Частичка тепла

      Вечер. Среди всей предпраздничной суеты слышится новогодняя музыка. Она заполняет пустоту в голове некой радостью и теплом. Одним словом — чувствуется вся эта уютная атмосфера.       Разноцветные огни отражаются везде, где только можно. В окнах мигают гирлянды, пара детей лепит снеговика. Какой-то парень курит на балконе в одном халате. Интересно, ему не холодно?       И в каком смысле холодно?       Ощущение, пробирающее до кончиков пальцев. Апатичные мысли и бесконечная тоска. Ощущение, леденящее душу. Подросток тихо усмехается, думая о том, что иногда кажется, будто у него вовсе нет души.       Несмотря на довольно сильный холод и позднее время, по дороге можно встретить кучу людей — кто-то спешит домой с подарками, кто-то торопится на работу. Почти все магазины уже закрыты.       Сердце немного тревожно бьётся в груди. Идти осталось совсем немного — только пройти по тропинке, и мост будет прямо перед глазами.       Инк небрежно поправляет шапку и благодарит свою память за то, что он не забыл надеть головной убор и шарф. Он вздыхает и приостанавливается, переводя дыхание. Голова идёт кругом — то ли от продолжительной спешки, то ли от предстоящей встречи с другом. Пальцы рук неприятно и колюче мёрзнут, приходится натягивать перчатки.       Не то, чтобы Комьет как-то боялся своего приятеля. Но…иногда ему кажется, будто спустя долгое время внутри снова поселилось то тепло. Несколько лет назад он последний раз чувствовал подобное, и ему действительно хочется верить, что это всё взаправду. Нет желания однажды проснуться и понять, что это всё — просто бред больного, собственный лепет или же сон.       Возможно, сегодня он совершит ещё одну ошибку. Возможно, сегодня он изменит их отношения целиком и полностью. Возможно, сегодня он вновь потеряет кого-то.       Кого-то важного.       Но…живём один раз? Вроде, так говорил один зажигательный паренёк и по совместительству родной брат того самого друга. Пусть это правило и не золотое, и отнюдь не правильное, но действительно, почему бы и нет? Терять всё равно нечего!       Вдохнув полной грудью донельзя холодный воздух, Инк вздохнул и пошёл навстречу знакомому — и ставшему таким родным за несколько лет — силуэту. Недавно, после какой-то глупой детской ссоры, после долгого двухлетнего перерыва, после бессмысленных чуждых перепалок, они снова нашли общий язык. Чего это стоило? Кучи драк, взаимной неприязни, смешанных чувств и боли. Достаточно болезненно осознавать, что твой нынешний ужасный «враг» — твой бывший лучший друг. Но это в прошлом. — Давно ждёшь? — светловолосый неловко улыбается и подходит к стоящему у перил парню. — Пару минут, — тот как всегда немногословен. Как и подобает его характеру. — Сколько там осталось? — смотрит на наручные часы, — Две минуты, оуч. Вовремя мы, конечно…       Эррор с усмешкой закатывает глаза. Этот новый год они празднуют вдвоём на улице, но почему? Казалось бы, дома их ждут семьи, только вот…обязательно ли соблюдать традиции? Тем более, дождавшись полночи, можно спокойно разойтись по домам или пойти в гости. Это всё не так важно.       Главное, что остались считанные секунды. Становится немного страшно. Но ничего страшного в этом нет. Пусть время и стало проходить более быстро. И всё, что было весёлым, уже не такое забавное. Времена меняются — все это знают. Люди не всегда могут поменяться. Они не всегда могут понять тебя. Иногда они и себя не понимают, что уж тут говорить о других.       Апатия сжигает все чувства. Да, когда она только начинает проявлять себя, это может происходить периодично. Неделя, полная эмоций, сопровождается ужасно скучным и пустым месяцем. Опустошаясь, человек теряет интерес к жизни. И в итоге чувства уходят вовсе.       Инк точно не помнит, когда всё это началось — наверное, с момента, когда он поругался с человеком, стоящим сейчас перед ним?       