Счастливая свадьба моего бывшего парня

— Хен, я тебя очень люблю… — Тэхен-а! Мне очень-очень нужен человек! Эта свадьба действительно важна для меня, я столько связей приобрету, если все пройдет гладко! — Хен, правда… Меня уволили из того кафе, в которым мы с тобой познакомились, как раз потому что я разбивал все приборы. Не думаю, что такая история прокатит в этот раз.       Ким Тэхен и Ким Намджун познакомились, когда Тэхен учился на втором курсе университета, а Намджун — на третьем. В ту осень они решили устроиться на подработку, в ту осень они впервые встретили друг друга. Их кафе ничем не отличался от однотипных кафе ниже по улице, в их кафе не было ничего оригинального или хотя бы интересного. Если Намджун устроился на подработку, близкой к его специальности, то Тэхен устроился туда, куда взяли. Выбора такового не было, кафе было так себе, но главное одно — деньжата. Хруст купюр, звон монет, пиканье банковских карточек — как музыка для ушей Тэхена, который сильнее денег любил только парочку людей из своих семьи.       Проработали они рука об руку от силы две недели — Намджун так и остался печь кексики, а Тэхена «ушли», потому что он, правда, слишком часто разбивал кружки и тарелки, и это дошло даже до того, что он разбивал приборы прямо у столика клиента. Не сказать, что Тэхен особенно расстроился — совсем немного. Дальше ему перепала подработка нянем с двумя очаровательными девочками-двойняшками. Он любил детей, он любил деньги их родителей — все идеально сошлось.       Тэхен был уверен, что после своего увольнения никого, включая Намджуна, не увидит в своей дальнейшей жизни. У Намджуна были другие планы — он часто писал ему, спрашивал о здоровье, работе и учебе, часто приглашал попить чай с кексиками, потому что кофе Тэхен ненавидит, а кексики любит, особенно с «какой-то сладкой-сладкой фигней сверху», как он называл одно из творений старшего. Так и завязалась для Тэхена его единственная дружба в этом большом и ненадежном городе.       Выпустившись, Намджун все свое время тратил на работу в ресторане, в который его взяли благодаря рекомендациям его преподавателя. Тэхен же все силы отдавал на написание дипломной работы и редкой подработкой то там, то сям. Когда и он выпустился, то зубами вцепился в одну-единственную адекватную вакансию по его специальности. Младший специалист в академии наук, который заменяет старшего в случае его поездок на научные объекты, раскопки. Часто подрабатывает в музее антропологии, но это скорее для души, нежели для заработка. В свободное время пишет научные статьи, и этим отгоняет Намджуна с очередным плакатом «Человеку нужны отношения».       Намджун начал свадебный бизнес, когда старпер с университета Тэхена ушел на пенсию, оставив на Киме звание старшего специалиста. Временно, пока не найдут человека с опытом, но Ким Тэхен не был бы Ким Тэхеном, если бы в очередной раз не вцепился в свою цель. Быть антропологом по образованию в столь конкурентной сфере — это сложно, интересно, но правда-правда сложно. Нужно все время быть начеку, идеально выполнять свою работу и ни в коем случае не спать — задушат во сне конкуренты.       В таком чудном настроении друзья жили, вечерами созваниваясь, чтобы пожаловаться на бесячих коллег. В один из таких созвонов Намджун и попросил помощи — стать официантом на двое суток. — Столько молодежи ищут подработку, а ты меня, с руками не из того места, зовешь. — Их я не знаю. Тебя знаю, твой лимит косяков знаю. Да и мне будет спокойнее, если в такой важный момент друг будет рядом. На той свадьбе будет даже мэр, Тэ! Это пиздец! — Настолько важная шишка к алтарю пойдет? — Типо того. Согласен, Тэ-тэ? Буду любить тебя вечность! — Ты и так меня любишь вечность. Никакой выгоды от тебя. — Я тебя кормлю кексами, которые покупают богачи задорого. — Не аргумент. — Так ты поможешь или будешь плохим другом? — Конечно помогу. — Я знал, что ты меня не подведешь. — Я просто люблю твои кексы. — Звучит двусмысленно.       Таким образом Ким Тэхен, в фактический свой рабочий день, оказался в центре Сеула, в роскошно обставленном саду. Место проведения свадьбы было волшебным, без сомнений — деревья в гирляндах, цветочные кустарники, аккуратные букеты метр друг от друга, множество фигурок музыкальных нот, от чего Тэхен решает, что завтра днем женятся музыканты. Всюду суетятся организаторы, где-то спорит с одним из них Намджун, а Тэхен, как и другие официанты, стоят посреди красивейшего хаоса и любуются.       