Шанс… на счастье

      Я не знаю, с чего обычно начинают… пусть будет так: меня зовут Пак Чимин, сейчас мне двадцать три года, а на дворе две тысячи двадцатый год, первый день зимы…       На мрачных улицах нашего небольшого городка уже не первый день красуется белый снежок. Жаль, но радости от этого, как было когда-то в детстве, сейчас нет. Возраст уже не тот, да и события в жизни заставили резко повзрослеть… поменять видение окружающего мира.       Последняя моя искренняя улыбка была ровно два года назад таким же чудесным, снежным, на тот момент светлым и праздничным утром. Но не наступил и полдень, как моя жизнь в момент оборвалась.       Нет, я не умер, это было мое сердце, моя душа — мой любимый человек…       Сказать, что было тяжело — ничего не сказать. Жизнь словно покинула мое тело, которое продолжало двигаться лишь по инерции. Наверное, немного эгоистично, но мне ужасно хотелось быть вместе с ним. Там. В том гробу. Я даже не задумывался о том, что моя жизнь принадлежит не только мне и у меня есть люди, которые помогут справиться с болью утраты. Я был на краю моста, желая себе скорейшего облегчения… Не подумал даже о матери, которая любила меня больше жизни… почему «любила»? Она умерла в прошлом году. Инсульт. Но проблемы со здоровьем у неё начались после моей попытки уйти из жизни, так что я действительно ужасно перед ней виноват.       Отца у меня тоже нет. Он покинул этот мир уже давно, всему виной паленый алкоголь… мне тогда было лет десять, точно не помню.       Хочу рассказать о том моменте, в который мне было крайне тяжело. Безумно. Падать в это отчаяние чуть ли не сопоставимо с жизнью в аду. Я тогда даже думал, что проклят небесами. Земля пропала из-под ног, не давая возможности твёрдо встать и пойти вперёд. Блин… Да кого я обманываю? Я. Я не хотел! Эгоистично пропадал в своих страданиях, не замечая окружающего мира вокруг! Мне было тяжело отпустить ситуацию (как многие советовали). Взять себя в руки и увидеть, что мир вокруг меня не чёрный, что в нем всё ещё полно красок, даже несмотря на то, что люди, которых я любил, больше не со мной. Я не мог этого принять, не хотел.       Сегодня, в столь печально значимый для меня день, я решил поделиться с вами своей историей жизни, историей безумной любви, тем самым отпустив прошлое, дабы дать дорогу светлому будущему. Прошло уже достаточно времени для того, чтобы отпустить его, я чувствую, что готов. Чувствую, что пришла пора взять себя в руки и начать жить, а не существовать. А ещё… мне это нужно для того, чтобы я не потеряла последнего дорогого моему сердцу человека, ради которого готов взять себя в руки.       Пожалуй, начну с момента, когда осознал, что парни привлекают меня не меньше девушек и, как оказалось, даже больше.       Школу я окончил с золотой медалью. Ужасно был этому рад. Гордился собой. Матушка плакала от счастья. Одноклассники завидовали. Государственные экзамены тоже сдал лучше всех, это гарантировало мне поступление в любое высшее учебное в стране. Но поскольку я тихий, скромный, не привыкший хватать звезд с неба и не любящий перемен в своей однообразной жизни, то остался в городе, в котором родился. Сейчас понимаю, что, может, конечно, и зря, но мама была счастлива, ведь я был её единственным сыном.       Поступил в самое престижное медицинское учебное заведение города на специальность, к которой стремился с восьмого класса. Мечтал стать стоматологом. Слышал, что они получают очень много денег, да и своё дело можно будет открыть в перспективе. Я знал, что до этого ещё нужно дойти, отучиться на общем профиле, что будет тяжеловато, потом ординатура, интернатура, в общем, девять лет учебных мук.       