Смерть, укрытая лепестками

- А где печенье? - спросила Паркинсон вместо приветствия, смотря на поднос в руках Невилла. - Помнится раньше оно тебя не очень интересовало. - Можешь считать, что я перестала верить в твою способность меня отравить. - Как будто я не мог сделать это с помощью чая, - Невилл поддержал ее шутливый тон. - А у меня страх всей жизни быть отравленной именно печеньем. Отравление чаем в список моих фобий не входит, - Паркинсон уже в открытую усмехнулась. Отчего-то с появлением в ее комнате Лонгботтома становилось легче. - Ну раз так, я очень ценю, что теперь вхожу в круг доверенных лиц, которые могут тебе его приносить. В следующий раз обязательно притащу, - он поставил чай на прикроватную тумбочку и сел на простой деревянный стул около письменного стола, - тебе здесь не слишком скучно? - Поиздеваться решил? - девушка подняла бровь, смерив бывшего однокурсника своим фирменным осуждающе-ироничным взглядом. - Не хотела бы помогать мне в лаборатории по-мелочи? - Невилл накануне провел час, обсуждая с Кингсли и Помфри возможность привлечения Паркинсон к легким задачам госпиталя. О доверии ей приготовления целебных зелий не могло быть и речи, а вот помощь с сортировкой трав, ведением учета запасов и чисткой котлов она вполне могла оказать. Было решено, что она будет работать без магии, под его четким контролем. Риск был минимален, а лишняя пара рук ему никогда не будет лишней. Да и никто из верхушки Ордена уже не верил в то, что Паркинсон шпион. С каждым допросом они только убеждались, что девочка понятия не имеет как и почему была брошена на произвол судьбы. Личность своего сопровождающего она не выдавала, в остальном же историю рассказывала довольно честно, насколько они могли судить. - Я... - вопрос был неожиданным, моментально сбивающим весь ее иронично-колкий настрой. Впервые с попадания в плен ей представилась возможность покинуть комнату и занять себя хоть чем-то. - Конечно да! Мерлин, я уже не могу сидеть в четырех стенах. - Отлично, значит завтра зайду за тобой в десять. Будь готова. И обещай, что не будешь вытворять глупостей. Паркинсон одарила его искренней улыбкой. Такой он ее еще не видел: за ледяной аристократической броней Пэнси Паркинсон умела улыбаться.

