Тот самый из детей ланисты

Из чёрной мглы, которая уже давно заменила Риксу сны, его вывел зудящий имплант в шее. Веки резко распахнулись, тело было полно энергии и сил. Словно робот, закончивший свою подзарядку. Рикс замер, оценивая обстановку. Комната в лучах занимающегося рассвета показалась незнакомой, но как только взгляд прояснился, то воспоминания о прошедшей ночи дополнили картину. Ему разрешили остаться на ночь в постели сына ланисты подле его самого, какая честь. Лабель лежал рядом на животе, согнув одну ногу в колене, а вторую вытянув во всю длину. На контрасте с тёмным постельным бельём его бледная кожа казалась совсем белой, похожей на мрамор. Взгляд Рикса скользнул по выраженным сухим мышцам рук, сложенных под подушкой, и безмятежному выражению чужого лица. Длинные угольные ресницы подрагивали от равномерного дыхания, губы до сих пор выглядели припухшими от жадных поцелуев накануне. Его спокойные черты без насильственной маски пренебрежения вызывали у гладиатора новые для него эмоции. Лабеля было неожиданно интересно разглядывать и приятно видеть таким умиротворённым. От снова резко вспыхнувшего зуда импланта Рикс вздрогнул и отвлёкся от спящего, медленно сев на кровати. Странное ощущение, похожее на призыв. Словно ему надо срочно куда-то пойти. Он с подозрением обернулся на сына ланисты, но тот в действительности сладко спал и явно не имел отношения к пробуждению гладиатора. Неприятные ощущения в затылке повторились. Куда-то зовут, надо идти. Встав и потянувшись всем телом, Рикс надел рубашку и штаны, напоследок посмотрел на мирно спящего Лабеля. Таким беззащитным и доступным гладиатор его ещё не видел, это было какое-то новое, даже интимное знание. «Не стоило тебе смотреть в мои глаза». Он хмыкнул, подумав о том, что сказал бы Лабель теперь, когда Рикс смотрит на его пятую точку. Между прочим, очень красивую, подтянутую и совсем белую. Кожа кажется такой нежной, что прикосновение к ней будет немедленно расценено как кощунство. Впрочем, как раз смотреть можно, а трогать нет. Наконец, Рикс заставляет себя оторваться от зрелища и неслышно выскользнуть из комнаты в коридор. — Неужели, — его приветствует сухой голос Граута, который одним взглядом отмечает все детали внешнего вида вышедшего к нему Рикса. Царапина на щеке заставляет громилу ухмыльнуться. — Что происходит? — приходится не без труда проигнорировать чужие догадки и не дать себе покраснеть. — Ланиста Флавий вызывает тебя на аудиенцию, — громила кивает, требуя идти за собой. — В такую рань? Что за срочность? — повинуясь, Рикс следует за широкой спиной Граута. — Готовимся к вылету на арену, времени мало. У дверей в кабинет ланисты Граут набирает нужную комбинацию на своём браслете и привычным касанием к охранному полю открывает его для своих. Но вместе с Риксом не заходит, давая тому пройти внутрь в одиночестве. Входные панели закрываются за ним практически бесшумно. Помещение с уже привычными высокими сводами и величественной отделкой буквально кричало о могуществе своего хозяина. Здесь и роскошные колонны вперемешку со статуями войнов, и массивный стол для бумажных дел, и цифровая проекция Блора, а также парящие у подножия планеты поменьше. Видимо, при желании их можно увеличить до такого же внушительного размера в два человеческих роста. — Доброе утро, Рикс. Флавий вышел из-за проекции с противоположной стороны и остановился так, что между ним и гладиатором образовывалась идеальная четверть крутящейся рядом планеты. За его спиной через купол в комнату просачивается свет восходящего солнца, из-за чего ланиста оставался в тени. Рикс может хорошо разглядеть лишь правую половину его старческого лица и внимательный глаз под широкой насмешливо выгнутой бровью. — Доброе утро, ланиста Флавий, — в поклоне отвечает гладиатор. Собственный