Дело о фляжке

Чай. Долго ищешь тот самый вкус, пытаешься понять, чего же тебе хочется. Что будет в этот раз? Свежесть мяты? Заботливое тепло малины? Строгий Эрл Грей? Что нужно твоей душе прямо сейчас? И вот ты находишь его. Маленький бриллиант, призванный подарить тебе то, чего ты прежде никогда не пробовала. Даришь ему горячую страсть кипятка, манящую сладость сахара, свое время и заботу. И вот он готов. Горячий и манящий. Чай. А что потом? Ты просто оставляешь его на столе. Отвлекаешься на другие дела, более интересные, более... важные? Работа, видео в Ютубе, очередная группа с посредственными мемами или видео с котиками. Но так ли это важно? Стоит ли оно остывшего, давно забытого чая? Ты уже не обращаешь внимания на кружку, одиноко стоящую на столе, она становится лишь декорацией в твоей жизни. И однажды ты вновь понимаешь, что хочешь чая. Тянешься к этой кружке, но чай там уже давно остыл и потерял былую притягательность. Ты тянешься за новой кружкой. И вновь повторяется все то же самое. Пакетик, сахар, кипяток, забвение. Чай. Но ведь есть кто-то, кто не бросает старый холодный чай и не меняет его на свежий. Кто хочет спасти его, привнести былое тепло. Но зачем все это? Лишь чтобы удовлетворить свою прихоть и жажду. Чтобы опустошить кружку. Выпить всё. До дна.

***

— Василиса-а-а! Ты не поверишь, что я узнала! — звонкое сопрано девушки, с ноги распахнувшей дверь, выдернуло молодого детектива из своих мыслей. — Привет, Ангелина! Что такое? Что-то случилось? Кто-то умер? — Нет, пока что все живы, - растерянно пролепетала вошедшая. — Тогда говори быстрее, а то я сейчас умру. От нетерпения! — В общем, слушай. Пришла я к этому деду. Дом у него, конечно, полный ужас, все разваливается, скрипит как сонины колени, кошмар какой-то. Не понимаю, как в таких условиях можно жить. Вот одна моя знакомая купила тоже такую развалюху, так она сразу ремонт такой отгрохала, что стало лучше прежнего... — Гелиус, я понимаю, конечно, твою бурю эмоций, но можно как-то ближе к делу? — Ой, ну так вот. Мы зашли, а этот дед там варит какой-то суп. Воняет, конечно, невыносимо, я аж заскучала по временам, когда у меня был коронавирус и я ничего не чуяла. Хотя тогда я не чувствовала и вкус сыра... А знаешь, так хотелось сырного супа именно в тот момент...

* 48 минут и миллион побочных историй спустя *

— ...и в итоге он дал мне номер внучки, которая должна нам что-то рассказать. Василиса сидела за столом, держась одной рукой за голову. Голова эта болела так, будто вот-вот расколется и из неё вылезет богиня мудрости Афина. То ли это от болтовни Ангелины, то ли от того, что последний коктейль вчера был лишним — Василиса точно не знала причину своего недомогания, но была уверена, что узнай она — точно открутила бы этой причине голову. — Люблю я, Гелиус, твои истории. Только вот они слишком длинными каждый раз получаются, — детектив сделала глоток давно остывшего чая и, поморщившись, отставила кружку в сторону. — Давай сюда этот номер, будем звонить. Порывшись в сумочке, Ангелина достала оттуда клочок обоев и передала его подруге. Та же перепечатала в телефон нацарапанные старым карандашом цифры и, мысленно выдохнув, нажала кнопку вызова. — Кстати, а где Соня? — А, она сказала, что заедет куда-то по делам и в магазин. Я особо не слушала... — Здравствуйте, секс по телефону. Предпочитаете голоса повыше или пониже, — чрезвычайно знакомый голос в трубке явно произнес не то, чего ожидают люди, звоня в связи с уголовным делом. — Эээ, нет, извините. Кажется, мы ошиблись номером. Нам нужна была... — Василиса немного зависла, пытаясь прочитать корявый почерк на обоях. — Александрия? Что это вообще за имя такое... — Нормальное имя, — обиженно произнес голос в трубке. — Если не нравится, можете просто Алексой называть... — АЛЕКСА?! — возглас девушек был таким громким, что где-то в шкафу трагично звякнул винный бокал. — Ты какого черта работаешь в сексе по телефону? — Ты что, внучка этого деда? — Может, ты ещё и на трассе стоишь? — Какого хрена вообще происходит? Голос в трубке затих, но и без этого в комнате поднялся такой балаган, что стало трудно разбирать, кто что говорит. Первой себя в руки взяла Василиса: — Мы попозже за стаканчиком чего-то ОЧЕНЬ крепкого ещё обсудим всё это: и секс по телефону, и деда, и всё такое. А пока ответь мне на вопрос: не слышала ли ты ничего про винтажную серебряную фляжку с гравировкой? Может, кто-то из клиентов упоминал? — Нууу, — Алекса задумалась. — Не припомню, чтобы мне что-то рассказывали об этом. Хотя один парень минут 30 назад говорил слово "фляжка". Можете приехать и спросить его об этом сами, вроде, он ещё не уехал. — Ты что, занимаешься этим прямо в баре? — в голосе Ангелины слышалось осуждение. — В подсобке ску-у-учно, все равно за стойкой сейчас мой напарник стоит. Чем ещё заняться? — Алекса зевнула в трубку, кажется, заодно свалив со полки подсобки что-то тяжелое. — Ладушки, буду ждать вас! До встречи! Переглянувшись, девушки кивнули друг другу и, на ходу подхватив свои сумки, направились к выходу.

