Тот самый из детей ланисты

Вместо последней тренировки вечером Граут повел выбранных гладиаторов в дом Флавия. Остановившись у дверей, он вытянул вперед руку и прикоснулся к колонне. По твердой поверхности камня неожиданно побежала рябь, охранное поле вспыхнуло голубым и сменилось легким зеленым свечением. Гладиаторы позади тренера завертели головами, только Рикс не удивился, уже встречаясь с подобным. Но Сторция использовала для снятия защиты браслет, тут же — прямое прикосновение. Видимо, если должность выше, то и возможности другие. Вся их небольшая группа зашла на виллу. Несмотря на то, что Рикс уже был раньше возле дома ланисты, он все равно затаил дыхание при виде внутреннего убранства. Вилла была построена для того, чтобы восхищать и производить впечатление. Высокие потолки, огромные помещения, дорогие материалы, в целом изящество архитектуры не оставляло равнодушным. Находясь здесь как гость, ты сразу чувствуешь себя маленькой пешкой в игре божественного, настолько твое существование кажется ничтожным на фоне таких размахов. И ведь кто-то живет здесь, осматривает каждый день свои владения и знает, что все здесь, от мелкого камушка до мраморных сводов, принадлежит ему. Каково это быть хозяином подобной роскоши? — Как вы уже поняли, на виллу без приглашения не зайти, — громко произнес Граут, останавливаясь и осматривая десять пришедших с ним гладиаторов. — Если кто-то задумал побег или покушение, можете сразу забыть. Обычно мы вживляем следящие импланты позже, перед контрольной тренировкой, но так как вы уже сегодня по воле случая попали на виллу, то придется пройти процедуру сейчас. — С-следящий имплант? — неуверенным голосом уточнил один из парней. Рикс нахмурился, но предпочел послушать чужой разговор, а не влезать сам. — Да, — Граут спокойно подошел к подготовленному заранее столику, на котором лежал неизвестный механизм. Когда он взял его в руки, то стало ясно, что это нечто вроде пистолета, но вместо дула у него была игла. — Всем встать в ряд и ко мне спиной. Не советую устраивать диверсии, так как вилла оснащена охранной системой, которая уничтожит вас прежде, чем вы успеете перебежать коридор. Не рискнув спорить, гладиаторы послушно выполнили его указание. Рикс почувствовал себя как на забое, пока стоял третьим в ряду с опущенным в пол взглядом. — Чип отслеживает ваше местонахождение и считывает ваши показатели здоровья, — монотонно проговорил Граут, прижимая конец иглы к первой шее и нажимая спуск. От резкого вскрика принявшего чип Рикс вздрогнул. — Сюда вы конечно не попадете без выдачи доступа, но кто знает, может дорастете до такой милости. — Еще один вскрик, Рикс поежился. Он следующий. — У него есть и ограничивающие функции, например, вы не сможете причинить вред Флавию или его детям. Игла вошла Риксу в шею, в глазах потемнело. Острие выскользнуло так же быстро, Граут проверил настройки и двинулся дальше, оставляя гладиатора переваривать боль. А она была яркой вспышкой прямо под основанием черепа позади по краю волос. Рикс не крикнул, сжав зубы до скрежета, но теперь не мог остановиться тереть кожу, под которой к нервной системе присасывался имплант. Что значит не смогут причинить вред детям Флавия? Это путало все его планы. Ноги подкосились, он едва устоял и заставил себя собраться. Нельзя подавать виду, даже когда твой затылок горит от боли, а в мозгу выжженное поле из-за новой информации. Никто из гладиаторов не посмел ослушаться Граута, безоговорочно позволив ему вживить себе чипы — серьезность его слов и потенциальная возможность негероически умереть не подвергались сомнениям. — Отлично, в этот раз не придется возиться с трупами, — с широкой улыбкой резюмировал Граут, возвращая аппарат на место после десятого вживления чипа. Все остальные стенали и терли шеи. — Итак, подойдите ближе. Он хотел начать раздавать указания, но его прервали чьи-то шаги. Из арки, которая вела на улицу и через нее было видно кусочек черного неба, в помещение вошли трое человек. Узнать их Риксу не составило труда. Боль в голове резко рассеялась, уступив место бешено застучавшему сердцу из-за выброса адреналина в кровь. За детьми следовал сам Кассий Флавий, чьи глаза странно блеснули при виде гладиаторов, которые поспешно поклонились. — Как велели, привел десять человек, — выпрямившись, отрапортовал Граут. Страх подступил к горлу, сжал его холодными тисками. Рикс пытался не бегать взглядом и смотреть прямо перед собой, сцепив подрагивающие от напряжения пальцы за спиной, но не удержался и покосился на Лабеля. И сразу