***

Они снова встречались в гостиной высшего вампира. На этот раз обстановка была даже более напряженной чем в предыдущий. Малфой буквально чувствовал, что от Снейпа исходит напряжение. Будучи искусным окклюментом крестный держал барьер, не позволяя вампиру заглянуть в его разум. Да и сам Драко полностью концентрировался на водопаде, окружающем его воспоминания и проносящиеся в голове мысли, скрывая даже их отголоски за шумом воды. - Вы оба крайне напряжены, - Киллиан один был расслаблен, откинувшись на спинку дивана, покручивая бокал вина в руке. - Контроль разума требует концентрации. Разумная предрасположенность, Киллиан, - холодный голос Снейпа чеканил каждое слово. - Бросьте, - вампир усмехнулся, - на самом деле я даже удивлен, что вы не пришли с вшитыми под кожу капсулами. Как мы все знаем, мисс Грейнджер нашла действительно действенный метод защиты разума. - Не можем показать Лорду, что нам известен секрет барьеров ее разума, - пожал плечами Малфой. - Ах, верно, забыл, что вы живете под вечным контролем, - Киллиан не упустил возможность показать, почему не ставил на их план, а обошел их, выбирая Орден. - Что ж, тем не менее мы все еще можем быть друг другу полезны. - Вот как? - Снейп впрочем не выглядел удивленным. - А я думал вы ставите на Орден, - интонация давала понять, что Северус ожидал пояснений, хоть и изначально понимал, что собеседнику нужно. Драко про себя усмехнулся. Игра в дипломатию. Задавать вопрос, зная ответ, просто чтобы понять, что именно и какими словами готов сказать собеседник. Еще в детстве он понял, что бизнес и политика очень похожи. Теперь добавил в этот перечень еще и войну. Манипуляции, союзы, сложные игры, попытки переиграть оппонента. Он видел это насквозь, так как его с детства учили азам как бизнеса, так и политики. Возможно именно поэтому Орден так тяжело вписывался в эту картину привычного мира и часто терял там, где терять было необязательно. У них были другие мозги. - Ну, Северус, давайте без этих игр, - тем временем продолжил вампир, - мы все понимаем, что на Орден ставить все глупо. Без реализации вашего плана им не победить, что бы они сейчас ни придумали, - последняя фраза казалась провокацией, впрочем Малфой не был уверен до конца. - А если у них есть козыри, о которых мы не знаем? - он решил влиться в диалог и прощупать почву насчет глубины контакта Киллиана с Орденом. - Если бы были, их положение не было бы таким плачевным, - ответ вампира давал понять, что Орден пока не подпустил его близко. Малфой чувствовал, что не все просто в этой игре, понимал, что у Ордена точно должен был быть козырь. Иначе не мог объяснить что забыли Поттер, Грейнджер и Уизли в ячейке его тетки в Гринготсе, а также куда они исчезли на весь год после шестого курса. Грейнджер ему бы не сказала, по крайней мере пока что. Потом он обязательно узнает в чем причины, но пока картинка не собиралась полностью. - Что ж, тогда нам надо обсудить поддержку нашего плана Советом, - Снейп сказал эту фразу так, что подозрение Малфоя в наличии чего-то у Ордена лишь укрепилось. Ему стоило потом уточнить это у крестного. - Я бы с этим не торопился, - Киллиан сделал глоток вина. - Чем больше я думаю над вашим планом, тем сильнее мне кажется, что его необходимо изменить. Приведите на следующую встречу мисс Грейнджер, мистер Малфой, и мы пообщаемся вчетвером. - С чего вы взяли, что я знаю, где именно находится мисс Грейнджер? Уж до вас-то должны были дойти слухи о побеге пленницы из Малфой-менора. - Я, мистер Малфой, хорошо ощущаю, когда людей связывает Непреложный обет. Это магия особого рода. Она ощущается иначе. Не знаю формулировки конкретно этой клятвы, но почти уверен, что обет запрещал ей покидать ваше поместье. Я сильно сомневаюсь, что мисс Грейнджер могла покинуть Малфой мэнор сама. И также сомневаюсь, что ее уход из поместья был выгоден тому, с кем ее этот Обет связывал. - Вампир перевел взгляд на Снейпа, после чего вновь посмотрел прямо в глаза Малфоя, - не знаю ваших мотивов, но возможно держать козырь у себя - действительно неплохой ход. - Что ж, в следующий раз она будет с нами, - больше Малфою было нечего ответить. В такие моменты лучшим вариантом было молчаливое признание правоты собеседника. - Киллиан, я рассчитываю, что новый план будет учитывать ключевые моменты старого. - Снейп практически с вызовом смотрел на высшего вампира. - Не волнуйтесь, Северус, необходимые гарантии безопасности будут у вас. - Я не только о гарантиях безопасности. На последнюю реплику вампир ничего не ответил.

