Всем грозам назло

      Редкие ночи на Моби Дике были шумными, вопреки представлениям большинства людей о пиратах Белоуса. Да, веселые пирушки с безграничным количеством алкоголя, плясками и музыкой происходили, возможно, чаще, чем на других суднах, но тем не менее стандартная ночь выглядела так: тишина нарушается лишь шумом волн да редкими похрапываниями из кают, а кроме рулящих и дежурных каждый член экипажа видит десяток снов, и ничто не нарушает покой ночи.       Эта ночь была такой же, но шум волн был чуть громче, а компанию ему составляли барабанящие по каркасу корабля дождевые капли и раскатистый гром. Каждые несколько минут небольшую каморку Рэми освещали яркие вспышки молний, заставляя девушку сильнее кутаться в тонкое одеяло и тихо хныкать. Молодая пиратка была не безрассудно храбрая, а скорее вдумчиво аккуратная и не боялась трудностей: стойко их встречала, оценивала и преодолевала. Но все мы подвластны страхам, и страхи эти порой бывают до неприличия глупыми. Рэми боялась грозы. Умом то она понимала, что ничего с ней случиться не может, но сердце сжималось при каждом низком раскате грома и падало в пятки при каждой вспышке света. Страх был иррациональным, но таким стойким, что Рэми едва смогла заставить себя подняться на ноги и, закутавшись в одеяло, выскочить за дверь.       Путь в каюту Эйса лежал через улицу, и девушке пришлось переступить через себя, чтобы выскочить навстречу непогоде, чтобы быстро пересечь мокрую и скользкую палубу, и забежать в часть корабля, где находились каюты командиров. Ноги сами нашли путь к его комнате; сердце колотилось с какой-то нечеловеческой скоростью, тело била дрожь, а перед глазами все плыло — наверное, от застилающих их слез — и все, чего Рэми сейчас хотела — чтобы кто-нибудь ее утешил. Ближе Эйса у девушки никого не было, поэтому и выбора, куда ей идти, не было тоже.       В каюте было темно, и она пару раз споткнулась о хаотично разброснные на полу вещи — огненный кулак всегда был растяпой, а коленки Рэми и так тряслись весь путь, так что она с грохотом приземлилась на пол прямо перед кроватью пирата. Сон Эйса был как всегда крепким, и ничто не могло его разбудить, ни гром, ни девушка, дрожащим голосом шепчущая его имя, ни даже пушечный выстрел, раз уж на то пошло!       Слезы мокрыми пятнами были размазаны по лицу Рэми, поэтому, не дождавшись никакой реакции от парня, ей пришлось брать дело в руки и перелезть через Эйса на внутреннюю сторону кровати, где за широкой спиной пирата вспышки света были не так заметны. Его тело обдало ее, ледяное, приятным жаром, и Рэми зарылась носом куда-то в его плечо. С живой грелкой под боком страх понемногу отступил, но как только она начала проваливаться в сон, Эйс резко сел. Он моргнул пару раз и, заметив холодные девичьи ступни, прижатые к его голеням, повернулся к Рэми. На его сонный вопрошающий взгляд она скромно улыбнулась: он выглядел до чертиков мило с торчащими во все стороны кудряшками, и веснушки на щеках выделялись яркими пятнами на его лице даже в темноте. Рэми понимала, что их отношения с натяжкой можно было назвать дружескими, но и парой они не были. И тем не менее, каждый раз во время грозы она приходила в его каюту, и именно его объятья дарили ей такое желанное спокойствие.       Эйс, на самом деле, не был против: с момента, когда он спас ее больше года назад, он чувствовал особенную ответственность за нее, и ему было приятно, что расчетливая и холодная девушка была такой совершенно другой рядом с ним: она не стеснялась показать, что ей страшно, она дурачилась с ним вместе, хотя при других делала вид, что не видит ничего смешного в его глупостях, и просто позволяла себе быть слабой. И ему хотелось от всей души дать ей спокойствие, одарить заботой и заставить ее чувствовать себя в безопасности. Такие же чувства он испытывал по отношению к Луффи, хоть и понимал, что все же разница есть, и их с Рэми взаимоотношения отходили от понятия платонические с каждым днем все дальше и дальше. Но никто не решался завести об этом разговор, и каждый ждал первого шага от другого.       В любом случае, сейчас девушка лежала в его узкой кровати у стены, смущенно улыбаясь. Рэми знала, что он ее не прогонит, и что проснулся он не от ее присутствия, но все же чувствовала себя виноватой: она и правда вот так нагло приходила каждую грозу, особенно в этом месяце - они никак не могли покинуть зону осенних островов, где сейчас был сезон дождя. Но Эйс лишь будничным тоном, будто все именно так, как и должно быть, спросил: — Страшно?       И она закивала. Парень лег обратно на спину и, просунув левую руку под шеей девушки, позволил ей положить голову на его предплечье. Привычным движением он обнял ее за талию и прижал чуть ближе, давая как можно больше тепла от своего оголенного тела — он и днем редко одевался, а ночью тем более. Девушка удовлетворённо выдохнула в шею, пощекотав ее дыханием и, прижав руки к своей груди, прильнула ближе всем телом. С Эйсом было спокойно и уютно. С ним она знала, что никто ее не обидит, и пират проследит, чтобы все у нее было хорошо.       На Рэми вдруг накатила волна такой безмерной благодарности, ведь огненный кулак бескорыстно помогал ей все это время, почти ничего не получая взамен. Он не раз спасал ее, начиная с момента их встречи постоянно заступался за нее во многих передрягах, привел ее в команду, в новую семью, и поддерживал даже в таких пустяках, как боязнь гроз. Слезы вновь встали непрошенной пеленой, и в носу предательски засвербило. Рэми тихо всхлипнула, но Эйс — удивительно, но все еще не уснувший — это услышал. — Так страшно? Я здесь, никакие молнии тебя не достанут, я их скорее сам поджарю! — его голос был непривычно тихим и хриплым спросонья, но слова были как всегда бойкими. — Спасибо… Спасибо, что вот так няньчишься со мной, хотя мог бы и не делать этого, — голос дрожал, но Рэми так давно хотела это сказать и схватилась за возможность всеми силами. — Да ладно тебе, это мелочи. Ты для меня важна, — он повернул голову и заглянул ей в глаза. — Ты моя семья, и я сделаю что угодно, чтобы ты была счастлива.       Рэми почувствовала, что щеки предательски краснеют, но не могла отвести взгляд от лица Эйса, что стало роднее собственного. Не мог отвести взгляд и Эйс. Сердца двух молодых пиратов бились слишком быстро для людей, что лежали в кровати, и мысли их были схожи: «Вот бы…»       И Эйс решил, что а кому нужны «вот бы», если можно взять и сделать. Его губы накрыли мягкие девичьи, неловко сминая в поцелуе. Сердце Рэми сделало кульбит и, кажется, остановилось. Эйс же, раскрасневшись до кончиков ушей, оставил еще один поцелуй на лбу девушки и буркнул: — Спи, я с тобой.       Молнии еще долго сверкали, освещая каюту, гром гремел, а дождь барабанил по воде и кораблю, но Рэми больше не боялась. Теперь Эйс правда с ней.