Melodist

      Чимин стоял, облокотившись на ограждение и смотрел вдаль. Он мог представить, насколько сильно Юнги живет музыкой. Буквально дышит ей. Ему было знакомо это чувство, ведь он так же дышал танцами. Каждый из них вкладывал свою душу в любимое дело. А сейчас Чимин понимал — он готов дышать не только танцами. Томно вздохнув, Пак на повторе крутил в голове сладостное воспоминание их первого поцелуя. Это было неожиданно, но столь желанно. В момент, когда их губы соприкоснулись, Чимин замер на секунду, не веря в происходящее. Но как только он почувствовал, что Юнги совершенно не намерен отступать, он поддался. Его разум затуманился, отказываясь думать о чем-либо. Тонкие, слегка припухшие губы с осторожностью исследовали чужие. Каждый не хотел торопиться, оба испытывали волнение. Чимин таял как сахарная вата. Нежность, которая сейчас была между ними, заставила обоих забыть об окружающих. Спустя пару мгновений, первым отстранился Юнги, неловко потирая шею. — Я… Ты… — Юнги не мог подобрать слов, все так смешалось — прости, наверно… — Нет, ничего. Все в порядке. —Чимин сам замешкался. Это было вроде как неловко?       Они тогда прогулялись еще совсем немного и разошлись по домам. Чимин, кажется, навсегда запомнит того смущающегося Юнги, который пытался скрыть покрасневшие щеки и нелепо заикался. Суровый продюсер, который всегда груб, тогда был милее самого милого котенка на земле.       Часы показывали половину третьего ночи, когда Пак отправился спать. Перед сном он подумал, что было бы правильно позвать Мина на концерт, он ведь так же вложил свои силы в него.

Откого: BabyJ

Если у тебя нет никаких дел, то

приходи на концерт.

Я буду рад, если ты примешь приглашение)

Чимину очень хотелось, чтобы Юнги присутствовал. ****

День концерта.