Обводя в сотый раз взглядом сад, Тэхен не может не зацепиться за силуэт одного из присутствующих. Мужчина склонился над пианино, что-то проверяя, все его внимание было лишь на инструменте, когда все внимание Тэхена было на нем. Неуверенные шаги превращаются в робкие, когда Тэхен приближался к мужчине, и он прекрасно понимал, что сейчас было бы лучше развернуться и уйти, но он хрипит своим голосом всего одно слово, имя: — Юнги?       Спина мужчины напрягается, он встает в полный рост и медленно поворачивается к Тэхену. Он может различить тихое «Не может быть» раньше, чем знакомые до боли глаза смотрят на него. — Тэхен?       Первая любовь Ким Тэхена стоит перед ним, смотрит глазами оленя перед светом фар, и делает что-то невообразимое с дыханием Тэхена. — Ты что тут… делаешь? Ты играешь на свадьбе?       Его первая любовь был пианистом. — Я… жених. Это моя свадьба.       Барабанная дробь отдалась ударом по голове, осознание сказанного желает нажать кнопку отмены, Тэхен смотрит на Юнги и ждет, пока тот скажет, что пошутил. Но тот молчал, смотрел с таким же интересом на Тэхена, слегка склонив голову вбок. Тэхен же в свою очередь борется с двумя желаниями — убежать так далеко, как только может, по пути ударив Намджуна за то, что свел его с Юнги спустя пять лет после последней встречи, либо крепко обнять Юнги, потому что Тэхен: а) скучал; б) никогда его не забывал. — А ты тут?.. Я не был уверен, приглашать тебя или нет, моя… невеста, должно быть, отправила приглашение?       Хотел пригласить, но решил не приглашать — Тэхену неприятно это слышать, но виду пытается не подавать. Юнги было неудобно это говорить, он понимает. — Нет, я не получил приглашения. Я здесь что-то вроде, по работе? Мой друг, Ким Намджун, шеф-повар и ему нужны были «свободные руки». — Ты — помощник шеф-повара?       Юнги смотрит по сторонам, потирая свою шею сзади. Признак волнения. Тэхен это помнит. — Нет, ты же знаешь, что я с продуктами на Вы. Я официант.       Снова смотрит на него, заставляя Тэхена опустить взгляд в пол. Хороший газон под ногами, его отец бы похвалил такое. Как-то сам Юнги помогал мистеру Киму с газоном, чуть ли не линейкой смерял длину травинок. Это было семь или даже восемь лет назад. — Да, знаю. Но ты и с обычными предметами на Вы. — Моему другу очень нужны были мои руки, раз он, зная это, все равно попросил меня о помощи.       Тэхен смотрит в сторону Намджуна, который все еще спорил с организатором. Он успел покраснеть к тому времени. Спор о каких-нибудь салфетках или скатертях, Тэхен уверен. Успех Намджуна не пришел к нему просто потому-что, он пришел, потому что Намджун выполнял свою работу до мелочей, до признака идеальности и бесподобности. — Ты хороший друг. — Наверное. Просто он кормит меня, я в долгу. — Охотно верю в это. — Он очень хорош в том, что делает. Потому вам с… невестой не стоит переживать. Намджун знает свое дело.       Тэхен планировал завести разговор о Намджуне, он даже придумал две шутки о друге, но Юнги перевернул настроение их беседы на 120 градусов: — Давно не виделись, Тэхен-а. Ты выглядишь вполне здоровым и счастливым, я очень рад этому.       «Как ты посмел?» — думает Тэхен, когда слышит обращение Юнги. Тот обращался к нему так, когда они были вместе. Воспоминания безграничного счастья рвутся в голову, Тэхен пока что их сдерживает. Вспоминать о Юнги, не будучи пьяным — нельзя. Запрет.       «Пять лет, 162 дня» — его даже не пугает то, что он с легкостью может назвать точные цифры. — Пять лет, — говорит.       На слова о здоровье и счастье не отвечает. Со здоровьем у него никогда не было проблем, но за эти пять лет он успел сломать руку, когда катался на катке вместе с Намджуном. Счастье же — это вечера, когда уже заняться нечем, он лежит в кровати под кучей одеял и фантазирует о той жизни, которая у него могла быть, сумев он удержать Юнги или сумев полюбить кого-то другого, но во всех мечтах о «кого-то другого» у этого другого лицо Юнги. Тэхен не будет отвечать на эти слова. — Почти пять с половиной, — отвечает Юнги, удивив Тэхена. Он тоже помнит? — Ты тоже хорошо выглядишь. Вот, свадьбу сыграешь. Я рад, что ты счастлив.       «Счастлив, даже без меня. Правда рад». Юнги выглядел хорошо — и речь не о одежде, которую наверняка подобрали к предсвадебной суете вроде легкой рубашки и свободных брюк. Дело в мягкости и блеске родного оттенка его волос. Дело в цвете его лица, практически умело прикрытыми синячками под глазами, в взмахе его ресниц и изгибе губ. Юнги выглядел как его мечта, ей он всегда и являлся. Завтра он женится, завтра он обретет семью и будет очень счастлив в браке. Тэхен рад, что Юнги будет счастлив, но чувствует, что тот был бы счастливее с ним. — Юнги! — женский голос раздается неподалеку. Тэхен не видит, не знает, но уверен, что это невеста Юнги.       