***

Гермиона весь день провела с листком пергамента. Ей нужно было структурировать свои мысли, чтобы четко понимать все шаги древнего ритуала по избавлению от болезни, который был запланирован на вечер. Что-то она писала по памяти, что-то вносила заметками из древнего фолианта, оставленного Малфоем на столе перед уходом. Он ускользнул из хижины, пока она еще спала, но Гермиона понимала, что роскоши совместного пробуждения им ждать не следует. Впервые за долгое время она почему-то чувствовала себя живой. При мысли о вчерашнем, на лице появилась дурацкая неконтролируемая улыбка, а сердце ускоряло темп. Раньше Гермиона не понимала, почему многие используют секс, чтобы не сойти с ума от ужаса войны. Теперь же она вполне могла разделить такую позицию. Возможно дело было в человеке. Ее прошлый не совсем удачный эксперимент с одним из бойцов дальнего штаба показал, что просто секс ее не интересует и даже полноценного удовольствия не приносит. Тело просто не давало и десятой части того, что она ощутила с Малфоем. То что произошло вчера было наполнено не только страстью, но и более глубокими эмоциями. Ей хотелось прикасаться к нему, хотелось запомнить каждую деталь, хотелось почувствовать его, открыться ему, довериться, впустить не только в свое тело, но и в душу. Даже в момент наибольшей близости ей казалось, что они недостаточно касаются друг друга. Что ж, она признавала, что ей понравилось. Чертовски сильно понравилось. Эмоционально все еще было непросто. Она не до конца отпустила мысли о смерти Луны, ее тревожило, что с каждым приходом Малфоя он мог принести еще одну новость о смерти кого-то из ее друзей от его рук. Но она уже давно признала себе, что любит этого человека. Любит, зная какой он сложный, порой совершающий страшные поступки, иногда жестокий, но со своими целями, идеалами и ценностями, за которые готов бороться. Мир уже давно не был черно-белым. Была лишь бесконечная серость, просто где-то темнее, а где-то светлее. Двойные стандарты окружали их, помогая не сойти с ума, принимая решения о необходимом зле. И Драко Малфой в этом мире серой морали просто относился к чуть более темным оттенкам, чем она. Любовь Гермионы Грейнджер не была слепа, а оттого была наиболее настоящей и крепкой из всех возможных вариантов любви. Драко Малфой не был принцем на белом коне. Он был солдатом в войну. Причем солдатом армии врага. И Гермиона любила его даже таким. Их мозг подходил друг другу, и именно это цепляло. Близость разума, столько же дотошного и живого как ее собственный заставила ее когда-то начать испытывать чувства к заносчивому слизеринцу. И с приходом войны это не изменилось. Девушка заставила себя вновь сосредоточиться на ритуале и еще раз перечитать заметки. Фаза Луны действительно была нужной. Также девушка была уверена, что кинжал из гоблинской стали Малфой принесет. Руны она запомнила. Все действительно было готово. Ей даже не верилось, что она избавится от цветов, поразивших ее организм. Это казалось чем-то невероятным. Она снова сможет дышать полной грудью, не боясь почувствовать боль или закашляться, снова сможет тереть кожу в душе, не боясь увидеть на руках окровавленные лепестки. У нее снова будет будущее. Правда каким оно будет пока что было неясно. Путь в Орден ей все также будет закрыт. Надо будет побольше узнать у Малфоя про их со Снейпом план. Возможно она будет полезна в нем сильнее, чем изначально планировал бывший профессор. В Гермионе снова включился боец, желающий действовать. Потому что отсидеться в этой уютной хижине, пока близкие ей люди умирают в борьбе за свободу всего волшебного сообщества, казалось по-просту преступным. Грейнджер знала, что если есть хоть малейший шанс помочь Ордену победить, она должна его использовать. Когда через несколько часов в дверях хижины появился Малфой, она едва сдержалась, чтобы сразу не накинуться на него с кучей вопросов, которые ее мозг успел сгенерировать, пока она его ждала. Но она заставила себя сдержаться. Сначала ритуал. Замучить его вопросами она успеет после. - Ты принес гоблинский клинок? - Конечно принес, Грейнджер, - он достал из мантии небольшой кинжал. Она сделала вид, что не заметила пронизывающего взгляда, от которого мурашки бежали по спине. Казалось, что он вспомнил вчерашнее. Девушка отчетливо уловила всполох желания в серых омутах. - Отлично, когда начнем? - ее сердце билось быстрее обычного. Но в этот раз не от близости парня. Ей было просто страшно. Руническая магия и древние ритуалы на крови никогда не считались безопасным времяпрепровождением, и изучать подобные вещи она предпочитала исключительно в теории. С другой стороны ее пытливый ум испытывал и некоторое предвкушение. Не только потому, что она собиралась избавить от цветов, но и потому что ей предстояло стать частью сложного ритуала, коснуться древней магии. Так что этим вечером она была своеобразным подопытным кроликом и ученым, наблюдающим за экспериментом, одновременно. - Боишься? - он видел ее насквозь. И это бесило, потому что она не могла также считывать его эмоции. - Немного, - не стала врать Грейнджер, - но я готова. Я идеально изучила все шаги ритуала. Руны я тоже знаю, так что лучше подготовиться все равно не получилось бы. Так когда начнем? - повторила она свой вопрос. Малфой лишь усмехнулся. Грейнджер была похожа на школьную себя. Только жестче и решительнее. И стоило признать, что такая Грейнджер нравилась ему даже больше. - Прямо сейчас, - он кивнул в сторону висевшей на крючке мантии и вышел за дверь. Гермиона накинула теплую черную ткань на плечи и последовала вслед за парнем в темноту.