встретил эти серые нахальные глазки, сияющие удивлением. Не ожидал его здесь увидеть? Не может же это быть такой публичный отбор гладиаторов для своих личных игрищ? Гарс ведь что-то сказал про ошибку в расчетах? — Паулина, это тебе, — широкий жест Флавия обвел пришедших. — Где там тебе нужна была еще сила? Только сейчас Рикс смог рассмотреть младшую дочь, которую видел еще недавно разъяренную и сжимающую лук для стрельбы в пальчиках. А до этого лишь мельком. На фоне властительной Августы и равнодушного Лабеля она выделялась открытым и даже добрым взглядом. Может дело было в присутствии Флавия, но Паулина сейчас выглядела кроткой и спокойной. Ее платье благородного белого цвета прекрасно подчеркивало это невинное впечатление и было невозможно поверить, что такой ангел способен на какие-либо зверства. И все же способен. — Благодарю, отец, — она не смотрела на гладиаторов, изображая стеснительность. Остальные могли и поверить ей, но Рикса уже нельзя было так легко провести. — Тогда оставляю вас, мне пора отдыхать. Не обижайте мою девочку, — весело произнес Флавий, подмигивая. Настроение у пришедших резко улучшилось, некоторые позволили себе улыбки. — Граут, сопроводи меня. Молча кивнув, громила двинулся за ланистой. Атмосфера с их уходом изменилась, Рикс почувствовал, как расслабились гладиаторы, начались переглядки, ухмылки, а взгляды приковались к обтянутой алым шелком фигуре Августы и очертаниям тела Паулины. Но Рикс не разделял их веселья, оставаясь напряженным и прямым как струна. — Может, ты позволишь мне взять двоих, сестренка? — с придыханием спросила старшая. Ее зеленые бездушные глаза сканировали толпу юнцов и вдруг споткнулись на Риксе. Тонкие черные брови взметнулись вверх, когда она его узнала. Переглянувшись с Лабелем, Августа промолчала, хотя какие-то слова хотели сорваться с ее уст. — Зачем тебе? — красивое с плавными чертами лицо Паулины скривилось. «Сестры враждуют, но неужели мы и правда пришли для участия в играх на смерть?» — думал Рикс, переводя взгляд с одной дочери на другую. Августа игриво провела пальцами по золотому ошейнику на своей шее, цепочка-поводок которого терялась в ее глубоком декольте, куда сейчас очень старались не смотреть девять пар глаз. Зачем ей вообще парни, разве она не по девушкам? По крайней мере так Риксу показалось по их близости со Сторцией. — Очень надо. Обещаю вернуть в целости и сохранности, — на последних словах в голосе Августы зазвучали ядовитые нотки, впрочем Паулину это не смутило. Сестры сцепились взглядами. Наконец, младшая сдалась и кивнула. — Хорошо, но оставь мне тех, что посильнее, — девушка мирно улыбнулась, — а то в гостевом крыле еще всю ночь мебель таскать. Пока Августа выбирала себе двух гладиаторов, Рикс вновь посмотрел на Лабеля. Он чувствовал на себе его взгляд все время предшествующего диалога. В серых глазах отчетливо читалось торжество и от этого по спине побежал холодок. Лишь бы это не означало его проигрыша, ведь если игрушка надоела и стала предсказуемой, то от нее избавляются. Наконец, Августа определилась, указав на двух самых худощавых юнцов. Может вино ей будут всю ночь подносить? Держать подносы они сгодятся. Избранные переглянулись, явно считая себя счастливчиками. «Я бы так не радовался на вашем месте», — отстраненно подумал Рикс, — «вы для ее льва просто закуска». Приказав им следовать за собой, Августа скрылась с гладиаторами в одном из проемов, откуда до оставшихся донесся ее заливистый смех. — Жаль, что не меня взяла, — послышался за спиной тихий шепот. — Паули, позволь и мне одолжить у тебя одного раба, — от последнего слова Рикса передернуло, но он постарался сохранить самообладание. Только отвел взгляд, будто не о нем шла речь. — И не сомневалась, — наигранно доброжелательно ответила Паулина. — Забирай уже, у меня еще куча дел, вы и так с Августой только увеличиваете работу остальным. Лабель дежурно улыбнулся, нарочито медленно посмотрел на каждого гладиатора. «Ну давай, называй меня, что ты тянешь», — от волнения у Рикса вспотели ладони и стали неприятно влажными. Как можно незаметнее он потер их о ткань туники. — Пожалуй, этого. — Ты уверен? — удивленный голос Паулины заставил Рикса поднять глаза и увидеть, что тонкий длинный палец тычет в другого гладиатора. «Да какого…», — внутри закипала злость. — «Даже твоя сестра не верит в твои игры». — Думаешь, не справится? — задумчиво спросил Лабель, лениво рассматривая выбранного им парня. Тот изучал пол и не очень-то хотел подобного внимания. Риксу показалось, что сына ланисты это задело.