Молодая женщина немного ниже Юнги останавливается рядом с женихом, подхватив его за локоть. Тэхен рассматривает ее, пока та переводит дыхание, и признает, что она очень красива, лишь своим взглядом она располагает к себе, от нее исходит только искреннее дружелюбие и, должно быть, нетерпение и усталость. — Простите, что прервала вас, — извиняется она, кивнув Тэхену, — Мне нужно украсть Юнги. — Это Тэхен, — представляет Юнги его, чем несказанно удивляет сначала, — А это Джина.       «Конечно, он представил меня, мое имя ей ничего не скажет. Может, заинтересуется, почему не помнит его имя среди списка приглашенных». — Тэхен? — переспрашивает она, приподняв брови. — Да, — кивает Тэхен, склонившись в поклоне, — Приятно познакомиться с вами, Джина. — Я тоже очень рада познакомиться с вами, Тэхен, — ее взгляд говорил о том, что она прекрасно понимает контекст встречи Юнги и Тэхена, — Мы можем отойти, Юнги? — спрашивает она своего жениха, — Сейчас это стало еще актуальнее. — Прости, Тэхен, — извиняется Юнги, переведя странный взгляд с невесты на Тэхена, — Мне нужно отойти с Джин. — Ничего, я же остаюсь, Нам без меня как без рук, сам понимаешь. Еще свидимся.       Юнги пару раз кивает и через секунду Тэхен стоит напротив пустого места, Юнги спешит за своей невестой, которая выглядела слегка воинственно. — У нее лиловые волосы, — шепчет Тэхен себе, — Капец, у нее лиловые волосы.       Однажды Тэхен решился покраситься дома самостоятельно, Юнги был его поддержкой и опорой, потом и жилеткой для несуществующих слез, когда вместо ожидаемого оттенка получил слабый лиловый цвет. Тэхену было семнадцать, на следующий день у них был первый день в выпускном классе. Как итог — Юнги очень усердно пытался поднять самооценку Кима, даже сам намазал себе голову такой же краской, но на его темные волосы краска совершенно не легла. — Ты трезв, — говорит тихо Тэхен, — не вспоминай.       Тэхен вместе с Намджуном вернулся в отель. Старший пошел к своим подчиненным, Тэхен пошел погулять, даже успел домой зайти и выгулять свою собаку, Ёнтана. Отель находился в центре города, в десяти минутах до подготовленного сада и в тридцати минутах ходьбы до дома Тэхена. Для всего персонала были подготовлены комнаты отеля, и как только Намджун сообщил об этом Тэхену, тот радовался без меры — бесплатное обслуживание, обширное меню, большое джакузи. Такой себе, мини-отпуск за чужой счет. Сейчас же, когда Тэхен знал, кто является женихом и с чьего кармана пойдет оплата этого мини-отпуска, не спешил пользоваться всем этим. Юнги всегда платил за него, когда они шли куда-то.       Он хотел бы поделиться всем, что у него сейчас в голове, с Намджуном. Но друг и так переживает из-за этой свадьбы, из-за своей работы и ответственности, что навалить на него еще и «Это свадьба моего бывшего, кстати» будет не по-дружески. Потом, когда все пройдет, когда они вернутся к своей стабильной жизни, Тэхен ему все расскажет. Намджун знает, что Тэхен не спешит найти себе кого-то из-за того, что в его сердце все еще живет его первая любовь, но он никогда не рылся вглубь, не расспрашивал об имени, занятиях и тому, чем сейчас его первая любовь занимается. Намджун сказал ему, что будет знать только то, что Тэхену будет легко рассказать. Иному свое время. Тэхен ценил это.       Непреодолимое желание встретиться с Юнги съедает его весь путь до отеля. Он решает подняться по лестнице, вместо лифта, на пятый этаж, с чем с трудом, но справляется. Он заходит в лифт и поднимается на крышу, в надежде и одновременно в страхе найти Юнги там. Но Юнги там не оказывается. Тэхен понимает, что расстроился от этого. В баре Юнги тоже нет, он не решил напиться перед свадьбой, что хорошо (наверное). С невестой он не может быть — они не должны видеть друг друга до свадьбы. Уже по пути в свою комнату Тэхен каким-то образом находит что-то вроде концертного зала, в таких проходят тренинги по бизнесу, и, конечно, именно здесь он должен был искать Юнги. Там, где есть пианино. Всегда, даже после того, как пианино стало его работой, когда он зарабатывал деньги благодаря игре на пианино, Юнги искал в нем спасение. В самые счастливые моменты руки Юнги тянулись к пианино, в самые тяжелые и болезненные моменты он находил покой за игрой. Все его существо, в любой жизненной ситуации тянулось к пианино, тянулось к игре. И даже накануне свой свадьбы, именно в такой день, Юнги должен быть здесь.       