Из князи - в грязи.

Вечер. За окном лил дождь - обыденное для приморской страны явление. Но в этот день он особенно сильно разбушевался. С моря пришел циклон, принёсший северный, холодный воздух вместе с тучами - это значит, что последующие два дня будут туманными и противными. Город крепко спал, убаюкиваемый ветром и дождем, огни в окнах практически не горели - приливная электростанция не работала с пяти часов вечера. Первый вечер революции, а такой невзрачный. Никакого триумфального настроения, даже как-то тоскливо, что ли? Наверняка все, кто участвовал в погроме дворцов и площадей, вступая в прямое противостояние с полицией, а кому не повезло, и с армией, не предполагали праздновать удачную расправу над несколькими десятками Господ, когда в твое окно тарабанит куча капель воды. Это навевает тоску, но именно этот дождливый вечер вносит новую лепту в истории Кеврала. Возможно, наступила одна из мрачнейших страниц истории великого государства, показывающие весь ужас народного гнева.    В дверь одного из домов постучали, и чутко спящий хозяин квартиры сразу же проснулся. — Ну кто там еще? — услышав звонящий дверной колокольчик, недовольно пробурчал заведующий двором, вокруг которого построены невысокие четырёхэтажные здания. В простонародье этот человек называется просто — двóрный. В его обязанности входит не только поддержание домов в надлежащем состоянии и коммунальные хлопоты, но и наблюдение за поведением их жильцов. К примеру, если дворный замечал семейную ссору, в его полномочиях было вызвать полицию; если случался пожар, то именно у двóрного находился стационарный телефон, по которому можно было вызвать пожарную службу. На его плечах лежала и мелочная бюрократия, как написание отчетов в налоговую службу, и предоставление данных прочим ведомствам, например, банкам и прокуратуре. Именно этот человек всегда заведует личными делами всех постояльцев, должен быть в курсе всех последних новостей, отвечать за дисциплину. Чрезвычайно сложное занятие, поэтому на эту должность, как правило, выбирают того, кто точно справится с этой задачей, как, например, какого-то бригадира с завода, или наиболее авторитетную в узких кругах личность. В нашем случае, это был заводской секретарь, который всегда отличался повышенной работоспособностью и стремлению к дисциплине. О нём все отзывались с нейтральным холодом, мало кто знал о его личной жизни, а имя дворного всегда вылетало из головы. Зато всем запомнились его нервные срывы и ссоры с жильцами, ибо он часто требовал, по их мнению, абсолютного порядка. Опять-таки, мнения людей разнились: кто списывал на усталость, кто на армейскую дисциплину, но больше это игнорировали и недолюбливали. Совокупность многих факторов вынудила нашего героя не так активно заниматься делами двора, постоянно скрывать свою вялость и недовольство, что сильно сказывалось не только на его ментальном здоровье, но и на отведённой ему территории.  Это было заметно по неубранным опавшим листьям на дороге и редкому мусору, гниющему где попало, но никак не в надлежащих ему контейнерах.    Открывая дверь из тёмного дерева, красиво украшенную небольшими латунными аксессуарами, похожие на шестерни и ветви, мужчина лет сорока (а на вид пятьдесят), облачённый в каштановый халат, открыл дверь. В его лицо сразу ударил ветер, несущий ледяные капли. Перед ним стояла насквозь промокшая, запыхавшаяся, высокая девушка, около ста восьмидесяти в росте, с широкой шляпой, чьи огромные и шикарные крылья свисали под тяжестью накопившейся влаги, в следствие чего она быстро слетела с её головы. Белое кружевное платье с серым корсетом на поясе явно не было рассчитано на прогулки в суровую погоду. Она склонила голову, шляпа скрывала её лицо. Руки лежали у пояса, скрывая часть корсета, и были облачены в белые тканевые перчатки. Она стояла на крыльце и дрожала, будто бы недавно от кого-то бежала. Так и было. С полудня, как только здание Центрального Господского Дома было захвачено, а все, кто были в нем, казнены без суда и следствия, Мелису Сéрэзи преследовали все кто только мог. Новая полиция объявила, что будет круглосуточно патрулировать улицы, а за любую информацию о не согласных с новым режимом, коих превеликое множество, будет выплачено щедрое вознаграждение.   