голос кажется преступно громким в чужих покоях. И всё же Рикс не позволяет себе испугаться или показать свою растерянность. — Не буду томить, перейду сразу к делу, — взгляд Флавия устремляется на цифровую копию его планеты, так что лицо полностью исчезает в тени. — Этот сезон арены пройдёт на твоей родной планете. — На Паитруме?! — слова вырываются против воли под давлением заколотившегося сердца. — Да, — ланиста спокойно вновь смотрит на него, выжидая, когда Рикс успокоится, пока его душевное состояние не начинают выдавать одни лишь сжатые кулаки. — Мне известно о твоей непростой судьбе и о том, что случилось с твоей семьёй при захвате планеты. Костяшки Рикса побелели от гнева, которым приходилось давиться, а связки в горле напряглись до боли из-за необходимости молчать. Он лишь кивнул, не сводя с Флавия яростного взгляда. — Так как ты один из лучших новеньких, на тебя сделано достаточно много ставок. Скажу без утайки, таких цифр я давненько не видел. И твоё состояние, особенно в месте, где будет столько напоминаний о прошлом, имеет значение. — Вы беспокоитесь… обо мне? — с трудом проталкивая слова в горле хрипло отозвался Рикс. Рассказы о его ценности как товара вызывали тошноту, а к всплеску агрессии добавилось возбуждение. Срочно надо подавить эмоции, срочно. Флавий усмехнулся. — Не совсем. В первую очередь я беспокоюсь о том, как ты представишь мою школу. Не хотелось бы… — рука ланисты взмыла из тени в воздух на свет. Чётки звучно стукнулись друг о друга. — …эксцессов. — Например? — Арена это масштабное мероприятие, очень зрелищное, — Флавий сделал паузу, наблюдая за гладиатором, — очень важное. Там, разумеется, будут клирики в статусе хозяев Паитрума. Я ожидаю твоего полного повиновения моей воле, а значит отсутствия желания сбегать или мстить. — Я не могу этого обещать, — немедленно ответил Рикс, прекрасно осознавая, что это были не те слова. Впрочем, ланисту они не смутили. — Понимаю, — не без нотки раздражения ответил Флавий и склонил голову набок под лучи солнца. Его тёмно-серый глаз заинтересованно блеснул. — Потому на арену ты отправишься в статусе не просто раба-гладиатора. — Что? — во рту стало до неприятного сухо. — Мои дети покидают школу только в сопровождении личной охраны. Телохранители выбираются из числа лучших гладиаторов, — губы ланисты в окантовке седой бороды дрогнули в ухмылке. — Для хорошей охраны недостаточно только приказа, нужна крепкая эмоциональная связь. Думаю, ты уже понял, к чему я клоню. — Вы сделаете меня телохранителем кого-то из ваших детей? — Рикс спросил растерянно, но осознание дошло до него уже после озвученного вопроса. Его взгляд тут же встретился с насмешливыми глазами Флавия. — Лабеля? — Догадливый мальчик, — старика явно веселила беседа, пока Рикс всё больше мрачнел с каждым его словом. — Верно, ты будешь личной охраной моего сына, также как Сторция защищает Августу. — А Паулина? Впервые за разговор Флавий нахмурился, прежде чем ответить. — Она под охраной Гарса, — небрежно отмахнулся ланиста и продолжил свою грубо оборванную мысль. — Статус телохранителя будет обязывать тебя находиться при охраняемом объекте вне арены, ты будешь сосредоточен на защите и у тебя будет меньше возможности устроить сцену. — Сцену?! — Рикс побагровел, его самообладание истончилось и любое последующее слово могло заставить взорваться. — Именно её, — фыркнул Флавий, чьё надменное лицо уже полностью освещало окончательно проснувшееся солнце. — Как ещё назвать попытки рабов вернуть себе прежнюю жизнь, которая безвозвратно утеряна. Помнишь, что я сказал вам, новоприбывшим, когда вас выстроили впервые на тренировочной площадке? Забыть всё, что было до. Рикс промолчал, до крови прикусив язык. Взгляд потемневших от злости глаз упёрся в пол. — Новый статус также расширит