***

— А кто мог бы любезно помочь мне с книгами, которые надо перенести из библиотеки в мой кабинет? — он задал вопрос как можно спокойнее, стараясь продемонстрировать расположенность к любому желающему. Хотя интересовал его только один. Вообще, общество сестер никогда не смущало Лабеля, но сегодня их ссоры и чириканье особенно утомили его. И когда они всей семьей наконец вернулись с вечерней прогулки домой, а на пороге стоял тот самый гладиатор, то скрыть свои эмоции удалось не сразу. Как гром среди ясного неба. У него совсем вылетело из головы, что Паулина просила отца пригласить несколько рабов ей в помощники. Какое удачное стечение обстоятельств. Пока сестры опять любезничали, он не мог отвести взгляда от этого зардевшегося лица, на котором бегущей строкой можно было прочитать все мысли. И как гладиатор стушевался и пытался не смотреть на детей ланисты, и как не мог понять, действительно ли их привели помогать или на очередной томный вечер, и как он сочувствовал тем, кто ушел с Августой (это Лабелю особенно понравилось). Открытая книга. Конечно, Лабель рассчитывал, что они снова встретятся, и планировал. Сегодня же это была чистая случайность. Но разве не такие совпадения в итоге приносят самую бурю эмоций? Безусловно выбор другого раба был намеренным, тем более ему совершенно не были интересны эти перепуганные мальчишки, у которых стояло только на его старшую сестрицу. Ему хотелось разжечь ревность и злость в Риксе, чтобы в нем взыграла гордость и он сам проявил желание. Чтобы игрушка думала, будто держит ниточки в своих руках. Это всегда так мило. — Позвольте мне. Долгожданная мелодия его грубоватого голоса. В этих двух словах звучало столько нетерпения и раздражения, что сердце Лабеля учащенно забилось в предвкушении. Осмотрев его, будто видит впервые, сын ланисты все же кивнул и поманил за собой. Также, двумя пальцами. И вспышка ярости в глазах Рикса не ускользнула от него. — Спасибо, Паули, — на прощанье бросил Лабель, не дожидаясь ответа сестры. Но там наверняка были бы проклятья, потому что ей нужны были десять человек, а осталось семь. Неловко получилось, но кто же знал, что мышка сама заберется в мышеловку, даже без сыра. Вместе с гладиатором они ушли в противоположную сторону, в одну из арок, ведущих к лестницам на второй этаж. Впереди было бесконечное количество ступенек наверх. Рикс поднимался за ним молча, хотя его темная аура ощущалась и без слов. — Не подумай, что я специально забрал тебя от твоих друзей-рабов, — равнодушно начал Лабель, не оглядываясь, но чувствуя испепеляющий его спину взгляд, — но раз уж пришла подмога, мне и правда нужно перенести некоторые тяжелые книги. — А что, сам никак? — фыркнул Рикс. — Самому это займет гораздо больше времени, — также спокойно ответил Лабель. — Можешь не оправдываться, — голос за спиной повеселел. — С чего ты взял, что я стану оправдываться перед каким-то… Рикс в несколько шагов догнал его и преградил дорогу, пригвоздив к стене. — …рабом? — на выдохе закончил Лабель, не позволяя ни единой эмоции выскользнуть за маску невозмутимости. — По-моему, я уже не просто какой-то раб, — заискивающе проговорил Рикс. Его изучающий взгляд скользнул по черной челке и вернулся к серым глазам. В теле разлилось предательское чувство возбуждения от этого игривого тона. — С чего бы это? — не поддаваясь на провокацию, Лабель недовольно выгнул бровь. — Может с того, что ты меня взглядом жрешь во время тренировок? Может, потому что ты приперся в термы только посмотреть на меня и говорил, как меня хочешь? — с каждым словом Рикс был все ближе, а глаза его становились все злее. — Я не… — Может, потому что ты хотел видеть меня в оранжерее? А может, — гладиатор перешел на шепот и был уже у самого лица Лабеля, который неосознанно прижался спиной к стене и отвел голову и взгляд в сторону, но все еще сохранял самообладание, — потому что ты боялся, что лев сестренки меня все-таки прикончит. Теплое дыхание опалило кожу. Рикс замер в паре сантиметров, задрав подбородок и оскалившись на последнем слове. Чистое воплощение агрессии, от него так и тянуло тяжелыми запахами дерева и свежей земли. Возбуждение Лабеля от этих ароматов только усилилось. Медленно выдохнув и посмотрев вниз, будто действительно переживал из-за слов Рикса, он резко поднял прищуренные глаза и усмехнулся прямо гладиатору в лицо. — Очень интересные фантазии… — Лабель добавил своему голосу почти искреннего удивления, но в его взгляде читалась откровенная насмешка. Как же он любил эти игры. — Вы, рабы, наверное часто фантазируете о том, как хозяева вас хотят? — Что… — вся эта напускная уверенность треснула, как плохой фарфор, обнажая Рикса, который не был готов к такому ответу. Ну ничего, ты еще научишься играть, у тебя уже получается немножко показывать зубки. Лабель подался вперед, вынуждая гладиатора отпрянуть, так как иначе их губы соприкоснулись бы. Судя по лицу Рикса, отодвинулся он не из-за обычно присущей этим тестостероновым качкам гомофобии, а скорее от растерянности. Приятная деталь. — Может, мы уже поднимемся и займемся тем, зачем я тебя позвал с собой? — невинно уточнил Лабель.

