I Kissed A Boy

      Ван Ибо закрывает глаза, комкает в пальцах чужую куртку, кусает губу.       Три, два, один…       — Вот как, — выдыхает Сяо Чжань, что заставляет Ван Ибо снова распахнуть глаза.       Сяо Чжань смотрит на него, губы его дёргаются в улыбке. Он, видимо, не знает, стоит ему улыбаться или нет. Это только показывает, насколько Сяо Чжань не уверен в своих действиях сейчас. Что в свою очередь доказывает Ибо, что Сяо Чжань… не против.       “Это он просто ещё не знает, что именно он и вызвал эти мысли,” замечает тоненький ехидный голосок в голове. Ван Ибо, без сожалений, мысленно отвешивает ему хорошенький удар чугунной сковородкой.       — Как ты понял? — мягко спрашивает Сяо Чжань. И Ван Ибо слишком хорошо и легко. Даже несмотря на то, что Сяо Чжаню явно неловко. Наверное, как себе объясняет Ибо, потому что это было слишком неожиданно.       — Я… просто, — пытается начать Ибо и тут же неловко замолкает.       Окей.       Ладно.       Он понял свою ошибку.       — Давай дома, а?       Сяо Чжань с мгновение смотрит на него слишком понимающе. А потом начинает смеяться. Нет, не так. Он начинает ХОХОТАТЬ.       Сяо Чжань смеётся, его глаза превращаются в щёлки, а Ван Ибо, как бы странно это не звучало, залипает на его кроличьих зубах, улыбаясь совершенно по-идиотски. Сяо Чжань смеётся легко и заразительно и совсем не нервно. И, господи. Как же Ибо это нравится.       Они идиоты. Ван Ибо это тоже очень нравится.

***

      Ван Ибо лежал на полу в раздевалке, в промежутке между рядами длинных высоких шкафчиков. Он сполз вниз, прохладный воздух холодил поясницу, так как майка предательски задралась, а портфель служил ему подушкой. Благо ничего ценного Ибо с собой в школу не носит. На экране приставки его противник безжалостно колотил его перса, но Ибо мыслями был точно не в игре.       На самом деле, вопреки всем ожиданиям Ибо, ничего не изменилось. Дома они об этом даже не вспомнили и не поговорили и всё продолжалось в обычном темпе.       Но Ван Ибо чувствовал, задницей чуял, что что-то не так.       — Привет.       Ван Ибо от неожиданности даже вздрогнул. На PSP высветилось красное “вы убиты”, но Ван Ибо не обратил внимания.       — Привет, — безразлично бросил он.       Понаблюдав секунду, как одноклассница расправляется с замком шкафчика, он было вернулся к консоли, как девушка снова подала голос:       — Ты ведь дружишь с Шоном из 4.С?       Ван Ибо кивнул, пристально глядя на одноклассницу исподлобья. Девушка улыбнулась. Ибо почуял неладное.       — Я его сегодня уже в школе не встречу, мне нужно бежать к доктору и мэйла его у меня нет, поэтому можешь ему передать, пожалуйста, — пока говорила, она что-то быстро царапала на оборванном клочке бумаги, приложив его к открытой дверце шкафчика, — Он обещал мне помочь с математикой.       И она протянула клочок бумаги Ван Ибо. Тот взял его, но постарался при этом на одноклассницу не смотреть.       О, как сильно его прямо сейчас что-то жрало изнутри. Так неприятно. Обидно. Какое-то горькое чувство. Ван Ибо вот прям... совсем не нравится.       — Спасибо, — быстро бросила она ему и, накинув синее пальтишко, подхватила рюкзак и действительно поторопилась к выходу, оставив Ван Ибо с жгучим желанием выбросить эту злополучную бумажку в урну.       Однако вместо этого он, не церемонясь, засунул её в карман, сглотнул, хотя во рту была сплошная пустыня и снова сполз вниз по портфелю.       Это жгучее, горькое, сжимающее все внутренности чувство посещало его не впервые. И даже не впервые по отношению к Сяо Чжаню. Просто именно сейчас он со стыдом и даже некоторым отвращением к самому себе, смог найти ему название.       Злополучная ревность.       Ван Ибо читал о ней в книжках и фанфиках, и готов был поклясться, что ни одно описание не попало в точку. Однако он знал, что это ревность. И ему было противно от самого себя.       Одноклассницу зовут Мари. И Ван Ибо считает её красивой. Но даже не будь она красивой, или будь на её месте какой-нибудь долговязый прыщавый младшекурсник, Ван Ибо почему-то уверен, что ревновал бы ничуть не меньше.

