Thirty-Five/Тридцать пять

Сириус Блэк был в отвратительном настроении с тех пор, как увидел "Ежедневный пророк" с четырьмя чемпионами Трех Волшебников на первой странице и его крестником посередине. Это было именно то, чего Сириус боялся с тех пор, как Гарри сказал ему, что его шрам болел летом. Что-то назревало, пузырилось прямо на поверхности. Сириус был бы проклят, если бы позволил Гарри снова попасть под перекрестный огонь. Честно говоря, Сириусу следовало ожидать чего-то подобного с тех пор, как Гарри написал ему о Турнире Трех Волшебников, который состоится в Хогвартсе, и упомянул, что чемпионы будут разыграны на Хэллоуин, потому что, черт возьми, Хэллоуин. Праздник был практически проклят в сознании Сириуса. Не говоря уже о том, что его день рождения был через три дня после проклятого праздника. В его день рождения никогда не случалось ничего хорошего. Он не торопился возвращаться в Англию, стараясь летать только ночью и сидеть на корточках днем. Когда он наконец въехал в Англию, он ехал еще медленнее и был в состоянии повышенной готовности. Последнее, в чем он нуждался, так это в том, чтобы его арестовали и не было рядом Гарри... снова. С Хэллоуина до своего тридцатипятилетия Сириус проводил время, прячась в каком-то заброшенном здании в Илфракомбе, утопая в жалости к себе и желая умереть, прежде чем отправиться обратно на север. Следующие пару дней он был немного более безрассудным, его мысли были направлены на то, чтобы как можно быстрее прибыть в Уэльс, чтобы увидеть Ремуса. Ему нужно было дружелюбное лицо, кого-то, кто вывел бы его из меланхолии. Было раннее утро шестого ноября, когда он приземлился на заднем дворе маленького коттеджа Ремуса. Он вытащил из рюкзака несколько яблок и предложил их Клювокрылу, который несколько секунд пристально смотрел на него. – Это все, что у меня есть, – рассуждал Сириус. – Съешь это или голодай. Тебе решать. Клювокрыл фыркнул, все его тело взъерошилось, прежде чем он принял одно яблоко из рук Сириуса. Сириус бросил еще три на землю, прежде чем дважды похлопать Гиппогрифа по шее. Сириус вздохнул и повернулся к дому, чтобы увидеть, что на кухне горит свет. Он был на полпути к задней двери, когда она открылась. Ремус выглядел полусонным, его волосы были взъерошены на голове, а руки скрещены на груди, когда холодный ноябрьский воздух коснулся его обнаженных рук. – Это сюрприз, – поприветствовал Ремус. – Что ты здесь делаешь? –На пути в Шотландию, – ответил Сириус, когда Ремус отступил в сторону и позволил ему войти в свой дом. Ремус поднял брови. – Шотландию? Ты имеешь в виду Хогвартс? Сириус порылся во внутреннем кармане своей мантии и вытащил "Ежедневный пророк", которым он был одержим последние несколько дней, и бросил его на кухонный стол, нахмурившись, когда он уставился на фотографию своего крестника на первой странице. Гарри выглядел нервным, даже испуганным, когда стоял вместе с другими Чемпионами Трех Волшебников. Это был едва уловимый взгляд, тот же самый панический взгляд, который обычно появлялся у Джеймса, когда его брови слегка приподнимались, а уголок рта подергивался. – Ты это видел? – спросил Сириус. – Я знаю, что он не вписывал своё имя. Я всё ещё жду, когда его сова расскажет мне об этом. Я знаю, что он обязательно послал бы одну, но его гребаной сове требуется вечность, чтобы найти меня. – Я видел, – сказал Ремус, оторвав взгляд от газеты и пересекая комнату к свистящему чайнику. – Я действительно стараюсь быть в курсе текущих событий. – Я на пути в