***

— Д-да… — собирая себя по кусочкам, ответил Рикс и спустился на одну ступеньку, чтобы вновь оказаться позади. До библиотеки дошли уже молча, потому что Рикс никак не мог переварить только что случившееся на лестнице. Может, у него и были проблемы с чтением чужих эмоций, но ведь он не мог ошибиться. Да и Сторция говорила, что Лабель к нему неравнодушен. Тогда почему в этих проклятых серых глазах насмешка и ничего, ничего!, похожего на возбуждение, желание, да хоть на что-то живое и искреннее. Или за этой чертовой маской пустота? «Есть фасад, есть то, что скрыто за ним», — а ведь гладиатрикс уже об этом говорила. Что-то там есть, только непонятно, как туда пробиться. В помещении, куда они зашли, было темно, пока Лабель не хлопнул в ладоши. Имитация свечей вдоль стен заработала одна за одной, реагируя на команду и демонстрируя гостям пыльные полки с бесконечными, как казалось, рядами корешков. Некоторые стеллажи пустовали, какие-то тяжелые на вид тома валялись прямо на полу. Рикс присвистнул. У них дома были книги, конечно, но даже близко их скромные богатства не могли приблизиться к такой роскоши. Он вспомнил, как учил сестру читать, и в горле встал неприятный ком. — Возьми из этой стопки, сколько сможешь, — указал Лабель, пройдясь мимо сваленных в кучу книг и подхватив с ближайшего стола листы исписанной бумаги. Взгляд его изменился, стоило глазам забегать по строчкам. Из зазнавшегося хлыща, каким его уже привык воспринимать Рикс, он вдруг превратился в серьезного юношу, внимательно изучающего какой-то материал. Мелодичный тихий голос вывел гладиатора из раздумий. — Долго будешь меня рассматривать? Забывшись, Рикс подобрался и отвел глаза, как будто просто искал нужные книжки. Ему стало неловко от собственного интереса. В нужной стопке оказалось около пятнадцати внушительных томов, водруженных как попало друг на друга. Неаккуратный человек легко снесет такую башню, она уже покачивалась. Примерившись, Рикс взял пять штук, чтобы не сильно тянуло руки, и дал знак, что готов идти. Неожиданно вместо выхода из библиотеки, сын ланисты повел его куда-то вглубь. Они подошли к пустой стене за одним из высоких стеллажей, Лабель приложил ладонь, в точности как Граут ранее, и охранное поле по обычаю зарябило. — Вы тут каждый чих под защиту прячете? — спросил Рикс, входя в просторный кабинет, спрятанный в стене хранилища. Здесь не оказалось окон, только пара массивных столов со стульями за ними стояли друг напротив друга. На полу и на стеллажах вдоль стен можно было увидеть множество как книг, так и разных приборов, механизмов и непонятных Риксу вещей. Не обошлось и без такого же пистолета для вживления импланта, его он сразу узнал. Стена напротив двери была пустая, вероятно, на нее выводились какие-то цифровые материалы, которые не записывались вручную. И чем здесь может заниматься сын ланисты? — А ты бы не стал защищать свое? — буднично вопросом на вопрос ответил Лабель, показывая, куда приткнуть принесенные книги. Его пальцы бережно прикоснулись к старым фолиантам. — Но вилла уже достаточно охраняется, — пожал плечами Рикс и только сейчас обратил внимания на названия книг. Все они были про различные практики из медицины. Лабель мечтательно улыбнулся краешками губ. — Каждому здесь хочется своего личного пространства, — он искоса посмотрел на гладиатора, прежде чем закончить предложение, — и своих вещей. От последнего уточнения Рикс скривился, вспоминая их разговор в термах. — Принеси мне всю ту стопку и еще соседнюю, они там две рядом, — отстраненно дал указания Лабель, больше не смотря на него и, видимо, уже прикидывая, где расположить очередные издания на своих стеллажах. Оказалось, что помимо десяти оставшихся книг нужно было притащить еще около двадцати. А каждая следующая партия, которую он нес, была по ощущениям все тяжелее и тяжелее. Наконец, все названные пылесборники сложились на одном из столов. Лабель полистал несколько оглавлений, заинтересованно выискивая какую-то определенную тему. — Можно и спасибо сказать, — раздраженно бросил Рикс, о котором словно забыли. Он зашел внутрь и стена, которая двигалась на полозьях, с тихим щелчком закрылась за спиной. К приглушенному освещению в комнате без окон еще надо было привыкнуть. — М? — Лабель оторвался от чтения и посмотрел на него расфокусированным взглядом. Его будто замутненное состояние вызвало у Рикса интерес. — Когда человек оказывает тебе услугу, — приблизившись, гладиатор захлопнул книгу перед носом сидевшего сына ланисты, — нормально сказать ему спасибо. Лабель открыл было рот, чтобы сказать