Образ жизни

      Противное дребезжание дверного звонка пронзило тишину, висевшую в квартире, а вместе с ней и без того расшатанную нервную систему Тартальи. Парень буквально взвыл, зарываясь поглубже в кокон из подушки и одеяла, когда протяжённый звон прозвучал ещё раз. Голова гадко гудела, а виски сдавливало монотонной пульсацией. Отвратительно. Наконец шум из дальних углов квартиры стих, но его тут же заменила бодрая речь Кэйи под самым ухом. — Доброго утречка, голубки, — он говорил нараспев, смакуя каждое недовольное мямленье своих друзей. — Завтрак уже пришёл.       Но вдохнуть жизнь в два полумёртвых тела одним запахом еды не удалось. Тогда брюнет решил перейти к более радикальным мерам. Тарталья слышал как шаги сначала отдалились от него, какое-то время их не было слышно, а потом с куда большей уверенностью они снова приблизились. Думать о том, что это могло значить, ему не пришлось. Ответ сам нашёлся, когда на его рыжую макушку полилась тонкая холодная струйка воды. — Я тебя ненавижу… Дай помереть спокойно… — Чаильд кое-как выбрался из своего логова, чтобы бросить первое, что попадётся под руку в крайне раздражающую личность. Этим первым оказалась подушка, ранее покоившаяся под головой Томы. С глухим ударом голова самого несчастного из их трио упала на пол, но тот не подал и звука.       Парни замерли. — Он же не мог умереть? — первым отошёл от ступора Кэйя.       Чаильд только нервно пожал плечами, косясь на тело, лежащее в каких-то десяти сантиметров от него. И только сейчас он задался вопросом, почему они спали вместе на полу при наличие как минимум одного свободного спального места. Шестерёнки в его голове всё никак не хотели приходить в движение. Поэтому миновав все этапы осмысления проблемы, он сразу пришёл к её принятию. — Ну и хрен с ним, — рыжий отмахнулся и вылез из-под одеяла, прошествовав мимо Кэйи в ванную.       Последний же решил сейчас не трогать этот недотруп и ретировался на кухню с осознанием того, что на пары они сегодня точно не попадут. Ради приличия брюнет всё-таки черканул короткое сообщение Джинн состоящее из нескольких слов: «Томы не будет».       «Пожалуйста, скажи, что он жив», — ответ от старосты группы пришёл через пару минут.       Кэйя напечатал короткое «не уверен» и выключил телефон, убрав тот подальше, чтобы не попасть под лёгкую взбучку от своей подруги. Но понял, что немного просчитался, когда услышал разговор из ванной. Слышно было плохо, однако некоторые урывки можно было разобрать. — Всё норм, я его в ковёр замотал, скоро вынесем. В смысле зачем? У меня на родине так принято. Да-да-да, не переживай, я уже на алике новый нашёл. А ты, не про ковёр. Ну нового Тому уже на Авито искать надо… — голос Тартальи начал принимать задорные нотки. Остальной разговор услышать не удалось.       Через десять минут на кухню ввалился уже свеженький Чаильд. Как будто не он этой ночью вусмерть пьяный целовал своего друга, пел песни на непонятном языке и крыл благим матом какого-то Вову, который опоздал с поздравлением на Новый год. Кэйя покосился одним глазом на своего товарища, а потом улыбнувшись решил кое-что уточнить. — Она поверила? — Ну-у-у, если бы она услышала эту историю от тебя, то точно бы не поверила. Но со мной это немного не так это работает, — он сел на стул напротив и стащил кусок пиццы из коробки. — Кстати, вчерашнее пари в деле, помнишь?       Кэйя на секунду задумался, пытаясь понять, что именно имел ввиду его друг. Кажется, вчера он, стоя на коленях, обещал фикусу, что женится на нём и познакомит со своей семьёй, напялил на его тонкую веточку кольцо, с нежностью вырезанное из коньячной пробки, и с нескрываемой любовью целовал каждый его лепесток. Даже дал имя несчастному растению — Люмин. — Ты про новенькую? — решил на всякий случай уточнить брюнет.       Чаильд ответил коротким утвердительным кивком, засовывая в рот очередной кусок пиццы и чуть не подавился им, когда уже второй раз за это короткое утро раздался дверной звонок, а из комнаты сонно поковыляло нечто замотанное в его любимый серый пиджак. Кэйя проводил это полумёртвое тело шокированным взглядом и сразу кинулся за ним к двери. Ибо прекрасно понимал, кто мог оказаться по ту сторону, а так же в полной мере осознавал все возможные последствия в виде незакрытых старостой отработок и полного отсутствия готовых конспектов по последним и предстоящим темам. Выскочив в коридор за Томой, парень тут же попятился назад, натягивая на лицо самую добродушную из всех улыбок в своём арсенале.       Он забыл закрыть дверь. — Здравствуй, свет моих очей! По какому поводу столь прекрасный, лучезарный, добрейший ангел соизволил спуститься в это гнездо похоти и разврата?       