Валькирия

      С полотенцем на голове Микаса запрыгнула к себе на кровать. Пальто осталось сушиться в прихожей, а немного влажные листки пришлось расправлять пальцами, по возможности убирая особо явные вмятины.       С таким интересом она ходила из угла в угол, изучала каждый фрейм, отмечая интересный стиль рисовки. Вряд ли это рисовал сам Ирвин… может, Моблит? Возможно, он просто делал это под командованием режиссёра?       Армин озадаченно наблюдал за подругой, чье поведение выходило за рамки привычного. Она одной рукой помечала что-то на отдельном листке, запоминая все нюансы освещения, другой держала стакан и пила чай.       — Микаса, сядь, — произнес Эрен, потирая флегматичное выражение лица ладонями. Он выглядел помято. — Как это вообще могло произойти?       — Настолько интересный проект? — подключился Армин, усаживаясь на спинку дивана в бежевых носках.       Фройляйн кивнула.       — Полный метр. Вместе с раскадровкой мне ещё зачем-то дали сценарий, как выяснилось. Это странно, ведь я буду лишь исполнять поручения оператора-постановщика и мне совсем необязательно знать, что именно происходит в диалогах и действиях.       — То, что тебе вообще все это предоставили, можно сказать, настоящая удача. Сейчас не у всех команд ты найдёшь внятный сценарий, и уж тем более покадровые зарисовки.       — Есть люди, снимающие без предварительных эскизов? Кто с ними вообще согласится работать? — Эрен закашлял. — Ненормальные ублюдки.       — О да, Эрен, еще как есть!       — Даже с рисунками придётся знатно попотеть. Там… — девушка выдержала паузу, задумавшись, — там работает один сложный человек, но я все равно согласилась. — она обеспокоенно глянула на внимательно слушающего Эрена. — Но я, разумеется, не брошу наш проект!..       — У операторов это норма, снимать несколько работ, пока режиссер корпеет над одной. Тебе не стоит оправдываться. — Армин убирал склянки, чтобы их другу было не так тесно в окружении предметов.       Йегер укрылся с головой, предварительно чихнув. Он данную ситуацию никак не прокомментировал.       Микасе не хотелось мельтешить перед ними своим энтузиазмом, все-таки Эрен со своей безумной тягой что-то непременно создавать, и Армин, которому важно погружаться с головой в новые исследования, сейчас находились на «карантине», и у них не было возможности продолжать работу. Девушка пообещала себе, что обязательно найдет силы и время на уход и заботу за больными, сколько бы проектов не висело у нее на плечах.

***

      Как и всегда, пунктуальность стоит на первом месте. Микаса от скуки изучала ботинком стену, потом спустилась по ней на пол, дожидаясь своей команды. Смотря в пустоту, свесив руки на коленках, она услышала шаги.       Леви подошел раньше остальных, Микасе показалось, что тот даже не смотрит на неё, просто прошёл к двери, лязгнув ключом. Она вяло встала, не отряхиваясь, и помогла затащить в павильон принесенную Леви технику.       Почему-то он не поручил ей брать все, с большей частью он справился самостоятельно. Брюнетка решила не навязываться.       В павильоне зажегся свет, окон не было вовсе.       Ей даже не приходилось заставлять себя держать определённую планку, любой взгляд Ривая, превращающий всех в камень, она принимала если не с вызовом, то с храбростью Персея, противостоящего Медузе Горгоне. Вспомнился отрывок из античной книги: она воин с медным щитом. Медуза увидит своё гнусное отражение и сдохнет.       — Положи уже отражатель и иди сюда. Объясню, что с фазами.       Микаса сцепила руки за спиной, внимательно слушая. Вдвоем они миновали несколько участков разрушенного города, состоящего из наваленного оборудования, плавно перемещаясь по всей площадке.       Девушка немного нагибалась вперед, ловя себя на мысли, что раньше она так никогда не делала. Армин был ниже ее, но она не наклонялась при разговоре с ним, даже когда просто слушала.       Чтобы держаться ровно рядом с коротышкой, она вытянулась по струнке так же умело, как это обычно делают друзья, когда немного сбиваются при ходьбе в ногу и выравнивают строй одним ловким подскоком.       — Они размечены по цифрам. Третьи фазы расположены ближе к стене, вторые, соответственно, по центру зала, первые ближайшие к сцене и декорациям. Это написано на разветвителе.       — Софиты лучше помещать на первую фазу?       — Разумеется. Ты же не собралась освещать спины съемочной команде, надеюсь.       Микаса пожалела, что поставила фразу вопросом, а не утверждением, она была права и знала это.       — Под каждую фазу есть два выхода. На каждый выход по 3 кВт.       