наверняка какую-нибудь гадость, но вдруг изменил свое решение и с миролюбивой улыбкой сказал: — Спасибо. — Ну вот, — Рикс улыбнулся в ответ, — можешь ведь не быть сволочью, когда хочешь. — А ты не много себе позволяешь? — аристократичное лицо немедленно ожесточилось из-за сжатых губ, сразу очертившихся скул и презрительного взгляда. Но Рикс почувствовал, что в этот момент он не просто может, а должен позволить себе больше. Уперевшись ладонями в стол, гладиатор перегнулся через него и склонился ниже к Лабелю, заглянул в серые глаза, которые прищурились, пока фиксировали каждое его движение. — Ровно столько, сколько ты разрешаешь, — шепотом ответил Рикс. Сладкий аромат, душный, особенно в этом помещении, где они были одни. Он лихорадочно соображал, что ему сделать. Проявить жесткость или нежность? Чего от него хотел этот холеный хитрец? Взгляд опустился на тонкие губы. Рикс подумал о том, будут ли они холодными, такими же как пальцы Лабеля в оранжерее в ту ночь, когда тот держал его за подбородок. А ведь сейчас можно проверить. Рикс даже не успел проанализировать толком мысль, что ему самому захотелось поцеловать другого парня и это не было чьим-либо принуждением. Закрыв глаза, он отключил голову и прикоснулся своими губами к губам Лабеля. Первым было ощущение прохлады, затем мягкости и податливости. А потом Рикса шарахнуло ударом тока. Все тело свело судорогой, он зацарапал ногтями столешницу, пытаясь уцепиться за гладкую поверхность. Воздуха не хватало, грудная клетка зашлась в попытках надышаться. Затылок пронзила резкая боль. Одной рукой Рикс зашарил под волосами, в панике пытаясь нащупать причину страданий, но ничего не было: имплант был под кожей. Через несколько мгновений ужасные ощущения отступили, перед глазами перестали плясать звездочки и красная пелена спала. Колени подогнулись, Рикс тяжело опустился на них и попытался восстановить дыхание, руки сами соскользнули на край стола. — Ч-что… это… было… — по одному слову выдавил гладиатор. В висках стучала кровь. — Я забыл, что вам вживили чипы, — не без раздражения отметил Лабель. Он поднялся с места и посмотрел через стол. — Ты как? — Отвратительно, — Рикс потер лицо одной ладонью и медленно поднялся, все еще держась за опору. — Не знал, что поцелуй расценивается как вред. — Что? — Граут сказал нам, что из-за импланта мы не сможем причинить вред Флавию и его детям. — А, — обойдя преграду между ними, Лабель облокотился рядом бедром на край и сложил руки на груди, — отец очень переживает, что кто-то из рабов может обесчестить его дочерей. Это пугает его даже больше, чем возможность угрожать ему через причинение нам боли. — А ты как будто не можешь обесчестить гладиатрикс? — Рикс наконец пришел в себя, но все же держался теперь от сына ланисты на расстоянии дальше обычного. Губы Лабеля дрогнули, сдерживая усмешку. — На этот счет у отца иллюзий нет. Единственная из его детей, кто сможет дать наследника, это Паули…на. — А как же Августа? Лабель задумчиво посмотрел вверх, вспоминая что-то, затем медленно проговорил: — Я думаю, моя сестра способна научить рожать мужчину раньше, чем сделает это сама. — Ясно, — Рикс облизал пересохшие губы, — то есть я не могу прикасаться к тебе? — Нет. — Совсем? — Совсем, если не хочешь переживать подобные ощущения каждый раз. — Как это вообще возможно… имплант же не может бить меня током? — Он и не бьет, только подает импульсы в нервную систему, имитируя разряд. Тело и мозг реагируют, как будто он настоящий. Переварив услышанное, Рикс не стал церемониться и грязно выругался. Лабеля, впрочем, его подбор слов не смутил, наоборот, он улыбнулся и посмотрел на гладиатора новым взглядом. В серых глазах блеснуло что-то, что гладиатору было сложно идентифицировать. — Зато я могу тебя касаться, — сказав это, Лабель придвинулся и бесцеремонно положил ладонь на грудь Рикса. Тот дернулся, но когда с ним ничего не произошло, успокоился. Он пытался понять, какие чувства в нем вызывает эта близость, но мысли путались, еще не до конца отойдя от пережитого. Чужие пальцы поднялись по ткани выше к шее, подхватили шнурок, развязывая корявый бантик на безрукавной рубашке. Затем залезли под нее и заскользили по коже ключицы. Никаких разрядов тока. Прикосновение было холодным, руки у Лабеля были поистине ледяными. Сын ланисты опустил взгляд на грудь Рикса, явно наслаждаясь ощущением его тепла. Черная челка небрежно упала ему на лицо. Пришлось подавить первое желание убрать ее. — Вы, хозяева, наверное часто фантазируете о том, как вас хотят рабы? — Рикс ехидно вернул Лабелю его же слова. — Уверен, вы