Играет знакомую мелодию, Тэхен никогда не запоминал названий, но всегда с легкостью различал одно произведение от другого. Стоит в проеме, смотрит на своего «первого» во всех смыслах, и не может унять в груди тупую боль. Так, если бы его сердце хотели проткнуть ножом, но нож оказался не наточенным, тупым, как палка, и она не проникала в сердце, а просто давила на него. Тэхену больно от того, что Юнги — не его, и он не будет скрывать это от себя. Юнги играет лениво, мажет по клавишам, его глаза закрыты, а спина сгорблена. Тэхен помнит, как Юнги просил его бить по спине, если за инструментом горбится. Так Тэхен поступает и сейчас, не желая, чтобы игра прерывалась.       Юнги продолжает играть, не сбиваясь, только глаза его открываются, он испытывающе и будто голодно смотрит на то, как Тэхен присаживается рядом, не смотря в ответ. Мелодия перескакивает с одной на другую, в этот раз неизвестную Тэхену. Больше Юнги не ленится, играет в своем, правильном темпе, и смотрит на свои пальцы, которые энергично двигались, несмотря на то, что заледенели. Когда он играет, его пальцы мерзнут, несмотря на температуру в комнате. Тэхен это знает, Юнги уверен, потому что вспоминает все те разы, когда Тэхен грел его пальцы в своих ладонях после того, как Мин играл мелодии для него. — Я не знаю название, — говорит Тэхен, сам не понимая причину этого, он просто хочет что-то сказать, чтобы Юнги понял, чтобы знал, что Ким сидит рядом, слушает его игру, слушает его, как раньше. — «Заметки для себя», — отвечает Юнги, не прекращая игру, — Ты никогда не запоминал названия. — Ты помнишь и это. — Почему я не должен? — Прошло пять лет, за такой срок можно и забыть. — Я не забыл. — Это приятно.       Юнги кивает, избегает смотреть в глаза. Он всегда избегал прямого зрительного контакта, Тэхен всегда находил это милым, всегда провоцировал, всего получал в ответ щекотку, всегда получал поцелуй. — Ты здесь. — Я подумал, — Тэхен усмехается, — что мое нахождение здесь даже как-то символично. Здесь не прямо сейчас, а на свадьбе.       Мелодия сменяется, пальцы слегка дрожат — и у Юнги, и у Тэхена. — Символично? — Твоя первая любовь «провожает» тебя к алтарю. Обряд прощания с прошлым, этакое забвение, после которого можно обрести семью и быть счастливым. Скинуть, так сказать, рюкзак со спины. — Забвение? Когда ты выйдешь замуж, то забудешь обо всем? — его голос не выдавал его эмоций, как и раньше.       Чтобы справиться с неприятной темой, нужно улыбаться, посмеиваться над этой темой, Тэхен помнит. Потому усмехается, пытается не придавать этому разговору большое значение. Пытается — главное слово. — Как ты подметил, я не бисексуален, и если бы пошел к алтарю, то рядом со мной стоял бы мужчина. И, если помнишь, в нашей стране однополые браки не легализированы. — Но забвение все равно настанет.       «Пожалуйста, хватит». — Ты забудешь меня, мне нужно будет забыть тебя, чтобы отпустить, и чтобы ты был счастлив, и я. — Значит, ты еще не забыл?       «Юнги, не будь ко мне жесток». — Что ты хочешь услышать от меня? — Я ничего не могу ожидать от тебя, Тэхен-а. Просто не имею права.       Юнги перестал играть, положил руки на колени и сам начал согревать свои пальцы, проводя ими по своим джинсам. — Я скучал по тебе, правда, — говорит Юнги, — Иногда вижу что-то, включаю камеру и думаю тебе отправить, но когда понимаю, что не могу этого сделать… Я скучаю по нашим разговорам и глупым спорам по пустякам. Я скучаю по твоему лицу, по мимике твоего лица. Каждое свое выступление я скучал по тому, как ты всегда обнимал меня после, приводя в себя. Скучал по твоим пальцам, что грели мои. Скучал по голосу, который читал для меня книги. Я скучал по тебе очень сильно, Тэхен. Я мечтал о встрече с тобой, но всегда, когда мог встретить тебя, трусил.       Тэхен знает, что от этих слов у него по щеке течет слеза, он знает о своих сжатых пальцах и красной сирене в голове. Тэхен прекрасно это знает, так же, как и то, что ему совсем не стоит слушать это, что-либо говорить в ответ. И дело не в завтрашней свадьбе. Дело в том, что они — это Юнги и Тэхен, которые со всем справлялись хорошо, кроме того, что между ними. — Это было что-то вроде исповеди, Юнги-я? Я рад, что моя боль по тебе не была напрасной.       