Jeux d'enfants

«Игрок 253 прошел». Сквозь звон выстрелов слышится женский голос из хрипящих динамиков. Он не выражает ни радость, ни сожаление. Потому что машины не умеют чувствовать; они не знают, что такое голод, ненависть, зависть или любовь. Машины просто выполняют заданную программу — код, который был написан и загружен в систему. Наверное, здорово быть машиной, которая никогда не узнает, что такое быть участником кровавой бойни — скотом, на которое наставлено дуло холодного оружия. Именно в ту секунду, когда оно появляется перед глазами, все становится неважным. Все, что когда-то волновало тебя и было значимым отходит на второй план, а в голове бьется лишь одна мысль — выжить любой ценой. Парень, чей номер только что был озвучен, проходит под аркой, отделявшей улицу от бункера. Взглядом он выискивает в толпе знакомую рыжую макушку. Он был уверен, что игрок 1025 успешно завершил этот раунд и уже стоит со всеми в комнате ожидания. Он хотел верить в это. «Минхо, я знаю, что ты справился. Ты не мог облажаться». Игрок 253 обходит очередную группу людей и замечает неподвижную фигуру в темном дальнем углу помещения. Стремительным шагом он приближается к тому, кого искал, но замирает. Его взгляд стекленеет, когда приходит осознание, что вся одежда Минхо в крови. При этом сам он не выглядит раненым, его выдают лишь трясущиеся губы и то, как он нервно заламывает пальцы. — Это не моя кровь. — Голос Ли кажется очень громким в мертвой тишине зала. — Я… я не хотел его убивать… Он отошел, а у меня был зонтик, но я очень хотел увидеть тебя еще раз, Чани. Просто хотя бы увидеть еще раз… Минхо не удается закончить предложение — его заключают в теплые объятия и запрещают говорить. Это были те самые объятия, по которым Ли так сильно скучал последние полгода после расставания с Чаном. Их отношения завершились не самым удачным образом — они оба помнили, как кричали друг на друга в ночи и бросались вещами; пострадал даже ноутбук Чана, который Минхо выбросил из окна. Обычно в кино после такого бурного выяснения отношений случается примирительный, не менее эмоциональный секс, но этого не случилось. Оставшуюся часть ночи парни просидели в участке в одной камере, наслаждаясь обществом друг друга. Вернее, просто проделывая взглядом дыры в некогда любимом человеке. И вот теперь они здесь. Стоят обнявшись, словно не было долгих шести месяцев ненависти и боли в груди, которая разрасталась как опухоль изо дня в день. Они оба все еще живы, остальное кажется таким мелочным и глупым. Все обиды и ссоры отходят на второй план и кажутся детскими выходками. Неужели им нужно было попасть в такие условия, чтобы понять, что не могут друг без друга? — Той ночью я сказал, что ненавижу тебя. — Я тоже так сказал, — Чан проводит ладонью по волосам Минхо, успокаивая как маленького ребенка, — и очень жалею. Ли тараторит со скоростью света, словно у них есть только миг перед разлукой, а ему столько всего нужно сказать любимому человеку. Он просит прощения за все свои колкости, брошенные в пылу ссоры; за ноутбук, сброшенный с третьего этажа их квартиры; за убитые нервные клетки Чана и за каждое язвительное «Я ненавижу тебя». Минхо никогда не ненавидел экс-бойфренда, напротив он считал, что Бан Кристофер Чан был лучшим, что могло случиться с ним в этой жизни, а он проебал его. Впрочем, это был типичный Минхо, отталкивающий всех, кто дорог ему. — Нас сейчас отведут в комнату. Этой ночью будь рядом, хорошо? Как только выключится свет, приходи к моей кровати. Я не позволю им тебя и пальцем тронуть. Усек? Минхо издает сдавленный стон, уткнувшись в ключицу Чана. Впервые в жизни ему очень стыдно — хён все еще заботится о нем после всего, что он натворил. И даже пару дней назад, когда они очнулись в бункере, согласившись на игру, Минхо повел себя как последний мудак — сторонился Чана, кидал колкие фразы в его адрес, связался с плохими ребятами, о чем уже сожалел. — Я убил того парня, который сидел рядом со мной, — Ли шепчет с надрывом, сильно сжимая куртку Бана обеими руками, — потому что эгоист, который думает только о себе. Я так сильно хотел увидеть тебя, хён, в последний раз… В него выстрелили так быстро. Секунду назад он был жив, а потом выстрел такой громкий, я слышу его до сих пор. Совсем рядом раздаются голоса. Солдаты сгоняют выживших в один строй и ведут в комнату отдыха. Минхо идет рядом с Чаном, который не стесняется порицающих взглядов и держит его за руку. Хочется верить, что они оба выберутся отсюда и пойдут на настоящее свидание. Возможно, Чан поведет его в одну из своих занудных Галерей современного искусства, где кучка людей, считающих себя лучше других, с умными лицами будет рассуждать о глубине композиции, когда как Минхо