Нечто

Моя нога перешагнула старый, размокший, деревянный порог. С каждым шагом, скрип полов углублялся в даль прогнившего дома и создавал неприятное эхо, будто в доме нас два. Переехать сюда было не самое лучшей идеей. Дом- который хотели побыстрее продать. Дом- который повидал немало жильцов и арендодателей. Дом- со своей легендой и правилами. Теперь, это только мой дом. По крайней мере я хотел так думать. История, но скорее легенда была известна как сссровские чайники того времени. В этом доме, а тогда еще «именном поместье» дворянской семьи, произошел несчастный случай. Глава семьи- отец, уехал по неотложным делам, а две его дочери, старшая и младшая, были наказаны следить за имением, хранить очаг и поддерживать женскую руку в доме. Но сестры ссорились. Иногда ссоры быстро затягивались, но один раз, влюбились сестры в одного парня. Долго спорили кому он должен достаться. Всяческие козни друг другу строили, но парень выбрал младшую. В любви ей клялся, к отцу за благословением ходил, но парень не из дворянской семьи, поэтому выгнан был за ворота поместья. Расстроилась старшая сестра, что выбрал парень не ее. Долго ревела в пуховую подушку, от еды отказывалась, а в один вечер наложила на себя руки. Обнаружили ее тело слуги, только уже поздно. Рассердился отец, горевал по дочке своей, но сделанного не воротишь. Время шло, младшая ругалась с родителем. Умоляла его выдать себя замуж за того красавца. Билась билась, да добилась своего. В день свадьбы умерла, прямо на церемонии, по неизвестным причинам. Слух пошел в народе, мол, сестра старшая ее от ревности убила, порчу навела, что бы никому ее объект воздыханий не достался. По сей день ее образ живет в этом доме и проходу новым жильцам не дает. Пугает всячески, хочет она одна остаться, что бы дом ее, никому не принадлежал. Сдаются люди, съезжают, некоторые даже умирали, по той же неизвестной причине. Хотя, если начистоту, мне даже хотелось бы, чтобы в доме и правда жил призрак, но об этом никому не говорю. Купил я этот дом не просто так. Не боюсь таких страшилок, легенда не была убедительна, а цена вполне низкая. Конечно не помешал бы ремонт, но старинная атмосфера даже больше сюда гармонирует. Два этажа и один вниз. На каждом достаточное количество комнат не то что на одного человека, сотня спокойно жила и не жаловалась бы. Конечно скрип полов напрягал, но такими мелочами, писателя жутких романов не напугать. Писать я начал лет с семи, а тяга к книгам была во мне с рождения. Сначала читала бабушка, а после я и сам начал учиться. Карьеру писателя начал с гей-романа, который пробрался в тренды и большинству понравился, сейчас же, я полностью определился с любимым жанром и печатаю только его. Назвать «романом» книги, в которых я описываю кровь и насилие, затрудняется даже взрослый, но кто если не взрослый сможет понять, что стокгольмский синдром* тоже романтика, находятся же люди, которым это нравится. Даже есть фанаты, покупающие новые тиражи предзаказом и такие места как мой новым дом, самое то, для поглощения и воплощения реальности на бумагу. Шел первый день моего пребывания на новом месте. Мерзкий водитель перепутал адреса и привез мою мебель на другой конец города. Из-за него все мои планы сбились. Да, я помешан на планах, и что? Весь день ничего подозрительного не происходило, а если я и улавливал слабые шуршания, то отшучивался монологом с самим собой и звуки сразу же прекращались. Наконец получив свои несчастные вещи и расставив все по местам, я спокойно выдохнул, а дом заиграл под другим светом. Теперь в пустой гостиной на первом этаже, стоял большой кожаный диван, напротив висела плазма, а на подоконнике стояли горшки с рассадой тыквы. На стены коридора я определил две картины. Две дешевки с какой-то ярмарки художников: «Моно Лиза» и «квадрат Малевича». На лестницу поставил элементы декора. Экзотический светильник-торшер и денежное дерево. На второй этаже сразу затащил книжный стеллаж, забитый зарубежной классикой и прозой, а в спальню наконец постелил свой ортопедический матрас. Помимо спальни, на втором этаже было еще три комнаты. В первую, как в кладовку, я сгрузил коробочный хлам и вещи для которых не нашлось места, а остальные две, остались пустующими. Ближе к середине