      Юнги так и не ответил на сообщение. Они не общались с той прогулки. Чимину было немного обидно, но навязываться он не хотел. Через час начало, и он решил еще раз пару прогнать свой номер, пока позволяло время, а потом пойти готовиться. Чимин решил что лучше найти свободную студию. Никого не хотелось видеть сейчас. Он слишком нервничал, поэтому допустил пару ошибок во время прогона. Это расстраивало. —Хэй, Чимини, — Суан протягивала парню карамельный капучино — что случилось? — Всё в порядке, я просто нервничаю — Чимин даже пропустил момент, когда Суан зашла в студию. — Как ты узнала, где я? —Хосок сказал — Суан присела рядом — Это нормально волноваться перед выступлением. Вы с ним похожи в этом плане. — Тоже не может найти себе места? — Вы оба довольно хороши, и знаете это. Оттачиваете до идеальности. Не встречала людей еще настолько усердных. — До идеальности… — прошептал Чимин — Спасибо за кофе. — Не за что. Расслабься — девушка приобняла парня. — У тебя получится, просто отдайся моменту, как и всегда делаешь. — Суан — позвал он её, когда она почти покинула студию — ты не видела случайно Юнги? — Мм… — она задумалась — нет. Хоби сказал, что у него там какие-то дела и он вряд ли придет. — Понятно.        Чимин направился в гримерку готовиться. И почему ему ТАК хотелось, чтобы Юнги был здесь? Это ведь не последнее выступление, таких будет еще много. Да и в любом случае кто-нибудь заснимет, можно потом посмотреть.       Его выступление было завершающим, поэтому он не торопился, пытаясь унять нервозность и подавить ноющее чувство. Более-менее это получалось. Стоя уже за кулисами, он взглядом напоследок пробежался по залу, но его так и не увидел. Хоби аккуратно приобнял парня, тактильно выражая свою поддержку и улыбнулся, безмолвно говоря, что все будет хорошо. Чимин был благодарен. ** Юнги сидел в своей студии и в миллион раз перечитывал сообщение от Чимина. Он никак не мог решиться. Хоуп, конечно, ему немного мозг потрепал, аргументируя тем, что он обязан увидеть этот шедевр, ведь конце концов если бы не его помощь вряд ли бы получилось. Да и вообще не плохо было бы поддержать парня. А Мин что, он и не против вообще, но что-то такое терзало его душу. Возможно, это необъяснимое чувство и не давало ему решить, а может он просто боялся? Только чего? Они неплохо тогда провели время вместе, такой комфортности Юнги еще не испытывал. Да боже, они ведь даже целовались, он сам был инициатором. А потом… А потом Юнги даже ему ничего не писал, просто избегал. Не смог даже ответить на приглашение ни согласием, ни отмазкой, ничем. Юнги мог и дальше сверлить взглядом экран телефона, разводить дискуссию в своей голове если бы не новое сообщение От кого: Хоуп Не будь трусом. Мин кинул взгляд на время, на сам концерт он уже опоздает точно, но на выступление Чимина вполне успевает. Он хватает свою кожанку и быстро покидает студию. Мин Юнги не трус. ** Тихая мелодия разливается по помещению. Зал погружается в полумрак, а по краю сцены загораются небольшие свечи, создавая слегка пугающую, но загадочную атмосферу. Она обрывается и в эту секунду красный луч света освещает парня, неподвижно стоящего на сцене, четко очерчивая контур его тела. Он откидывает голову назад, когда начинает свое движение, по залу разносится более величественная мелодия, полная тревожности и отчаяния. Чимин ступает медленно уверенно, но каждый его шаг довольно жесткий. Взгляд, направленный на аудиторию, с дьявольской ухмылкой полон решимости. Песня постепенно сбавляет свой темп и замирает на долю секунды, как и сам танцор. Но стоит ей вновь заиграть, как парень внезапно выгибается, плавно возвращаясь обратно и начинает свое представление. Движения приковывают к себе, заставляют не отрываться ни на секунду. Разрезают воздух, словно это полотно, но одновременно плавные. Чимин пытается прорваться сквозь невидимую стену. Руки, быстро скользя по ногам, перебираясь на шелковую майку и перехватывают шею и тут же возводит их вверх, будто отмахиваясь от чего-то. Но вот он уже почти опустился на колени, хватаясь за голову. Юнги успел вовремя, как только он закрыл за собой дверь выступление началось. Он успел пробежаться взглядом, отыскивая свободное место, пока не погас свет, и аккуратно, стараясь не мешать остальным пробрался к нему. Как только свет упал на Чимина, Мин забыл, как дышать. Он был слишком прекрасен. Черные брюки плотно облегали стройные ноги, шелковая майка мягко струилась под черным пиджаком, украшенным стразами, что в свою очередь красиво переливались даже при таком слабом освещении. Юнги впитывал каждое его движение, он не ожидал что Чимин сможет настолько точно передать весь смысл. Это было нечто. Он слабо понимал как Чимин мог так двигаться, его гибкость и точность каждого движения поражала. В какой-то момент сердце Юнги прыгнуло вниз так же резко, как и Чимин опустился на колени. Секунда и вот уже парень в черной повязке продолжает танцевать, тянется вперед, пытаясь ухватится за что-то, но резко пятится назад, боясь получить то, к чему тянулся. Свет резко переключается на белый, а музыка становится плавной. Чимин, медленно приподнимается к потолку, видимо используя страховку. Но со стороны это кажется волшебством. Мягкий свет обволакивает его, заставляя светиться словно софит. Рука тянется выше, туда откуда исходит свет, но не дотягивается. И тут Мина прошибает до дрожи. В его памяти резко всплывают причины написания этой мелодии. Он был тогда подростком, не совсем счастливый момент его жизни. Скорее даже переломный. Юнги тогда сбежал из дома после скандала с родителями. Они хотели для него лучшего, по их словам. А увлечение музыкой считали временным, потому и позволяли заниматься, надеясь, что он одумается. А Юнги, наоборот, втянулся по уши. Ссора была громкой. Намджун ему потом весь телефон оборвал, пытаясь его найти, когда ему сказали, что Юнги не появляется дома уже третий день. И нет, не чтобы сдать родителям, он хотел ему помочь. Он нашел его тогда в заброшенном здании, где они порой собирались, Мин даже там играл на пианино, что на удивление не забрали. Именно тогда, он наигрывал эту мелодию в заброшке. Бездумно, просто потому что требовала душа. Джун предложил перебраться к нему, а там уже они что-нибудь придумают. Он долго уговаривал, используя все возможные аргументы, ведь Юнги был упертый как баран. Но сдался в итоге. Тогда он начал свою жизнь заново, самостоятельно. Первая подработка, ночи андеграундных сцен. Но оно того стоило. Сейчас он именно там, где должен быть. Юнги в жизни бы не подумал, что кто-то сможет выразить все те вложенные чувства в танец. Ему казалось, что никто не сможет это понять так, как понимал он. Чимин мечется по сцене, словно запертый. С левого плеча слегка спадает пиджак, обнажая его. Он нещадно бьёт себя по груди, губы открываются в немом крике. Но эту боль может прочувствовать каждый. Слишком сильно. Слишком точно передано. Он в последний раз откидывает голову назад, рукой тянется к свету и резко падает на колени. Свет меркнет. Музыка затихает. В последнюю секунду он замечает Юнги сидящим в зале и думает, что ему померещилось. Зал через несколько секунд оживает, встает с сидений. Пак слышит эти аплодисменты, громкие, полные восхищения. Он медленно поднимается и уходит со сцены, пока не включили свет. Как только он заходит за кулисы он замирает. Ведущий на сцене говорит благодарственную речь. Но Чимин будто оглох, хлопает глазами в неверии. Перед ним стоит Юнги. В своих рваных джинсах, водолазке и кожанке. Юнги неловко улыбается, но не решает подойти к нему. — Ты все-таки пришел — еле шепчет Чимин, делая неуверенный шаг к нему. Юнги делает шаг на встречу, берет за руку. сплетая пальцы и прижимает к себе. — Я больше тебя не отпущу — шепчет Мин парню на ухо, обдавая горячим дыханием.