Студентам уже с первого курса было положено знать, как выглядят внутренние органы, для этого мы изучали их по отдельности, посещали множество медицинских учреждений, как государственных, так частных, смотрели на различные операции, такие, например, как пересадка или удаление чего-либо. Нас также учили отличить здоровый орган от органа с различными патологиями и заболеваниями, это было весьма увлекательно. Теория давалась мне просто великолепно, а вот на практике было тяжеловато ощущать весь груз ответственности врачей, спасающих людские жизни ежедневно. Препарировать животных я тоже был не в восторге, как и многие мои одногруппницы. В то время кроме меня парней у нас не было, и я пользовался популярностью у противоположного пола. Думаю, все из-за того, что я просто умный и всегда давал списать домашку или лекцию, кто бы ни попросил.       Я никогда не считал себя уродом, обычный среднестатистический парень, не пользующийся особой популярностью у девчонок в школе. И брюнетом был и блондином, глаза карие. Высокий, среднего телосложения, я не выделялся в толпе, а вот оказавшись в чисто женском коллективе, отхватил по полной. Первые два года не было отбоя от поклонниц и так называемых подруг. Я даже с двумя из них встречался. Не сразу, естественно. С перерывом в полгода где-то. С обеими девушками расстались мы на дружеской ноте, без обид и каких-либо претензий. Просто надоедали друг другу, часто не сходились во мнении и в конце концов это добивало наши взаимоотношения. Сейчас даже немного смешно, что я тратил на них свое время, даже не подозревая, что истинной моей любовью будет парень.       Не знаю, почему и отчего, но с друзьями мне тоже не особо везло. Кто предавал, кто старался на моем фоне выделяться, даже этого не скрывая, кто-то злословил за спиной. Все эти прелести мужской дружбы я познал еще в школе, хватило. Но один приятель у меня всё-таки был. Его имя Юнги, в те времена он жил в Денвере, и познакомились мы тупо в чат-рулетке. Однажды я специально выбрал профиль общения других стран (там это было можно), дабы попрактиковаться в английском с разными интересными собеседниками. Это был десятый класс, я тогда безумно гордился своей предрасположенностью к этому языку и всячески старался развиваться в этом направлении. Даже посещал специальную школу, всё-таки сдавать его собирался. Впрочем, на первом курсе латинский язык и медицинская терминология усваивались в моем мозгу с такой же бешеной скоростью. В принципе, я и сейчас считаю, что этот мировой язык в жизни мне ещё может пригодиться…       Спонтанная идея о чат-рулетке мне так зашла, что я пропадал в ней, вечерами напролет общаясь с разными личностями, узнавая что-то новое для себя. Как-то раз мне попался Юнги. Услышав это имя, в шутку назвал его Шуга. Хорошо, что его это не обидело, мы даже вместе над этим посмеялись. Он попробовал повторить это вслух, вышло так себе, я ещё долго с этого угорал. Мы начали общаться вне этого приложения просто от того, что нашли много общего и интересного в диалогах на расстоянии. С ним я мог делиться всем. Абсолютно. Такого понимания и поддержки я не встречал ни разу за все годы жизни.       Мне нравилось смотреть на то, как он живет, как обставлен его дом, как учится на втором курсе юридического. Там всё не так, как у нас в провинции, обшарпанных парт нет ни одной. Вся мебель новая, у каждого свой ноутбук. Цивильно. Улицы и дома завораживали своей красотой и чистотой. Увидь он наши переполненные мусорки и еще такие же кучи мусора возле, то упал бы в обморок. У некоторых зданий была даже история, которой мой новый друг охотно делился.       Когда я поступил в высшее учебное заведение, мы все ещё хорошо общались, но уже немного реже, не каждый день. Задания, практики, экскурсии, все это так выматывало. Шуга был первым, с кем я поделился своей неудачной школьной любовью, ему же я ранее всех знакомых сообщил о том, что у меня появилась первая девушка. Это было еще на первом курсе, он был за меня безумно рад, ведь я постоянно ныл, что любовь — это то чувство, которое для меня закрыто за семью печатями. Разок отвергли, отвергнут и снова — думал так. В общем, все это предрассудки и полная фигня, сам убедился! Влюбился в девушку по имени Джи Мин ещё на первом семестре. Переживал сильно, хотя не стоило, ведь внимания с женской стороны мне хватало с лихвой. Заграничный друг всегда поддерживал меня и подталкивал на признание, которое в итоге завершилось началом первых в моей жизни отношений.       