Изгоняющий дьявола

      Аластор… Бесячее имя, которое плотно приелось за последние двадцать лет. Аластор — каратель, дух мщения, защитник человечества — его это имя приводит в ярость. Он не чувствует, что его занятие хоть как-то помогает людям не видеть последствий демонов, пытающихся выбраться из Преисподней, дабы захватить Серединый мир, коим называют эту атмосферу, в которой он родился и живёт по сей день. Аластор часто задаёт себе вопрос, но ответа до сих пор не знает — почему именно он? Почему не кто-то другой? Зачем ему дар, позволяющий видеть демонов и прочую нечисть, если он хочет жить спокойно?       Сигарета тлеет между губами, сам мужчина небрежно поправляет тёмный плащ. Интереса к работе нет, обыденность затягивает с головой — не выбраться. Но, кажется, молодой священник пообещал ему, что дело в этот раз достаточно занятное и от него не стоит отказываться. Аластор на свой риск поверил пареньку, сорвавшись из дому в ранний час на другой конец города; шаги от берц отдавались эхом в тоннеле, окончивающимся с двух сторон круглыми арками. Поправив красную косу, мужчина остановился у одной из колон, вынимая сигарету изо рта.       — Рейден, — без приветствий, вот так сразу. Свободная рука скользнула под плащ, проверяя наличие всего необходимого для очередного изгнания.       — Аластор, — тон был таким же спокойным и сдержанным, а молодой человек запахнул одежду и застегнулся под самое горло. Прохладно было. — Я так понял, вы согласны за это взяться, — многие другие «товарищи по несчастью» отказались работать с девушкой, так что если откажется и великий из них… Бр-р-р что будет.       — А как же ещё? — мужчина тихо фыркнул, кидая на асфальт бычок, и придавил остатки сигареты носком обуви. — Сам знаешь, делать нечего, остаток жизни прожигать в барах и клубах, так себе.       — Не знаю, — пожал плечами младший и приподнял бровь. Сам он по кабакам и подобным местам не гулял, некогда было, да и нельзя по-хорошему. — Да и я просто интересуюсь, мало ли.       Аластор молча кивнул и двинулся к подъездной двери. В голове уже чётко был составлен план действий, непредвиденные ситуации, дополнительные молитвы и другие способы изгнания — неотъемлемая привычка. Сунув руки в карманы плаща, инквизитор шустро стал подниматься по лестнице.       Привычка креститься перед началом какого-то дела появилась ещё во время учёбы, так что сейчас Рей ей изменять не собирался и, наскоро трижды осенив себя крестным знаменем, поспешил за старшим.       — Давно её родители заметили странности? — мужчина обернулся на священника, вопросительно приподняв бровь. Подробности лучше узнавать сразу, нежели потом.       — Несколько дней назад, мать зашла в комнату, а девочка стоит возле окна и говорит что-то.       — Сейчас что с ней? — Аластор остановился на лестничной площадке, слегка склонив голову на бок. Он прекрасно понимал, что сказанное священником мало что даёт; мужчина стянул с рук перчатки, отправляя их в карман джинс, и глянул в сторону длинного коридора. Народу собралось будь здоров — не раздражает, но достаточно дискомфортно.       — Насколько я знаю, на контакт не идёт, под кровать забилась и ругается не своим голосом, — махнув рукой, мол разойдитесь, юноша протиснулся между двумя парнями и повёл плечами, дёрнув носом. Ему тоже толпа не нравилась.       — Тяжко, — коротко фыркнул Аластор, скользнув следом за парнем. Предстояло разобраться с тварью, что нагло забралась в тело неповинной девочки, любым способом. Инквизиторское дело опасно для здоровья и жизни, но что только не сделаешь ради блага людей.       — Родители интересуются, насколько это может быть опасно для жизни их дочери, — вздохнул Рейн, хрустнув пальцами. Меньше всего хотелось, чтобы малышка умерла, но если оставить всё, как есть, будет только хуже.       — Если будет сопротивляться, есть риск, что она может не пережить ближайший час. А учитывая силу демона, сидящего в ней, максимум, сколько она сможет продержаться — от пяти минут до получаса, — обогнав Рейдена, старший ловко пробрался сквозь толпу в квартиру. Благо, дверь оказалась открыта, потому мужчина бесцеремонно отправился в комнату несчастной. Тяжело выдохнув и снова перекрестившись, Леамов направился следом.       