Маска шута разбивается вдребезги, Тэхен держится из последних сил, чтобы не высказать Юнги все, через что Тэхен прошел в попытках забыть его. — Я никогда не хотел, чтобы ты испытывал боль. — Я знаю. Но я испытывал и испытываю сейчас. — Т…       Он должен закончить это. Отпустить Юнги. Позволить поверить, что он отпустил. А потом, как-нибудь, разберется с тем, что происходит внутри него. — Будь очень счастлив, пожалуйста. От того очень счастлив буду и я, понимаешь? Сделай меня счастливым, будь счастлив сам. И сделай Джин счастливой, она очень милая и заслуживает любви. Будь очень счастлив, Юнги-я.       Тэхен уходит, не взглянув на Юнги. Он сделал неправильную вещь, он не должен был видеться с Юнги, свадьба должна была пройти идеально, мысли Юнги должны были быть только о невесте и празднике, но не о нем, не о Тэхене. Все это большая ошибка, Тэхен не должен был так поступать. Об этом он и говорит Намджуну, когда друг спрашивает, почему у Тэхена мокрые глаза. — Ты должен уехать, Тэ. — Нет, Джун-хен. Просто поставь меня где-нибудь на кухне там, чтобы меня никто не видел, и я никого не видел. Я ни за что не брошу тебя, просто мне нужно быть вдалеке от праздника. — Уверен? Мне кажется, лучше уехать домой. — Джун. Все в порядке. Я помогу на кухне, потом сразу поеду домой, и взгляд мой не упадет в сторону сада.       Все следующее утро Намджун не находил себе места, и Тэхен злится на себя, что позволил другу переживать за него. Тот указал на его место, показал, что нужно будет делать, а что делать не нужно, сам нервно ходил по кухне и наблюдал за подчиненными. Наушники в ушах Тэхена позволяли игнорировать все, что находится вне его поля зрения. А происходило много что, если учитывать важное — это невеста, которая среди официантов расспрашивала о местоположении Ким Тэхена, и второе, та же невеста, но которая просто потерялась из виду. — Кажется, невеста сбежала с собственной свадьбы, — говорит один из организаторов. — Что? — Намджун натурально хватается за сердце, позади его поддерживает его помощник, Чонгук. — Жених стоит у алтаря уже пятнадцать минут, никто не может найти невесту, а охрана сказала, что она села в машину и уехала. — Можешь, в таком случае, Хосок-хен, — поворачивается помощник Чонгук к кондитеру, — не переживать так из-за косяка в торте, больше он не так и нужен. — Какой косяк в торте? — теперь у Намджуна появился один седой волос, — И когда вы собирались мне об этом сообщить? — Кто тебя за язык тянул? — спрашивает Хосок, ударяя младшего полотенцем по бедру. — Гигиена, — говорит другой повар, выхватывает полотенце и кидает его к раковине. — Я оскорблен, — говорит Хосок. — Невеста сбежала? — раздается тихое Тэхена из угла. — Тэ… — Ага, бедняга жених, — перебивает Намджуна помощник. — А они казались прочной парой, — подает голос один из официантов, — Пианист и скрипачка, гастролировали вместе, вроде все казалось хорошо. — Не наше дело, — ставит точку в обсуждении Намджун, — Я поднимусь наверх, разузнаю все, а вы продолжайте готовку.       Намджун вернулся раньше, чем они ожидали, и сообщил, что нужно подать наверх закуски и сладкое. Свадьба была сорвана, но готовые блюда решили подать гостям, которые в рамках приличия остались на «празднике». Сотрудники суетились вокруг, подкидывали Тэхену посуды, которую он только и успевал вымывать. В голове ни одной мысли, только губка — посуда — вода — сушилка. Когда и с этим было покончено, он поднялся наверх, на улицу, что сам обещал не делать. Ему нужно увидеть Юнги, оценить его состояние, и если необходимо, поддержать. Намджун названивал ему на телефон, вероятно, пытаясь остановить от необдуманных решений.       Юнги сидел в саду за алтарем, среди маленьких разноцветных роз. В его руках телефон, у начищенных ботинок — открытая бутылка газировки, взгляд — где-то потерялся впереди. Тэхен снова чувствует отчетливо, что поступает неправильно, что ему стоит развернуться и уйти, оставить Юнги. Но снова он не слушает свой разум, а поступает так, как хочет сердце, которое, наконец, что-то снова чувствует. — Юнги.       Тот поворачивается на голос и нежно улыбается Тэхену, который теряется от этой улыбки. Так не улыбаются те, кого только что бросили у алтаря. — Слышал о том, что произошло, — Тэхен присаживается рядом, — Мне жаль. — Кто бы не желал этого так сильно, но Джин никогда не заставить делать того, чего она не хочет, — он улыбается, не злится. На его месте Тэхен бы рвал и метал. А не улыбался, — Наверное, потому я и любил ее. В ней была эта сила, этот бунт, эта серьезная непосредственность… Мне повезло быть ее другом и, какое-то время, женихом. Пусть это была ее идея, я все ждал, пока она свернет все шатры и скажет, что мы поторопились. Она так предсказуема. Благо, предупредила меня еще вчера, а не реально перед алтарем бросила. — Она отказалась от свадьбы вчера?..       