реинкарнация

«В начале был хаос, в котором во мраке бродила Великая Мать–богиня — Эхэ бурхан. Решила она разъединить небо и землю, сделала дикую утку, та нырнула в воду и принесла в клюве грязь. Из этой грязи Эхэ бурхан слепила зе­млю–матушку Ульгенъ, затем сотворила на ней растения и животных. От Солнца Эхэ бурхан родила дочь — добрую Манзан Гурмэ, от которой позже родились все западные божества. От Месяца Эхэ бурхан родила вторую дочь — злую Маяс Хара, от которой пошли все восточные небожители. Первые люди появились на зе­мле тоже благодаря Эхэ бурхан. На стороне заката солнца она создала женское начало, на стороне восхода — мужское. Они встретились, соединились, и родились первые мужчина и женщина — Паханг и Туя». Алтана — перерождение Туи, новая её жизнь, реинкарнация. По законам вселенной, душа не должна помнить прошлые жизни, дабы не было привязки к давно ушедшим близким и родным однаждым просторам. Однако люди, рождённые проводниками между земным и потусторонним, обречены на проклятие, которое заключается в том, что память их не ограничивается лишь пределами нынешнего телесного воплощения, а простирается на миллениумы, вплоть до момента слияния восхода с закатом. Можно позабыть многое: былую внешность, имена объектов обожания, можно забыть, кем ты был раньше, но выбросить из сознания и подсознания Алтана не могла лишь его одного. В каждой реинкарнации они встречались вновь, невозможно было разорвать эту кармическую круговерть. Черноволосая женщина с острыми чертами лица и угловатой грацией практически каждую ночь посещала беспокойные сны Дракона, заставляя хвататься за едва уловимые фантомы в момент, когда солнечный свет сквозь шатёр пробивался и ножом резал тугой полукошмар-полубыль. Чувство, что её он уже встречал, не покидало, казалось, что Вадим уже касался своими губами её губ, клал руки на пышные бёдра и пересчитывал поцелуями выпирающие рёбра. В туманном мраке сознания Дракон запечатлел витиеватые рисунки на желанном, таком родном, но при этом незнакомом теле, не мог выкинуть золотые цветы, овивающие длинные ноги, подобно змеям. Алтана видела Вадима, точнее, новое воплощение своего преданного друга, звала его, вернее, призывала при помощи обрядов. Собирала в заповедных диких местах травы, сушила их связки на суровом палящем солнце, не торопясь собрать цветы и корешки слишком рано, это напрямую подействует на успешность ритуала. Выждав около недели, воплощённая в Алтане Туя собрала разнотравье в большой чан, разожгла огонь кремнем, искра упала на сухую постель из зверобоя и чабреца, т пламя резво и весело заплясало в почерневшем от сажи металле. Шатёр наполнился дурманящими ароматами, замещающими собой воздух, от ядрёной смеси голова идёт кругом, а в её рубиновых глазах пляшут демоны. Сознание отделяется от плоти, и в этом состоянии космического транса Алтана слегка откидывает голову назад, золотые наконечники на множестве чёрных толстых кос звенят, как колокольчики, быстро ударяясь друг о друга. Опирается руками о татуированные бёдра, наблюдает за самой собой со стороны. Чувства обострены настолько, что девушка способна расслышать едва заметное шипение змей по углам её обиталища, увидеть, как двигаются крылья цикад, то и дело проникающих под толстое полотно сквозь щели. Внизу живота скапливается приятное божественное тепло, растекающееся теперь по каждому капилляру её тела, от этого жара некуда деться, и приходится сбросить с плеч бархатную синюю накидку с золотой россыпью цветов и прочих орнаментов и остаться совершенно обнажённой. Ей видится высокий светловолосый мужчина, широкоплечий, путник. Из-под плотной накидки выглядывают разноцветные татуировки, но разглядеть таинственные рисунки пока что не выходит. Места кажутся такими знакомыми, всё та же степь, которую шаманка видит каждый день, она