Девушка в длинном строгом пальто бирюзового цвета сначала с ног до головы осмотрела сочувствующим взглядом впереди стоящего Тому, а после уже с нескрываемым осуждением посмотрела на улыбающегося Кэйю.       Возможно, у них был небольшой шанс избежать гневной тирады их старосты, если бы не одно но: — Дорогие товарищи собутыльники! Я тут нашёл бутылочку прекрасного батиного самогона, которую оставил тут ещё в прошлую пятницу. Эй, дитя цыганского табора, ты что до сих пор её не выпил? Как можно так пренебрежительно относится к столь прекрасному пойлу! У меня есть крутя идея, как сегодня отмазаться от нашей наседки… — Лучше заткнись! — прервал предложение друга Кэйя и уже как-то нервно улыбнулся Джинн, бросив гневный взгляд на кухню.       Сонный Тома до сих пор не совсем понимающий, где он и вообще, какая это страна, подал севший голос впервые за это утро: — А… Доброе утро, Джинн; доброе утро, Кэйя… Я в душ, если вы не возражаете…       Рыжий свернул в ванную, чем не умышленно смог спасти собственную честь, достоинство и успеваемость за предстоящий месяц их учёбы от неминуемой гибели. — Я не хочу знать как, почему и зачем… — девушка устало вздохнула и потёрла пальцами переносицу. — Но если через 15 минут по крайней мере ты и Тарталья не будете внизу, обещаю, я устрою вам самую счастливую зачётную неделю в этом семестре. — Эй! Ты, случайно, про Тому не забыла? — с кухни донёсся возмущённый лепет Чаильда. — Не забыла, как и про вашу остроумную шутку про ковёр, — Джинн в очередной раз укоризненно взглянула на всё ещё улыбавшегося Кэйю. После, развернувшись на сто восемьдесят градусов, она вышла из квартиры так же тихо, как и появилась.       Честно признаться, девушка была уверена на все сто сорок процентов, что парни просто напросто проигнорируют её угрозы или же спустятся вниз только через час, в лучшем случае. Однако, вопреки всем её ожиданиям почти следом за ней из подъезда вылетел запыхавшийся Чайльд, видимо, пока она ехала в лифте, это рыжее недоразумение пешком пролетело все девять этажей и, судя по растрёпанному виду, несколько раз хорошенько навернулось. Лохматый, уставший, но очень счастливый Тарталья развернулся и крикнул в закрывающуюся дверь: — Ну что, моя цыганочка, ты проебал очередную сотку! Выкуси!       Джинн даже дёрнулась от внезапного крика своего одногруппника и вопросительно посмотрела на дверь, а затем перевела уже суровый взгляд на парня: — Аякс, я очень рада за тебя и твою победу, но не мог бы ли ты вести себя потише? Сейчас весь дом перепугаешь своими воплями.       Минуту спустя из-за той же несчастной двери лебединой походкой выплыл уже Кэйя и, усмехнувшись и отдав сотку, промурлыкал: — Зато от меня не пахнет потом. — В смысле от меня пахнет потом… Джинн от меня пахнет потом? — глаза рыжего округлились. — О боги, садитесь уже в машину, — девушка закатила глаза, доставая ключи из кармана. — И нет, Аякс, от тебя не пахнет потом.       Кэйя отрыл переднюю дверь дверь машины, но её обратно захлопнул Тарталья, недовольно уставившись на своего товарища. Альберих уже догадывался, что будет дальше. — Я поеду спереди. — С чего бы это? — не снимая усмешки с лица, решил всё-таки поинтересоваться Кэйя, хоть уже и заранее знал ответ на этот вопрос. — С того, что я старше, — Траталья сложил руки под грудью, стараясь придать своему виду особой важности. — Детский сад. Оба поедете сзади, — фыркнула девушка. — Вы и так пропустили уже все пары, если теперь опоздаете на собрание, на котором, между прочем, должны были быть все, включая Тому… — Погоди, то есть мы сейчас едем на какую-то никому не нужную хрень? — до Тартальи начала доходить суть происходящего и ему это совсем не нравилось. — Я в жизни на них не ходил и ходить не собираюсь. — Прийдётся, если вы оба не хотите отрабатывать все свои долги за этот семестр, — под звуки обречённых вздохов они наконец-то сели в машину.       Дорога до института прошла почти в полной тишине: Чаильд скучающе смотрел в окно, а Кэйя рылся в телефоне — искал информацию о новенькой в их группе. Информации было крайне мало, как и желания сегодня ехать в институт, однако их машина уже подъезжала к станам универа. Оставив своё средство транспорта на стоянке, Джинн гордо пошла к дверям учебного заведения, парни же, дабы не потеряться просто потопали следом. Когда они вошли в учебную аудиторию, в которой у них проходило собрание, взгляд Чайльда сразу скользнул в толпу студентов в поисках светлой макушки Люмин и сразу сменился на озлобленный. Его Люмин стояла в компании какого-то мелкого зеленоволосого парня и мило ему улыбалась. Ходили слухи, что этот мелкий был её бывшим: они расстались ещё до поступления в институт, однако по какой-то неизвестной никому причине продолжили общение.       