Провстречавшись полгода, мы с Джи Мин и пришли к выводу, что пора разбегаться, между нами всё было круто и прекрасно, но лишь в постели. Конечно, после расставания мы периодически продолжали трахаться, она была моей первой, а я ее… Мы знали, как помочь друг другу, как сделать приятнее, это даже было бы романтично, будь мы вместе до самой старости, но увы. Вскоре она нашла себе бойфренда постарше, так я остался совсем один. Окончательно… да, мы общались, списывать давал, помогал, но она больше не приходила ко мне, не оставалась на ночь, не слушала мое нытьё. Этим вновь занимался всё принимающий Юнги. До сих пор не могу понять, как он не удалил меня сразу же, как только я начал ныть о себе любимом. Ныть я прекрасно умел, был в этом так же гениален, как в учебе. Не иначе. Настолько, что когда я жаловался маме еще до знакомства с ним, ей надоедало, и она говорила, что я переигрываю.       На втором курсе я замутил с Хей Джин но и с ней у нас не сложилось. Сейчас-то я могу уже признаться в том, что начал отношения с ней от того, что просто хотел трахаться до усрачки, вот и выбрал самую красивую из тех, что положили на меня глаз. Но судьба, видимо, у меня такая, поэтому второй курс я тоже окончил «холостяком». В отличие от Джи Мин с Хэй Джин система дружеского секса не прокатила, менталитет у неё другой. А расстались из-за того, что не сошлись характерами.       Я вновь был бедным и несчастным, все лето жалуясь Юнги на свою карму, злой рок, невезение. На внешность ныл, на рост ныл, и что кубиков нет, и в сексе, видимо, тоже не очень оказался. Он, как настоящий друг, терпеливо слушал, поддерживал во всем, отвлекал, развлекал. Помню, мы кино онлайн смотрели на английском, а потом его же и на корейском. Это была его инициатива, так понравился язык, что стал его изучать и тренироваться на мне, как и я на нем ранее. Это было до жути забавно. Неужели и я в его глазах со своим инглишем выглядел как полный придурок с неимоверно смешным акцентом?       Все. Абсолютно все изменилось в моей жизни на третьем курсе. Мин Юнги говорил и не раз, что скоро в моей жизни произойдут приятные перемены, что за чёрной полосой наступит белая, ведь я популярен у женского пола, что я сам того не замечу как все наладится. На тот момент я уже практически со всеми своими одногруппницами или гулял, или в кино ходил, общались мы хорошо, дружно, у всех них был свой резон. За развлечения платил я. Конечно, не дурак, понимал их, но провести вечер в компании красивой девушки, просто без секса, почувствовать себя нужным… короче, дружил я со всеми понемногу.       Новый учебный год начался для всех нас с потрясения: экскурсия в морг… на реальное вскрытие, для более детального знакомства с внутренним миром незадачливого алкаша, если быть точнее, то с его органами. Так сказать, что где лежит в действительности, определить здоровые части и больные, написать отчет… безусловно, я и в теории все прекрасно знал, как и многие девчонки, но учебную программу не обойти и прелестей этого заведения не избежать.       После того, как при нас начали производить вскрытие, я понял, что до зубов могу вообще не доучиться. Зрелище было не из приятных. Многие одногруппницы разделяли мое мнение: двое девчонок выбежали на первых же десяти минутах, когда беднягу лишь брили. Ещё двое — в самом начале вскрытия. Хэй Джин, что кичилась всю дорогу своей стойкой психикой, вообще в обморок упала. Её преподавательница подняла и усадила в кресло.       Я честно еле сдерживал рвотные позывы, но когда патологоанатом действительно начал доставать из тела внутренние органы, понял, что больше ни за какие оценки не смогу видеть это! Я даже повернулся, чтобы уйти, но меня остановило то, что парень (который перевёлся к нам из другого города в начале этого курса) смотрел на все это, бровью не ведя, казалось, даже с каким-то интересом. Да и девушки в помещении еще оставались, правда, смотрели украдкой, прикрывая носы и рты. Их ряды постепенно редели, но я остался, подбадриваясь тем, что тоже мужик и свалю отсюда, как только это сделает мой единственный конкурент на женское внимание. Думал, что, сбежав сейчас, буду как те слабохарактерные девчонки, и что вообще все доктора через это прошли.       