Сонный дворный сразу раскрыл глаза, сильно удивившись. — Мисс, ледяной же дождь! Быстро в дом!    С этими словами он резко взял её за руку своей крепкой, сухой ладонью и дернул так сильно, что та едва не упала ему на порог. Но девушка успела устоять, облокотившись на стенку. Ещё сонный мужина, не полагая, в чём дело, нажал на небольшую кнопочку на стене, но ничего не произошло. Люстра на потолке не подала никаких признаков работы. Мужчина что-то недовольно проворчал, после чего подошёл к столу, где зажёг керосиновую лампу.    Девушка стояла у стены и рассматривала небольшую квартиру. Максимально компактная трехкомнатная квартира, состоящая, по всей видимости, из кабинета, кухни и прихожей в одном, и уборной. Обычно так были устроены подобные квартиры во всех домах столицы Кевра́ла, Фели́гваре, а судя по не дорогому убранству, конкретно эта находилась недалеко от окраин. Преобладали преимущественно чёрные и бежевые тона, по крайней мере стены были заклеены обоями цвета ванили, который под светом лампы становился красивым рыжеватым. Кухня была устроена просто: небольшая печь, работающая от газового баллона, стол и несколько ящиков, в которых хранятся продукты. На стене висит проводной телефон чёрно-золотого цвета, а рядом с ним барабан с цифрами. Также совсем недалеко стоял граммофон, рядом стояла коробка с пластинками. У другой стены, где стояла Мели́сса, стоял огромный шифоньер и комод, поставленные впритык друг к другу. Они сделаны из той же породы дерева, что и дверь — тёмная, практически чёрная, очень хорошо выделанная, но внешне выглядит скромно. Однако девушка заметила, что часы на стене, которые показывали двенадцать ночи, резко выбивались из общего дизайна. Голубоватый фарфор обрамлял корпус цвета морской волны, что в совокупности с белыми стрелками выделялось на фоне ванильных стен. Посуда на столе также выбивалась из колеи. Она была самой разной: от недорогих глиняных чашек и тарелок, покрашенных в яркие цвета, до хрустальных бокалов. Зачем, а главное откуда это? Было заметно, что они стояли вперемешку, и владелец не особо утруждал себя эстетической стороной вопроса. Скажем так — по настроению.    Сам хозяин дома был не высок, около ста шестидесяти пяти сантиметров ростом, и худощав. На фоне госпожи он казался совсем карликом. Его лицо было острым, нос слегка зауженный, глаза карие, с небольшими мешками под ними. Рыжие кудрявые волосы, за которыми дворный постоянно ухаживал, чтобы выглядеть опрятно, образовывали на его голове своеобразную шапочку, а небольшие усы делали его с виду довольно миловидным человеком. Светлая кожа была покрыта небольшим количеством морщин и редкими родимыми пятнами на лице. Каштановый халат и тёплые тапочки скрывали его худощавое тело, были видны лишь тонкие ладони с ярко выраженными костяшками и тонкой, сморщенной кожей. Его карие глаза с прищуром смотрели на насквозь промокшую Мелиссу. Она восстанавливала дыхание, распустив не длинные, по плечи, волосы. Сонливость будто сразу покинула его, и он обратил внимание на фирменные украшения семьи Сéрэзи: на корсете и шляпе присутствовали серебряные шестерни — родовой символ главной из трёх семей. Он сразу узнал её, ведь был свидетелем того, как один из революционеров, держа в одной руке красно-золотой флаг, а в другой украшения, снятые с тел господ всех трёх родов, говорил о наступлении социальной справедливости и начале «новой эры» в истории всеми любимого государства. Агитатор упоминал, что не все их поработители понесли наказание, и если они увидят их или их подсобников, то расстреляют их. А за обнаружение врагов народа обещается огромный гонорар, поэтому в интересах всех слоёв общества как можно скорее избавится от паразитических слоёв социума. Дворный очень сильно удивился, смотря на бывшую госпожу с квадратными глазами. Мелисса впала в ступор, её объял страх, тогда как мужчина начал то нервно смеяться, то испуганно повышать голос. — Что Вы тут делаете?? Я не верю, правда Вы? Мелисса Серэзи?   