Сердце из железа

      2036 год — самое ужасное время человечества. В тот момент мне было всего лишь 16 лет и я вместе с мамой сидели в углу нашего маленького дома. Она обнимала меня очень крепко, будто прямо сейчас меня потеряет. Дверь нашего дома выламывается, и я вижу высокого, одетого в военную форму мужчину. Он подошел ко мне и схватил за руку, подняв в воздух закинул меня на плечо, а я смотрел на свою маму, которая ничего не могла сделать. Она лишь плакала и звала меня; она хотела забрать меня, но из-за того, что её нога была повреждена, не смогла даже подойти. — Тэтэ! Мой малыш Тэтэ! — Мама!.. Мамочка помоги!       На моих глазах к моей маме подошел другой военный и, прицелившись в её голову, он выстрелил. Та упала и уже не дышала; её бездыханное тело не двигалось вообще, а я не мог подойти к ней и попрощаться. Я пытался выбраться и даже кусал этих военных, бил их руками и звал свою маму со слезами на глазах. Ничего не выходило.       Они посадили меня в машину и усыпили, а когда я проснулся, то увидел, что находился в каком-то амбаре вместе с другими детьми; было страшно и холодно. Они пощадили нас временно и сказали, что кое-что сделают с нами. От этого было еще страшнее и хуже. Нас кормили всякой дрянью — это даже едой не назвать; над нами издевались все подряд, начиная с командующих до самих детей. Когда нас провожали до домика повсюду стояла убивающая вонь от которой так и хотелось стошнить по дороге. Я остановился по пути и просто задумался: «что они хотят с нами сделать? Хотят чтобы мы стали рабами? Какая разница сделают ли они нас рабами, мы и так на них похожи». — Чего встал?! Двигай давай своими куриными лодыжками, раз два, раз два!       Цзюнь Сюй, простой военный, приезжий из Китая, которого силой заставили встать на эту должность. Он сопровождал меня до самого большого дома, где я и спал вместе с другими, хоть он и был большой: все его комнаты набиты кроватями, то есть, в одном доме мы спали, а на улице готовили сами себе, или же нам кидали хлебушек через решётку. Чёрт, время 3 часа ночи а мне хочется есть. Если я сейчас не засну, меня ждёт наказание. Мой живот безумно сильно урчал, говоря, что ему нужна еда, а я услышал, как кто то зовёт меня. — Эй…пссс! Хочешь картошечку?       Когда я повернул голову в правую сторону, увидел маленькую девочку которая улыбалась во все 32 зуба, выглядело это очень мило. Она протянула мне половинку картошки, а другую ела сама; впервые вижу таких добрых людей. Вдруг, кто-то начал дёргать ручку двери и девочка быстро легла на нижний ярус кровати, на которой я лежал на верхнем ярусе. Кажется, она спрятала картошку. Быстро последовав её примеру, я убрал половинку картошки и притворился спящим. К нам подошел какой-то военный и укрыл наши плечи, будто заботился о нас как о своих детях. Кажется, он потерял своих детей во время войны и захвата нашего города. После этого он вышел за дверь и ушёл куда-то подальше от комнаты. Подо мной были слышны тихие чавканья девочки, которая прямо сейчас ела картошку. Я улыбнулся и тоже начал жевать пищу, которую мне она дала. Пока я ел картошку, над моей кроватью нависла тень, и я подумал, что это опять она, но, это оказалось не так. Поворачивая голову я начал видеть чётче и чётче картину перед собой: военный, в руках красовался кнут, которым он был бы не прочь ударить кого-нибудь. Я быстро вскочил и забился в угол кровати, глядя на этого мужчину глазами полного страха, но ему было всё равно. — Не надо, пожалуйста! Пощадите! В следующий раз я засну, не наказывайте меня умоляю вас!       На его лице была видна дьявольская улыбка, а его глаза были наполнены полным безразличием в ситуации — ему главное наказать кого-нибудь. Он схватил меня за волосы и начал тянуть в свою сторону, а когда я уже оказался на краю кровати, отпустил меня, и я упал прямо на пол. Та девочка видела как надо мной издевались, а я видел её слёзы. Меня схватили за руку и начали выводить из комнаты, а она приподнялась и смотрела мне прямо в глаза с подкатывающими слезами, будто говоря: «прости меня! это я виновата».       Её лица уже не было видно, так как меня вывели из комнаты и тащили в сторону двора, где находятся орудия пыток, к примеру гильетина или доска с гвоздями, топоры, кандалы…даже думать страшно, почему они тут стоят, и почему же с них течёт алая, свежая на вид кровь. Пока я думал про это, в домике, который стоял далеко в лесу от нас, пошёл густой серый дым — снова эта невыносимая вонь как в тот раз. И именно сейчас я заметил, что здесь находятся не только дети до 16 лет. Во время того, что я витал в облаках и думал что же всё это значит, меня схватили за волосы и не просто тянули, а волокли за собой. Каждый раз я видел такое со стороны, видел в окно как над ними издеваются, и не делал ничего ведь помогать нарушителям нельзя было по правилам. А сейчас, я нахожусь на их месте и просто молюсь, чтобы меня не убили или еще чего не натворили со мной. Сердцебиение участилось, а в голове пролетали разные моменты из жизни; впервые я почувствовал страх смерти. Слёзы предательски начали течь по щекам, смерть была всё ближе и ближе. Подул слабый ветер и по всему моему телу прошёл табун мурашек. Когда этот солдат хотел только-только срубить верёвку, его остановил какой-то мужчина: он был одет как военный но, на голове была какая-то фуражка. Взглянув на меня, он ухмыльнулся, и от его шрама на лице стало страшнее. Тот военный подошёл ко мне, схватил за воротник и повёл к тому мужчине, он не отпускал меня и я с презрением смотрел на него. — Моё имя На Бан Гим. Твоё имя Тэ Хён, верно?       Я ничего не отвечал, на что получил пощечину от другого мужчины — он злобно смотрел на меня и будто говорил «ты пожалеешь». Опустив голову я покашлял в руку, и заметил кровь на ней — это было самое ужасное зрелище которое, я только видел; меня тянуло вырвать всё то, что я ел.       Тот, что стоял посередине, — а именно Бан Гим, — схватил меня за щеки крепко их сжимая, после поднял мою голову и посмотрел на моё лицо. — Оставьте этого мальчишку, он нам еще понадобиться. — Полковник На, когда Вы расскажете, зачем нам эти дети? — Придёт время, и вы узнаете, а пока ухаживайте за ними.       Схватив за шиворот, солдат потащил меня обратно в дом. Я пытался вырваться из его рук и всячески толкал его, пиная в бок, чтобы тот отпустил.