Короче говоря, к концу остались мы вдвоём с Тэхёном. То, чего мы насмотрелись, не пожелаешь и врагу! Я думал, что это останется со мной до конца жизни. Честное слово. Но сейчас… даже не знаю… смерть забрала у меня многое, и лишний раз видеться с плодами ее трудов я бы не хотел! Ещё забыл добавить, что зубы лечить я хотел детям, а тут такие трудности учебы для моей немного ранимой психики…       После той экскурсии я начал посматривать на этого стойкого парня, что ранее был мне неприятен. К слову, когда он перевёлся, то весь свободный на тот момент женский пол пустился в охоту за его вниманием, но у него уже кто-то был. Это я уже позже узнал, что так он отвечал, чтобы отвязаться от назойливых приглашений прогуляться или сходить в кафе, кино. Поначалу я злился. Ну, как так?! Все внимание целых два года было на мне, а тут такое! Этот шатен изрядно подбешивал своим холодом к уделяемому ему вниманию. К нему тянутся, а он нос воротит.       — А ты смелый парень! Делал ставки, что ещё на вскрытии удалишься, — сказал тогда он мне тогда, сразу как мы покинули морг. Я удивился.       — Да как бы… с чего ты так думал? — возмутился я, а сам отвернулся, чтобы он ненароком не почувствовал запах из моего рта.       Проблевался я в санузле того же заведения. Думаю, что таким был не один. Сколько бы ни полоскал рот, казалось, что из него безумно воняет. Даже мятная жвачка не помогала. Наверное. Такой мой ответ рассмешил его.       — Я смотрел не только на труп и мужчину, копошащегося в нем, но и на всех одногруппниц, в том числе и на тебя, — он мило улыбнулся и пожал плечами. — Мне нравится, когда люди меня удивляют, а тебе это удалось. Может, по-дружески посидим в кафе? Что-то аппетит разыгрался, — предложил он.       — Смотрю, ты и сам любишь удивлять, — оторопел я, никак не намеревавшийся заводить с конкурентом дружбу, да и какой аппетит после этой жути?       — Есть такое! — лучезарно улыбался он, словно мы покинули заведение цирка или какую выставку. Не иначе.       Сказать что я ахуел — ничего не сказать! У меня при виде такого даже крошка в рот не залезет, а тут такое заявление! Да в лучшем случае я поем лишь завтра! Впрочем, дома делать мне было нечего, и я согласился, решив выпить с ним кофе, обсудить увиденное на операционном столе за защитным стеклом. Всё это для того, чтобы вечером лучше писался отчёт по экскурсии в морг. Да и поговорить с Тэхёном лучше, чем сидеть в тишине одинокой квартиры, тем более после такого… зрелища. Того и гляди, мерещиться что начнёт. Мама была на сутках, она медицинской сестрой работала, оттуда и страсть моя к медицине… видимо. Юнги, с которым коротал свои пустые вечера… ему сейчас вообще не позавидуешь, похороны бабушки, а после встреча с нотариусом для оглашения её завещания, он предупреждал, что среди родственников может быть драка, и пойдёт туда лишь для того, чтобы разнимать: наверняка вцепятся друг в друга мама и тетушка. Они с юности ещё не ладили между собой. А самому Шуге (люблю его так назвать, он так мило реагирует, смеётся) от огромного наследства и крошки было не надо, но предотвратить балаган — дело святое. Короче говоря, я рисковал остаться наедине со своей бурной фантазией и воспоминаниями о мертвом теле на том столе. Такая себе перспектива. Да и Тэхен… может, он хороший? Надо дать человеку шанс. Мы ведь так и не общались толком, как он перевёлся.       Место выбирал он, и, проехав пару остановок на общественном транспорте, мы были там. В том месте я был впервые, но уже было понятно, что заведение не из дешевых.       Чапче (жареная крахмалистая лапша) с овощами, грибами и мясом. Его заказ поражал все мои мыслимые и немыслимые представления о состоянии человека после встречи с мертвецом. И тут я такой говорю официантке:       — А мне латте с шоколадной крошкой, пожалуйста, — даже как-то неловко стало со своей бедности.        