К радости, с первых дней ее не нагружают большим потоком информации, пока весь объем, который надо было запомнить, удачно умещался на ее жестком диске.       Они проходили по темному павильону, обходя кабели и провода. Сделав круг, добравшись до генератора, Леви опустил рычаг. Тут же заработал обогреватель. Вставленные ими приборы в удлинители мгновенно и точечно осветили зоны.       Ближе к десяти часам стали подходить и другие осветители. Микаса убрала прядь за ухо, попутно поворачиваясь на шум к двери. Она приковала к себе взгляды всех вошедших; гости встретили ее не самыми радушными лицами, которые имелись у них в копилке; кто-то застыл, а кто-то скептически оглядел. Брюнетка со шрамом — их новый трофей.       — Э, ты что здесь делаешь? — Эрд был в некоем замешательстве, в отличие от своего друга, который тотчас же вспыхнул и не дал ему ни секунды оценить обстановку.       — Опять ты! Я тебя помню! — парень с дурацким платком за воротником приблизился и указал на нее пальцем. — У меня после твоих толкушек до сих пор плечо ломит!       Как только девушка беззвучно выдохнула через нос, собираясь дать отпор, на горизонте показался Леви. Он затягивал на бёдрах и спине ремни, стоя полубоком к прибывшим. Операторская экипировка на нем почти готова.       — Чего расшумелись? Она с нами.       Молодые люди дернулись, услышав знакомый голос. Глупо было предполагать, что Аккерман явится на площадку позже их.       — Но… Ривай, она же!..       Оруо тут же замялся, а подошедший ближе Эрд лишь улыбнулся, похлопав друга по плечу, и оглядел новобранца с ног до головы.       — Здравствуй. Значит, мы теперь команда, да? Здорово ты нас тогда в тумане отделала. Появилась из ниоткуда, словно богиня.       — Надеюсь, уже все в порядке. Мне жаль, — негромко произнесла девушка, вновь вспоминая инцидент с поисками брата.       — Пустяки, — он поправил резинку на голове. — Посмотрим на твои способности в деле! Если что-то непонятно будет, мы поможем. — от этой фразы Оруо беззвучно заскрежетал зубами.       Парни все не унимались, а меж тем надо было устанавливать технику по местам и расставлять свет. Операторка на своём проекте делала это без чьей-либо помощи, но задачи съемок дипломного фильма были куда масштабнее, и одной пары рук, конечно, тут не хватало.       Микаса не скрывает свой интерес к делам Леви, потому что роль кинооператора-постановщика когда-нибудь должна будет достаться и ей. Хотелось как можно сильнее впитать в себя всю подноготную этого дела.       Но из-за дальнейшей «экскурсии», устроенной для нее гафферами, она не могла отвлекаться и наблюдать за тем, что он делает. Только изредка успевала поглядывать за ним и его камерой, выбираясь «из-за кулисы» в главный зал, где уже вовсю красовалось режиссерское кресло и пришедшие гримеры.       Ко всем многочисленным креплениям на теле Аккермана перед ним было еще несколько кранов, которые стабилизировали собой работу камеры, державшуюся на всей этой изящной, но крепкой конструкции. Микаса решила для себя, что Ривай выглядел действительно по-рыцарски, и плавность его движений, которых он достигал с этой аппаратурой, была удивительна.       — Ты ведь не будешь совать пальцы в розетку?       — Оруо, прекрати. Она не маленькая, — Эрд повернулся к представительнице прекрасного пола, вручив несколько синих и красных листов-фильтров. — Нам нужно прикрепить их к створкам ламп. Сцена со столом должна быть меланхоличной. Подбери подходящие инструменты.       — И зачем ты с ней нянчишься? Она теперь замена заболевшему Гюнтеру?       — Слышь, я тоже не в восторге от того, что она тогда натворила. Но сейчас от нас требуется только хорошая совместная работа, — парень устроил руки по бокам, до этого натянув на них рабочие перчатки.       Отстранённое наблюдение за поведением товарищей давало Микасе возможность в полной мере осесть в новой среде и уловить общий настрой работы.       Пока осветители инсценировали естественный источник света «из окна» с помощью фроста и большой панели, Аккерман водрузила стремянку и принялась залезать на самый ее верх. С такой высоты открывался наилучший обзор на всё кинопроизводство.       Она пыталась прикрепить прибор к верхним частям декораций, повесив перед лучом света синий фильтр. Лестница пошатывалась и ужасно скрипела, но операторка держала равновесие. Не хватало ещё свалиться в ее первую смену.       Когда техническая сторона была практически выполнена, в павильон стало прибывать все больше народа, актеры, художники по костюмам, у самого центра появилась даже та самая Зоэ, на удивление, показавшаяся девушке в этот раз очень обстоятельной. «Они всегда неразлучны?..»       — Я хочу вырвать ему все ногти, и, учти, я уже готова это осуществить, — она смотрела на Ирвина абсолютно серьезно. Сейчас это была совсем иная девушка. — Если ты с ним не поговоришь, то разговаривать пойду я.       — Ханджи, потерпи. Мы знаем, чего он хочет.       — Именно поэтому ты даёшь ему возможность водить нас за нос. Надоело. Долго он будет путаться у нас под ногами?       — Очкастая, сперва ты не путайся под ногами, — произнес Леви, жестом руки показывая парням, что надо опускать свет и направить все его лучи через выстроенные в стене щели.       Микаса наблюдала со стороны, и собственные глаза ее не обманывали — эта дева поистине страшна в гневе. А Леви просто мазохист.       — Дорогой, я ведь принесла тебе своих людей, — Ханджи поправила очки на носу средним пальцем. — Тебе ведь нужна была Нифа, не так ли?       — Да, для хлопушки.       — Не благодари! — она притянула за плечи небольшую студентку с рыжими волосами, напоминавшую отдаленно Армина. — Можешь в следующий раз хотя бы не гундеть, когда я делюсь с тобой своей командой!       Смит, погруженный в свои мысли и документы, всецело отдавался делу. Его сосредоточенный вид наводил смятение на тех, кто видел его впервые. Безусловно, когда эти трое работают, они становятся похожи на мощные механизмы, напоминавшие по силе целые заводы и фабрики. В такие моменты лучше даже не вглядываться в выражения их лиц.       Операторка тихо напевала импровизированную мелодию под всеобщий гул команды, перебирая кабели в коробке. Леви явно ответственно подошёл к этому вопросу, так как операторка не нашла ни единой поломки и ни одного неисправного прибора. Все, что было навалено в этих коробках, хоть и выглядело немного потрепано, но все же работало в идеальном состоянии.       — Ой, у этого чистоплюя везде порядок, — откуда-то материализовалась уже довольная Ханджи, обхватывая рядом стоявший столб. — Уже освоилась?       — Почти. Все так цивилизованно.       Зое не поняла, что именно операторка подразумевала под этой фразой — хорошее или плохое.       После недолгой паузы Микаса решила спросить:       — А где их продюсеры? Хоть один?       Ханджи кашлянула в ладонь, но, как оказалось, это послужило к началу ее безудержного смеха.       — О чем ты, моя хорошая? Какой ещё продюсер! Кому он нужен вообще?       — Но ведь без них съемочный процесс…       — Сущий ад? — перебила она. — Поверь, этим гениям никакой продюсер не нужен. Я могла бы им стать, если бы не пошла по стопам Ирвина, но все больше уверяюсь в том, что он им будет только мешать.       — Раз так, им приходится выполнять вдвое больше работы, — Микаса была поражена. К чему такие жертвы? Она закрыла коробку, осторожно вылезая через проход в картоне.       Хлопушка щелкнула, на сцене показались играющие.       Исполняя команды оператора-постановщика, Микаса, Эрд и Оруо оперативно передвигались по локации, сменяя и переделывая схемы света. Матовое и спокойное в момент перемирия, острое и контрастное в тревожных сценах. И, наконец, полное затухание; герой достает ключ из одинокой шуфлядки своего стола.       Они походили на пчёл в улье, только в два раза тише и незаметнее, из-за чего складывалось впечатление, что на площадке и вовсе нет никаких гаферов, что малейшие детали в освещении менялись сами собой, как только Леви сообщал, что сцена подвергается изменениям. Он произносил буквально пару фраз и все кругом волшебным образом преобразовывалось. Все внимание отходило к актерам и работникам в главном помещении.       Иногда он подзывал ребят к себе, если нужно было подкорректировать что-то детальнее; Ривай мог на ходу менять свое видение картины, абстрагируясь от той же раскадровки, если не было возможности как следует «развернуться».       Под конец работы Микаса чувствовала себя немного встревоженной, но виной этому служило простое погружение в себя в самые неподходящие моменты. В силу того, что немного переживала из-за обещаний данных Эрену сохраниться в его работе. Он казался ей подавленным.       Приходилось отвлекаться на любое слово или поручение товарищей, а волнение всегда не давало ей вести себя адекватно.       Единственное, что по-настоящему выбило ее из колеи и поистине взбесило — шнурки.       Художница по костюмам наотрез отказывалась замечать недочеты. Дубль уже должен был начаться, но актер вечно нуждался в поправке волос и одежды, так как его тело в кадре было активным и задействовалось в необычных позах.       