возможности твоего импланта, но об этом тебе расскажет Граут по пути на арену. Пора собираться, — Флавий хлопнул в ладоши и резкий звук хлопка эхом разошёлся под высокие своды помещения. В кабинет вошёл только что упомянутый Граут и замер каменным изваянием у входа. — Береги моего сына. И не стоит подводить меня, раб-гладиатор Рикс. Прощание ланисты было подобно щелчку застёжки тесного ошейника на шее. Рикс поморщился и снова без слов кивнул. Несколько секунд они буравили друг друга взглядами, как будто победа в гляделках смогла бы изменить ход событий. К сожалению, нет. Раздражённо выдохнув, Рикс отвёл глаза первым и неглубоко поклонился перед тем, как уйти. Его тяжёлые шаги гулко отдавались за ним, пока их звук резко не оборвался, стоило входным панелям закрыться. — Как всё прошло? — басистый голос Граута вывел гладиатора из глубоких раздумий. — Назначили телохранителем Лабеля, — хмуро ответил Рикс. Он понятия не имел, куда его вели. — И что в этом плохого? — Ничего, — говорить и делиться своими проблемами с цепным псом Флавия не хотелось. — Ланиста сказал, ты дашь мне инструкции. Граут скосил глаза на Рикса, отмечая его недружелюбие и желание сменить тему. Казалось, от него не сможет спрятаться ни одна мысль, даже в самом потайном уголке сознания. — Конечно. В обязанности гладиатора-телохранителя входит постоянное сопровождение вне школы, защита от любой опасности и оказание первой помощи при покушении или другой необходимости. — Но… — Дослушай, — миролюбиво ответил Граут, уже зная, какой вопрос собирался задать Рикс. — Для этого обновлённые настройки твоего импланта будут позволять тебе касаться детей Флавия и его самого. Но учти, что любое агрессивное намерение будет немедленно истолковано как угроза и ты всё равно не сможешь причинить им вред. — Я и не собирался, — пробурчал Рикс, в очередной раз проглатывая раздражение. Тем временем, вдвоём они вышли из поместья и направились к лагерю, где уже издалека можно было увидеть огромных размеров корабль для полёта на Паитрум. — Помимо этого тебе будет положена комната при покоях Лабеля во время арены, возможность входа на эту виллу. Также приоритетная медицинская помощь, хотя, — Граут подмигнул Риксу, — ты и так ей уже пользуешься. — По приказу, — немедленно огрызнулся гладиатор. — Ну да-да, — громила пожал плечами, — чуть не забыл. Личная охрана семьи ланисты это не только ходить за ними и следить за снайперами… — Снайперами? — живот предательски скрутило. — Так вот, — Граут невозмутимо продолжил, — это ещё и особые поручения. Так называемая служба на благо Нового Рима. — Что ещё за поручения? — Узнаешь, — и снова ни одного слова больше. В гигантском космолёте была суета. Туда-сюда сновали люди, таскали тяжёлые коробки с необходимым снаряжением, амуницией и оружием. Граута быстро взяли в оборот нуждавшиеся в его руководстве рабы и Рикс остался в одиночестве, растерявшись от всего происходящего. Ему было непонятно, нужна ли кому-то помощь или в новом статусе он вообще не должен здесь быть. Разве его задача не быть сейчас при Лабеле? Рикс едва успел отскочить от клетки со львами Августы, которая проплыла мимо его носа. Неприятно знакомая морда лязгнула зубами на расстоянии прутьев от его лица. — Эй, — откуда-то сбоку раздался голос Гарса, который дёрнул Рикса ближе к себе за плечо. Взгляд его прошёлся по поношенной одежде гладиатора. — Что за внешний вид? Сам Гарс был в новенькой броне чёрно-красного цвета с золотыми акцентами, поверх которой была накидка с меховой окантовкой. Львиная грива русых волос прекрасно дополняла образ. Выглядел он дорого и величественно. Как и подобает составу личной охраны. — Почему не переоделся? — продолжал допытываться Гарс. — Не знал, что надо, — устало ответил Рикс, сбрасывая тяжёлую руку с плеча. — Не позорь