бескрайня, но виден и своеобразный пригорок, значит, до её логова ходу на коне примерно до рассвета. Ему бы остановиться на отдых, однако некая смертельно великая сила заставляет продолжать тяжёлый путь вопреки грузной усталости. Его влечёт фантом, перед собой он видит золотые близки, вырисовывающиеся в витиеватые линии, указывающие путь. Алтана, находясь в полусознании, берёт в руку ритуальный кинжал и проводит острым обсидиановым лезвием по ладони, окрашенной в золото, металлический блеск смешивается с алым бархатом крови, капли падают на палас и оленью шкуру, она заносит руку над чаном, сжимает кулак, и капли стремительно падают в тлеющий огонь. В километрах от шатра Дракона будто молнией прошибает, всё тело начинает буквально гореть изнутри, в ладони острая режущая боль, да такая сильная, что мужчина выпускает из руки повод и чуть ли не сваливается с лошади. Алтана размазывает кровь по рукам, вырисовывает на груди и животе алые линии. Лошадь мчится резвее, и ветер со всей силы врывается в палаты и колышет ловец снов, сплетённый из ивы и оленьих жил. Силы покидают измождённое ритуалом тело, и девушка падает на спину, оставляя травы тлеть на железном дне. Дракона конь несёт сам, ведь и он оказывается без сознания. Во сне Алтане являются духи предков и призраки былого, видятся лесные божества, светлые западные сущности сражаются с мрачными восточными за баланс во вселенной, невиданные звери рыскают подле её покоев, а ручные змеи ползают по телу, нарушая покой шатра своим шипением. Он уже близко, стоит ей мысленно коснуться его тела, осознанный сон рушится. Тьму помещения разрезает малиновый луч рассвета, в голове туман, огонь давно угас. Черноволосая еле открывает глаза, чуть только слышит рокот земли и топот копыт. Нет ни малейшего сомнения. Успевает лишь прикрыть наготу покрывалом, как статный путник ввергается в её покои. Лицо его знакомо до боли, взгляд пронзительный, в котором плещется нечто нечеловеческое. Она закат, он — восход, явился на восходе по непонятному зову. — Явился, — произносит несколько надменно, чтобы не думал, что ждала его всю жизнь. Такая уж у неё натура. Мужчина и сам не знает, что ответить, уж не она ли его так старательно звала, что он оказался здесь? — Как видно…явился…- Дракон отводит взгляд, стесняясь показаться грубым: ткань едва прикрывает пышную грудь и белоснежные бёдра, украшенные золотыми цветами. — И чего же ты ждёшь, Паханг? — Простите, кто? — Паханг, первый мужчина, ты не ослышался. Не знаешь, что в тебе его дух поселился? Девушка звонко смеётся, откидывает покрывало, поднимается с колен и приближается вплотную к путнику. — Ну же, коснись. Не стесняйся…- девушка, подобно юркой змее, оплетает его тело и сознание, резким движением распахивает его одеяние, приспускает с левого плеча, под собственной тяжестью накидка падает на пол. Дракон ёжится от прохлады её рук, Алтана берёт его ладонь в свою и накрывает правую грудь, позволяя несильно сжать. Мужчина не в силах сопротивляться, руки его совершенно не слушаются. Шаманка его заворожила, сделала безвольным. — Мы оба родились от соития заката и рассвета, в разных частях мироздания, а теперь на рассвете нам суждено предаться этому наслаждению вместе. Я звала тебя, видела во снах, хранила в видениях, вырисовывала твой лик кровью на земле. А теперь ты вопрошаешь, кто я и зачем тебя призвала? А в прошлой жизни ты не был таким робким, Паханг. — Я не помню, это ошибка… Алтана обхватывает его спину, поглаживает вдоль позвоночника, обводит яркие рисунки на теле, задевает каждую чешуйку, слегка царапает. Девушка целует Дракона в шею, слегка прикусывая кожу, блондин слишкои высок для неё, поэтому ей приходится виться вокруг него, закинуть ногу на его поясницу, и Дракон, сам того не ведая, подхватывает Алтану под ягодицы и сам утягивает