Он подошёл к ней, заставив её спиной прижаться к стенке и раскрыть глаза от испуга. Дворный поднял брови, смотря на её испуганное лицо, которое оставалось чуть выше, чем его взгляд из-за незначительной разницы в росте. Мелисса была более вытянутой, чем мужчина. — Да, и в правду! Я думал, что все Господа давно мертвы! - Это бы не было бы правдой. - сухой голос девушки был крайне уставшим, но удивленный голос мужчины она не могла не почувствовать. - Я застала вас врасплох? - Очевидно. - он отходит чуть дальше, повесив лампу на настенный крючок, тем самым обеспечивая освещение комнаты. - Скажу прямо, Вы меня напугали. Ко мне два раза приходили люди, спрашивали, не видел ли я высокую девушку в белом. Сразу подумал, что это кто-то из Господ смог сбежать, но его часы сочтены. Некоторое время девушка напряженно молчала. Только недавно скрывшись от гонения толпы, которая перебила всю её семью, она не ожидала увидеть такого спокойного человека. Дворный не воспринимал её как своего противника, даже больше, кажется, он не испытывал к ней ничего, кроме как сочувствия. По этому её глаза были устремлены на лицо рыжеволосого мужчины с двоякими эмоциями. — Я вам безмерно благодарна. — подавленным, высоким голосом сказала она, заставив хозяина двора шире улыбнуться, — Мне нужно укрытие, хотя бы на одну ночь. — Оно и видно. - кажется, дворному стало слегка неловко. - Я бы не сказал, что мой дом - надежное укрытие. Вы ведь знаете, что пришли к дворному? Понимаете, какой это риск? — Разумеется. — осознавая своё отчаянное положение, удивлялась спокойному и размеренному тону мужчины, — Я пойму, если вы откажете, никто не хочет проблем, особенно в такое неспокойное время. И все же, я прошу вас. Мужчина внимательно осмотрел гостью еще раз. Помимо белого платья с отяжелевшими под весом дождевой воды кружевами, и выглядевшее как скомканное белье после стирки, был серые корсет, в свете лампы раскрывший все свои дорогие детали. Дворный прекрасно понимал свою собеседницу, медленно кивал головой, всматриваясь в богатые детали гравировки, изображенные на выделанной коже. Они изображали ветви деревьев, причудливо перевивавшиеся между собой, жилки листьев и ветвей имели золотые нити, ярко блестевшие на фоне теплого света керосиновой лампы. Ярко блестели и клапаны впереди, выполненные из хорошо того же металла, имеющие при своем основании декоративные элементы в виде шестерней. Запонки и серьги, на которых находились голубые камни с причудливыми металлическими вставками, именное кольцо на указательном пальце, изображавшее полную шестерню с внутренним ромбом, образованный из нескольких линий, в центре соединенный небольшой голубой жемчужиной - яркие приметы бывшего правящего рода Серэзи. Они никогда не отказывали себе в удовольствии богато принарядится, как, собственно, любой человек при исполняющей власти. С давних лет короли всех государств пытались подчеркнуть свой статус ярко-выделяющейся среди серых масс одеждой, тем самым, показывая авторитет. - Таким видом вы сами закопаете себя, мисс Серэзи. - с безлобной усмешкой сказал рыжеволосый мужчина, тяжело вздохнув. - Чудо, что вы смогли убежать. - Не чудо. Я смогла себя защитить. Перед глазами Мелиссы всплыло очередное воспоминание. Революционеры, как только свергли Господ и провозгласили свою власть, объявили охоту на всех тех, кому удалось сбежать. И, скажем прямо, это было не просто: организаторы восстания оцепили здание в два кольца, так, вырвавшись из полного вооруженных мужчин здания, необходимо было преодолеть вторую линию обороны, и пройти через град пуль. Лишь владение магией света помогло ей ослепись своих недругов, и уйти от нападающих. К сожалению, прочим так не повезло... Нападение было неожиданным, и началось с