Хогвартс, – подтвердил Сириус. – Подумал, что сначала заеду сюда, чтобы хоть раз поспать под грёбаной крышей, прежде чем отправлюсь на север. Я уже написал Дамблдору, чтобы попросить совета о том, где я могу остановиться. Я хочу быть рядом. – Ты же знаешь, что не сможешь увидеть Гарри, – рассуждал Ремус. – Это было бы слишком рискованно. Особенно с учетом того, что пресса преследует его прямо сейчас. – Это прекрасно, – сказал Сириус, пожимая плечами. – Я просто хочу быть рядом на случай, если что-то случится. Ты написал ему? Ремус вздохнул, налил две чашки чая и сел за шаткий стол, его глаза остановились на застенчивой улыбке Гарри. – Нет. Сириус покачал головой, легкая усмешка сорвалась с его губ, когда он взял свою чашку чая. – Почему это меня не удивляет? – Что я должен ему сказать? – спросил Ремус, привлекая его внимание. – У тебя было оправдание, чтобы не быть в его жизни все эти годы. А я? Я был просто слишком подавлен и напуган, чтобы даже смотреть на него в течение десяти лет. – Гарри было бы всё равно. Он был бы просто счастлив, если бы взрослый проявлял гребаный интерес к его жизни, – сказал Сириус, скрестив руки на груди. – Он становится довольно разговорчивым, как только ему становится комфортно с тобой. Он начал писать эти короткие небольшие сообщения с простыми фактами, ты знаешь, как это делала Лили. Они становились всё длиннее, пока к концу лета он не начал писать для меня небольшие рассказы. Он жаловался на диету своего двоюродного брата на целую страницу пергамента, и я не шучу. Напомнило мне о бреднях Джеймса. Ремус улыбнулся. – Он пишет свою "G's" так же, как раньше Лили. – И все его "S's" – как у Джеймса, – сказал Сириус сдавленным голосом. – Когда он пишет мое имя, это всё равно, что смотреть на почерк Джеймса. Мгновение тишины прошло между ними. Ремус снова опустил взгляд на газету, его взгляд был прикован к Гарри. Сириус подумал, что он немного сошел с ума, думая, что Гарри не захочет ничего от него слышать. Гарри бредил им как профессором в своих письмах. – Я думаю, тебе следует написать ему, – сказал Сириус, прежде чем сделать большой глоток чая. – И что сказать? – настаивал Ремус, его взгляд метнулся вверх. "Слышал о турнире. Просто хотел пожелать тебе удачи. Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится. До свидания, Ремус." Ремус фыркнул. – Это совсем не неловко. – Как ты думаешь, с чего все началось у нас? – спросил Сириус, качая головой. – Это должно с чего-то начинаться. Ты начинаешь с ним отношения. Ты его уже знаешь. Это же не как гром среди ясного неба. Он сказал, что ты был его любимым профессором, который у него когда-либо был. Ты ему уже нравишься. Губы Ремуса изогнулись. – Правда? – Правда. Пожелай ему удачи на первом задании или что-то в этом роде. Мы – последние оставшиеся у него связи с Лили и Джеймсом. Ремус кивнул. – Да, может быть, я так и сделаю. Ты собираешься присутствовать на первом задании? – Вероятно, нет, – признал Сириус. – Теперь, когда я вернулся в Англию, я стал более осторожным. Клювокрыла не так-то просто скрыть. Подумал, что мог бы спрятаться здесь на несколько дней, если ты меня примешь. Я чертовски устал летать, и я хочу услышать предложение Дамблдора о том, где я могу остановиться. Прежде чем Ремус успел ответить, в кухонное окно постучали. Сириус обернулся и увидел белоснежную сову, нетерпеливо ожидающую за стеклом. Сириус ухмыльнулся, когда Ремус встал и пересек комнату. – Интересно, кто это пишет, – задумчиво произнес Ремус. – Гарри, – подсказал