isn't it lovely?

Утро стелется лениво и солнечно. Суна щурится и зевает, по пути на кухню едва ли не сбивая с тумбочки незаведённый будильник и вчерашнюю кружку с кофе, который на Ринтаро, вроде, не особо действовал, но который волейболист продолжать пить в промышленных масштабах. Всяко лучше, чем протеиновая гадость, которой снабжал его по доброй воле тренер. Вся квартира пропиталась запахом оладий, а значит, что Осаму уже давно на ногах: готовит завтрак в постель, потому что знает, что Ринтаро обожает такие знаки внимания, хотя они этого никогда и не обговаривали. Они о многом не говорили — то ли потому что стеснялись, то ли потому что Осаму привык всё делать молча. Просто брать и делать. Они в принципе так и стали жить вместе. Атсуму сказал, что родители им подарили квартиру в Токио, но сам младший здесь жить не намерен (по понятным причинам в лице кудрявого токийского мальчика, по которому и из-за которого он сходил с ума всю старшую школу и, видимо, планирует сходить с ума и дальше), а на следующий день Ринтаро уже стоял на пороге новеньких апартаментов вместе со своими вещами и кактусом, купленным по дороге в подарок на двойное новоселье. Осаму растение неожиданно полюбил и поливал каждый день, хотя Суна взял его именно из-за того, что оно не было особо прихотливым — живёт себе и ничего не требует. Истинный пустынный обитатель. Из-за Осаму кактус расцвёл через месяц. Из-за Осаму сам Ринтаро расцвёл однажды и навсегда. — Оладьи? — спрашивает он, удобно пристраиваясь сзади и дыша своему другу, партнёру, мужу и родственной душе в одном флаконе куда-то в шею. Мия немного дёргается из-за щекотки: — Банановые. — Мои любимые? — Угу. От тёмных волос Осаму пахнет кокосовым гелем для душа, и Ринтаро бесцеремонно зарывается в них носом. Ему нравится, что Мия весь его, целиком и полностью. Суне всегда было страшно, сколько он себя помнит, но его возлюбленный не боялся ничего: они шли и идут, держась за руки, и по хорошо освещённым улочкам Токио, и по тёмным коридорам спорт-комплексов, и по умятым лепесткам сакуры прямиком к алтарю, — и рядом с ним Ринтаро тоже становится храбрым и сильным, каким мечтал быть с самого детства. Когда Суна не может уснуть по ночам, Мия читает ему книги по финансированию и бизнесу — волейболист ничего понимает в этом, но продолжает вслушиваться в чужой тихий голос, пока не заснёт. Когда Ринтаро сильно устаёт на тренировке, Осаму заезжает за ним, подъезжая к двери спортзала, чтобы ему не приходилось блуждать по парковке в поиске машины. Когда Суна голоден, его возлюбленный всегда найдёт, чем покормить парня. Когда Ринтаро расстроен — он найдёт время для объятий. Когда рассержен — выход из ситуации. Рядом с Осаму Суна в безопасности. Все проделки, подколы и недомолвки остались в старшей школе. Однажды Мия вытащил его дождливой ночью из дома и лишь спросил: «Ты любишь меня?» Ринтаро ответил: «Если это пранк… даже если это пранк, то всё равно да. Можешь смеяться», — но Осаму больше никогда не смеялся над ним, зато ловил хи-хи от каждой его неловкой шутки. Иногда Суна спрашивает себя, заслуживает ли он такой любви, если он на самом деле тот ещё трусишка и самозванец. Иногда Суна спрашивает себя, будет ли он стоить всей этой любви, если самый близкий и родной человек узнает правду. А после он вспоминает, как Осаму слушает, как Ринтаро поёт ему песни, которые услышал на радио, когда Мие надоедает его плейлист. Как Осаму просит его помочь с выбором интерьера для открытия филиала магазинчика в Мияги. Как Осаму сжимает его руку до побелевших костяшек, когда по-настоящему напуган или растерян. Как Осаму позволяет Ринтаро завязать ему шнурки, как настоящей английской принцессе, когда они идут смотреть в парк на замерзающих уток, о которых Мия прочёл в интернете. Как впервые плачет при Суне по-детски надрывно, говоря, что его родители — идиоты, сделавшие всё, чтобы их дети не верили в любовь, но он, Осаму, всё же, кажется, верит, и дождь той ночью смывает горькие слёзы с его ангельского лица. И тогда Ринтаро думает, что не в праве решать, заслуживает ли он всё это, потому что для себя Суна уже давно решил, что примет каждую вещь, каждый жест, эмоцию и взгляд, который может предложить ему Осаму, и отдаст всего себя. Без остатка.