Даже если бы я что-то и захотел бы съесть, денег бы не хватило. Цифры в меню поражали больше, чем сам ассортимент. Ну, лично меня, бедного студента, уж точно. Мгновение спустя мне показалось, что мою неловкость видит полмира, даже лопатку повело, пришлось размять.       — У тебя такой аппетит… это странно, — нарушил тишину я.       — Понимаю. Ты все ещё бледный, словно смерть увидел, — шутил он, удивляясь.       — Собственно, так и было, — я смотрел на свои пальцы, что сами по себе нервно стучали по столу. — Неужели ты такой бессердечный? — я всё-таки не мог не спросить, с этим типом мне ещё учиться не один год!       — Отчего же? Потому что хочу поесть после посещения морга? — его ни капли не смущали косые взгляды посетителей за соседним столиком, которые явно слышали, откуда мы тут нарисовались.       — Да. Я не могу понять, как можно здраво реагировать на увиденное там, — возмутился я.       — Если, конечно, ты не собираешься стать патологоанатомом, — кивнул он и засмеялся от того, что мои глаза округлились до размеров пятирублевых монет. Не меньше.       Тут как тут принесли кофе, и лишь его божественный запах смог вывести меня из транса, в который я впал, услышав выбранный им дальнейший жизненный путь. Я немного расспросил его об этом, но он просто отвечал:       — Кто-то же должен этим заниматься? Да и изучать, кто от чего умер, — это интересно, — говоря такие вещи, он был спокоен, как удав, в отличие от меня.       Тэхёну принесли еду чуть позже, и он с диким аппетитом уплетал наверное вкуснейшее в мире блюдо (за такую то цену, что я спокойно жил бы неделю). Мне вновь захотелось блевануть, вспоминая то тело. Пришлось сдержаться. Общественное место, как ни крути. Я решил, что мертвечины на меня сегодня хватит, и решил вести диалог на отвлечённую тему. Пока мы обедали, узнал о нём много интересного. Оказалось, что этот парень более общительный и открытый вне стен учебного заведения. Тэхён переехал в наш городок от того, что ему в наследство от умершей бабушки досталась однокомнатная квартира. Тогда у него были проблемы в личной жизни и, не раздумывая, этот парень кардинально поменял все в своей жизни и даже не жалел об этом. Сам Тэ на тот момент и так хотел уехать в другое место, его бросил любимый человек, и смена обстановки пошла бы на пользу. Так совпало. Немного неприятно, но от смерти не убежать. И вообще я одно время думал, что наши жизни уже где-то расписаны, и от судьбы не уйти.       После обеда мы ещё долго гуляли, говоря обо всем и ни о чем одновременно. Было отчего-то приятно находится в его компании. Теперь он не казался холодным и бесчувственным чурбаном. Я ему даже сочувствовал, сам же пережил отказ от моих чувств со стороны любимой, плюсом к этому два расставания. Нам нравились одни фильмы и одни актеры, он тоже был в восторге от баскетбола и признался, что в школе даже состоял в настоящей команде. Я тоже этого безумно хотел, но, увы, все силы бросил на учебу. Да и денег особо не было.       Короче, на этой теме мы сошлись и начали плотнее общаться. Гулять по выходным, смотреть кино… Я все меньше стал уделять время Юнги, ведь у меня появился друг в реальной жизни, которого я мог ущипнуть, а потом по всем коридорам и этажам учебного заведения убегать от него, смеясь, как придурошный.       Со временем Тэхён заполнил все мои мысли, даже сниться начал. Мне постоянно хотелось знать, где он, что делает. Одновременно с этим понимал, что это какая-то нездоровая фигня уже. Этим я поделился с Шугой, который в свою очередь тоже как-то странно отреагировал, начиная уговаривать прекратить с ним общение. Я тогда сильно на него обиделся, дружеской ревности мне только не хватало, и общение я прекратил с ним. В то время как наша дружба с однокурсником процветала, мы понимали друг друга без лишних слов, взаимоотношения с заграничным приятелем сходили на нет. Со временем я стал ловить насмешки, доносящиеся в наш адрес от девчонок по поводу того, что оба парня в девичьей группе обращают внимание лишь друг на друга, и это попахивает голубизной. Вот тогда-то я прифигел знатно. Мне это не понравилось. Даже и думать не мог о том, что обо мне когда-либо начнут шутить в таком русле.       