подрыва главных дверей. Жуткий грохот, сопровождаемый выстрелами атакующих и магическими вспышками обороняющихся средь бела дня введет врасплох любого не готового к подобным сюрпризам человека. Огонь в здании быстро стал беспорядочным и плотным, нацеленным на убийство любого, кто посмеет высунуться из укрытия. Висмут, отец Миллесы, точно понимал, по чью душу пришли люди, называющие себя "новым порядком". Не меньшее удивление у всех в доме вызывали их коллеги, оказавшиеся на другой стороне баррикад, бывший военных, что ранее отличались железной дисциплиной. Тоже господа, но с другими идеями.    Девушка чуть сильнее воодушевилась, хотя бы из-за факта содействия. Вопросительно посмотрела на дворного, пока тот впервые обратил внимание на дрожащие от холода руки и то, как мокрая одежда прилипала к её телу. Румяные ладони она поднесла к груди, чтобы хотя бы так тепло дыхания касалось розовой кожи. — Но сначала нужно хотя бы переодеться. Не хватало ещё лихорадку подцепить.     Он взял лампу и ушёл в сторону одной из дверей, скорее всего, это был кабинет. Оттуда он принёс какой-то комплект одежды. Это была его старая пижама, которая была на размер меньше, чем полагалось бы Мелиссе. Большего невысокий человек предложить не мог. Поверх пижамы было предложено накинуть шерстяной плед, колючий и выглядящий максимально грубо и дёшево. В такие закутываются холодной зимой, когда со стороны моря дует северный ветер с огромными хлопьями снега. Как нельзя кстати, чтобы задержать тепло своего тела. На лице девушки появилась слабая улыбка, и не успела она что-то сказать, как мужчина указал пальцем на одну из дверей. Также дал ей свечу, чтобы та могла видеть, что и как одевает. Госпожа кивнула и ушла в указанную комнату.    Это была ванная и уборная в одном. Не богатое убранство, но вместе с тем компактная. Вся комната была обнесена плиткой молочного цвета. Ванна и небольшим столиком на уровне с раковиной, где находилось высокое прямоугольное зеркало. На этот столик, рядом со стаканом с зубной щеткой, парой бритвенных станков и пакетиком с зубным порошком, Мелисса и поставила свечку, быстро переодевшись с светло-голубую пижаму. Да, она была совсем ей не в размер, и очень плотно налегала на неё, но в данной ситуации, это было не страшно, как ни как, это лучше, чем мокрое платье. Дворный был прав: подцепить горячку в подобных обстоятельствах не сулит ничего хорошего. В то же время, в чём подвох? Мелисса никак не могла объяснить для себя хотя бы приблизительный мотив, почему он должен ей помогать? Посмотрев в зеркало, черноволосая будто бы сама себе задает этот вопрос, не получая ответа. Недавно люди убили всех близких и не очень тебе людей и ты осталась один на один с агрессивной средой, которая явно не сулит тебе ясных перспектив на будущее. Мужчина упоминал о том, что «может помочь, как и многим другим», значит, он в чем-то заинтересован.    Мелисса вышла из ванной, держа в руках свечку и закутавшись в халат. Дворный стоял около газовой печки, на которой стоял стальной чайник, явно давно не чищенный. Комната освещалась всё той же лампой, стоящей на столе, рядом с плитой. Дождь не утихал, кажется, море только сильнее выражало свой гнев, ведь через пару секунд раздался громкий раскат грома. Как глухой удар с небосвода, или что-то громкое упало на землю. Мужчина смотрел в окно, большим и указательным пальцами правой руки поглаживая подбородок, и сразу повернул голову, как заметил, что Госпожа вышла. — Огромное спасибо, мистер… — она обратила внимание, что не знает его имени, поэтому была вынуждена запнуться. — Чайлд. — Мистер Чайлд, да. Я невероятно признательна Вам за оказанную милость, но меня терзают сомнения. В чём причина сего великодушия? Помнится, Вы упоминали, что имеете желание помочь мне. — Да, хочу. Но не обольщайтесь, это далеко не человеколюбие — эта фраза заставила его слегка запнуться, после чего он продолжил — Вам как никому известно, что времена наступают тяжёлые, и мне хотелось бы иметь денежный запас. Судьба любит предусмотрительных. — Но что я могу Вам дать? Все наши богатства были расхищены, да и что в суматохе можно было унести?    