Точка невозврата

      Светлые стены больницы казались ослепительно-белыми из-за слишком яркого света ламп. Возможно, мужчине так виделось потому, что он очень устал и не помнит, когда спал в последний раз. Стоять на ногах не было сил, а сидеть на месте было и вовсе невыносимо. Несмотря на физическую боль, Марк мерил шагами коридор. Он находился в больнице вот уже третий день. Каждый раз, когда его глаза самопроизвольно закрывались от усталости, перед ними мелькали те ужасные кадры, казалось бы, так хорошо начавшегося вечера. Того злополучного вечера.       Это была вечеринка в честь окончания показа по телевидению первого сезона шоу «Шоумаскгоон». Это было начало их конца.       В закрытом лофте собрались все участники и вся съемочная группа проекта. Все смеялись, шутили, выпивали, танцевали и, конечно же, пели свои хиты. Марка с Юлей буквально заставили исполнить композицию «Спрячем слезы от посторонних», с которой они выступали на шоу «Дуэты», но ребята были только рады. В общем, атмосфера была просто замечательная.       Где-то во втором часу ночи Марк засобирался домой. Он, конечно, любил вечеринки, но не настолько, чтобы танцевать «до упаду». К тому же, Тишман не пил алкоголь и ему было не так весело по третьему кругу скакать на быке, которого приволок Стас, как остальным. Они с Юлей решили вызвать одну машину на двоих, чтобы было нескучно ехать по домам.       Кирилл со Славой уговаривали ребят остаться, но они были непреклонны. Если бы Марк смог вернуться в прошлое на два дня назад, он бы не сел в ту злополучную машину. Он бы не позволил Юле даже приблизиться к ней.       Поездка до дома Паршуты занимала около сорока минут, но в дороге они пробыли всего десять, когда вдруг на встречную полосу, минуя железное ограждение, вылетела легковая машина. Водитель не справился с управлением и врезался в машину, в которой находились Марк и Юля. Все произошло так быстро, что водитель их авто даже не смог попытаться уйти от удара. Удар пришелся на сторону, где сидела Юля. Машину раскрутило на дороге, и она пару раз перевернулась. Их ошибка была в том, что они были не пристегнуты, поэтому подушки безопасности не особо помогли в данной ситуации. Марк первым отошел от шока и, несмотря на невыносимую боль в районе ребер, от которой даже было трудно дышать, вытащил Юлю из машины.       В больнице Марку сказали, что они оба родились в рубашках. Если Тишман отделался лишь переломами двух ребер, небольшим сотрясением, многочисленными порезами на руках и ссадинами на лице, то Юле повезло меньше, но она выжила.       Прямо сейчас его маленькая девочка второй день боролась за жизнь в отделении реанимации. Юля потеряла много крови, сломала правую руку и получила еще множество осложнений, но главное, самое главное то, что она осталась жива. — Она сильная, она справится, — твердила ему Аня, обнимая так крепко, как только могла. Ему самому сейчас нужна медицинская помощь, но он провел в своей палате ровно два часа после прибытия в больницу и, отойдя от обезболивающих, которые заставили его на время заснуть, снова оказался под массивными железными дверьми реанимации. — Марк, пожалуйста, иди отдохни немного. От того, что ты себя так изводишь, никому лучше не становится.       Но Марк не слышал. Все его мысли были о ней, он молился, чтобы его девочка его не покидала, и она услышала.       На следующий день ближе к вечеру Юлю перевели в палату. Она по-прежнему была слаба, но могла дышать самостоятельно, без помощи аппаратов. Врач пустил Марка к ней под свою личную ответственность, сделав вид, что ничего не видел.       Марк наконец-то смог увидеть её. Такая беззащитная, маленькая, бледная, она лежала на больничной койке в окружении холодной техники. Стараясь не потревожить её сон, Марк придвинулся на стуле ближе. Его рука медленно опустилась на её волосы, затем очень нежно спустилась к её затылку. Глаза Юли все еще были закрыты, поэтому Марк подумал, что она спит. Она почувствовала, как его губы прижались к её лбу, и, наконец, слабая, но такая яркая улыбка озарила её лицо.       — Юля, — прошептал мужчина, проводя ладонью по её щеке. Девушка медленно склонила голову набок.       — Марик.       