***

      — Бо-ди?       Ван Ибо снова вздрагивает и поднимает взгляд.       — Чжань-гэ, — выдыхает он и губы сами растягиваются в улыбке. Сжимающее чувство в груди усиливается, губы дрожат и Ибо опускает взгляд на консоль, на которой снова высвечивается яркое “вы убиты”.       — Бо-ди, ты простудишься. Давай, вставай.       — И?       — Что?       — Ну и что?       Ван Ибо со всей злостью зажимает кнопку выключения и смотрит на Сяо Чжаня исподлобья. Что ему делать со всеми этими чувствами, ну что? Ван Ибо чувствует себя тряпкой. Он хочет плакать и кричать только из-за какой-то девчонки. Просто. Да что же это такое!       — Бо-ди, что случилось? — спрашивает Сяо Чжань и присаживается рядом на корточки, — Ты на меня за что-то злишься?       — Нет, — отвечает Ибо слишком резко для того, чтобы быть правдой, и тут же отворачивается.       С того момента, как Мари ушла из раздевалки прошёл уже час и всё это время Ибо варился в этом пожирающем чувстве, старался переубедить себя и каждый раз делал только хуже. Ужасно. Как же ему плохо.       — Всё нормально, — выплёвывает он в пространство перед собой и встаёт. Сяо Чжань встаёт вслед за ним. И выглядит при этом настолько искренне обеспокоенным, что на секунду Ибо даже становится совестно.       — Я же вижу, что ненормально. Что случилось?       — Ничего, — Ван Ибо пытается звучать нормально, хорошо? Но он понимает, что огрызается, когда видит, как аккуратные брови Сяо Чжаня взметнулись вверх.       И он выбирает самый, как ему кажется, правильный вариант.       Суёт Сяо Чжаню в руку помятый клочок бумаги, бурчит что-то о “Мари просила передать” и буквально выбегает из школы, совсем забыв, что час в раздевалке он провёл не просто так и скоро должен начаться их с Чжань-гэ совместный дополнительный семинар по физике.       К чёрту семинар, когда на душе так паршиво.