думаете об этом чаще, — прозвучал насмешливый ответ, затем его голос стал серьезнее. — Я бы много чего хотел сделать с тобой. Кажется, холод с кончиков его пальцев проник внутрь гладиатора. Он вздрогнул, нахмурился. До этого момента происходящее на вилле было для него скорее нереальным, но после этих слов гамма ощущений от всех органов чувств обрушилась на Рикса. Сладко пахнет, тишина оглушает, перед глазами сын ланисты, а кожа горит от ледяных прикосновений. Сумасшествие какое-то. — То есть, ты будешь меня трогать, а я тебя нет? — Рикс неуверенно пробормотал свой вопрос. — Сегодня да, — серые глаза хищно блеснули и от этого стало не по себе. — И чтобы у тебя не было соблазна биться в конвульсиях, придется тебя зафиксировать. Рикс нервно сглотнул, стоило Лабелю отойти от него к стеллажу за чем-то. Несмотря на то, что он морально уже подготовил себя к необходимости заниматься сексом с парнем, такой резкий переход вызвал у него легкий приступ паники. Впрочем, разве он не сам напросился? Как можно было умудриться запутаться в этой паутине и еще считать, что это его собственные желания? А что они будут делать, если Рикс не может трогать его? А если член окажется внутри, это засчитается имплантом как касание… Размышления прервал медовый голос. — Садись, — Лабель любезно отодвинул стул от стола в сторону и указал на него ладонью. Сам же остался стоять за спинкой. В руках у него был моток белой веревки. Выдохнув, Рикс сел и после недолгих раздумий вытянул запястья назад. Жесткая веревка полоснула по коже, обвилась змеей и затянулась в крепкие узлы. Он дернулся, проверяя, и почувствовал, как профессионально связан и шанса порвать или выскользнуть нет. «Я только что дал себя обездвижить человеку, который убил своего предыдущего любовника. Кажется, я форменный идиот», — отчаяние захлестнуло его, и дыхание участилось. — Страшно? — закончив со связыванием, Лабель обошел его, чтобы оценить открывшийся ему вид. «Соберись», — одернул себя Рикс. Запуганным он уже был, в оранжерее, стервятникам вроде сына ланисты нельзя показывать истинных эмоций. Для них это слабость. Поэтому гладиатор вздернул подбородок, отбрасывая волосы со лба, и как можно увереннее посмотрел прямо в серые глаза, полные ожидания. — А ты любишь, чтоб тебя боялись? Лабель пожал плечами, доставая что-то еще из ящика стола. — Не очень. У мяса потом плохой вкус, — скучающе произнес он. В его руках заблестели слишком уж знакомые Риксу предметы. Неосознанно его руки вновь рванули веревки, но те держали крепко. Повернувшись к нему с тонким гладким скальпелем зажатым в пальцах, Лабель заметил его испуганный взгляд и не удержался от улыбки. — Шучу. — Ты ведь понимаешь, что это нихрена не смешно? Учитывая, что вы меня чуть льву не скормили? — Рикс позволил себе расслабиться и откинулся на спинку. Никто не собирается его есть, это хорошие новости. У психопата в руках опять нож — это плохие. — Моя сестра поспорила бы с тобой, — не церемонясь, Лабель сел ему на колени и поерзал, чтобы найти удобное положение. Его туника задралась для таких маневров, оголяя длинные ноги, раздвинутые достаточно, чтобы заставить Рикса покраснеть. Хорошо, что его руки связаны, так как хотелось взяться за эти бедра, но разряд тока определенно испортил бы настроение. — Она ест… гладиаторов? — Всякое бывало, — и почему-то Рикс без уточнений понял, что это уже не юмор. Узнавать наверняка не хотелось. Лабель поднял руку со скальпелем между ними, демонстрируя его Риксу и рассматривая тонкое лезвие сам. — И что ты собираешься этим делать? — осторожно уточнил гладиатор, потому что самому догнать у него не получалось. Глаза ему вырежет? Или длинный язык? — Я думал, ты типа будешь целоваться со мной и дойдет до… Говорить о сексе Риксу было некомфортно и он замялся. — До чего? — разговор определенно развеселил Лабеля, который свободной рукой в это время задирал рубашку гладиатора к шее. — Да ты меня понял, — смущенно отозвался Рикс и отвел глаза, но его дернули за ткань, вынуждая снова посмотреть на сына ланисты. — Держи зубами, — Лабель всунул ему в рот сложенный в несколько раз край его же рубашки, чтобы она не мешалась и был свободный доступ к груди. Разрезать вещь было бы удобнее, но так не будет лишней болтовни. Зеленые глаза Рикса недобро вспыхнули, стоило ему вынужденно замолчать. — И держи крепко, а то могу поранить. Гладиатор под ним дернулся вперед, но Лабель только толкнул его кончиками пальцев обратно к спинке стула. Еще раз проверив, все ли он выложил на стол, что было необходимо, можно было вернуться к своей игрушке. — Как