Однако незавязанные шнурки его ботинка так и оставались раскиданными по полу уже больше десяти минут. Микаса заставляет себя выйти из тени в свет и самой завязать мужчине крепкий узел. Аккерман удивлял тот факт, что человек, стоящий у камеры, все это замечал (не мог не замечать), с присущей ему педантичностью и скрупулезностью, но почему-то ничего не предпринял в отношении недотепы художницы; сероглазая ведь ему кадр спасает.       Возможно, он проверял ее на прочность. Какой-то очередной поучающий жест в ее сторону. Будто бы он видел ее насквозь и знал, на что давить.       Фройляйн всегда готова выполнять свою работу хорошо, но работа в команде подразумевает не только кристально чистое выполнение своих задач, оно также требует от тебя умение подстраиваться, вовремя реагировать в нештатных ситуациях во благо всей команды. Все это означало неминуемый расход энергии и концентрации на все то, что находится вокруг тебя: Кинопроцесс как единый организм.       Опускание и поднимание софитов за счет не поворачивающего вентиля. Держание на протяжении тридцати минут стеклянного пузыря с водой напротив света на расстоянии вытянутых рук — и вот она уже с трудом чувствовала мышцы.       Когда же во время очередного кульбита с камерой потребовалось потолкать злополучную долли, а подходящего человека для этой операции на площадке не нашлось, Микасе, вместо того, чтобы заниматься своими обязанностями, было поручено толкать ее вперед по рельсам, пока главный оператор, стоя внутри долли, занят съемкой.       — Либо найди кого-то другого себе на замену в эти полторы секунды, либо начинай уже двигать, Аккерман.       И она двигала. Послушно и упорно. Выходило немного отрывисто, но под конец она выравнивалась и движение становилось все плавнее.       Во всем этом, казалось, было что-то безумное. Другие этого не замечали, такие мелочи неуловимы простому человеческому глазу, но для Микасы это все имело совсем иные краски. Сейчас ее жизнь накрывалась медным тазом; она с тупым упорством толкает его от себя, проваливается, и он накрывает ее с головой. «Ещё раз цыкнешь — прокачу с ветерком на саночках» читалось в ее возмущённых радужках. Для Ривая такая ситуация была не в новинку. Действовать надо было быстро, а сам себя он катить не может.

***

      Под конец рабочего дня все неспешно собирались домой, относилось оборудование, разбирались декорации. Аккерман нужно было ещё купить лекарство для Эрена, что вспомнилось в последний момент. Не успев до конца помочь со сборкой, она была вынуждена быстрее покинуть киноакадемию, оказаться в аптеке и успеть домой до полуночи.       Она быстро слетает с лестницы и меняет сменную обувь из шкафчика. Только вот Эрен сейчас не лежал в кровати дома, а сидел в коридоре и кидал бейсбольный мячик об стену напротив.       — Ты хочешь тут всех заразить? — Микаса подходит ближе, поправляя сумку на плече.       — О, ты все еще здесь, Микаса. Я скоро пойду. Просто должен был повидаться кое с кем.       — Это Елена? — сначала в голову пришла Хистория, но режиссерша вряд ли бы попросила его явиться сюда в больном виде.       Эрен поднялся с лавки, но в тот же момент ощутил небольшое головокружение, а перед глазами появились темные пятна. Красная струйка показалась из носа, спускаясь на губу.       — У тебя кровь. Наклони голову вперед, — приказала девушка, усаживая его обратно. — Черт. Это теперь непохоже на простую простуду.       — Не надо это связывать… — Эрен собирался вытереть кровь пальцами, но ее было достаточно много.       Аккерман принялась копаться в сумке, но не нашла ничего подходящего. Пол запятнался кровавыми каплями-близнецами.       Сообщив шатену, чтоб он оставался сидеть, она сбегала в уборную на первом этаже и отмотала несколько бумажек. Когда вернулась, на месте Эрена уже никого не было, он стоял поодаль в дворе.       — Спасибо, мне уже помогли. Он дал мне свой платок.       — Кто?       — Старшекурсник с операторского. Которого мы встретили тогда вместе, ты еще наговорила кучу глупостей при нем. — он говорил спокойно, и было видно, что ему немного полегчало.       — Вот как… — она подняла на него голову. — Ты пойдешь со мной домой? Заглянем сначала в аптеку только, — девушка спустилась на брусчатку, но брат так и остался стоять у входа в академию. — Перенеси свою встречу. Разве это так важно сейчас?       — Лови! — крикнул он перед тем, как бросить полуазиатке наполовину красный платок и вернуться обратно в здание.       В этот раз идти домой одной было особенно паршиво.