Чайлд захихикал, как наставник потешается, смотря на подмастерье, ищущий решение очевидной проблемы через кучу альтернативных путей. Он подошёл чуть ближе к Мелиссе, отчего та напряглась. — Богатые люди окружают себя таким количеством богатства, что совершенно перестают замечать его — Чайлд говорил куда спокойнее, чем когда обнаружил Милессу, в его интонации чувствовалась спокойная усталость — Не возражаете, если я взгляну на Вашу одежду?    Однако, с небольшой усмешкой, не дождавшись ответа, добавил. — Хотя, ещё бы быть возражениям.    Для Госпожи это был нонсенс. Она приложила руку к груди от подобной бестактности, хоть и сказано это было совершенно неагрессивным, даже миловидным тоном, будто бы он так шутит. Он зашёл в ванную комнату и осмотрел одежду, приподняв свои брови. Некоторое время он рассматривал её вещи, особое внимание уделил корсету с его красивыми шестернями, сделанными из серебра и украшенными различного вида камнями. — Я поражаюсь Вами, мисс Серэзи. Вы невероятно удачливы. — подвел вердикт дворный, заставив Мелиссу, по привычке, покраснеть — Нет, правда, уйти из разгара бойни с этим! — Но это норма для нашей семьи. — О том и суть. — он взял в одну руку корсет, а в другую большие, остро заточенные ножницы, которыми режут плотную бумагу в секретарских кабинетах, и стал отрезать украшения. — Это норма для любого человека, чей образ жизни подразумевает под собой огромную, общественную роль. Или сколь угодная принадлежность к сему занятию, не играет роли. Важно другое — выделяясь, человек всегда должен иметь за собой социальный вес. Понимаете? — Определенно. — Чудно. Отдадим должное, ваша непредусмотрительность помогла Вам оплатить одну ночь под крышей.    Мелисса кивнула. Чайлд отрезал практически все, что могло внешне выражать стиль и повадки её родословной, из-за этого на столе оказалась небольшая горстка из пуговиц, запонок и прочих эстетически привлекательного мусора, ранее служивший инструментом показа авторитета. Он убрал их в небольшую металлическую коробочку, где хранились различные безделушки, мелкие подарки и сувениры, накопленные за всю жизнь. Вскоре свист чайника отвлёк дворного от рассматривания серебряных шестерней и золотых запонок, чья сумма в ломбарде оплатит задерживаемую зарплату с лихвой. Выключив газ, мужчина достал баночку с заваркой, которая при заваривании источает приятный аромат луговых трав. — Брезгуете? — с усмешкой спросил рыжеволосый, что заставило Мелиссу посмотреть на него серьёзным взглядом. — Пóлно стереотипов, мистер Чайлд! Я так похожа на дворцовую деву, только познавшая внешний мир? — Ну что Вы? Я всего лишь шучу. Вам чай с сахаром? — Да, пожалуй, добавьте пару ложек.   Милесса очень удивилась подобной любезности со стороны дворного, который пятнадцать минут назад кричал ей в лицо, будто чего-то пугался, а сейчас, как ни в чем не бывало, спокойно предлагает совместное чаепитие. Это заставило девушку прищуриться, пристально посмотрев на своего собеседника. В ответ она получила взаимный вопросительный взгляд. Но, кажется, Чайлд все понял сам, когда пододвинул к дрожащей девушке горячий напиток. — Ах, кажется, мне стоит извиниться за свой крик. У меня проблемы с нервами, и я мало сплю. — негромко сказал мужчина, садясь напротив с кружкой чая, пригубив напиток перед тем, как продолжить. — Не каждую ночь видишь Госпожу, стучащуюся к тебе средь ночи. Да и в купе с последними событиями, как и в моей, так и в Вашей жизни… — В Вашей жизни? — Мелисса заинтересованно посмотрела на дворного, и тот кивнул ей головой — Изволите рассказать? — Раз уж Вам любопытно. Я работаю секретарём на металлургическом заводе и веду счёт всего получаемого сырья и производимой продукции, считаю издержки, затраты на обновления оборудования, в общем, тружусь без продыху. Попутно, пару лет назад я был постановлен управлять делами своего двора, и на первых порах я считал это огромной честью! Я всегда стремился к общественной значимости, чтобы мистера Чайлда ставили в пример! Конечно, любое признание нужно заслужить, и мысль о своей значимости и признании так кружила мою голову! Особенно если знать, как все любят порядок! О-ох, в этом я преуспел.