в поцелуй. Изголодавшийся по женскому телу, мужчина не может ею насытиться, вдыхает сводящий с ума аромат волос. Она очень лёгкая, легче пера на ловце снов, поэтому веса Дракон почти не чувствует. Девушка держится за его широкие плечи, наслаждается горячими поцелуями. Дракон делает два шага вперёд, наклоняется и осторожно укладывает Алтану на спину, раздвигает длинные стройные ноги, придерживает бёдра руками, чтобы не мешала ему действовать. Змеи по углам шипят, но от одного её сурового взгляда расступаются и не мешают хозяйке, позволяют Дракону её касаться. В этот момент она максимально близка к тому, чтобы оказаться в открытом космосе, отстраниться от собственного тела. Мужчина устраивается между ног, широко раздвигает, чтобы открыть доступ к заветной точке, касается её пальцами, осторожно, будто касается цветка, слегка надавливает на клитор и массирцет по кругу, девушка глубоко и размеренно дышит, знает, что правильное дыхание обеспечивает максимальное удовольствие. Дракон пытается поймать её возбуждённый взгляд, посмотреть в тёмно-рубиновые глаза, однако Алтана не смотрит на странца, не отвлекается на мелочи материального мира, отдаётся ощущениям. Дракон целует низ живота, обводит языком пупок, спускается ниже, поглаживает внутреннюю поверхность бедра, от чего шаманка прогибается в пояснице. Целует лобок и проводит языком между половых губ, пальцами проникает внутрь, медленно, постепенно разрабатывая, она уже такая влажная, что почти без усилий принимает в себя сразу два. Дракон двигает пальцами внутри, растягивая под свой размер, надавливает на переднюю стенку, аккуратно стимулирует чувствительный бугорок. Девушка вся сжимается изнутри — у неё давно никого не было, она могла бы соблазнить кого угодно, но кто угодно — не он, поэтому сейчас Алтана максимально чувствительна и готова получить оргазм от не самой интенсивной стимуляции. Поэтому он вынимает пальцы и продолжает ласкать её языком. Под стойким напором она извивается, умоляет о большем, подаётся вперёд. Лёгкий дымный аромат дурманит сознание, и взгляд подёргивается густым туманом. Дракон вылизывает старательно, Алтана извивается, как змея, стонет глухо. Только тянется, чтобы взять мужчину за корни волос, направляя, как ей нравится, но Дракон отстраняется, не в силах терпеть. Он предельно возбуждён, она это чувствует. Развязывает узорный пояс и снимает брюки. Алтана приподнимается на локтях, чтобы во всей красе полюбоваться своим долгожданным спутником. Дракон нависает над ней, целует в ключицы, держит Алтану за бёдра, девушка расслабляется и позволяет ему войти. Дракон резко проникает внутрь, заставляя девушку вскрикнуть от давно забытых ощущений. Целует в губы и слегка выходит, чтобы шаманка расслабилась и обмякла под ним. Алтана прикрывает глаза и скрещивает ноги у него за поясницей. Дракон глухо рычит, сперва медленно двигается, а затем набирает темп. В её сознании пляшут золотые драконы, каждый толчок приносит колоссальное наслаждение и приближает к развязке. Алтана оставляет на его широкой спине царапины, Дракон вдалбливает партнёршу в ложе, сооружённое из тканей и шкур, входит глубоко, Алтана содрогается, хочется растянуть каждую секунду, упирается рукой ему в грудь, но Дракон лишь сильнее к ней прижимается, шаманка вскрикивает и выгибается дугой. Дракон продолжает её трахать, а Алтана жалобно стонет, Дракон замирает, прикрывает глаза и изливается в неё. От бессилия оба падают на постель и входят в состояние транса. Сейчас они оба находятся одновременно и в телах, и за их пределами. Теперь Дракон помнит, кем был рождён изначально. И помнит, кем была рождена Алтана. Ветер шелестит, заставляя звенеть шаманские колокольчики. Огонь в чане погас, но зажёгся в их сердцах. Каждая реинкарнация сулит им встречу, любыми путями и до скончания веков.