Хотя ее глаза все еще были закрыты, Юля будто бы видела его улыбку и мягкий смех. И это было, как бальзам на измученную душу. Тишман любил, когда она его так называла.       Марк наклонился вперед и прижался лбом к её лбу, и девушка почувствовала, как текут его теплые слезы. Юля задрожала от внезапно нахлынувшей волны эмоций, но все ещё боялась открыть глаза и вдруг понять, что это всё нереально.        Он и представить не мог, в каком эмоциональном аду была Юля все эти дни. Её личный ад — это дни в реанимации, которые казались вечностью, когда ты вроде бы в сознании, но не можешь ни пошевелиться, ни открыть глаза, ни закричать. Ничего не можешь. Окружающие думают, что ты в медикаментозной коме, но ты все понимаешь и не можешь достучаться до этого мира. Только кромешная тьма, шум приборов и разрушающие тебя изнутри мысли. Все её мысли были о нём. Юля молилась за него. Ей казалось, что если она услышит, что Марк не выжил, то тут же умрёт. Это убьёт её. И она отказывалась принимать эту версию событий, создавая в голове свой новый сценарий, снова и снова.       Юля представить не могла, что пришлось пережить ему, пока врачи почти двое суток боролись за её жизнь. Она и представить не могла, насколько сильно он боялся потерять её. Они буквально были готовы отдать жизнь друг за друга.       Юля будто бы почувствовала страдания её родственной души и несколько слезинок скатилось по её щеке, которые Марк тут же заботливо вытер большим пальцем своей руки. Она нашла в себе силы открыть глаза и, наконец, встретилась с пронзительным взглядом голубых глаз. Его глаза были красными от слёз. Он давно не спал. Юля заметила на его лице множество мелких порезов, видимо, от выбитых стёкол в машине. Нижняя губа тоже была разбита, правая бровь рассечена. Больше девушка внешних травм не нашла, но судя по его состоянию, было полно внутренних, о которых она обязательно его расспросит. Марк плакал, а её сердце сжималось от боли. Девушка протянула руку и нежно обхватила его щеку, вытирая подушечками пальцев его слезы.       — Я так боялся потерять тебя, — шептал мужчина, не выпуская её руки из своей. Это не сон, но Юля отказывалась верить. Ей казалось, что всё слишком хорошо, чтобы быть правдой, казалось, ещё секунда и всё исчезнет. Это произошло настолько неожиданно, что никто ничего не смог бы успеть сделать. Удар был такой силы, что девушка правда думала, что у неё нет шансов. Она как сейчас помнит этот дикий страх, сковавший её тело. Помнит, как он посмотрел на неё в последний раз, помнит, как сплелись их руки. Помнит мощную силу столкновения, которая откинула её в сторону, помнит внезапную жгучую боль и имя, вырвавшееся из её уст на последнем вздохе, перед тем, как погрузиться в темноту. Его имя.       — Марк? Она звала его. Она должна была знать в порядке ли он.       Юля приподняла голову и вновь прижалась лбом к его лбу, позволяя слезам облегчения и усталости смешаться вместе. Эмоциональная боль была гораздо сильнее физической. От мысли, что она могла потерять родного человека, ей хотелось кричать. Марк точно не знает, сколько они находились в таком положении, казалось, целую вечность, пока Юля, наконец, не откинула голову назад на подушку. Ей было тяжело. Силы к ней все ещё не вернулись.       — Как ты себя чувствуешь? — Марк нежно поцеловал её ладонь и провел рукой по её щеке, убирая волосы с её лица. Ему так хотелось её касаться.       — Лучше скажи, как ты? — тихо спросила девушка. Юлю этот вопрос волновал больше всего. Она понимала, что Марк знает о её состоянии от врачей, в тоже время Юля не знала о его здоровье ничего.       — Я в порядке, — ответил Тишман и на этом наивно думал, что завершит блок вопросов о себе, но от сурового взгляда карих глаз было не уйти. — Милая, это правда. У меня всего лишь несколько ссадин и перелом двух рёбер, вот корсет ношу.       Он так не хотел, чтобы Юля нервничала из-за него, но понимал, что от этого было не уйти. Он видел, как вновь задрожали её губы.       — Марк, мне так жаль…       — Т-ш-ш, родная, не плачь, — шептал Марк, целуя её руки. Для него было невыносимо смотреть на её слезы. Его маленькая, хрупкая девочка не заслуживает столько страданий. — Мы живы, всё хорошо. Мы оба будем в порядке.       