ты уже знаешь, я отвечаю за ваше лечение, — начал Лабель, прикладывая лезвие широкой стороной к теплой коже. Рикс шумно вдохнул носом. — Не дергайся, а то порежешься раньше времени. Так вот, поэтому я хорошо разбираюсь в медицине. Нет, я бы сказал, что отлично. Это определенно мое. Лезвие неспешно повернулось на острый бок, застыв в миллиметрах от цели. — Мне всегда было интересно, как мы устроены внутри. Понимаешь, о чем я? — он поднял взгляд своих серых глаз, которые уже не казались Риксу бесцветными. В приглушенном освещении радужка походила на разлитое серебро. Запоздало гладиатор мотнул головой, давая понять, что не очень понимает. — В общем, из-за доступа к телам рабов мне немножко снесло крышу. На этих словах Лабель улыбнулся, приблизил скальпель к коже, но Рикс вжался в спинку, отдаляясь. Сердце у него застучало так сильно, что причиняло уже физическую боль. — Потом меня отпустило, когда я изучил все внутреннее убранство человека вдоволь. Но привычки, — мечтательно вздохнув, он посмотрел на блеск стали, — они остались. Лезвие прошлось вдоль на несколько сантиметров над правым соском Рикса. По самой поверхности, ровно настолько, чтобы выступила кровь, но без глубоких ранений. Грудь гладиатора быстро вздымалась от неспособного угомониться дыхания, ускоряя бег алых капель. Лабель смотрел на них почти зачарованно. Пальцем свободной руки он размазал их по коже, пока вырисовывал какие-то одному ему ведомые узоры, задевая затвердевший от прикосновений сосок. Он сделал еще несколько надрезов на небольшом отдалении друг от друга. Несмотря на плохо контролируемый страх, Рикс к своему стыду почувствовал одновременно с ним и проклятое возбуждение. Или он путает его с адреналином? Нет, тянущее ощущение внизу живота и окрепший от этого безумного взгляда Лабеля член ни с чем не спутаешь. Стоило ему дернуть связанные запястья, как по телу разливался жар. Что-то Рикс не помнил, чтоб реагировал так, когда на тренировках его прижимал к земле и заламывал руку какой-нибудь гладиатор. Ткань во рту промокла от слюней, пришлось сцепить зубы крепче, хотя язык все норовил вытолкнуть инородный предмет. Когда Лабель склонился и горячо лизнул окровавленную кожу, Рикс запрокинул голову и совершенно потерялся под лавиной незнакомых эмоций. Только бессознательно выгнул вперед грудную клетку, когда сын ланисты отстранился. Он не знал, как выглядит, но, судя по плотоядному взгляду серых глаз, именно так, как от него ожидалось. Контур тонких губ Лабеля смазался из-за красных следов. Резким движением он вырвал ткань изо рта Рикса и вдруг прижался к нему всем телом, ворвался языком между раскрытых губ. Его пах терся о стояк гладиатора, вынуждая того несдержанно стонать, что распаляло Лабеля еще больше. Послышался звон упавшего на пол скальпеля, одной рукой он сжимал его рубашку, не давая отстраниться, а другую запустил ему в волосы на затылке, где под кожей зазудел имплант. Рикс не мог не ответить на поцелуй и полностью отдался во власть требовательного сына ланисты. Странно, но чип не собирался бить его током за это, неужели только потому, что инициатором был не сам Рикс? Жарко. Ему уже не хватало воздуха, горло судорожно сжалось. Когда голова начала кружиться, Лабель наконец дал ему вздохнуть, пока сам принялся осматривать свою испачканную кровью белоснежную тогу. Недовольно цокнув, он опустил взгляд ниже на явные очертания достоинства Рикса под тканью его туники. — Небось думаешь, что я тебе еще и отсосу? — тихо спросил медовый голос, когда его обладатель положил ладонь на всю длину члена, от чего гладиатор прикусил нижнюю губу. Лабель выглядел расслабленным, но это было лишь обманчивым впечатлением. Из-под спутавшейся черной челки на Рикса смотрели жадные серебряные глаза. — Если только меня не долбанет током от этого, — с усмешкой ответил Рикс. — А представляешь, как ты будешь толкаться мне в горло, пока все тело сведут судороги, — еще тише произнес Лабель, приблизившись. Пальцы сжали член сквозь ткань, заставив гладиатора резко вдохнуть. Еще свежее воспоминание словно настоящей боли не вызывали у него возбуждения, но фантазия о том, как узкое горло будет сокращаться… равнодушной не оставила. Лабель не унимался. — Ты бы, наверное, хотел отомстить мне за то, как я повел себя с тобой. Его прохладная рука уже залезла под ткань, обхватила горячий член, вызывая приятный контраст температуры. Медленно начав водить ладонью вверх-вниз, сын ланисты зашептал гладиатору в ухо: — И что бы ты сделал? Придушил бы меня? Прижал бы к стенке, как на лестнице, а мне было бы некуда сбежать? — ладонь