Флавиев, — скривившись, гладиатор прищурился, — тебе что вообще ничего не рассказали? — Рассказали, но, видимо, не всё. — Назначать телохранителем такого, как ты… — Гарс закатил глаза, — ладно, это не моё дело. Пойдём, в этих лохмотьях на тебя жалко смотреть. К удивлению Рикса они ушли с основного этажа с запасами и местами для гладиаторов, поднявшись на второй, который выглядел как мини-версия виллы ланисты. Отделка была под стать. Рикс присвистнул, вызвав у Гарса ухмылку. — Роскошью ты не избалован, — отметил гладиатор, — ничего, к этому быстро привыкаешь. А вот и комната Лабеля, следующая дверь твоя. Посмотрим, надолго ли тебя хватит. — Считаешь я недостоин быть телохранителем? — вдруг спросил Рикс, остановившись посреди коридора. Как же легко задеть его неугомонную гордость. — Ну, — Гарс развернулся к нему и деловито сложил руки на груди, — я, конечно, видел, на что ты способен, но ты и в подмётки не годишься мне или Сторции. Или, тем более, Грауту. — Почему же? — с вызовом задрав подбородок, Рикс не сводил с Гарса злого взгляда, но тот был равнодушен к этому перформансу. Он только снисходительно улыбнулся. — Мы пережили сотни боёв, со смертью на ты. Наша жизнь для нас не имеет ценности, если кому-то из Флавиев грозит опасность. Ты же за свою будешь держаться до последнего, а на Паитруме начнёшь искать свою семью и ради неё будешь готов предать. Понимаешь, недостаточно просто трахать того, кого ты должен защищать, — крепкая рука похлопала ошарашенного Рикса по плечу. — Подумай об этом на досуге. Гладиатор прошёл мимо него в сторону лестницы, собираясь спуститься дальше по своим делам. Хотелось окликнуть его и что-то ответить, обязательно едкое и, конечно же, умное, но в голове у Рикса была звенящая пустота и Гарс спокойно ушёл. Единственный вопрос, пришедший на ум, был: почему все считают, что это он ебёт Лабеля, а не наоборот? Как бы он мог это делать, если ему и касаться нельзя… точнее, нельзя было. Осознание новых возможностей заставило задумчиво хмыкнуть. Следующая мысль о философии возможного предательства встала костью поперёк горла. — Если бы я ещё смог вырваться, чтобы найти своих… — пробормотал он себе под нос и зашёл в комнату, которая предназначалась телохранителю Лабеля. Небольшая аскетично обустроенная каюта напомнила Риксу его комнату в казармах гладиаторов. Ничего примечательного. Отличительная броня лежала на постели, ничем не уступая такой же, какую носил Гарс. Если её надеть, то ты уже не просто раб на убой. По крайней мере внешне. Рикс неспешно часть за частью облачился в новый образ. Посмотрел на себя в зеркало. На него в ответ смотрел кто-то чужой. Человек, на первый взгляд будто принадлежащий к касте неприкасаемых, с ожесточёнными чертами лица и тёмными от злости глазами. Хотя почему чужой. Теперь это Рикс. Очередная новая грань, о которой он предпочёл бы ничего не знать. Блеск начищенной брони в солнечных лучах, пробивающихся через толстые окна иллюминаторов, слепил. Красивая обёртка, ничего не скажешь. Всё было хорошо кроме царапины на скуле, которая выбивалась из этого безупречного вида непобедимого война. Прикоснувшись к ней подушечками пальцев, Рикс непроизвольно подумал о Лабеле. Как тот затягивал узел на его запястьях, а потом разминал затёкшие ладони и накладывал специальные повязки на израненные руки. К утру едва ли остались следы, только если приглядеться. Он излечил ему всё, оставив одну эту царапину, впрочем, быстро затягивающуюся. Будет по ней потом труп гладиатора определять? — Однажды юноша отверг любовь нимфы, — знакомый голос с ноткой ехидства раздался за спиной, — за что был наказан. Влюбился в собственное отражение… Рикс перевёл взгляд на отражение гостьи в зеркале. — …и от безнадёжности заколол себя. Знаешь такую легенду? — Нет, домина Августа, не