Скорее всего, это всё незначительно.       Вдали слышится залп фейерверков. С балконов слышны радостные крики детей и подростков. — С Новым Годом, — ухмыляется темноволосый и смотрит на другого. — С Новым Годом, — получает смешок в ответ.       Пока в небе завораживающе взрываются красочные огни, они просто молчат. И эта тишина столь уютна, что даже не хочется её прекращать. — Ты сейчас домой? Или… — Крайон задумчиво хмыкает, переводя взгляд на чужое, розовое от мороза, но всё ещё бледное лицо. Выглядит так, будто это какой-то вампир или мертвец, ей-богу. — Честно говоря, я не очень хочу домой, — пожимает плечами и смотрит вниз с моста, — А ты? — Хм, — пауза, — можем пойти ко мне. — А твои не… — Инк, — укоризненно произносит брюнет, — когда они были против, не напомнишь?       Тот кусает и без того больную губу и тихо хихикает. Художник замирает, вспомнив, что он планировал сделать. Он чувствует, как к щекам приливает жар. Походит на переизбыток эмоций.       Молчание длится около пары десятков секунд. Думая, как подобрать слова, Инк нервничает. Признаваться кому-то в чувствах для него всегда было ужасно и сложно. Как раз после одного такого случая он вовсе перестал испытывать симпатию к людям. — Эм, — шмыгает Комьет и вздыхает. Что ж, это всё равно неизбежно. Второй смотрит на него, странно - почти незаметно - ухмыляясь, — Знаешь… Эррор тянет вопросительное «м-м» и ожидает продолжения краткого монолога. — Я, — начиная переживать головную боль, светловолосый собирается духом и, глубоко вдохнув свежий воздух, легко говорит: — Ты мне нравишься.       Он отворачивает свою голову в сторону. Неважно, какой будет ответ. Сам факт того, что он это сделал — уже победа.       Крайон прикусывает внутреннюю сторону щеки и переводит взгляд на другую сторону моста, стараясь унять своё смущение. — Придурок, — шипит он, — кто ж прям на праздник в любви признаётся…       Инк мелко вздрагивает. Ох. Он не подумал об этом. Пусть он и довольно эмпатичный человек, о последствиях подумать, видимо, забыл. Неловкость медленно и нарастающе давит на него. — Прости, я… — Просто замолчи, боже… — светловолосого затягивают в уютные объятия, — Ты как ребёнок.       Инк чувствует, что вот-вот заплачет. Только вот от чего? От того, что его отвергли или от счастья того, что с ним не разорвали уже существующие дружеские отношения. По щеке стекает тёплая — по сравнению с окружающей средой в данный момент — капля.       Темноволосый слышит тихий всхлип. Он на мгновение застывает, надеясь, что ему показалось. Звук повторяется. Чужие руки тянутся вверх для ответных объятий, но Эррор делает небольшой шаг назад, поднимая румяное лицо к себе за подбородок. Инк улыбается, прикрыв глаза, и вытирает рукавом солёную дорожку: — Спасибо. — Блять, — выругивается второй и, отбросив все рамки приличия, подаётся вперёд и касается губ разбитого подростка.       Инк ошарашенно открывает глаза, но через секунду закрывает их снова, не в силах даже сдвинуться с места. Осознание приходит не сразу, но как только оно ударяет в голову, аккурат в сердце разливается приятное чувство. Оно слегка пьянит.       Художник отвечает на поцелуй, чуть подаваясь вперёд. Ощущение пребывания чужих губ на своих собственных довольно необычно, но приятно. Не хочется забыть это позже. Эррор отстраняется и хмурится, закатывая глаза. На его скулах совсем немного заметно розоватый оттенок. — Ты даже ответить мне не дал… — бурчит брюнет, утыкаясь в свой шарф, — Ты тоже мне нравишься, идиот.       Инк счастливо смотрит на того и смеётся. — Какого хера ты…       Так и не получив ответ, тот угрюмо и смущённо смотрит на смеющегося парня. — Ты долбанный шизик, серьёзно, — он опускает шапку Инка ему на глаза.       Светловолосый обнимает друга и улыбается. Как же тепло рядом с ним.       Тепло.       Кажется, именно этого тепла ему и не хватало.