будет видеть только разбитый стакан — он тоже может разбить посуду и назвать это искусством. Но сейчас Ли согласен даже на такой вечер, а не очередную ночь в комнате с напуганными людьми, где каждый — враг. «Встретимся в туалете после ужина». Минхо невольно улыбается, вспомнив реакцию Чана на его фразу о встрече. У них нет времени и возможности ждать. Завтра будут игры и никто не знает, кто следующий. Возможно, это будет один из них. Ли приглаживает волосы, стоя напротив большого зеркала. Так глупо. Кого сейчас волнует как выглядят его волосы, когда белая футболка залита чужой кровью. Кровью того парня, который понял, что произошло за секунду до выстрела. Он повернулся в сторону Минхо, чтобы наброситься на него, но не успел. Его больше нет. Минхо шумно дышит через нос. Его игривое настроение моментально улетучилось, когда он вспомнил кровь, выстрелы и тела повсюду. Как он позволил втянуть себя в это? Картинка в голове моментально сменяется — Минхо сидит в ванне с лезвием в руке; спальня — горсть таблеток в руке; кабинет — палец на курке черного пистолета. Он искал смерть последние шесть месяцев, взывал к ней, но столкнувшись лицом к лицу бежит как нашкодивший котенок. Из мыслей его вырывает голос его персонального солнца. — Малыш? Ли срывает с себя футболку, пугая резким движением Чана. Последний не ожидал такой прыти от бывшего парня. — У нас примерно пятнадцать минут. Справишься? Парни вваливаются в ближайшую кабинку. Чан прижимает Минхо к стене и жадно целует, скользит руками по горячему телу напротив, задерживается на острых красивых ключицах. Минхо спешит — где-то за стеной стоит охранник, который в любой момент может остановить их. Кажется, секс с другим игроком не учитывался в списке правил? Чан чувствует как Минхо тает в его руках — тело танцора становится более послушным, поддается ласкам, а мелкая дрожь выдает Ли с потрохами. Не только Чан готов упасть в обморок здесь от чувства «кожа к коже». В кабинке было не слишком просторно и не слишком чисто, однако сейчас это меньше всего беспокоило парней. Минхо целует требовательно. Охуенно. Его еще в университете прозвали Good Kisser, но в силу того, что Минхо очень плохо знал английский язык, он долгое время не знал, что его заклеймили Мастером Поцелуев. Впрочем, это никак не повлияло на его и так завышенную самооценку. Ли посасывает нижнюю губу Чана, кусает и тянет зубами. Вторгается в рот языком, старательно вылизывая. Пошло. Громко. Чану кажется, что язык парня коснулся его гланд. Он бы позволил ему коснуться их не только языком. Чан перехватывает инициативу, развязывая веревку на штанах партнера и стягивая их ниже. Пальцами ведет по внутренней стороне бедра к паху. Минхо стонет громче, когда Чан касается холодными пальцами его члена, поглаживая. «Кри-и-с, — Ли продал бы душу дьяволу лишь бы как раньше оказаться в их спальне в уютной квартирке на третьем этаже. Там у них была удобная прочная кровать, испытанная годами, а не неудобная кабинка и призрачное дуло пистолета у виска, — у нас мало времени». Чан мычит — его всегда возбуждало, когда Минхо называл его Крисом во время секса. Было в этом что-то порочное и интимное, принадлежащее только им двоим. «Ты пиздец горячий, в курсе?» «Мне это говорят уже двадцать шесть лет. Я состарюсь в этом ебучем туалете девственником, да?» Чан издает смешок прежде чем снова припасть к губам Минхо. В венах лавой течет кровь, а мысли только о том, чтобы скорее оказаться внутри его любимого мальчика. Минхо нетерпеливо тянется к штанам Чана, когда его бесцеремонно рывком разворачивают и припечатывают грудью в дверь. В такой позе со спущенными штанами он выглядел беззащитным и покорным. Чан останавливается на пару секунд, чтобы сделать мысленно снимок и сохранить в своей памяти. Приобнимает Минхо, проводит ладонью по его животу, по напряженным тугим мышцам. Ли едва сдерживает рвущийся стон, когда Чан очерчивает пальцем головку его члена, размазывая каплю смазки и проводит пальцем по уретре. Парень шире расставляет ноги и почти сползает на пол, когда чувствует пальцы Чана внутри. Хён пытается играть в нежность, когда у них совершенно нет времени. Только Минхо хотел пожаловаться на медлительность Бана, как его претензия утонула в стоне — Чан вошел в него резким толчком. Минхо пытается схватиться за что-нибудь, чтобы не упасть, но сильные руки хёна крепко держали его. Ли плывет. Пытается вспомнить, когда в последний раз ему было так хорошо. Синонимом слова "хорошо" был его Крис, который сейчас с силой насаживал Минхо на свой член. Его движения стали хаотичнее — двигался размашистее и глубже, выбивая гортанные стоны Минхо, который уже был близок. Вся ситуация в целом возбуждала его как никогда. Это было так