приподнимает бровь, насмехаясь. Позже у Аарона случится сеанс рефлексии, поскольку он находит этот жест таким горячим. Но прямо сейчас он настолько нетерпелив в постели, как не был с тех пор, когда впервые остался со Стефани Бейкер наедине, на диване её родителей, в свои шестнадцать. Эндрю наклоняется в сторону, его рубашка скользит по телу Аарона, тепло смещается; дыхание брата резко касается уха Аарона, когда он выпрямляется, а затем, вот оно, твёрдое давление его руки на переднюю часть боксеров Аарона. Аарон почти задыхается. Каждая красная кровяная клетка в его теле переместилась в член. — Попытайся успокоиться, — ровно говорит Эндрю. Он твёрдо удерживает руку на месте. Это первая граничащая с нежностью вещь, которую он сказал Аарону за весь вечер. Аарон пытается унять дрожь в груди от новизны этого. Он расслабляет стиснутые зубы и позволяет нижней губе скользнуть между ними, чувствуя нежную и мягкую кожу. Взгляд Эндрю скользит вниз, наблюдая. — Эндрю, — шепчет Аарон со вздохом, потому что он мудак, опять же. Тело Эндрю дрожит над ним. Мир перестраивается вокруг осознания этого действия. Эндрю двигает рукой вверх, к поясу дурацких боксеров с черепашками-ниндзя. Кончик его большого пальца оттягивает резинку белья, так медленно, что Аарону хочется плакать. Его указательный палец следует за большим. Живот Аарона сжимается от попыток не выгнуться навстречу. Средний палец; взгляд Эндрю не отрывается от Аарона, пылает. Безымянный палец; край ногтя царапает кожу всего на мгновение. У Аарона кружится голова. Мизинец; и затем на четверть рокового дюйма они все вместе стягивают ткань вниз. Невыразимо стыдно говорить об этом вслух, но сейчас нет ничего такого, чего бы Аарон не сделал для Эндрю; нет ничего такого, чего бы он не сделал для того, чтобы рука Эндрю как можно скорее оказалась на его члене. Он проводит языком, собирая влагу в пересохшем рту, достаточно, чтобы прошептать: — Мне нужно, чтобы ты прикоснулся ко мне. Эндрю так и делает. Слишком сухо. Аарон сразу это замечает. Кулак Эндрю сжат не достаточно плотно, пальцы едва касаются его, и всё же Аарону приходится упереться бедрами в матрас, чтобы не толкаться в ладонь Эндрю. На самом деле, это почти слишком сильно. Сожми он чуть плотней было бы просто некомфортно. Аарон не знает, то ли его член сегодня особенно чувствителен или что, но он чувствует неприятность трения. — Ты можешь… использовать смазку? На этот раз Эндрю приподнимает обе брови. — Недостаточно хорошо для тебя? — его рука продолжает поглаживать, безумно лёгкая, бесстрастно медленная. Аарон хочет посмотреть вниз, чтобы увидеть, не заводится ли Эндрю от этого. Нет. — Я ненавижу тебя, ты знаешь это? — это звучит гораздо менее решительно, чем хотелось бы Аарону, скорее натянуто, между вздохами. Его бёдра сводит судорогой от того, как крепко он их сжимает. Эндрю поджимает губы. Аарон чувствует, как перестаёт дышать. — Ты молодец, — говорит голос Нила. Аарон почти забыл, что он здесь. Чёрт. — Он в порядке, Эндрю. Как, блять, Аарон вообще может быть в порядке. Он никогда не знал, что меньше чем за два часа можно получить переполненные яйца. Однако, похоже, Нил хоть на что-то годится (не то, чтобы Аарон когда-либо признает это), потому что эти слова снова приводят Эндрю в движение. Он глубоко вдыхает, а рука оставляет член Аарона (Аарон также никогда не признается в том, что он тихо и высоко скулит из-за потери) и шарит по подоконнику, который служит прикроватной тумбочкой. У Аарона есть мгновение, чтобы впечатлиться, — разозлиться, — что Эндрю может открывать откидные крышки одной рукой, прежде чем бутылка издаёт отвратительный хлюпающий звук. Нил даже не пытается скрыть довольную усмешку. Аарон и Эндрю одинаково поворачивают головы, чтобы посмотреть на него. Нил поднимает ладони, дразняще улыбаясь уголками рта. Может быть поэтому, когда рука Эндрю снова сжимается вокруг Аарона (смазка попала на внутреннюю сторону его боксеров, мерзость), хватка слишком сильная, сжатие едва ли не болезненное. Аарон