Тарталья начал закипать от злости и ревности, а потому, проигнорировав вопрос Кэйи всё ли с ним хорошо, сразу твёрдой походкой направился к Люмин. — Доброго денёчка, принцесса, — рыжий втиснулся между ними, стараясь полностью скрыть за собой мелкого заносчивого, как ему казалось, парня. В аудитории было шумно, поэтому проигнорировать достаточно тихую, но явно агрессивную реплику в свою сторону Чаильду не составило труда. Рыжий буквально навис над девушкой. Обычно за такие выходки ему прилетал подзатыльник от Люмин, но в это раз блондинка даже не соизволила поднять на него свои янтарные глаза. — Сяо, не хочешь сесть со мной и Итром? — со скучающим видом она отвернулась от своего наглого поклонника и шагнула в обратном направлении, оставив обалдевшего Тартаью наедине с собственными мыслями.       Шестерёнки в его голове закрутились со страшной скоростью. Весь пазл потихоньку вставал на место, от чего парень начал беситься. Сначала ему захотелось придушить своего очень остроумного одноглазого друга, но потом все мысли снова переключились на Люмин. Шея друга подождёт, он не мог сейчас отпустить свою почти (нет) девушку с какими-то эмо-боем. Точно, а ведь он где-то его уже видел…       На лице Тартальи расплылась довольная ухмылка. Вспомнил. — Слышь, карлик, вроде снег на улице не выпадал, какого ты хрена из своей норы выполз?       Окружающие затихли в ожидании. Но парень рядом с Люмин просто пропустил реплику рыжего мимо ушей, однако его спутница этого сделать не смогла: — Пойди лучше на улице с собаками погрызись за кость, тебя в той компани за своего примут. Придурок. — Не обижай меня, принцесса, — с улыбкой процедил сквозь зубы Тарталья. Он был на грани бешенства, и Люмин это прекрасно видела, но останавливаться не собиралась. — А то что? Заплачешь?       На разгорающийся конфликт подоспела староста: — Аякс, Люмин, прекратите сейчас же, — Джинн встала между ними, сложив руки под грудью.       Нахмурив светлые брови и фыркнув Люмин прикусила свой острый язычок, а вот разбушевавшийся Тарталья затихать не хотел. Рыжий просто рывком отпихнул в сторону перекрывшую ему дорогу Джинн, так что та почти потеряла равновесие, но была успешно поймана оказавшимся в нужном месте в нужное время Дилюком. Кто-то одноглазый в другом конце кабинета присвистнул, отчего Гунхильдр сразу застыла, проклиная в душе этот день и одного рыжего чёрта впридачу. Рыжий чёрт же в свою очередь уже добрался до своей цели.       Кэйя не хотел тратить время зря и совсем не желал участвовать в балагане, устроенным его ревнивым товарищем, и поэтому воспользовавшись суматохой, филигранно испарился. Поблуждав по кабинетам и поплутав по коридорам, брюнет не придумал ничего лучше, чем заглядывать в каждую аудиторию в поисках «предмета своего спора» и достав абсолютно всех преподавателей в институте, он понял, что Розарии ни на лекциях, ни на консультациях нет. — Чудненько… И где мне, чёрт возьми её искать, — вариантов на самом деле было слишком много.       Устав и почти отчаявшись, Кэйя побрёл к пожарной лестнице. В нос ударил тяжёлый запах табака и крепкого дешёвого спиртного напитка.       «Ну и дела, у нас в институте бессмертные появились? Или кто-то решил попробовать сместить меня со звания главного алкоголика? Какая досада», — подумал Альберих и открыл дверь, последовав к источнику «пьянящего аромата». — Кто бы там ни был, катись туда, откуда пришёл, — с лестницы донёсся хрипловатый женский голос и тихий звук столкновения чего-то стеклянного с кафельным полом.       Сквозь густой табачный дым на Кэйю смотрели совершенно отстраненные или даже пустые глаза. — А я думал, что настолько беспардонные вещи в институте творю только я, — усмехнулся парень, пытаясь разогнать руками облака дыма. — Съебись. — М-м-м… — только сейчас ему удалось разглядеть лицо этой наглой особы. Будь это воля Бога или счастливый случай, но ею оказалась та самая девушка, которая явно даже не догадывалась, что вчера вечером стала его мишенью. Поразительное везение.       Кэйя в наглую уселся рядом с ней на ступеньку: — Делись.       Девушка молча протянула ему пачку сигарет. Ловко вытянув одну, Альберих зажал её зубами и беспардонно нагнулся к лицу Розарии, прикуриваясь от её сигареты. Девушка даже не отодвинулась, только недовольно фыркнула на выходку незнакомца.       «Мда… Тяжёлый случай» — подумал брюнет, но озвучил совсем другое: — Все зовут меня Кэйей, но ты можешь звать меня выпить. — Ага, обязательно. — Рад, что мы поладили. Ты же Розария? — Ага. — Слышал, ты перевелась к нам недавно? — Ага. — Знаешь, с тобой так интересно. — Ага. — Нечасто встретишь такую общительную девушку. — Ага. — Может замутим?       В этот раз Розария на минуту затихла, повернула голову на брюнета, окинула его совершенно незаинтересованным взглядом и снова отвернулась: — Не-а.