знаю, — выпрямившись до боли в мышцах, Рикс обернулся к бесцеремонно вошедшей дочери ланисты. На её губах играла улыбка, но глаза были как обычно бездушными и сканировали его новое облачение. — Поздравляю с назначением, — Августа подошла совсем близко и сладкий аромат заполнил собой всё пространство вокруг. В отличие от Лабеля, её запах напоминал Риксу вкусно пахнущий яд. — Благодарю, — непрошеные воспоминания о том, как она пытала его с помощью пульта управления имплантом, омрачали их приятную беседу. Её длинные пальцы в драгоценных кольцах коснулись брони на его груди, проходясь по витиеватым золотым узорам. Августа закусила губу и подняла на него почти невинный взгляд. Прильнула ближе. Опасаясь этой женщины, Рикс сделал полшага назад. — Разве… — он мучительно искал нужные слова, но как назло мысли разбегались, — разве вы не договорились с Лабелем? Какое унижение. — Договорились, — склонив голову набок, проворковала Августа. — Проверяю твою преданность. — Думаю, с меня достаточно проверок, — чуть жёстче, чем хотелось бы, ответил Рикс. Домину это не смутило. Взяв его за запястье, будто специально перекрыв своими пальцами именно свежие шрамы, она развернула его кисть и приложила костяшки к тонкой коже своей почти обнажённой груди. Только сейчас Рикс заметил, что Августа одета в чёрное излишне открытое платье с красной накидкой и золотыми украшениями. Широкий золотой браслет опоясывал её бедро, сверкая из-под высокого разреза. — Чувствуешь? — её тихий голос проникал ему прямо в мозг. — Ч-что? Августа медленно повела его руку по своей груди ниже в ложбинку. — Как бьётся моё сердце при виде тебя, — она говорила уже совсем тихо, едва слышно. Рикс не знал, как там бьётся её сердце, потому что слышал в ушах только бешеный бег собственной крови. Он непроизвольно дёрнул кисть, вырываясь из её хватки. Впрочем, Августа не пыталась его удержать, только шире усмехнулась и голос у неё сразу выправился. — Не получилось. Какая жалость. — Что не получилось? — Рикс чувствовал себя идиотом, как и всякий раз, когда приходилось общаться с этой женщиной. — Получить прекрасный секс. Я слышала твои стоны ночью из комнаты Лабеля и, не буду скрывать, позавидовала, — наморщив носик, Августа насмешливо улыбнулась. Как же она была похожа на своего отца, но это отталкивало ещё сильнее. Чёрные тени вытянутые к вискам на зелёных глазах привносили в её внешность что-то от кошачьих. Прирождённая хищница. — Подумала, вдруг и мне повезёт. Но ты оказался крепким орешком. Предательская краска залила всё лицо гладиатора до кончиков ушей. Рикс сглотнул, нервничая всё больше. — Ничем не могу помочь, домина Августа, — убрав руки за спину, он попытался закончить неловкий для него разговор. — Что ж, может в другой раз, — словно ничего и не произошло, дочь ланисты вернулась к своему образу высокомерной госпожи и от неё тут же повеяло холодом. — Я просто хотела поздравить с новым статусом. До встречи. Августа дождалась запоздалого поклона Рикса и развернулась к выходу, взмахнув копной чёрных мелких кудрей. Уже у двери гладиатор её окликнул. — Почему ко мне столько внимания? — Ха? — она остановилась в проходе и впервые посмотрела на Рикса с недоумением. — На мне что, свет клином сошёлся? — может не стоило с ней так разговаривать, но назад дороги уже не было. Прислонившись обнажённой спиной к дверному косяку, Августа сложила руки под пышной грудью. Её сканирующий взгляд вновь заскользил по Риксу снизу вверх. — Считаешь себя особенным? — вопросом на вопрос ответила Августа, заглядывая ему в глаза. — Что? Нет, — быстро спохватился Рикс. — Хм, — она помолчала, прикусив нижнюю губу и не сводя с него глаз. — Тебе не нравится внимание? Хочешь быть обычным рабом? Как тот твой кудрявый дружок? Рикс не знал, кого из его друзей она имеет в виду, Орвона или