Вчера она подошла к ним. Посмотрела на Тэхена так, будто знает его в лицо. Сказала, что ей срочно нужен Юнги. Сказала о том, что разговор стал еще актуальнее. Увела Юнги прочь, и после Тэхен не видел ее. — Да. Когда подходила к нам, помнишь?       В тот момент, спустя несколько минут, она сообщила Юнги свое решение. — Почему?       Вечером Юнги играл на пианино в кромешной тьме и одиночестве. Это была не игра для игры, это была игра, чтобы подумать, осмыслить решение невесты. Посредством мелодии он прощался с невестой, пытался собрать свой мир снова, направить себя куда-то по жизни, без нее. Еще и Тэхен со своими разговорами… Правильно он считал, что ему не стоило вообще появляться рядом. — Много причин. Мы недостаточно друг друга любим, сказала она. Мы сошлись, когда были друзьями, чтобы забыть тех, кого любили. Я пытался забыть тебя, она — своего бывшего. Она всегда будет любить меня, а я всегда буду любить ее, но этой любви достаточно лишь для того, чтобы быть друзьями, а не кем-то большим. И она всегда тянется к свободе, она не любит рамок, а замужество, все равно, будет сдавливать ее кольцом на пальце. К тому же ее семья не перестает ее торопить со свадьбой и рождением ребенка, что она просто ненавидит, и в итоге не только со свадьбы сбежала, а планирует сбежать из страны, чтобы писать мелодии к компьютерным играм. Говорю, она — свободная птица.       Хочет сказать, что Тэхен любил его больше, чем их с Джин «недостаточно». Хочет сказать, что вот он, рядом, любил и любит больше всех в мире, вот он, руку протяни и переплети пальцы навеки. Но не говорит. — Тебе не больно от ее решения? — Нет. Она останется в моей жизни, но как подруга, и мне этого будет больше, чем достаточно. Я ведь тоже понимал, что свадьба — это просто игра в парочку, чтобы получить выгоду по итогу. Но свадьба не должна быть по выгоде. — И что дальше будешь делать? — Ну… Так как в глазах общественности Джин — негодяйка, я забираю все подарки со свадьбы и лечу в Тэгу в качестве свадебного путешествия, — он хлопает в ладоши, выражая свою благодарность от действа подруги-невесты. — Тэгу в качестве свадебного путешествия? — Давно дома не был.       Их дом наполнен воспоминаниями о них. Каждый кирпичик города — это они. Каждый сантиментр их комнат в домах родителей — это они. Юнги вернется в их город. И он не сможет избежать воспоминаний о них.       Юнги эти воспоминания не причиняют боли. А Тэхену причиняют. Кажется, это ставит точку. — Я рад, что ты в порядке. Это хороший исход. А я, пожалуй, пойду. Самое время возвращаться домой, к моему Ёнтану. — Ёнтану? — Моя собака, — Тэхен достает телефон из кармана, разблокирует его и показывает экран заставки Юнги, — Ему два года.       Юнги выдыхает так, будто ожидал услышать что-то похуже. — Он на тебя похож, — Юнги меняется в лице, когда смотрит на собаку Тэхена. Ким знает, какое впечатление производит этот ангелок по внешности, но маленький чертенок по натуре. — Все так говорят. И я не против. Он — мой друг. — Друг… Твой Намджун, наверняка, беспокоится из-за… — Нет, Юнги. Он представил свой… сервис, или как там, и по пути сюда я видел, как у него просили визитки, потому… Джун-хен в плюсе. — Хорошо. Я подумал, что сорвавшаяся свадьба скажется на нем. — М-м, неа. Даже если бы и сказалась, Джун-хен не из тех, кто будет грустить и обвинять других. Он бы наоборот работал еще усерднее.       Тэхен медленно двигался спиной вперед, желая как можно быстрее сбежать из этого места, чтобы не наворотить дел. Юнги же его не удерживал, за что Ким был благодарен. Останься он дольше, совершил бы ошибку — завел разговор о прошлом или пригласил бы на ужин. Сейчас не время. И если когда-нибудь время настанет, то это будет поистине судьбой.       «Тэ! Мэр взял у меня визитку, кажется, я буду готовить для свадьбы его дочери… Я не могу»; входящее сообщение от «Хен-Джун». — Юнги? — из-за образовавшегося расстояния Тэхену приходится кричать. — Да? — Джун будет готовить на свадьбе дочки мэра, — он взмахивает телефоном, — Сегодня кому-то улыбнулась удача!       Он может видеть, как Юнги смеется, забавно поглаживая свой живот через ткань смокинга. Напоминает о прошлом. Но так прекрасно в настоящем.       Впервые за долгое время Тэхен возвращается домой с легким сердцем.

