Кошмар

— Ну прогуляешься с нами в парке пару часов, ничего страшного не случится, — Бан Чан продолжал убеждать Хёнджина покинуть здание. Так как они уже выходили из общежития, тот вроде как был согласен на прогулку, а сопротивлялся скорее приличия ради. А, впрочем, кто его знает. Убежит ещё с первого этажа.       — Но я же не просто так дома сижу. Досадно будет попасть в случайный объектив и одним своим существованием вернуть уровень ненависти месячной давности. Тогда мне придётся пропустить не только Кингдом, но и ближайший камбек.       — Да ладно тебе, даже журналисты так и не решили, виновен ты в чём-нибудь, или нет, — вмешался Чонин. — Свежий воздух тебе жизненно необходим. Уже даже директор интересовался, когда ты успел помереть, и с каких пор в группе семь детей и призрак. Спрашивал ритуалы по воскрешению, — в ответ на шутку он получил укоризненный взгляд Хёнджина, но тут же продолжил. — Я серьёзно. Ты серый, словно под чёрно-белым фильтром. А уж сколько килограммов ты потерял за этот месяц? Собрался стать самым высоким и лёгким в группе?        — Не преувеличивай, — едва выйдя за порог Хёнджин остановился, невольно закрывая глаза от непривычно яркого солнца.       — У-ууу, точно нечисть, — с улыбкой прокомментировал Феликс, подставляющий счастливое лицо ярким солнечным лучам.       Хёнджин недовольно фыркнул на замечание, но продолжил:       — Так вот. Не так уж всё плохо. С перечисленным, если понадобится, справится тональник, зато за месяц я неплохо подтянул навыки и освоил пару реально сложных танцевальных элементов.       — Успевал бы при этом спать —цены бы тебе не было, — добавил Феликс. — Тебя спящим ни жаворонки, ни совы уже неделю не заставали.       Парни встроились в разреженный поток людей, разрозненной кучкой пропуская спешащих прохожих.       —Предлагаю в полночь привязывать его к кровати до утра, — Чонин с ехидной моськой выдвинул вариант решения проблемы, но тут же стушевался. — Но, если Хёнджин и на этом сюжете хореографию поставит, у Стей возникнут вопросы.              Позади послышался болезненный вскрик Хёнджина. Обернувшись Бан Чан увидел, как отставший Хёнджин оттолкнул от себя незнакомого мужчину, но тот снова приблизился и ударил парня в живот, после чего Хван начал сгибаться пополам. В кулаке мужчины что-то блеснуло, и он нанёс ещё один удар, на этот раз в ключицу. Тут Бан Чан добежал и мощным пинком оттолкнул его от друга.       — У него нож! — донёсся крик бегущего к ним Чонина, но Бан Чан и сам уже это видел.       Быстро поднявшийся на ноги мужчина снова ринулся к Хёнджину, замахиваясь ножом, но Чонин с разбега пошёл на таран. Он обхватил туловище напавшего в попытке повалить на землю, но зафиксировать руку с ножом не получалось. Испугавшись, что орущий проклятия хаотично размахивающий ножом мужчина может пырнуть Чонина, Бан Чан схватил того за руку, пытаясь тряской выбить нож, но мужчина держал крепко. Тогда защищённой повязкой правой рукой Чан схватился за лезвие, левой пытаясь разжать пальцы. Заметив текущую из-под прорезанной повязки собственную кровь, Бан Чан впился зубами в чужое запястье, изо всех сил сжимая челюсть. Мужчина закричал, и его рука разжалась, оставляя окровавленный нож в руке Бан Чана. Он швырнул нож на землю и нырнул мужчине за спину, тут же заламывая руку назад, тем самым помогая Чонину наконец завалить того сначала на колени, а потом и на землю. Агрессивные попытки вырваться сдерживал севший верхом Чонин, крепко удерживающий чужие руки прижатыми чуть ли не к лопаткам. Для верности Бан Чан давил ему коленом на плечо.       Стоило драке кончиться, Бан Чан вспомнил о причине её начала. Тут же сжавшийся до трёх человек и ножа мир вернулся к своим колоссальным размерам. Бан Чан принялся искать Хёнджина, но на глаза попадались только столпившиеся незнакомцы, зачем-то наводящие на них телефоны.       Только он нашёл взглядом хотя бы куртку сидящего на корточках Феликса, в лицо прилетел кулак, сбросив с поверженного врага.       — Вы с чего драку устроили, хулиганьё? — ударивший его крупный мужчина угрожающе склонился над ним, прижимая к земле. — в обезьянник захотелось?       —Ча–ан! У Джинни живот вспорот! — донёсся полный расцветающей паники голос Феликса.       Бан Чан так и смотрел нависшему над ним мужчине в глаза, пытаясь осознать услышанное. Мужчина коротко повернулся в сторону, откуда кричал Феликс.       — Прости, не разобрался. Я подержу его до прибытия полиции, —смущённо ответил мужчина и, между делом набирая что-то на телефоне, склонился над вырывающимся парнем, второй рукой помогая Чонину его удерживать.       — Ча–аа–ан! — более громкий, напуганный крик Феликса.       