Афия, но, вероятно, Орвона, так как именно его потом привязали к мишени. Быть им точно не хотелось. Пулемётная очередь вопросов Августы застала его врасплох. — Ээ, — стушевавшись, Рикс отвёл взгляд, затем мысленно цокнул на себя за очередной проигрыш в гляделки. — Нет, вовсе нет. — Что нет? — Августа выставила вперёд свою длинную изящную ногу и поправила идеально сидящий на бедре браслет. Тёмный силуэт её точёной фигуры заполнил собой весь входной проём. На неё не получалось не смотреть, хотелось ловить каждое движение. — Меня… меня всё устраивает, — было стыдно за своё жалкое бормотание и несдержанные вопросы. Закончив с украшением, Августа развернулась к выходу и задержала пальцы на косяке. — Вот и славно, — холодно улыбнувшись Риксу на прощание, дочь ланисты всё же покинула его комнату. Как в замедленной съёмке, Рикс подошёл к двери и закрыл её. Ему хотелось хотя бы несколько минут побыть в одиночестве без внезапных гостей. Особенно таких. Он чувствовал себя измотанным, а день только начался. Сев на край постели перед иллюминатором, Рикс опёрся локтями на колени и тупо уставился на вид из окна. Наверное там можно было рассмотреть океан, ласкающий берег, но он ничего не видел. Мысли гладиатора крутились вокруг событий злосчастного утра. Он-то думал, что достаточно будет, чтобы Лабель к нему привязался и позаботился о его прохождении арены. Теперь придётся следить за самим Лабелем и в итоге жизнь будет под двойной угрозой. А Рикс всё ещё ничего не знал про родных, про Тори; может, конечно, на Паитруме эту информацию будет разузнать легче. Если придётся служить Новому Риму до последнего вздоха в обмен на их безопасность, Рикс без раздумий согласится. Тяжело проведя ладонями по лицу, он запустил пальцы в волосы и с силой сжал. Или уже согласился? Как же ему хотелось убить того клирика, который держал на прицеле его родителей. Всё происходящее целиком и полностью было его виной. Рикс напрягся, вспоминая детально ту сцену, освежая в памяти по кусочкам внешний вид ублюдка. Ярость и гнев надо направить на него, вдруг получится подобраться к нему в статусе телохранителя, оказаться рядом. Тогда можно было бы убить его. Одним ударом. А может несколькими, таким количеством ударов, пока не закончатся силы. Пока от клирика ничего не останется. В паху потянуло от выплеснувшегося в кровь адреналина и рука рассеянно поправила полы одежды. Если регулярное смешение злости с возбуждением не прекратится, Рикс вскоре перестанет различать эти состояния. Он глубоко вздохнул и выдохнул, пытаясь успокоиться. Вот бы иметь личный пульт от импланта, тогда можно было бы контролировать себя одним нажатием. Рикс вздрогнул при звуке захлопнувшейся двери. Кажется, соседней. Видимо, Лабель пожаловал на борт. Изо всех сил вслушиваясь в тишину и пытаясь различить шорохи в соседней комнате, он и не заметил, как уже оказался у стены и приложился к её шероховатой поверхности ухом. Совсем тихо, но кто-то ведь зашёл. Мысль, что Лабель может стоять также по ту сторону заставила Рикса криво улыбнуться. Это было бы так нелепо. — Даже не знаю, стоит ли спрашивать, что ты делаешь. Нет, нелепость как обычно достаётся только Риксу. — Ничего, — гладиатор отпрянул от стены и встретился с заинтересованным взглядом серых глаз. Лабель выглядел по-новому. Никаких расслабленных лёгких и коротких туник, в которые он облачался на вилле, теперь его вид был представительский и официальный. Классическая белая тога ниже колена, крепко сидящий на талии металлический корсет и наплечники из того же металла, сходящиеся на груди. Левая половина тела скрывалась под небесно-голубой тканью, перекинутой через одно плечо и закреплённой под наплечником. Рикс всё никак не мог запомнить названия одежды этих новых римлян, другое дело рубаха да штаны на Паитруме. В