В комнате было темно и пахло гнилью в купе с серой, создавая своеобразное амбре смерти. Глубоко вздохнув и выдохнув, мужчина уверенно зашёл в помещение, сразу подходя к кровати. Из-под неё доносилось рычание, опасно сверкали белёсые глаза и, кажется, капала на старые половицы густая, зловонная слюна.       — Назови себя, — специально громко произнёс инквизитор, садясь на корточки. Из-под мебели раздался тихий, злой рык, а после вылезла голова, более похожая на лохматое нечто из-за спутанных волос.       — Надо ли оно тебе? — ещё немного и показались руки, вывернутые под неестественным углом; губы у демона растянулись в улыбке, бледное лицо со вздувшимися венами приблизилось к Аластору.       — Назови себя, — упорно повторил инквизитор, глядя в глаза напротив; янтарная радужка потемнела, выражая этим упрямство. Демон промолчал, только зубами клацнул, чуть ли не хватая мужчину за кончик носа. Тот даже не пошевелился, обращаясь к священнику. — Рейден, раздёрни шторы. Посмотрим, как ты запоёшь, — сказано было в сторону твари. Слегка кивнув, священник подошёл к окну и с выдохом дёрнул портьеры в разные стороны. Свет тут же ослепил его на пару секунд, так что голубоглазый машинально зажмурился на пару секунд и засопел носом.       — Ну? — мужчина вскинул бровь, пока демон громко заверещал пытаясь залезть под кровать. Не получилось, потому что инквизитор резко схватил за запястья и вытянул на середину комнаты. — Говорить будешь или как?       — Не-ет! — вырываться было бесполезно, особенно тогда, когда Аластор ловко уложил тело на спину, прямо в круг света. От визга лицо молодого человека на мгновение исказилось, но тут же вернулось обратно. Надо сохранять спокойствие и решимость.       — Последний шанс даю, — янтароглазый внимательно глянул на лицо твари, нависая над ней. Та шипела и рычала, глядя в ответ так озлобленно, что толпа за пределами комнаты сжалась в комок и отошла чуть подальше. — Сам напросился. Рейден, держи руки, я сяду на ноги. Но сначала, перетащим его так, чтобы свет падал на всё тело.       Предпочитая молчать и не задавать вопросов, Ден шагнул к старшему и, быстро присев, резко взял малую за запястья, после чего потянул её в сторону света, несмотря на нечеловечески сильный отпор.       — Да будь ты проклят, Сансай Аластор Верхумт! Будь ты проклят, чёртов инквизитор! — взвигнул демон, дёргась и пытаясь вырваться. Мужчина ловко оседлал детские бёдра, доставая из кармана плаща библию и крест.       — Спасибо, конечно, но проклинать меня не стоит. Цена за такое — твоё существование, — покрутив крест в руке, Аластор чуть нахмурился и поднял вещь к солнечному свету. Подержав знамение так какое-то время, свободной рукой янтароглазый нашёл нужную страницу. — Чтобы не случилось, не смотри, не кричи, а ещё лучше, замри, — обратился старший к парню, начав читать по-латыни.       — Знаю, — коротко бросил священник, прижав коленями детские запястья. Сердце в груди билось бешено, а сам шатен будто всю усталость мира на себя взял — тело потихоньку становилось совершенно свинцовым. Но молитва немного бодрила, так что он чуть заметно шевелил губами.       — Exorcizo te, immundissime spiritus, omnis incursio adversarii, omne phantasma, omnis legio, in nomine Domini nostri Jesu Christi eradicare, et effugare ab hoc plasmate Dei. Ipse tibi imperat, qui te de supernis caelorum in inferiora terrae demergi praecepit, — дёрганье под ногами раздражало, потому мужчина без зазрения совести влепил пощёчину вместе с крестом по лицу, тихо шипя: — Простит мне Бог за это, но так надо, — снова перескочил на латынь, прижимая крест теперь уже ко лбу. Тяжко давалось изгнание, демон был достаточно силён, чтобы просто так отделаться от него.       Постепенно Рейден тоже стал тихо читать эту молитву, будто желая помочь. На пощёчину он и сам чуть вздрогнул, но всё же остался твёрд.       — Ipse tibi imperat, qui mari, ventis, et tempestatibus impersvit. Audi ergo, et time, satana, inimice fidei, hostis generis humani, mortis adductor, vitae raptor, justitiae declinator, malorum radix, fomes vitiorum, seductor hominum, proditor gentium, incitator invidiae, origo avaritiae, causa discordiae, excitator dolorum: quid stas, et resistis, cum scias. Christum Dominum vias tuas perdere? — мужчина намеренно сел так, чтобы девчушка под ним не брыкалась. Краем глаза наблюдая за действиями парня, инквизитор про себя отметил, что толк от Рейдена есть.       — Ладно, ладно! Хвати-ит! — взвыл демон смесью двух голосов, только это нисколько не тронуло чувства Аластора. — Хвати-ит, прошу! Хватит!       — Не будет тебе спуску, нечисть, даже не надейся.       — Имя? — мужчина тяжко вздохнул, быстро меняя руки между собой.       — Нэс-су!       — Нэсу. Так вот, я бы послал тебя на три весёлых, но вера не даёт, — на губах едва дрогнула улыбка. Инквизитор явно злорадствовал, чувствуя преимущество над демоном. — И верни руки девочки в нормальное положение или я продолжу дальше, — послушавшись, нечисть сделала всё как надо. Только положения это не облегчило, поскольку молитва продолжилась. — Illum metue, qui in Isaac immolatus est, in joseph venumdatus, in sgno occisus, in homine cruci- fixus, deinde inferni triumphator fuit. Sequentes cruces fiant in fronte obsessi. Recede ergo in nomine Patris et Filii, et Spiritus Sancti: da locum Spiritui Sancto, per hoc signum sanctae Cruci Jesu Christi Domini nostri: Qui cum Patre et eodem Spiritu Sancto vivit et regnat Deus, Per omnia saecula saeculorum. Et cum spiritu tuo.       Священник наблюдал за происходящим и только лишь губы кусал. Ощущение было нехорошее, но к нему он не прислушивался, а повторял и повторял молитву. Языком одну, разумом — другую, благо удавалось не сбиваться, что было удивительно.       — Не-ет! — вой перерос в детский визг, тело дёрнулось с такой силой, что Аластор чуть не слетел на пол. Неладное что-то было, что явственно ощущалось комом в груди.       — А ты необычный. Сильный, сволочь, — откинув голову назад, инквизитор обратился к толпе. — Несите зеркало, желательно большое, живо.       Зеркало притащили шустро, пару мужчин держало его по бокам и над головами инквизитора и священника. Глубоко вздохнув, мужчина обратился к добровольцам:       — Чтобы не случилось, не смотрите, не открывайте глаза, не кричите. Так вы можете спугнуть демона, — никто явно не хотел таких последствий, потому все закрыли глаза. Аластор начал читать другую молитву, крепче прижимая крест к голове ребёнка. — Так… Глянь на себя, урод, — через пару строчек чтения отклонившись в сторону, красноволосый позволил демону увидеть себя в зеркале.       Уродливое нечто верещало на все лады, стуча кулаками по зеркальной поверхности. Выбраться пыталось, но не получалось. Послышались стремительно удаляющиеся шаги нескольких человек, а Леамов сильнее нажал на запястья, чтобы нечто не вырвалось.       — Всё, тихо, спокойно, — кому говорил Аластор, неясно, но точно знал, что почти всё выполнено. Осталось только самое главное. — Откройте окно и выбросите зеркало, быстрее!       — Я приду за тобо-ой, я найду тебя, Аласто-ор! Ты не спрячешься-а от меня! — примерно такими были последние слова демона, прежде чем зеркало полетело наружу, стремительно падая вниз. Раздался грохот разбитого стекла о асфальт и сигнализация рядом стоящей машины, на которую попали осколки.       Если последние сорок минут молодой человек держался твёрдо и напряжённо как натянутая струна, то сейчас он немного съехал куда-то вбок и упёрся руками в пол. В груди немного горело, картинка в глазах была частично мутной, но душа ликовала — изгнали сучье отродье, получилось       — На меня посмотри, — аккуратно повернув лицо девочки на себя, мужчина чуть прищурился. Признаков присутствия ещё кого-то в зарёванных глазах Аластор не увидел и мягко отпустил, вставая с пола. Неприятно это было, особенно визг демона остался осадком в ушах, что заставило чуть прикрыть глаза.       Позже, стоя на улице, инквизитор медленно докуривал очередную сигарету, запахнувшись в свой плащ. Холодно стало после такой процедуры, ещё и чертовски плохо от периодически подступающего кашля к самому горлу.       В свою очередь Рейден облокотился копчиком о какой-то высокий парапет и сейчас пытался дрожащими руками открыть пачку леденцов от горла. Просто они были вкусными. Закоченевшие и совершенно деревянные, пальцы не слушались хозяина, и в какой-то момент он просто плюнул на это дело и спрятал истерзанную пачку в карман, упираясь в парапет локтями и с тяжелым выдохом откидывая голову назад. Сказать, что было хреново, значило ничего не сказать       — Давно священником стал? — мужчина притоптал бычок носком берца, поворачиваясь в сторону парня. Общался с Рейденом старший только по делу, но иногда возникало желание поговорить на отвлечённые темы.       — Не очень, около года назад. До этого послушником с двенадцати лет, — спрятав кисти в карман, Рей всё же немного старался открыть упаковку и ковырял шов, но получалось слабовато       — Хорошую себе замену подослал прошлый священник. Умно, — краем уха уловив шуршание из кармана чужой куртки, Аластор едва улыбнулся уголком губ. — Неплохо сегодня справился, молодец.       — Мгм… — младший прикрыл глаза. В груди стоял горячий едкий комок, посему молодого человека ещё подташнивало       — Первый раз на таком деле? — подойдя ближе, Верхумт вытащил из кармана мятную конфету. — Держи, полегче должно стать.       — Да, если честно, — глянув на мужчину, Леамов слегка улыбнулся и взял конфету, после чего несколько с трудом открыл её и, чуть не уронив, закинул в рот. — Спасибо       — Не за что. Для первого раза ты хорошо держался, — янтароглазый вынул из внутреннего кармана сигарету и зажигалку, снова вдыхая аромат табака. Последние пару лет убивал себя только таким образом, пытаясь уже отойти от инквизиторских дел как можно скорее. Пока не получается, отчего приходится разъежать по городу в поисках вот таких вот вызовов по изгнанию нечисти.       — Веришь в Бога, верь и в дьявола… Наставник так говорил       — Правильно говорил, в такое время верить можно во что угодно, — объёмный клуб дыма полетел куда-то вверх, а сам мужчина запрокинул голову, щуря глаза.       Священник только глаза закрыл. Правильно, неправильно, праведно, грешно — он в последнее время уже путался в этом говне, так что старался находить золотую середину. И вроде как они недавно изгоняли какую-то падлу из маленького ребёнка, но мозг произошедшее отрицал и не принимал в упор       — А ты знаешь, — голос у Аластора звучал хрипло, устало, — что такие как ты очень ценятся у Бога. Смышлённые, послушные вере, парни и девушки, мужчины и женщины, — инквизитор фыркнул, выдохнув дым через нос. — Все они, идущие по этому пути — правильные. А я вот нет. Неугоден как-то Ему, — в конце фразы губы у мужчины сжались в тонкую полосу, а из горла донеслось что-то похожее на смешок.       — Был бы я угоден, меня бы родители в послушники не отправили, а оставили дома. Тогда б мы сейчас не разговаривали       — Мф, не уверен, — опустив голову, мужчина глянул в сторону парня. — Не хочешь прогуляться?       — Может лучше кофе выпьем? Угощаю, — гулять сейчас хотелось слабо, а вот пропустить по кофейку с интересным человеком вполне можно       — Я не против, — мужчина пожал плечами, глядя прямо на священника. В принципе, почему бы и нет? Достав телефон из кармана плаща, инквизитор глянул на экран. 07:50 — отличное время для утреннего кофе.       — Хорошо, тогда пару минут ещё постоим и пойдём, я знаю тут неподалёку хорошую кофейню       — Не вопрос, — янтароглазый едва улыбнулся, сунув гаджет обратно в плащ. Снова между губами оказалась сигарета, в на языке вновь почувствовался знакомый привкус крепкого табака.       — Куришь много, — чуть наморщил нос Рейн и отвернулся, упершись щекой в холодное перила. Запах курева оставался в носу едким осадком и щекотал рецепторы, заставив молодого человека чихнуть несколько раз подряд       — Образ жизни, — выдохнув дым в сторону, Аластор чуть отошёл от парня.       — Бывает, но всё же       — Побудь в моей шкуре два десятка лет, поймёшь, — слабо огрызнувшись, инквизитор тряхнул головой и нахмурился. Очередная затяжка отозвалась лёгким першением в горле, которое было перекрыто тяжким выдохом.       Священник закатил глаза и снова чихнул, промокнув заслезившиеся глаза. Сколько лет он не видел сигарет и не нюхал табачный дым, и вот он вернулся. Им же ещё придётся работать, сомнений нет       Мужчина едва слышно что-то пробормотал себе под нос, выдохнув ещё один клуб дыма вверх. Не мог он бросить эту привычку, как бы ему ни говорили. Эта часть тела, часть жизни, которая просто так не исчезнет.       — Ну что, пойдём? — дышать после мятной конфеты было холодно, но Ден не обращал на это внимания и встал ровно, отряхивая зад и немного подол куртки       — Пошли, — выкинув бычок на асфальт, Аластор поправил косу, перекинув её вперёд на плечо.