ночи, когда нашел и обставил необходимыми предметами ванную комнату, кстати совмещенную с туалетом, я отправился на кухню. Из-за внушительных размеров дома, кухня была просто гигантская, и из-за малого количества вещей, выглядела еще более пустующее, но я не жаловался. Так же на первом этаже я обнаружил три гостевые комнаты, дверь, ведущую в подвал, кладовую и дверь которую я не смог открыть с первого раза, это был выход в ботанический крытый сад. Моему удивлению не было предела ведь в договоре про этот сад не было ни слова. Счастье длилось недолго, как только до меня дошло, что завтра придется разгребать и его, все что я смог из себя выдавить- было жалобным стоном. Наконец вернувшись на второй этаж и бессильно упав на кровать, я начал разглядывать узоры на старинном шкафу, где уже разложил свои вещи. Было интересно рассуждать сколько этой вещи лет, и за этими рассуждениями я и погрузился в царство Морфея. Было странное ощущение присутствия кого-то, но спихнув это на усталость и не адаптацию на новом месте меня полностью вырубило. С самого детства я был отдаленным ребенком. Ни в садике, ни в младшей школе друзей у меня не было. В старшей я просто не пытался их завести. «Дружу с книгой и насекомыми» — было моим слоганом все 11 лет обучения. Мне всегда удавалось находить общий язык с ребятами, например, в паре для группового проекта, но больше всего мне нравилось наблюдать за людьми издалека. Изучать их манеру речи и поведения. К концу шестого класса я неслабо так разбирался в психологии, и каждый учитель подтверждал, что развит я, не по своим годам. Со сверстниками было не интересно. Они ржали со слова многочлен, а я дописывал первую книгу. Они хвастались, что уложили в койку красавицу, а я дочитывал очередное психологическое пособие. Мой статус не был «зануда» или «зубрила», просто сам себя ставил выше других. Даже в какой-то степени я эгоист и манипулятор. «Знаешь психологию- дороги в мозг жертвы открыты», и я часто этим пользовался. Повзрослев, отучившись и проработав на нелюбимой работе, я отдался печати и к двадцати семи годам неплохо так зарабатываю на романах. Никогда я не верил в бога и был обижен на родителей за то, что они меня крестили. Я считал, что эту веру мне насильно навязали, ведь я был ребенком, и никто даже не задался вопросом «давайте подождем пока он подрастет и сам примет такое решение». Но при своем атеизме я и в сатану не шибко верил. Я догадывался, что потусторонний мир есть, но это было явно не в крайности избитое: добро и зло. В моей голове это было царство потусторонних душ у которых свои цели. Одним душам дается цель охранять определенного человека- ангелы хранители. В основном это души умерших родственников или близких друзей. Вторым же души наоборот, создавали людям неудобства и неприятности, иными словами черные полосы- чертики. Слышали фразу «чертик чертик, поиграй да отдай», вот, не даром так говорят, потому что души с целью защиты, воровать не станут. Так же, я думал, что эти целевые души не делятся на небесные и подземные. Все они живут с нами, в одном мире, просто мы их не видим, но иногда ощущаем. Где-то вычитал, что существуют без целевые души, просто отбросы общества, как некоторые люди. Есть души с целью мести, в таких случаях им разрешено касаться человека к которому у них накопилась злоба и обида, ведь обычно духи не соприкасаются с людьми? Хочется верить, что духи без цели- изгои, тоже могут касаться людей, ведь хочется верить, что тот, кто сейчас ласкает мою пятку- добрый дух, а не чертик с моим ежедневником в лапках. Сначала показалось, что это одеяло или сквозняк, но после, я отчетливо начал осязать на своей голени чьи то изящные холодные пальцы. Это были нежные поглаживания, иногда неизвестность выводила на голой коже незамысловатые узоры. Спиной я ощущал взгляд, и почему-то казалось, что это нечто знает, что я не сплю и знаю про его присутствие. Почему его, а не ее? Да потому что я спал и с девушками, и с парнями, и данные поглаживания принадлежали однозначно мужчине. Нет. Я бы даже сказал неумелому парню. Как будто «это нечто» боялось сделать больно, или напугать, но напугать у него уже получилось. Даже самый ярый отрицатель мистики в данной ситуации запаникует. Хотелось повернуть