Мотыльковая почта

      Майкл, слышишь? Дорогой, любимый Майкл. Гордость города, капитан команды, первый во многом. Знаю, что помнишь. Я чувствую. Не забыл. Сейчас ночь. В этом странном мире, где нет времени и пространства, я чувствую твои мысли. Мы скоро вернёмся в Сентфор, мой милый Майкл. Ты будешь ждать?       Будешь.       Верю.       Майкл, милый,       Человек говорит, что если отдать свои чувства бумаге, то станет легче. Он и сам ведёт дневники. Я их видела — огромные тома историй, мы там тоже есть. Уверена, тебе понравятся. Человек разрешает их брать приближённым, я могу почитать их для тебя вслух. Вспомним, как был прекрасен Сентфор. В те далёкие хрустальные времена, когда адреналин в крови был пополам со сладкой надеждой. Почти каждый день на грани. Попытка списать все ужасы, что мы пережили, на запоминающиеся приключения. Мы привыкли, мы стали зависимы — и никакие фиолетовые цветы ни к чему. Сложно вернуться в нормальную жизнь после того, что мы видели. Ходить в школу, на работу, пытаться завести семью и готовить блинчики по воскресеньям. Разве так можно? Нет, Майкл, не нужно обманывать себя. У нас не получилось. А мы пытались.       О, да. Отчаянно, царапаясь и брыкаясь, но повседневность раздавила нас, прожевала и выплюнула. Ты не думал? Именно поэтому мы вернулись в Сентфор, когда он поманил нас своим когтистым пальцем города-монстра. Мы не смогли ужиться. Никто не забыл пережитого ужаса, разбившего юность. Но мы хотели. Согласись, дорогой мой Майкл. Мы так хотели вновь ощутить себя живыми. У нас… У нас получилось?       Письма советуют писать тем, кто умер, чтобы стало легче, чтобы оставить, смириться, отпустить. Но ты там, а я здесь. Не жива и не мертва окончательно. Но моя участь гораздо желаннее, чем то, что осталось у тебя. Я права, мой бедный Майкл?       Ты ведь так и не отпустил меня. Не смог смириться с тем, что моя сторона кровати — всегда самая удобная — теперь пуста. Не то, что остальные. Кэнди пыталась помочь тебе справиться с пустотой, не так ли? Я не виню её, но не буду отрицать, что её попытки вызывали во мне едкую ревность. Я рада, что ты отверг её, прости, мой Майкл, но я так рада. После той громкой ссоры духи старой подруги — невыносимый для меня аромат чая — больше никогда не пересекут порог нашей квартиры. Я знаю, что ты покупаешь мой аромат взамен. Сандал и роза. Снова и снова, чтобы дом на какой-то миг забвения вновь показался уютным. Призрачные надежды. Ты воссоздал себе мой призрак сам. Прости. Мне так жаль.       Ты куришь, Майкл, хотя мне это не нравилось. И редко, но стабильно созваниваешься с Дереком. Это странно, но я одобряю. Он тоже не смог смириться с тем, что я ушла к Человеку. Считает это своей оплошностью, не смог, не спас. Глупый. Это было моё решение. Где-то в глубине души он знает это, и ему страшно. Он верит в нас и нашу дружбу, хоть никогда не признает, что ему не хватает того же, чего и тебе. Меня.       Но Дерек не предаст сам себя. Не сможет. Мир по-ту-сторону манит его, зовёт, но не так, как я тебя. Он не сможет переродиться по-настоящему, а погибать наш бравый Дерек не торопится. Ещё столько нужно успеть. Стольких спасти. Предостеречь. Наказать. Скажи ему, что я горжусь. Он держится. Сделать город безопаснее, хоть немного. Я верю, что получится.       Дерек присматривает и за тобой.       Мне жаль, но перед нашей связью он бессилен.       Я сильнее его. Всегда была. Быть может, этим ему и нравилась когда-то отчаянная Сара. Я не отступаю тогда, когда уверена в своем выборе. Я уверена в тебе, Майкл.       Человек позволил мне видеть со стороны тогда. В лесу, когда всё было кончено. Я смотрела, как наши друзья силой затаскивают тебя обратно в транспорт. Как ты вырывался, нечаянно ударил Дерека в челюсть несколько раз и кричал. Этот звук до сих пор не даёт мне покоя даже во время наших замечательных выступлений. Ты не даёшь мне покоя, Майкл! Человек видит это. Чувствует нашу связь. Он любит меня, как и ты, вот увидишь. И видеть, как разрывается моё не-живое сердце, ему так же остро, как вспоминать своё собственное прошлое. Он дал мне волю решить самой. Своё согласие. Он позволит нам воссоединиться. Иметь нас двоих на своей стороне, под своим крылом — что может быть лучше?       Может, я и лишилась человечности в тот день, но у тебя забрали большее. Я ощущаю это. Больше нет надежды, нет стремлений, нет… Изо дня в день один лишь цикл. Встать, работать, смотреть на ставший тусклым мир и видеть сны, в которые я являюсь так же легко, как сейчас. Что тебе терять? Что такое душа?       Я рада, что ты встретился с моей мамой. Она смогла принять твоё правдоподобное объяснение с достоинством. Ей стало легче. Не знаю, почему это всё ещё волнует меня, но хочу сказать спасибо.       Храбрый Майкл, я не в силах воссоединиться с тобой в твоём мире.       Но, быть может, ты придёшь ко мне?       Я буду ждать.       Всегда твоя, Сара.       P.S. А сейчас тебе пора проснуться. До скорой встречи, моя любовь.