задвигалась быстрее, от чего дыхание Рикса участилось. Вопросы рождали фантазии, а те только усиливали волну наслаждения, катившуюся по телу. — Тебе ведь понравилось быть связанным, не иметь возможности использовать свои сильные руки, чтобы помешать мне делать с тобой все, что мне захочется… Рикс пытался держаться, но этот чертов шепот Лабеля довел его до пика. Задрожав, он почувствовал, как кончает, а чужая рука помогает. По бедру потекли густые обжигающие капли. — Хороший мальчик, — все такие же прохладные губы ледяного принца оставили на его щеке легкий поцелуй. Вновь отодвинувшись, Лабель оценил свои труды: расцарапанную лезвием грудь, размазанные подсохшие следы крови, обмякший член и белесую сперму рядом. Улыбнулся своим мыслям. Он выглядел непривычно расслабленным и довольным. «Теперь ты отпустишь меня?» — хотел спросить Рикс, но додумался прикусить язык. Нет, если он это скажет вслух, то Лабель взбесится и прирежет его. Прозвучит, как будто гладиатору не понравилось, но проблема в том, что понравилось. Больше, чем хотелось. Поэтому он сказал только: — Надеюсь, мне полагается заботливое лечение ран? — вяло кивнул подбородком на измазанную правую сторону груди. Взгляд Лабеля прояснился от его вопроса. — Так и быть, — он потянулся к пузырьку и вате на столе рядом, не пожалел обеззараживающего средства и прижал ватку к коже. Тело только успело разомлеть, как тут же вернулась боль. От резкого жжения перед глазами Рикса заплясали звездочки. — Уффф, — заскрипев зубами, гладиатор задергался под руками Лабеля, но тот проигнорировал и продолжил обеззараживание царапин. Когда с ними было покончено, он опустил и расправил рубашку, даже не позаботившись о том, чтобы стереть кровавые следы. И только теперь встал с колен Рикса, который искоса посмотрел на мелькнувший на уровне глаз пах. А ведь Лабель тоже был возбужден, это ощущалось достаточно отчетливо во время их агрессивного поцелуя. Но сейчас по нему было видно, что ему совершенно неинтересно, чтоб его удовлетворили в ответ. — А как же ты? — хрипло спросил Рикс и прокашлялся, смутившись от своего же вопроса. Он что серьезно сейчас почти предложил подрочить сыну Флавия? Лабель, поднявший с пола скальпель и собиравшийся разрезать им веревки на его руках, удивленно поморгал. — Я? — до него медленно дошло, о чем был вопрос, и он беззлобно усмехнулся, вскинув брови. — Ценю твою готовность, но думаю на сегодня достаточно. Я устал, мне еще надо поработать. Уверенными движениями Лабель все же избавил своего гладиатора от необходимости держать руки за спиной. Рикс поморщился, растирая свои запястья. Нежная кожа в этих местах была бордовая с глубокими следами от вжимающихся все это время веревок и постоянных дерганий. Вытянув ладони перед собой, Рикс раздраженно заметил, как подрагивают его пальцы. Осмотрел свою рубашку, из-за ее изначального серо-буро-коричневого цвета вряд ли кто-то заметит еще грязь. Шнурок так и болтался, но дрожащими руками его с трудом завяжешь, да и черт с ним. Замешкавшись, Рикс не без тихих проклятий потер нижней туникой внутреннюю сторону бедра. Если он выйдет отсюда с текущими по ногам каплями, слухи пойдут гораздо ярче, чем было на самом деле. Неуверенно гладиатор поднялся и потянулся всем телом. Лабель уже сидел за вторым столом, вновь ища какую-то тему в оглавлении книги. Интереса к Риксу у него больше не было. — И что, мне просто уйти теперь? — Да, — спокойно ответил Лабель, не поднимая головы. — Но… — Избавь меня от лишних слов. Рикс подавился злобой, подкатившей к горлу. Ощущение себя использованным было настолько неприятным, что он не знал, как с ним справиться. Скопившееся раздражение вырвалось в ядовитый вопрос: — Ты больной, ты знаешь об этом? Со стороны Лабеля послышался недовольный вздох. — Я же попросил. Паулине наверняка еще нужна помощь, вот иди к ней, — изящная рука взмахнула несколько раз пальцами в сторону двери. Рикс сжал кулаки и шагнул к нему, сам не зная, что хочет сделать. Ткань рубашки заелозила по царапинам на груди, причиняя дискомфорт. В ответ Лабель все же посмотрел на него тем самым флегматичным скучающим взглядом, от которого сейчас было неприятно посильнее, чем от какой-нибудь пощечины. — Что? Сухо и равнодушно. — Ничего. Еле справившись с эмоциями, Рикс отвернулся и зашагал к двери. Та бесшумно отъехала в сторону по сигналу хозяина комнаты. Риксу понадобились титанические усилия, чтобы не обернуться и молча выйти. Только когда его бесповоротно отрезало от Лабеля, он позволил себе закрыть лицо руками, вжимая пальцы до боли в кожу. Что это, блять, было.