неправильно, грязно и пошло, но так охуенно, отчего голова шла кругом. Стоны становились громче, охранник скорее всего уже давно слышит их. Ли почти плачет от того, как хорошо ему с Чаном. С каждым толчком он был все ближе, пока его тело не напряглось в оргазме. Чан вжимается пахом в ягодицы Минхо, они закончили вместе. «Я пиздец как люблю тебя», — шепчет Минхо в губы Чану, запечатывая свой поцелуй. Такой интимный, такой доверительный. Ли вложил все свои чувства в этот жест. Он, действительно, любил. Парни вываливаются из кабинки мокрые, потные на дрожащих ногах. Наспех поправляют одежду, но весь их вид говорил о том, что они весело провели время наедине. Чан переплетает их пальцы, оба улыбаются, но реальность быстро умеет отрезвить. «Слишком долго». Солдат в розовом костюме повел пару обратно в общую комнату, когда игроки вышли из уборной. На дне его кармана покоилась плата за уединение — Минхо отдал свои серьги с бриллиантами за возможность побыть с Чаном. Это было одно из лучших его решений. Сейчас, несмотря на то, что они были в бункере черт знает где, играют на свои жизни, он чувствовал себя счастливым. «Все следующие игры мы вместе. Я тебя никогда не отпущу». Чан исполнил свое обещание. Они были вместе, когда разгромили другую команду в перетягивание каната. И вот они стоят вместе с разноцветными мешочками в руках. Неловко переминаются с ноги на ногу. Ни один из них не предполагал, что все может закончиться так. Один из них должен был умереть, чтобы другой продолжил игру. Отрицание. Минхо бледный как лист бумаги. Он отбрасывает от себя мешочек со стеклянными шариками как ядовитую змею. Чан быстро подбирает его, пока это не сделали другие игроки. Гнев. Чан бросается на охранников, просит поменять ему партнера. Он просто боится представить себе жизнь без Минхо. Они не могут начать этот раунд. Слышны первые выстрелы. Торг. Минхо вновь пытается выторговать свободу — предлагает поменяться игроками с другими командами, но солдаты не разрешают произвести обмен. Депрессия и принятие. Парни понимают, что им придется сделать выбор. Чан повторяет, что не позволит Минхо умереть здесь из-за какой-то дурацкой детской игры, крепко держит руку любимого и все еще пытается придумать как им спастись. Минхо уже все для себя решил. Он не позволит Чану так глупо умереть, подставившись из-за него. Больше его не пугала смерть, не сейчас, когда он понял как сильно влюблен. У них в запасе было еще время, чтобы определить победителя. Минхо предложил решить все в последние минуты за один раунд и довериться судьбе. А пока провести оставшееся время вместе, как будто они обычная пара на прогулке. Искусственно выстроенный город как нельзя кстати располагал к этому. Держась за руки, парни шли по узким улочкам, заглядывая в дома и наблюдая за тем, как другие игроки выявляют победителя. Несколько раз Минхо игриво прижимал Чана к стене в проходе и увлекал в нежный поцелуй, вздрагивая от каждого выстрела рядом. Бан пытался выкинуть из головы всю ситуацию и сосредоточиться на любимых губах, но время было беспощадно. Охранник останавливается позади пары. Палец его правой руки лежит на курке — он готов поставить финальную точку в этом раунде, как только эти двое решат, кто из них победитель. Минхо замирает. Мысль о смерти не пугает его, он готовился к этому заранее. Теперь Минхо думает, что судьба реально готовила его к этому моменту, чтобы он принял правильное решение и освободил Чана от ответственности и ноши в виде хамоватого, циничного, грубого, но влюбленного по уши Ли Минхо. «Ты достоин лучшего, — Минхо смотрит на Чана, скрывая грусть за улыбкой. — Сможем ли мы встретиться в следующей жизни? Будешь ли ты выглядеть так же, чтобы я нашел тебя, Крис? Я обязательно найду тебя — по твоему голосу, запаху, дурацкому австралийскому акценту… Я найду тебя в следующей жизни, и мы ни за что не ввяжемся в это дерьмо. У нас будет свой дом, три кота, возможно, псина, потому что ты их любишь. И мы обязательно поедем в Австралию навестить твою семью. Наверное, я им не понравлюсь… Хотя в следующей жизни я буду лучшей версией себя. Я не буду таким говнюком. Обещаю, Крис». Ли крепко прижимает к себе Чана и целует в последний раз, стараясь не быть таким драматичным. Чан не должен понять то, что Минхо сейчас будет специально поддаваться и проиграет ему. Внезапно острая боль в паху заставила Минхо рухнуть на землю. Он ловит ртом воздух как рыба, выброшенная на берег. Затем слышит крик и выстрел. Минхо часто моргает, пытаясь понять, что произошло и где Чан. Холодное липкое осознание душит в своих объятиях. Перед глазами разноцветный мешочек, доверху набитый стеклянными шариками, несколько из них выкатились при падении. «Игрок 1025 прошел».