***

      Чего и стоило ожидать, Намджун просит Тэхена помочь и на свадьбе дочки мэра. К слову, свадьба состоялась. Никто не сбежал.

***

      Работа всегда была спасением для Тэхена, в ней он реализовывал себя если не на максимум, то близко к тому. Он начал преподавать в университете, совмещает с научной деятельностью, и, наконец, может успокоиться насчет своего дохода и зажить без мыслей о том, как и где бы подработать. О Юнги он пытается не думать, даже сходил однажды на свидание, но после принял для себя факт необходимости дать себе время.       К своему счастью, Намджун согласился изредка посещать с ним музей антропологии, отдал себя в жертву науке. Дела у друга шли в гору, Тэхен не может нарадоваться. Печально лишь то, что у Джуна стало меньше свободного времени, соответственно, меньше готовит для Тэхена. Но с этим можно смириться. Тэхен пытается, выходит не очень хорошо (сообщения в два часа ночи о том, что ему приснился пирог, который Намджун обещал испечь для него).       Пирог и послужил причиной опоздания Намджуна на их очередной слет в антропологическом музее. Ожидая друга, Тэхен бродил по знакомым секциям, которые они с Намджуном уже прошли. Смотрители музея считают Тэхена своим родным человеком, чуть ли не смотрителем наравне с ними, потому оставляют его одного в помещениях, не опасаясь за сохранность экспонатов. Так они и оставили его одного, но не заметили еще одну посетительницу, темноволосую стройную леди в однотонном худи и спортивных штанах. Сложно не заметить. — Тэхен? — отзывается девушка, скидывая с головы капюшон. — Джина? — узнает он ее мгновенно. — Мне жаль, что мы не пересеклись в тот день, — говорит она, приближаясь к нему, — Все было бы иначе, я убеждена, и какое чудо, что мы встретились сегодня. — Вы увлекаетесь антропологией? — Нет, дорогой, я сопровождаю своего племянника. Он еще школьник, пишет какую-то работу по всему этому, — обводит она рукой зал, — А я, как хорошая тетя, провожу с ним выходной и помогаю, чем могу. Он сейчас в уборной.       Тэхен уважительно кивает и внутри себя паникует, не знает, что дальше говорить или делать. Благо, Джин справляется с этим лучше. — Юнги говорил, что вы учились на антрополога, и я подумала о том, что в теории могу встретить вас здесь. Не думала, что это реально возможно. — Мир тесен. Как вы поживаете? Юнги, извините, упоминал, что вы с большей вероятностью покинете страну. — Я вернулась с неделю назад, провожу время с семьей. Поживала хорошо, спасибо. Сделала перерыв от игры на скрипке, сейчас чувствую себя младенцем, делающим первые шаги. Так здорово. Как вы поживали? Каждый звонок с Юнги я спрашивала его о вас, но он всегда уходил от ответа, и вчера я узнала, что после того дня вы не виделись. — С чего бы нам видеться? — грустно усмехается он, что не уходит от женщины. — Мне казалось, когда увидела вас, стоящих друг перед другом, что… это должно быть началом чего-то нового. — Нового? — Мы взрослые люди, Тэхен. Я сомневалась в своем решении отменить свадьбу, пока не увидела вас двоих. То, как он смотрит на вас, и как вы смотрите на него. Время вашей разлуки было временем ожидания воссоединения, а не время, чтобы забыть друг друга. Мне с Юнги было бы комфортно. Он — мой комфортный человек, и из всех мужчин был бы лучшим вариантом для семейной, гармоничной жизни, потому что он бы уважал меня, не пытался посадить на цепь и изменить меня. Но если кто-то из нас любит другого человека… Стоит отпустить.       Тэхен не знал, что ответить на это. Бывшая невеста того, кого он любит, практически прямым текстом заявила о том, что Юнги любит Тэхена. Все еще, несмотря ни на что — ни на время, ни на то, что у них никогда не получалось построить друг с другом что-то стойкое. В отличии от Тэхена, у Юнги были партнеры за эти годы, с одной из партнерш он дошел до алтаря, ему есть, с чем сравнивать, и он все еще выбирает его, Тэхена? — Вы ведь знаете, что скоро он выпускает авторский альбом со своими композициями?       Он подписан на новости о пианисте Мин Юнги, он читает все новостные строчки про него, как бы не хотел этого избегать. — Да, я знаю. — Приходите на его сольный концерт. К сожалению, в тот день я уже буду на пути в свое новое место, потому с легкостью отдам вам свой билет. Юнги его забронировал для меня. — Я не думаю, что… — Решите это позже. Вы не купите билетов, они давно раскуплены, потому не отказывайтесь от моего предложения. Назовите свое имя и вам укажут место, ладно? Я не могу смотреть на своего друга, пока рядом с ним нет вас.       К женщине вовремя подбегает мальчишка лет десяти, что-то громко рассказывает, она же останавливает его, говорит успокоиться и рассказать спокойно, не «глотая» окончания слов. Тэхен стоит рядом, слушает, и находится будто в пространстве, не в своем теле. Появившийся из-за угла Намджун как спасение, к которому Тэхен мчится, хватая за руки. — Ты с кем там? Какая красивая женщина, это ее брат рядом? Ты с ними подружился? Она свободна? Это… стоп. Это же… — Да, бывшая невеста Юнги, да, да, валим отсюда, мне страшно.       Он уводит Намджуна к выходу, тот выворачивает шею, чтобы продолжать хоть краем глаза, но смотреть на Джин и ее племянника. — Когда я тебе говорю, что мне здесь страшно, ты называешь меня «ссыклом», забывая о том, что я — твой хен.       Лишь купив другу кофе, Тэхен сумел заткнуть его, чтобы самому посидеть в тишине и подумать о том, что же делать с собственной жизнью.