голову, посмотреть, но здравый смысл кричал оставаться с закрытыми глазами не двигаясь. Конечно пока я бездвижно лежал, подумывал, что это мог быть и элементарный вор. Но вряд ли вор начал бы обласкивать мои ноги. И почему именно они?! Я нервно смеюсь: «Это не мистика, просто чья-то очередная шутка. То ли доставщик мебели прикололся, то ли электрик, который чинил проводку, в любом случае — смешно (нет).» Подумав и обдумав все «за» и «против», я дал понять своему гостю что не сплю и открыл глаза. Сначала долго вслушивался, а потом резко повернул голову в бок. Никого. Вообще никого. Если бы не вмятины на другом углу кровати, дающие понять, что там кто-то сидел, я бы подумал, что схожу с ума. После такого спать вообще не хотелось и вспомнив, что в стрессовых ситуациях нужно говорить с собой, начал свой монолог. — Пора заканчивать и брать перерыв над романами, а то скоро точно свихнусь. Так нужно отвлечься. Завтра нужно разгребать сад. Странно, что бывший владелец про него не рассказывал. Боже я так сегодня устал, мысли о любой физической работе убивают. Еще и этот бред случился. Может я и правда слетел с катушек? Ну да, лежу и говорю сам с собой, точно сбрендил. И пока я успокаивал себя томным монологом, мне даже не приходило в голову, что пара любопытных глаз наблюдала за мной из расщелины досок. Какого блять было мое удивление, когда утром, вместо заросшего сада, моему взору открылась ухоженная оранжерея цветов. Тут явно что-то не так. Приготовив себе завтрак состоящий из яичницы и яблочного сока, я отправился в спальню, по совместительству кабинет и достав ноутбук, я приступил к работе. Уже полтора года я пишу роман про грозного киллера, который полюбил свою жертву и пытался спасти ее, сам не осознавая того, что постепенно убивал, но текста и задумки в голове вообще не было. Вернее, они были, но быстро забывались. Со мной такое впервые, ведь словарный запас и память были моим коньком. Уже вечером, после хорошего душа, я прошелся по дому в качестве проверки и зайдя в спальню. удивился? Другие литературные слова было подобрать сложно. На тумбе, около ежедневника, лежал конверт, подписанный конверт. «Для тебя» первое, что я прочел на белом листе. После, аккуратно распечатал его и на пол вывалились распечатанные снимки. На первом кадре- я еще спал, а мое лицо освещали лучи солнца, пробравшиеся через плотную штору. На втором- я стоял в одних спортивках и готовил себе яичницу. ракурс был потрясающий. Мои темно-каштановые волосы с челки лезли в глаза, на руках выступали венки, а на лице нечитаемая эмоция умиротворения. Будто я посетил фотостудию, а не собственную кухню. Хотя думаю, что даже в студии меня бы так красиво не запечатлели бы. После, я поднял с пола фотографии цветов, совей картины «Моно Лиза», на которой тоже красиво играло солнце. На пятом фото- я сидел на кровати и сосредоточенно печатал свой роман. Вид был не хуже того, что был на кухне. Ну и на последнем фото. Я стоял в душе спиной к неизвестному фотографу. По спине и лопаткам стекали струи воды, а челка прилипла ко лбу. Почему-то мне показалось, что хозяин фото специально сделал акцент на мой голый зад, ведь он получился отлично, а после в меня ударило осознание. Кто мог фотографировать меня, когда все время я был один? Руки предательски дрожали, а мысли менялись со скоростью самолета. Но ведь если это нечто фотографировало меня, значит не хотело убить? Верно? Или фоткать мое тело для лучшего изучение тоже входит в его планы? По виду конверта, было понятно, что там еще что-то лежит. Записка. «Ты красивый и очень фотогеничный. Прости за фото в душе, я не извращенец, а любитель красивого. Если ты не против, что бы я фотографировал тебя, скажи «да» в пустоту. Вообще, говори чаще. Мне так приятно слушать твой размеренный голос. И пожалуйста, не бойся.» — Пиздец. — все, что сейчас пришло романисту на ум. То, что происходило в моей голове и то, что ожидало меня в дальнейшем я описал одним всего лишь словом. — Пиздец. — повторил я более уверенно, а после добавил неуверенное «Да». Я дал ему согласие быть всегда рядом, даже в неподходящий для этого момент. Я не знаю почему согласился на его условия. Наверно, в глубине души я хотел, чтобы он был рядом. Я хотел, что бы рядом, был именно он.