***

      Майкл очнулся от лихорадочного сна в холодном поту. Всё тело ныло. Онемевшие руки не торопились слушаться, разминая затёкшую шею. Болела голова. Водительское сидение едва ли служило хорошей постелью, а час-другой отдыха после дня езды не принесли долгожданного облегчения. Сара снова являлась ему. Красивая, юная, как в последний день их встречи. Майкл открыл окно и глубоко вдохнул свежий морозный воздух. Осталось немного. Он снова завёл мотор.       Надпись «Добро пожаловать в Сентфор» на старой, истлевшей от непогоды и времени табличке молчаливо приветствовала своего заплутавшего сына. Тьма отступала, и сквозь лесные заросли медленно стали виднеться первые постройки. Гостеприимством тут и не пахло. Впрочем, как и во все времена.       — А ты совсем не изменился, да?       Одно дело — верить словам Дерека, другое же — видеть город детства своими глазами. Застывшим, как на фотографии. Всё те же домики, лабиринты улиц, паутина проводов на фоне пасмурного ноябрьского неба. Осень выдалась холодной, и багряно-красные листья смотрелись на белом полотне первого снега кровавыми каплями. Было тихо. Майкл видел вдалеке людей — группу подростков — они перешептывались за невысоким забором. Несколько испуганных взглядов в сторону новой для этих краёв машины. К чужакам здесь всегда относились настороженно. Но Майклу было всё равно. Это его город. Он приехал домой.       Хлопнув дверью, Майкл оставил машину на парковке перед кафе. Его яркая вывеска навевала воспоминания. Удивительно, но это место всё ещё принимало посетителей. Сквозь пыльные стёкла была видна парочка посетителей, мило беседующих друг с другом. Может, на свидании. Эта картина на фоне мрачности окружения отчего-то грело промёрзшее сердца.       — Майкл!       Он быстро обернулся на зов, но никого не увидел. Только порыв ледяного ветра ударил в лицо сильнее, разматывая шарф. У Майкла не было времени ни на испуг, ни на сомнение. Но оставалось одно незаконченное дело. Запечатанный конверт в руках. Поэтому он поспешил.       Майкл шёл в сторону дома Дерека медленно, вдыхая запах города — прогорклой листвы, старых досок, снежного холода и завядших роз. К последним примешался приторно-терпкий аромат сандала. Майкл остановился на полушаге, затаив дыхание. Пролетел и приземлился на рукаве куртки большой серый мотылёк. Он больше не был один.       Послесловие. Прощание. Всё, что нужно и нельзя сказать вслух. Майкл изначально знал, что не решится на встречу с глазу на глаз. Дерек не отпустил бы его. Не одобрил. И приложил бы все усилия, чтобы остановить. Это не нужно. Но и уходить, не прощаясь, Майкл не хотел. Синий почтовый ящик. Недавно покрашен. Майкл усмехнулся. Значит, старый приятель ещё заглядывает сюда иногда. Быть может, даже начал читать газеты, как его отец.       — Время пришло, — всё тот же голос. Майкл знал, кому он принадлежит.       Опустил письмо и отвернулся. Больше его ничто не держало. Стало темнее. С запада приползла чёрная туча, мешая хмурому рассвету перейти в ясный день. Будет дождь. Быть может, даже снег. Людей было не видно, но Майкл слышал их голоса. На окраине города. Цветастое, яркое пятно в сером полумраке. Купола. Флажки. Запах сахарной ваты и горячего глинтвейна. Новое событие — праздник у горожан. Цирк вернулся.       На него никто не обращал внимания. Продираясь сквозь толпу, Майкл не видел ничего. Перед глазами мелькали лица реальные вперемешку с воспоминаниями. Он прощался с прошлой жизнью, но она уже и так его не трогала. Последние крохи остались вместе с письмом и ключами от машины в синем ящике местного полисмена. Там им самое место.       Вдруг, его торс обвили цепкие руки, и к груди крепко прижались всем телом. Роза и сандал заполнили собой всё пространство. Больше нет сомнений. Мир рухнул, но взамен поднялся из пепла другим. Майкл медленно посмотрел вниз, встретившись с озорным девичьим взглядом. Она была великолепна в этом чёрном готическом платье со старинными украшениями. Как иллюзия. Демоница. Настоящая любовь с юности и на всю жизнь.       — Сара, — его хватило лишь на то, чтобы позвать её по имени. Девушка счастливо засмеялась, позволяя гладить себя по щеке, запустить руку в длинные светлые волосы. Он так давно об этом мечтал. Прямо сейчас, здесь, снова был молодым.       — Я так ждала тебя! Ты не пожалеешь, Майкл. Пойдём, представление вот-вот начнётся. Ты ведь не хочешь пропустить всё самое интересное?