Бан Чан тут же вскочил на ноги и ломанулся к Феликсу, склонившемуся над лежащим на земле Хёнджином.       Его куртка была распахнута, а на белой толстовке расплывались пугающе большие пятна крови. Феликс очень неуверенно и наверняка безуспешно давил ему на живот в попытках остановить кровь. Он с мольбой смотрел на Чана, явно не зная, что делать. Сам Хёнджин тяжело дышал и вяло, потерянно скользил по пространству взглядом.       Бан Чан тяжело выдохнул, силой воли гася страх и настраиваясь на режим решительного лидера.       —Вызови скорую, подложи что-нибудь под голову и зажми рану на ключице. Я займусь животом.       Стоило Феликсу убрать руки, Бан Чан задрал толстовку и футболку, осматривая ранения. Две маленькие дырочки на животе и одна под ключицей равномерно сочились темной кровью. Значит кровотечение венозное. Хороший знак – при артериальном для хоть каких-то шансов выжить пришлось бы совать пальцы внутрь, чтобы пережать артерию.       Чан бегло оглянул свою и феликсову одежду, прикидывая, подойдёт ли что-то для давящей повязки. Куртка грязная по умолчанию, футболка наверняка потная после драки. Зато толстовку он сегодня надел впервые после стирки, будь она не чёрной — вообще идеально было б. Он быстро скинул куртку, снял и сложил толстовку.       — Парень, двадцать лет, — сбивчиво говорил Феликс по телефону, параллельно подкладывая Хёнджину под голову свой шарф. — Колотые ножевые ранения в живот и ключицу, — Чан показал ему два пальца, и Феликс поправил себя, — два в живот, одно в ключицу.       Между тем Чан просунул собственный шарф Хёнджину под поясницу и начал завязывать, фиксируя им давящую повязку из толстовки. И тут Хёнджин «включился». Стоило Чану начать давить на живот, Хёнджин заорал и задёргался, как будто бы пытаясь встать.       — Больно–больно–больно! — заскулил Хёнджин — Отпусти! Пожалуйста, не дави, — он вцепился Чану в руки, пытаясь отнять от живота, но сил не хватило даже немного сжать.       — Прости, не отпущу. Нужно остановить кровь.       — Пусти! Или я матерюсь! — Хёнджин попытался сбросить с себя Чана или хотя бы лягнуть, но только впустую пинал асфальт, едва в силах приподнять ноги. Он отчаянно извивался, вяло бил конечностями, но по большому счёту едва двигался.       — Матерись сколько угодно. Но давить не перестану.       — Вернёмся домой, я тебе в кроссовки нассу, — буркнул обиженно и стиснул зубы, тяжело и глубоко вдыхая. —Холодно, — Хёнджин начал откровенно канючить. — И спать хочется, — вяло, чуть слышно.       — Потерпи, не отключайся. Приедет скорая — от души нажалуешься им что как болит.       Стоило Хёнджину перестать говорить, дрожь рук усилилась, дыхание постепенно снова стало более судорожным и хаотичным, а глаза начали закатываться. Тогда Феликс похлопал Хёнджина по щекам, размазывая по лицу его кровь, а когда Хёнджин снова сфокусировал взгляд на его лице, взял его за руку и попытался отвлечь.       — Не спи.       — Пять минут назад ты говорил, что мне надо больше спать.       — Пять минут назад у тебя было на три дырки меньше и на пол-литра крови больше.       — Не преувеличивай, — одёрнул его Чан. — Тут максимум стакан вытек.       — Холодно, — Хёнджин выдохнул слово едва слышно. Всё его тело обмякло, и, когда Чан сильнее нажал на живот, Хёнджин даже не вздрогнул. Тёмные зрачки под полуопущенными веками застыли обманчиво направленными на Чана. Но стоило Феликсу отвесить ещё пару пощёчин, глаза Хёнджина закатились окончательно.       — Он потерял сознание! Чан, что делать? — перемазанный кровью Феликс в панике то смотрел на лидера, то оглядывался по сторонам, но взгляд впустую скользил по толпе глазеющих на них людей. Но наконец послышался спасительный вой сирены, и люди расступились, пропуская к ним врачей скорой помощи.       Чан заторможено следил за махинациями врачей и на автомате отвечал на все вопросы. Феликс же и вовсе застыл, не сводя взгляда с бессознательного Хёнджина. И лишь когда двери кареты скорой помощи захлопнулись, а машина скрылась из виду, Феликс вышел из оцепенения. Он с силой потёр лицо, пытаясь заставить себя собраться с мыслями, и лишь потом взглянул на собственные руки. И взвыл. Весь он был перемазан кровью друга. Местами она начала сворачиваться, но основная часть всё ещё была свежей, насыщенно красной, липкой, впитывающейся в кожу. Феликс в ужасе смотрел на собственные алые ладони и отчаянно пытался убедить себя, что всё это ему привиделось, приснилось. Что угодно, лишь бы не было реальностью. Он облизнул губы и с ужасом почувствовал солёно-сладкую плёнку. Крик непроизвольно сорвался с губ, а следом хлынула рвота. Это просто не может быть реальностью!