***

      Он с разбегу плюхается на кровать, даже забыв включить радио, лицом утыкается в подушку и кричит. Кричит, пока воздух в лёгких не заканчивается. А потом переворачивается, в ярости колотит воздух руками и ногами, пока не чувствует, как мышцы начинают ныть, а его дыхание — учащаться.       Ван Ибо злится. Он в ярости. На самого себя. На беспричинность этой ревности. И вообще, на то, что он её чувствует!       Он снова переворачивается на живот, колотит уже ни в чём не повинный матрац, а потом сжимается, подминает под себя одеяло и переворачивается на бок.       Знаете, что самое ужасное? Он. Всё. Прекрасно. Понимает.       Кроме одного. Какого хрена ревность в этот раз настолько сильная? Вот просто. Какого хрена. Почему раньше он легко мог себя успокоить сам? Накопилось? Или что?       Ван Ибо дышит глубоко, представляет, как чувство сжимающее грудь, уходит. Через ноги, ступни, в постель, подальше, подальше от него… не помогает! Он хнычет в подушку, но слёзы не идут. Правильно. А потому что нехрен плакать, ситуация — полный бред!       Где-то на границе сознания он слышит, как щёлкает замок двери, но он остаётся лежать. Вот, сейчас, он соберётся с силами, поднимется и нормально поприветствует маму…       Ван Ибо даже не сразу понял, что для того, чтобы мама вернулась с работы, ещё очень рано. И то, что его всегда громкая мама не станет тихо идти в его комнату, что только половицы скрипят.       — Ибо, — слышит он и резко вдыхает воздух вместе с запахом чистого белья с одеяла.       Он чувствует, как прогибается под ним постель и не поворачивается, а сверлит взглядом стену.       — Бо-ди, всё в порядке, — почему-то сообщает ему Сяо Чжань и практически невесомо проводит рукой по его плечу.       — Вообще ничего не в порядке, — с какой-то обидой бормочет Ван Ибо. Откуда вообще Сяо Чжаню знать?       — Бо-ди, это ведь из-за Мари? — тихо спрашивает Сяо Чжань, а Ван Ибо между тем с какой-то злостью стискивает в руках скомканное одеяло.       Сяо Чжань. Он всего-то на год его старше, так какого хрена он такой понимающий, спокойный и рассудительный? Ему всего семнадцать, Сяо Чжань не должен быть таким… принимающим. Ну что за… в самом деле.       Хотя. Кто сказал, что Сяо Чжань спокойный?       Вот Ван Ибо чувствует, как Сяо Чжань наклоняется к нему чуть ниже, как щекочут его щёку пряди отросших волос. Ван Ибо чувствует спиной жар Сяо Чжаня и слышит его частое дыхание, слишком неровное, чтобы быть от быстрого бега или подъемa по лестнице.       Интересно, Сяо Чжань нервничает из-за того, что находится в одной комнате с геем?       Ван Ибо поджимает губы. Эта мысль почему-то полоснула по нему неприятнее, чем он думал. Отвечать на вопрос Чжань-гэ он уж и подавно не собирался.       — Бо-ди, перестань, — вдруг выдыхает Сяо Чжань и отстраняется. А Ибо понимает, что всё то время, пока чувствовал на лице чужие пряди, почти не дышал.       — Что “перестань”? — переспрашивает он и сам удивляется, как зло и обиженно это прозвучало.       — Ревновать.       — Я не ревную! — Ибо тут же вскакивает и устремляет на Сяо Чжаня, как ему кажется, злой взгляд. На самом же деле взгляд паникующий, даже болезненный.       — Хорошо, — пытается улыбнуться Сяо Чжань, но Ван Ибо вдруг резко подскакивает к нему по постели.       — Ничего хорошего, Сяо Чжань! Вообще ничего хорошего! Я — гей! Просто. Я… — под конец Ибо оседает на постель и смотрит на Сяо Чжаня так, будто ждёт самого ужасного, самого болезненного приговора на свете. — Тебе ведь неприятно, Чжань-гэ?       — Что?       — Тебе неприятно… общаться со мной, дружить, да?       — С чего ты взял? — и Сяо Чжань выглядит настолько выведенным из колеи, что Ван Ибо даже слабо усмехается. — Как будто твоя другая ориентация — конец света, вот серьёзно.       — Нет, подожди, — Ван Ибо смотрит вниз, на скомканное одеяло с Железным человеком. — Тебе правда не противно?       — Правда, — Ибо слышит в голосе Сяо Чжаня смешок и ему действительно становится легче. Пока он не вспоминает Мари.       — А Мари…       — Просто твоя одноклассница и подруга моей одноклассницы, которой я помогал. И так как они обе не очень хороши в математике, моя одноклассница попросила подтянуть и Мари.       — А ты слишком добрый, чтобы отказать.       Сяо Чжань, якобы с уязвлённым достоинством, возмущённо хмыкает и отворачивается. Правда, его рука, которая каким-то образом оказалась на колене Ибо, ситуацию не спасает. Ван Ибо смотрит на неё. И не шевелит ногами, несмотря на то, что поднялся он в весьма неудобную позу. В такой вроде сидела одна японка в каком-то видео на ютубе.       Какое-то время они сидят в полной тишине. Только часы где-то на кухне очень громко тикают. Ван Ибо смотрел на руку у себя на колене и, что странно, не чувствовал нервозности или неловкости. Просто. Молчал. Но, видимо, ненадолго.       — Ибо, а ты когда-нибудь целовался с парнем?