любом случае, выглядел Лабель чертовски привлекательно, особенно с небрежно уложенными волосами. — Я заметил, — сын ланисты не сдержался от улыбки одним уголком губ. Ему понравилось, что Рикс его разглядывает. — Я зашёл сказать, что мы отбываем. — Спасибо, — глухо ответил Рикс, заметив, как и Лабель проходится спокойным взглядом по его новой форме. — Я должен быть здесь или с остальными гладиаторами? — Здесь. Других гладиаторов уже погрузили в сон на время полёта, иначе невозможно беспроблемно перевезти такое количество людей. Пол под ногами дрогнул и Рикс переступил, чтобы встать увереннее. — Вот и взлёт. — Как-то слишком мягко, — пейзаж за окном стремительно сменялся, но в комнате едва ли можно было ощутить скорость. — Именно поэтому на первом этаже все погружены в сон и пристёгнуты, — пожал плечами Лабель и подошёл ближе, остановившись в полушаге. От него шарахаться Рикс не собирался. — На втором этаже всё устроено так, чтобы мы не летали по помещению как тряпичные куклы. — Понятно, я… — слова застряли в горле, когда Лабель со своим привычным равнодушным выражением бесцеремонно коснулся царапины на его скуле, словно проверял, настоящая ли она. — Ты? — не отвлекаясь от своего занятия, уточнил Лабель. — Я думаю, что должен сообщить тебе о визите Августы, — с хрипотцой закончил свою мысль Рикс. Тонкая бровь на аристократичном лице вопросительно выгнулась. — Что хотела? — предвосхищая ответ, Лабель уже понял по красным пятнам румянца на чужих щеках. — Тебя? Гладиатор кивнул, пока прохладная ладонь сына ланисты скользнула ему за ухо и по-хозяйски легла сзади на шею. От этого касания всё тело немедленно напряглось. — А ты что? — Лабель выглядел совершенно невозмутимым, а из-за ощущения его руки на своей коже соображать у Рикса не получалось, стало жарко. — Ничего, — в какой раз за сегодня он отвечает всем одно и тоже. — И она просто ушла. Теперь Лабель искренне удивился, подушечки его пальцев поглаживали загривок, из-за чего по спине бежали мурашки. — Что ж, сестра редко отступается от того, что ей хочется. Если не успокоится, придётся пойти навстречу. Рикс не поверил своим ушам. — То есть… — То есть ляжешь под неё. Надеюсь, правда, что до этого не дойдёт, — задумчиво сказал Лабель, отвлекаясь на вид за окном. — Но я думал, что я… я… — услышанное настолько шокировало Рикса, что связная речь окончательно перестала ему подчиняться. — Что я поступлюсь родственными связями ради тебя? — с усмешкой закончил его мысль Лабель, вновь переводя холодный взгляд на гладиатора. Воистину серебро стали — режет безжалостно. — Неужели ты подумал, что ты для меня важнее семьи? Голова взорвалась такой болью, что Рикс прижал ладонь ко лбу и зажмурился; всевозможные эмоции обрушились на него словно цунами, смывая со своего пути всё казавшееся понятным и оставляя после себя только разруху, обломки, из которых неизвестно как выстроить картину заново. Пальцы Лабеля сжались в волосах и потянули назад, вынуждая задрать голову и посмотреть ему в глаза, которые оказались вдруг прямо перед Риксом. Их блеск гипнотизировал. — Опрометчиво считать себя самым умным в логове змей, — снова этот медовый шёпот и тон, будто он говорит обыденные вещи. Хватка на затылке была болезненной и Рикс поморщился. Лабель невесомо поцеловал его в щёку, потом резко оттолкнул, из-за чего гладиатор потерял равновесие. — Броня телохранителя тебе определённо идёт. Чужие слова прыгали в голове Рикса вразнобой, не собираясь в осмысленные предложения. Видимо, у него было настолько отрешённое и потерянное лицо, что Лабель задержался на мгновение в дверях, чтобы всмотреться в своего гладиатора получше, но всё же ушёл, больше ничего не сказав. Долгожданное одиночество длиной в полёт до Паитрума. Рикс посмотрел на свои руки. Он ведь мог коснуться Лабеля в ответ.