***

— КАКОГО ЧЁРТА У НЕГО ВООБЩЕ БЫЛ НОЖ?! Риторический вопрос повис в воздухе, накаляя и без того жаркую атмосферу. Посреди кабинета стоял стул, а на нём, скованный наручниками и примотанный в нескольких местах синей изолентой, сидел парень. Вокруг него, как зрители в цирке, расселись все работники агентства: Василиса, Ангелина и Софи, а также пришедшая на огонёк Алекса. Все они в упор смотрели на молчаливого гостя, ожидая, пока тот заговорит. — Может, хоть что-нибудь скажешь, мясник-самоучка? — Софи, закинув ногу на ногу, крутила в руках небольшой нож, завёрнутый в кусок ткани. — Ты зачем девчонку пырнул? — Она изменила мне! Повздорили немного, ну, я и наговорил глупостей. А потом пошел извиниться, а она сидит на лавке и мило воркует с этим коротышкой. — Но это же не повод её убивать! — Ангелина, не выдержав такой несправедливости, вскочила с места. — Да я и не убил никого. Взбесился просто и легонько поранил... — Нихрена себе легонько, — возмутилась короткостриженая. — Она в больнице вообще-то теперь находится. И ей будут делать это...как его... — Рентгеноэлектрокардиографическое исследование, — прочитала Василиса, как раз держащая в руках бумаги о пострадавшей. — Да-да, точно. Если бы мне такое делали, я бы предпочла умереть. Звучит просто отвратительно. — Да она же просто шлюха! — воскликнул задержанный, вызвав этим очередное дребезжание несчастных бокалов. — Проститутка, шмара, блудница! — И ты решил против блудницы применить эту...эээ... — вспоминая нужное слово, Софи чуть не уронила улику. — ...эту блудорезку? — Это финка. — Да-да, точно. Вместо того, чтобы сесть и поговорить, ты решил сразу перейти к действиям? Отличный план, надёжный, как швейцарские часы. А ты не думал, что это её друг? Или может, они вообще незнакомы? — Да зачем тут думать? Я всё сам видел. Как они сидели, болтали там, а потом он её проводить решил. Да беспалевно так, будто просто так позади идёт. Наверное, чтобы я не догадался. А я всё равно догадался! Я даже сфоткал их! Вон, у меня в телефоне есть несколько фото. — Да, солнце, тут и правда фотки есть, — протянула Ангелина, не отрываясь от телефона. — И кажется, тебе их нужно видеть. — Ой, да ладно. Чего он там такого наснимал? — Софи, наглым образом вырвав телефон из рук Ангелины, вгляделась в сделанное фото. Нет, этого человека точно нельзя ни с кем спутать. Выбеленные волосы, одежда, будто её никогда не стирали, кислое выражение лица. Это был Марк. — Твою ж мать.