ворчит, дёргаясь. И, конечно, Эндрю тоже. — Подожди, просто… не так сильно, — быстро говорит Аарон, его руки, оставив скомканную простынь, тянутся к брату, и обхватывают его за плечи. Эндрю долго смотрит на него сверху вниз, стиснув зубы, а затем, к счастью, возвращается. Он легко целует лоб Аарона и в третий раз берёт близнеца в руку. Он наблюдает за лицом Аарона, пока сжимает ладонь, останавливаясь, когда Аарон кивает. (Очевидно, и Нил, и Роланд любят пожёстче. Это говорит о них больше, чем Аарон вообще хотел бы знать). Эндрю начинает двигать рукой — смазка облегчает скольжение. Аарон видит звезды. — О, чёрт, — говорит он, не веря. Это не должно быть так хорошо. Не то, чтобы ему никогда не дрочили, — была Стефани, а сейчас у него есть Кейтлин. Сам Аарон дрочит настолько часто, насколько вообще может дрочить любой вечно измотанный студент-спортсмен-медик. Он логически понимает, что рука — это рука, и странно ожидать, что он почувствует разницу помимо незначительных особенностей. И всё же. Ох, блять. Его мозг прокручивает эту фразу на повторе, пальцы его ног сжимаются. Он продолжает пытаться убедить себя, что может различить мозоли у основания пальцев Эндрю каждый раз, когда они касаются его. Рука Эндрю буквально такого же размера, как и рука Аарона, но она кажется намного больше, охватывая Аарона от основания до головки, когда он гладит его. Может быть, это потому что он думал, что никогда не сможет получить это. Эндрю поворачивает запястье и Аарон рывком откидывается на спину, удовольствие пробегает по его позвоночнику. — Прости, — говорит он, заставляя себя расслабиться, и тут Эндрю делает это снова. Аарон не может сдержаться. Его колени врезаются в бёдра Эндрю. Он должен чувствовать себя плохо, но сейчас невозможно чувствовать себя плохо. Этого так много. Аарон не может этого вынести, но он совершенно не может остановиться, ему нужно за что-то держаться, за кого-то… — Шшш… — шипит Эндрю на ухо Аарону. — Перестань быть таким драматичным. Плечи и выше. Не тяни меня за волосы. Аарон пытается что-то сказать и не может. Из его горла вырывается только хрип. Он отчаянно обхватывает плечи Эндрю и зарывается лицом в его шею, прижимаясь губами к тёплой коже. Боже, он чувствует, как едва уловимо напрягаются мышцы Эндрю, когда тот дрочит ему. Аарон сгорает изнутри; всё, что от него останется — это пепел и чистые белые кости. — Давай, Аарон, — мягко говорит Эндрю и этого достаточно. По щеке Аарона скатывается одинокая слеза, когда он бесшумно изливается в руку Эндрю. После этого он не может перестать дрожать. Эндрю пытается поцеловать его, но Аарон не может контролировать свой рот. Гораздо, гораздо раньше, чем ему хотелось бы, Аарон отпускает Эндрю и опускает руки обратно на матрас. Он пытается научиться не брать от брата слишком много. К его удивлению, Эндрю задерживается, внимательно изучая лицо Аарона, прежде чем встать с кровати. Аарон задаётся вопросом, не ждет ли Эндрю, что он скажет ему, какой он молодец. Кажется, именно так Нил поступил бы после секса. Кстати о Ниле. Он выглядит довольным, его руки прижаты к груди, словно он держит что-то драгоценное. Они с Эндрю ведут один из своих молчаливых разговоров, а затем Эндрю направляется в сторону ванной. Аарон всё ещё не смотрит, чтобы убедиться, что его брат возбуждён, но сейчас это очевидно. — Хорошо провёл время? — мурлычет Нил, беззаботно указывая подбородком на Аарона. Аарон корчит ему рожу и оглядывается по сторонам в поисках салфеток или чего-нибудь ещё; неизвестно, как долго Эндрю пробудет в ванной, но Аарон не собирается лежать здесь с засохшей спермой в трусах, пока его близнец прорабатывает свою сексуальную травму. Нил ещё не закончил (когда он вообще вовремя затыкается?). — Ты ему подходишь, — говорит он. — Я скажу это один раз, так что запомни. Комок эмоций подступает к горлу Аарона. Несправедливо, что эти слова приносят такое облегчение. — Да что ты знаешь? — Ничего, — радостно говорит Нил и с экспертной точностью нападающего бросает коробку салфеток, чтобы ударить Аарона по лицу.