***

- Я правда не понимаю, как она так хорошо перехватывают наших послов, - Роуз злилась. Она снова потеряла своего человека. И это выводило ее из себя. Гиндзберг лично руководила подготовкой к операции. Они продумали мельчайшие детали, и все равно, отряд Лорда настиг их послов у границы и убил всех, включая Мэта. Хорошего бойца, умного молодого парня, сражавшегося за свою жену и двухлетнюю дочь, которые теперь наверняка учились жить со своим горем в одном из убежищ Ордена. Роуз ненавидела это. Пустоту в сердце, когда погибал кто-то из ее людей. Каждый раз она чувствовала свою ответственность за их смерть, даже если разумом понимала, что не виновата. - Может они начали использовать новое слово как Табу? Или как-то фиксируют барьерной магией приближение к границам? - Артур Уизли устало потер переносицу пальцами. - И то и другое вряд ли. На таких миссиях нет особых слов, которые могли бы постоянно выдавать наши отряды. Причем отмечу, что на других заданиях такого не случается, - Кингсли старался мыслить здраво, хоть мозг уже и плыл после целого дня напряженной умственной деятельности. Весь день они с Роуз разбирали план, пытаясь понять, где же просчитались. И не смогли. - Более того, - продолжил волшебник, - барьерную магию невозможно поддерживать централизованно вдоль всей границы Британии. Никакой магической силы на такое не хватит. И насколько мне известно нет артефактов, позволяющих делать подобные вещи. Во всех наших миссиях мы опирались на то, что каждый регион создает свой собственный пограничный барьер и нам надо лишь искать стыки, чтобы их было проще пробить и выбраться за его пределы. Что если они централизовано наложили барьерную магию на эти стыки, просчитав нашу тактику? - Возможно, но уж очень быстро появился целый отряд Пожирателей. Мэт успел прислать сообщение через галлеон всего через минуту после появления на точке. За минуту даже при сигнале барьерной магии готовый отряд Пожирателей на тревогу не примчится, - Гиндзберг знала, что права, и от этого становилось тошно, - они обычно так не действуют. Сначала направляют пару разведчиков и уже те, если нужно, зовут подкрепление. Мы с парнями были там через три минуты после сигнала бедствия от Мэта, а они все уже были мертвы. А это значит, что там действительно был целый боевой отряд. Думаю, их ждали, - Роуз очень не хотелось произносить вслух следующую мысль, но выбора не было, - я считаю, что у нас завелся шпион.