—   И действительно, даже в комнате, в которой не все предметы гармонично контрастируют друг с другом, соблюдается чистота и опрятность. Видно, что мужчина, пусть и выглядит для своего возраста не важно, следит за собой и за своей внешностью. Девушка сразу заметила по внешности рыжеволосого, а именно по слабо выраженными мешками под глазами (кроме худобы, кажется, единственный изъян в его внешности), что Чайлд — человек работящий. Смочив горло чаем, секретарь продолжил монолог. — И знаете, даже если человек значим, то это не значит, что другим не будет все равно. А ведь не только у меня есть амбиции, не только я хочу быть значим и полезен, каждый хочет признания, да? Каждый требует уважения, при этом жадно выискивая в другом недостатки, дабы казаться нравственно выше другого. Каждый хочет быть особенным в серой массе, чтобы его господин погладил его по голове и сказал, что он молодец. Вот к чему я вёл свою жизнь, и эти размышления вечно со мной. — Выходит, что Вы несчастны, мистер Чайлд? Тогда почему вы на своей работе?   Первый вопрос был проигнорирован. Он не знал, что на него ответить. — Чувство долга. Я не могу бросить то, к чему так долго стремился, да и за мной много закреплено. Пусть я буду не самым добросовестным рабочим, но я не могу просто бросить. Куда мне идти?   Мелисса слегка улыбнулась. Выходит, дворный лукавил ей об отсутствии в нём человеколюбия. Он не похож на человека, равнодушного не только к окружаемым людям, но и к социальной роли, которую он занимает. Или же, это чувство безысходности, когда сам не знаешь, куда тебе идти, и где ты можешь быть полезен. Это логично, при условии, что Чайлд не захотел отвечать на первый вопрос, да и упоминание его проблем не позволило бы ему уйти от вопроса. Улыбка сразу спала, и она пристально посмотрела на мужчину своими серыми, как свинцовые тучи за окном, глазами на выражение лица Чайлда. Тот сразу вскинул брови, понимая, что она или не верит ему, или она поняла, что он что-то не договаривает. — Что? — Вы уверены, что Вам не безразлично то, чем Вы занимаетесь? Ваши слова звучат разочаровано, мистер Чайлд.   Рыжеволосый сразу же усмехнулся. Словно ждал этих слов. — Отчасти. — они допили чай, и дворный захватил чашки, вымывая их, — Ибо людям безразлично, когда ради них стараются. Плоды твоих трудов будут пользованы, но чтобы тебе ответили взаимностью, или хотя бы пониманием, то только по праздникам. По этой причине мне должность дворного быстро стала равнодушна. Ко мне приходят только за тем, чтоб разрешить какой-то конфликт в любом их мелочном деле. Я существую для них только в эти моменты, либо в воспоминаниях, когда я отчитывал их за свинство, ведь никто элементарно не убирает за собой мусор. Есть же я, и я обязан! Да ладно, черт с ним, на работе директор мной прикрывается. Известно ли Вам, что половина отчётов — не действительны? Потому что вместо нового оборудования мы устраиваем корпоративы, которые должны недовольных работой рабочих затыкать? А ведь отчитываться надо! Вот директор ко мне и приходит с кошелем, вытаскивает две-три купюры, и молвит, чтобы я дописал пару цифр в отчётах. А коли не сделаю — сыщет того, кто сделает. Что мне остаётся? С работы у меня чашки, с которых мы чай пили, я бы себе такие в жизни не купил. Не за чем. Каков был мой ужас, когда все проблемы решались таким образом. Пару раз и мне приходилось доставать кошель, когда к нам приходила проверка и начинала угрожать. В противном случае, директор не только бы меня прогнал, весь завод бы закрылся. Этого бы никто мне не простил. Я убил бы ещё больше нервов, и встретились бы мы при других обстоятельствах, Вы бы остались под дождём!    