Сириус. – Это его сова, Хедвиг. Ремус открыл окно. Хедвиг влетела на кухню и направилась прямо к Сириусу. Он развязал свиток и комковатый свёрток. Потирая пальцем подбородок Хедвиги, он откинулся на спинку стула и развернул пергамент. Он улыбнулся, увидев мелкий и неряшливый почерк Гарри. Дорогой Сириус, Поздравляю с ранним, запоздалым или своевременным днём рождения. Я не знал точно, где ты, поэтому не мог гарантировать, когда Хедвиг найдет тебя. – Мерлин, он прислал мне сообщение на день рождения, – сказал Сириус с усмешкой. – Он спросил меня в письме, когда у меня день рождения, после того как я отправил ему подарок для него. Я не могу поверить, что он вспомнил. Какой четырнадцатилетний ребенок помнит такие вещи? – О, да, с запоздалым днем рождения, – сказал Ремус. – Хочешь выпить, чтобы отпраздновать? Сейчас где-то пять часов, не так ли? – Сделай три глотка. Ты опоздал на три дня, – с усмешкой прокомментировал Сириус. – Выпей за каждый день, когда ты опоздал. Ремус закатил глаза. – Тебя не было здесь три дня назад. – Я не получал письма, – возразил Сириус, размахивая письмом Гарри. Губы Ремуса изогнулись. – Был уже в пути. – Лжец, – прошипел Сириус. Ремус усмехнулся, направляясь к шкафу, чтобы взять бутылку алкоголя. Сириус вернулся к своему письму. Я не знал, что тебе подарить, так как решил, что ты путешествуешь налегке, хотя я всё ещё в порядке, и тебе не нужно рисковать, возвращаясь в Англию. Хотя, если ты недавно видел газету, то тебе не нужно, чтобы я рассказал о том, что произошло. Мое имя вышло из Кубка Огня в качестве четвертого чемпиона. Клянусь, я не бросал своё имя в кубок и понятия не имею, кто это сделал. Все думают, что я подлый жулик, который пытается завладеть вниманием Седрика, но, честно говоря, это даже отдаленно не так. Даже Рон расстроен из-за меня. Он думает, что я бросил своё имя в кубке и не сказал ему об этом. Он ведет себя немного глупо, и мы сейчас не разговариваем. Сириус нахмурился, когда Ремус поставил перед ним стакан огневиски. Он отказался от чая в пользу алкоголя и сделал большой глоток, слегка поморщившись, когда напиток обжёг ему горло. – Рон не верит Гарри, – пробормотал Сириус. – Они так близки. С чего бы ему думать, что Гарри лжёт? Я подарил ему сову и всё такое. – Я уверен, что они скоро помирятся, – заверил Ремус. Но Гермиона мне верит. Как и Фред и Джордж, у которых была Карта Мародёров. Даже младшая сестра Рона Джинни мне верит. Она сказала, что Рон ведёт себя как придурок, и он скоро поймёт причину. С её стороны было мило встать на мою сторону, а не на сторону Рона. Я точно не ожидал этого, так как мы не так близки, и она обычно краснеет, как заходящее солнце, когда видит меня. За исключением того, что я полагаю прошлым летом на чемпионате мира она была лучше. Я не знал, что она так интересуется квиддичем. Она знала кучу статистических данных. – Расскажи мне об этой Джинни, – сказал Сириус, взглянув на Ремуса. – Джинни Уизли? Младшая сестра Рона? – спросил Ремус. – Она умна. Лучшая в своём классе по Защите от Темных Искусств. Нахальна. Дружелюбна. Популярна. – Гарри сказал, что она краснеет, как заходящее солнце, – сказал Сириус с ухмылкой. – Говорит, что ей нравится квиддич, и она знала кучу статистики на чемпионате мира. Поэтому он написал… давайте посмотрим... – Сириус положил палец на пергамент. – Три предложения о Роне. Один о Гермионе. Один о Фреде и Джордже и... – Сириус считал. – И семь о Джинни. Ремус откинулся на спинку стула. – Я не думаю, что они настолько близки.