***

Лес шумел от порывов ветра. Между деревьями была непроглядная тьма. Такая, какую боятся дети, будто из нее может выскочить монстр, чтобы утащить их в лес. Вот только темноты Гермиона уже не боялась. За год жизни в палатке она так привыкла к ночным лесам, что обстановка казалась почти успокаивающей. Ведь если вокруг нет света и звуков, значит вероятнее всего нет и врагов. Малфой остановился посреди небольшой поляны. В окно крон сверху на них смотрела полная Луна. Драко достал палочку и очертил круг по периметру поляны. Огоньки вспыхивали и тут же гасли, обозначая клочками выжженной земли край круга для проведения ритуала. Когда погас последний огонек, Малфой поднял палочку и начертил в воздухе руну compositum, обозначающую объединение, далее последовала руна крови sanguis, и руна лунного света lunae. Все три руны горели в воздухе голубоватым свечением, когда Драко, стоявший напротив нее вытянул вперед руку с кинжалом. Гермиона взяла тяжелый клинок и с замиранием сердца посмотрела на лезвие. В нем отражалась Луна. Девушка знала, что нужно делать, но страх теперь практически сковывал движения. Сердце колотилось как сумасшедшее, а руки вот-вот грозились предательски задрожать. Однако выбора не было. - Луна свидетель моих слов. Проклятие любви покинет тело и кровь смешается под лунным светом, - произнося такие высокопарные слова она чувствовала себя странно. Но древняя магия часто требовала подобных изречений. Наконец, собравшись с духом, девушка порезала левую ладонь клинком одним быстрым движением, после чего протянула кинжал Малфою. - Луна свидетель моих слов. Я принимаю смешение крови, - слова, которые звучали практически сюрреалистично из его уст. В мозгу Гермионы проскочила мысль, что этот момент противоречит всем его жизненным принципам, которые вбивали в голову с малых лет. Но в его глазах она видела только решимость. Малфой порезал ладонь даже не поморщившись и, сложив клинок в ножны, соединил их ладони так, чтобы раны соприкасались. Взяв в правую руку волшебную палочку, он произнес заклятие. - Emundatio momentum, - голубоватое свечение от рун нитями спустилось к их рукам, окутывая ладони как при Непреложном обете. Спустя несколько секунд свет погас. - И все? - Гермиона подняла взгляд от их соприкасающихся рук, смотря на парня. - И все, Грейнджер. Теперь болезнь должна пройти. Насколько мне удалось выяснить, это может занять пару дней, - он аккуратно отпустил ее руку, - пойдем в дом, у тебя рука дрожит. Гермиона не стала уточнять, что это не от холода, просто проследовав за парнем в сторону домика. Когда они сидели на диване у камина и пили чай, Гермиона задала вопрос: - Тебе не кажется странным, что болезнь удаляется такой необычной магией? - Знаешь, Грейнджер, я намного сильнее привык к магии крови чем ты, поэтому не удивляет. Эта болезнь древняя и обладает практически собственным разумом при выборе объекта заражения. Не удивительно, что и лечится она руническим ритуалом. - Я прислушиваюсь к ощущениям, и пока кажется, что ничего не изменилось. Это странно, - Гермиона отставила чашку на столик. - С другой стороны, магии нужно время. Просто часть меня уже готова впасть в панику, - последнее было скорее шуткой, но усмешка получилась слегка нервной. - Всему на свете нужно время, Грейнджер. - Он произнес эту фразу задумчиво, будто самому себе, - кстати про время, - парень потянул серебряную цепочку, прятавшуюся под воротом его черной водолазки. Через мгновение на ладони Малфоя уже лежал маховик времени. - Мерлин, он почти стандартный. - Грейнджер подвинулась ближе к парню и обвела пальцами серебряный механизм. - Как тебе удалось сделать его настолько тонким, очень близко к министерским по параметрам? - А у тебя был опыт использования стандартного маховика? - вместо ответа на ее вопрос уточнил он. - Был, на третьем курсе. Иначе я бы не успевала на все уроки, - теперь применение артефакта с такой бытовой целью казалось даже забавным. - Так и знал, что у тебя был секрет, который помогал тебе меня обходить, - на его губах была улыбка. Очевидно, Малфой тоже нашел такой способ использования Магии времени забавным. - Иногда я использовала его, чтобы поспать пару дополнительных часов, если честно. И пару раз чуть не попалась на глаза самой себе. И раза три была близка к тому, что мое неожиданное появление замечали мальчики, - от этих воспоминаний на душе было тепло и грустно одновременно. Тогда ее мир еще не был наполнен тьмой, в нем было много хорошего, надежда на будущее, ради которого она так много училась. - Что ж, теперь он может быть куда полезнее, - задумчиво протянул Малфой. - Да, жаль, что нельзя изменять то, что случилось наверняка или перемещаться сильно назад во времени. Когда я его использовала, порой чувствовала себя просто зрителем, смотрящим картинки из прошлого. Петли времени - странная вещь. Мы вечно хотим ими управлять, а на деле только запускаем бесконечный цикл. - Я думаю мне еще придется им пользоваться до конца войны. Надеюсь, для чего-то хорошего. - Он сжал кисть, пряча артефакт обратно под водолазку, - мне пора идти, Грейнджер. - Голос звучал мягко, будто он почти жалел, что оставляет ее одну. - Я знаю, - почти прошептала она. Гермиона чертовски не хотела, чтобы он уходил. Но они были бойцами на войне. И об этом она не забывала. Поддавшись порыву, она подалась вперед и мягко поцеловала его. На прощание. Потому что теперь так было можно. Теперь так было правильно. Он принял этот мягкий поцелуй, не стал переводить его во что-то большее. Оба чувствовали, что сейчас просто не время. Поэтому после касания губ Малфой встал и, накинув мантию, направился к двери. - И, Грейнджер, завтра я приду в пораньше. Вечером мы идем к Киллиану. - Сказал он прежде, чем исчез в темноте.