***

      Прошло немало времени с тех пор как нас забрали из наших родных краёв.Девочка что дала мне картошку два года назад, как говорят смотрящие, ушла куда то далеко где мы больше никогда её не увидим.Я сидел на кровати и рассматривал браслет на руке, который она сплела из оторванной верёвки для меня.На самом то деле я сильно начал по ней скучать, мне нравилось как мы веселились вместе и то как она помогала мне с ранами, которые я получал делая тяжёлую работу.Иногда бывало что я специально царапался, или ранил себя чем то острым чтобы она сидела рядом, и ворчала пока обрабатывала мне рану.В голове всё еще остался её тёплый, приятный голос. flashback       Прошло несколько месяцев как я попал сюда, мне сказали перетаскивать груз из грузовиков в тот самый огромный железный амбар, куда нас привели в первый раз.Это было невыносимо тяжело. Руки отказывали, но нельзя было сдаваться. Они узнают. Услышат. Убьют. Или сделают что то очень ужасное.Через два часа мы закончили перетаскивать груз и нас отправили обратно в дом.Я зашёл внутрь и пройдя в комнату сел на нижний ярус кровати где сидела она, мой взгляд был прикован к её руками ведь она делала что-то с верёвкой.Она перевела взгляд на меня и посмотрела на мои руки, они были исцарапаны и немного покрасневшими из-за груза который мы несли.Спрятав верёвку под подушку она повернулась ко мне и аккуратно взяла мою руку в свои тёплые еще нежные руки,раскрыла мне ладонь и разглядывала царапины.Она провела пальцами аккуратно по моей ладони и я тихо шикнул от боли,но ощущать её тёплые худощявые пальцы было приятно и со временем когда я отвлекался на неё боль перестала.Отпустив мою руку она встала и направилась к выходу из комнаты,когда она ушла мне безумно хотелось посмотреть что же она делала с верёвкой.Когда моя рука потянулась к подушке я вдруг задумался,правильное ли я делаю решение что собираюсь посмотреть что там.Меня мучала совесть и я убрал руку оставив для себя то что под подушкой тайной.Она вернулась с малюсеньким тазиком,который наполнен был водой меньше половины.Поставив тазик на пол она вытащила из кармана платочек и намочила его,после взяла мою руку и раскрыла мне ладонь.Она аккуратно касалась мокрым платочком по царапинам на моей ладони,я тихо шикнул от боли и она это заметила. — Больно?..Нечего было таскать столько груза,ты никогда не заботишься о себе Тэхён — Я знаю Сохён,не надо нудить.