***

      Вздыхая и выдыхая, Тэхен пытается понять, каким образом сумел добраться до этого места, несмотря на крик своего разума о том, чтобы вернуться домой и вести обычную, скучную жизнь. — Мне стоит уйти, — говорит, разворачиваясь прямо перед лицом охранника, который к тому времени спросил его имя, — А, а, Ким Тэхен. — Мистер Ким, ваш номер, проходите, пожалуйста, — охранник вручает ему металлический номерок и пропускает вперед.       Богатство убранства пугает настолько, что Тэхен лишь завидев огромную люстру из бриллиантов, уркает через дверь в зал, в котором через полчаса должен играть Юнги. Отдышаться он смог через три минуты, с закрытыми глазами привалившись спиной к двери. — Ты выглядишь так, что пробраться сюда тебе стоило ценой погони.       Юнги. Совершенно точно голос Юнги. Тэхен не открывает глаза, отвечает: — Там огромная люстра из бриллиантов. Я чувствую, что она с каждым моим вздохом все больше угрожает упасть мне на голову.       Слышит смешок. Стук каблуков. К нему приближаются. — Ее спускают каждый месяц, чтобы вытереть пыль, она очень закреплена. Не свалится.       Голос ближе. Их разделяет метров пять. Тэхен чувствует себя овечкой перед хищником. — Ты не можешь этого утверждать. — Не могу, только верю. — В Бога не веришь, а в люстру — да.       Лучшая защита — это нападение. — Я верю во многое. Верю, например, что ты не пришел бы сюда просто так. — Джина отдала мне свой билет, чтобы не пропадал. — Я не бронировал для нее билет. — Она сказала, что бронировал. Как бы я сюда прошел? — Я всегда оставляю в зале одно место на случай, если приедет мама или брат, если друг захочет посетить мой концерт, та же Джина. — Я назвал свое имя и меня пропустили. — Или ты. — И для меня? — Конечно. И ты здесь. — Конечно.       Он знает, что к горлу должна подступить паника, в груди должно давить, а руки должны трястись, но все его существо говорит о спокойствии и умиротворении, только в голове звуки сирен. Телом он чувствует, что в безопасности, даже сердце не выбивается из груди, он в порядке, но мозг повторяет: «А вдруг, неправильно?». — Просто пришел игру послушать? — Типо того.       «Сделать тебя моим снова». — Типо того?       «В ответ отдать себя». — Ага. — Хорошо, если так, то ты можешь открыть глаза.       Еще пару шагов ближе к Тэхену. Тот чувствует, что Юнги в метре от него. Он слышит его аромат парфюма, он чувствует его близко к себе. — Если я посмотрю на тебя, то позову на свидание, попрошу обнять меня, начать встречаться и попробовать еще один раз. Пока закрыты глаза, сердце не может видеть тебя, но когда увидит, станет безумным, как пять лет назад. — Если ты посмотришь на меня, то я соглашусь со всем, что ты перечислил.       Влюбленный человек всегда обманывает себя, Тэхен знает. Но сейчас он слышал улыбку в словах Юнги. Он слышит любовь. — Правда? — Правда.       Тэхен всегда знает, когда поступает неправильно. Он всегда знает, когда не стоит переходить границу, когда стоит соблюдать такт и промолчать. Он всегда знает, когда достаточно. Сейчас же, когда его обнимают, когда целуют в плечо и говорят, как любят его, Тэхен понимает, что поступил правильно. Сейчас он поступает правильно.

***

      На свадьбу Юнги и Тэхена, к удивлению женихов, Намджун не просит Тэхена подработать официантом. Его место заняла Джин.