Чайлд не выдержал и достал из тумбочки небольшую таблетку, быстро её проглотив. Девушка молча слушала его рассказ, кажется, пребывая в состоянии шока. Она не ждала таких откровений, а учитывая довольно агрессивную и быструю речь Чайлда, то удивление было совершенно не беспочвенно. Всё-таки их знакомство произошло не в самых приятных обстоятельствах. А рыжеволосый тем временем молчал и тяжело вздохнул, посмотрев в окно. Дождь начал медленно ослабевать, а значит, к утру непогода утихнет. — …извините — уже более спокойным тоном сказал дворный, выдержав небольшую паузу, — Я давно не разговаривал ни с кем на эту тему, все мои знакомые по работе не поддерживат мою точку зрения. — Не нужно, я понимаю Вашу позицию — Мелиссе стало жаль этого человека, поэтому решила также, как и он, от сердца оторвать последующие слова — Я тоже должна перед вами извиниться. Изначально я предполагала, что Вы эгоист, страждущий ненавистью к власти. Как многие в этом городе. Скажу больше, я невероятно признательна Вам за всё, что Вами было сделано. В Вас не умерла человечность, разве это не то, что выделяет Вас на фоне других?    Чайлд не сразу нашёл на это ответ, кажется, он был несколько смущен, хоть и сначала принял эти слова за лесть. Тем не менее ему было приятно. — Вероятно. — А я уверена в этом. Иначе, зачем бы Вы помогли мне? Я не верю, что сугубо ради этого — она указала на горсть украшений на столе, что заставило Чайлда улыбнуться. Слова были излишни, он просто кивнул головой в качестве согласия. — Пусть будет так. — он посмотрел на часы на стене, время подходило к двенадцати ночи, — Хорошо, сегодня Вы переночуете у меня. А какой у Вас дальнейший план действий? — Я хочу пойти в банк, чтобы взять хотя бы часть своих сбережений. На эти деньги можно нанять лодку, и уплыть на север. Туда же уплыла семья Ост. — Вряд-ли Вам что-то дадут. Думаю, новая власть быстро присвоит Ваши богатства себе. Почему Вы вообще осталась тут, а не уплыли вместе с Остами? — Я не могла бросить отца… Он остался в городе, чтобы контролировать начало революции, и я не сомневалась, что он сможет удержать город, но против него восстало всё, что только могло. Меня бы замучила совесть, если бы на севере я узнала о его гибели. — А что, если Вам не дадут деньги?   Мелисса не ответила. А ведь правда, что она будет делать? Постоянно прятаться у Чайлда не выйдет: она не хочет обременять его таким огромным риском, как он и говорил при их знакомстве. Постоянно бегать с дома на дом тоже сомнительная идея: как никак, революционеры захотят поймать всех, кто был причастен к старому правительству, чтобы на них провести демонстрацию силы. От этих мыслей девушке стало тошно, она руками вытерла свою переносицу, и сделала вид, будто бы не слышит своего оппонента. Дворный поджал губы, кивнув головой, после чего ушёл к себе в кабинет, через пару минут возвращаясь с раскладушкой. Он хранил её на тёплые, летние дни, чтобы в спокойствии позагорать на солнце, которого в северных широтах не так уж и много. — Отоспитесь тут, я помогу Вам проснуться в семь утра. Если что, мы друг друга не знаем.   Госпожа кивнула головой. Чайлд потушил керосиновую лампу, и ушел спать к себе в кабинет. В этот раз он будет спать намного крепче обычного, со спокойной душой. Тогда он ещё даже не думал, что будет тосковать по этому формату общения. Мелисса же уснула не сразу, долго ворочаясь. Мерещились картины текущего и вчерашних дней, будто бы внутреннее чувство заставляет Милессу испытывать стыд за то, что она смогла выжить, а все остальные — нет? С другой стороны, были ли у них шансы, против разъярённой, вооруженной оружием толпы? Хотел ли отец, чтобы его дочь погибла вместе с ним, или он за этим толкнул Мелиссу в окно, и та, мягко приземлившись, чудом смогла укрыться в придворном саду, а там сбежать на окраину города, окружённого баррикадами. Как смириться с тем, что в один день она потеряла всё, что имела? Подобные размышления не давали ей покоя, но в течении получаса сон объял тяжелую голову Госпожи.