Проходит какое-то время, прежде чем они успокаиваются. Марк положил голову к Юле на живот, повернувшись к ней лицом. Юля медленно перебирала руками его волосы и все никак не могла перестать на него смотреть. Она смотрела на человека, который был для неё целым миром. Его глаза были закрыты, а лицо выглядело таким умиротворенным. Кажется, он был спокоен и расслаблен впервые за эти дни.       Оглядываясь назад, девушка думала о их отношениях за все четырнадцать лет. Думала о том, почему ни один из них не решился переступить черту.       Марк всегда был особенным человеком в её жизни. Он не представлял насколько. Именно он вытащил её из абьюзивных отношений, ни разу не осудив, что она сама не ушла раньше и не слышала его. А Марк предупреждал. Ему сразу не понравился её молодой человек. Он говорил о своих опасениях, о том, что он странный и от него исходит негативная энергия, а Юля лишь отшучивалась и смеялась: «Не ревнуй, Марик!».       Когда Паршута рассказала возлюбленному о мнении Тишмана, тот запретил ей с ним общаться, сказав, что друг ей вовсе не друг и плохо на нее влияет. Юлия не восприняла его слов всерьез, но вскоре их пути и правда разошлись, и они перестали близко общаться.       Юля думала о том, какой дурой она была, не увидев очевидное. Она так благодарна, что Марк приютил её у себя, когда она, наконец, нашла в себе силы бежать. Он был первым человеком, о ком она подумала, когда ей некуда было пойти. Она помнит, как он был зол, когда увидел её многочисленные синяки, так умело скрытые от любопытных глаз. Этот подонок сломал её, а Тишман винил себя за то, что не проявил достаточного упорства и не вмешался.       Марк был тем, кто вернул её к жизни, тем, кто заставил вновь полюбить себя. С ним ей было комфортно и безопасно. Он был рядом на всех стадиях принятия её горя. Они переживали вместе каждую её паническую атаку. Девушка крепко сжимала его руку, слушала его успокаивающий голос и старалась глубоко дышать. Он был её маяком, освещающим ей путь в темноте.       Она не помнит, как оказалась на мокром холодном асфальте, но помнит, как Марк кричал её имя. Она уже находилась на грани, когда вдруг услышала сквозь настигающую её тьму такой родной голос:       — Не оставляй меня. Я люблю тебя.       Эти слова крутились на репите в её голове всё это время. Возможно, как бы это глупо не звучало, но именно его голос заставил её бороться и идти на свет. Юля не уверена, что это происходило в действительности, так как она находилась в состоянии чем-то похожем на агонию, да еще под действием сильных обезболивающих, но ей было все равно. Она вдруг поняла, что любит его. Любит по-настоящему. Любит так, как никогда никого не любила. Любит до жгучей боли в груди от одной только мысли, что когда-то его потеряет.        Она боялась, что не успеет сказать ему свои три главных слова, в которые вложила столько смысла, что целой жизни не хватит, чтобы кому-то объяснить, а объяснять и не нужно было потому, что он и так поймет.       — Марк, — голос звучал так тихо, но мужчина услышал и открыл глаза. — Я так и не ответила тебе.       Выражение её лица изменилось, стало напряженным, серьезным, и она смотрела на него так, словно от следующей сказанной фразы зависит её жизнь. Марк никогда не видел такого взгляда на её лице раньше, полностью сфокусированного на нём.       — Я люблю тебя, — прошептал она, затаив дыхание. Эти три слова звучали теперь совсем иначе. Совсем не так, как её комментарий на одно из его выступлений на шоу. В её словах сейчас было что-то интимное, что-то по-настоящему искреннее. И он понял.       Его глаза заблестели от слёз. Марк был ошеломлен таким признанием. Его рука дрожала, когда он коснулся её подбородка, приподнимая её лицо навстречу своему. Поцелуй был нежным, нерешительным, Марк боялся сделать ей больно и всё испортить, но когда Юля раскрыла губы, лишь слегла коснувшись языком его губ, Марк углубил поцелуй, и уже не было никаких сомнений и колебаний, только желание целовать снова и снова.       Юля понимала, что они уже никогда не смогут повернуть всё вспять. Они уже никогда не смогут быть просто друзьями. Это была их точка невозврата.