Вскоре интерес к этой теме во мне взыграл не на шутку, потому что разговоры не прекращались день ото дня. Судорожно начал изучать всю информацию на эту тему, что мог найти в сети интернет. Мол «как осознать, что я гей» или «любовь мужчины к мужчине это норма», короче, смотрел всё, даже самое бредовое. Начал загоняться. Мне нравилось проводить с ним время, постоянно скучал, хотел больше встреч и залипал на его улыбку — все сходилось! Меня радовало лишь одно: я всё ещё спокойно мог дрочить на гетеро порно, а значит, окончательно для общества не потерян. Ну, представьте себе, детский стоматолог Пак Чимин — гомосексуалист, встречающийся с патологоанатомом Ким Тэхён… как-то звучит не очень. Я рисковал остаться непонятым не только самим собой, но и миром в целом.       Ничего лучше, как сторониться своего нового друга, я не нашёл, решив послушать давнего совета Шуги, перед которым, кстати, извинился. Вместо того, чтобы меня послать за столь долгий игнор, на мое удивление, он принял извинения и наша дружба вернулась, Юнги был даже рад помочь, выслушать. С ним я старался отвлекаться от навязчивых мыслей, пока спустя неделю «холодной войны» среди пары Тэхён не поймал меня, зажав в тиски у холодной кафельной стены туалета.       — Что происходит? — он не любил ходить вокруг да около, а я любил. Особенно когда боялся.       — Ничего, отпусти, — я попытался вырваться из его хвата, но, увы, по комплектации он сильнее и кажется что немного выше.       — Я тебя как-то обидел? — он такими выразительным взглядом смотрел в мои глаза, словно его действительно волновал этот вопрос, как дело жизни и смерти.       — Нет, — моментально ответил я, схватив его за руку, чтобы её убрать.       — Тогда в чем дело? Мы ведь отлично ладили. Думал, что друзья. Что происходит? — сощурился он, ослабляя хват.       А вот тут в его глазах я видел какое-то сожаление, грусть. «Видимо, кроме меня, у него друзей в городе нет, раз так реагирует. Но это неудивительно, он здесь новенький», — наивно думал я тогда. Меня уже отпустили, но убегать от чего-то я не спешил. Мы смотрели друг другу в глаза, он ждал ответа, я жаждал прихода осознания, что это за хуйня со мной происходит? Он был так близко, что наверняка заметил, как мое сердцебиение участилось, а может, и панику в бегающих глазах усмотрел, от того и отступил на шаг назад.       — Видимо, мы дружили так активно, что одногруппницы начали за глаза назвать нас парочкой! — я решил сказать так, как есть. Мне с ним ещё учиться как-никак.       — И все? — он удивился, приподнимая одну бровь, это выглядело очень мило. — Тебя действительно волнует мнение общества настолько, что ты готов вот так молча закончить нашу дружбу, или… — он вновь подошёл ко мне, приставив руки по обе стороны от меня у стены. — Или боишься, что это может оказаться правдой?       Его проницательная речь и взгляд били в самое сердце, захватывая мое дыхание в тиски. Все мое нутро будто молнией прошибло. Я следил лишь за его губами, улыбкой, мимикой. Воздуха словно резко стало меньше, а уши заложило, будто под водой, в тот миг, когда Тэхён меня поцеловал. Ноги стали ватными, а руки онемели, оттолкнуть его я был не в силах. Да и признать честно — не хотел этого. В глубине души меня всё устраивало. Это был мой первый поцелуй с парнем. Он оказался гораздо более прошибающим на эмоции, чем с той же Джи Мин, в которую я был влюблён. Это было что-то неземное, лёгкое и приятное, как дуновение прохладного ветерка в знойную летнюю жару и в то же время смывающее всё грани разумного волнами бушующего цунами. От этого мне вмиг стало больно практически физически когда все прекратилось.       — Давай станем парочкой? — сразу же предложил Тэхён, весело улыбаясь.       Видимо, понял, что если его не оттолкнули, то очень даже не против такой «дружбы». Но в чём-то он был прав. Два месяца — такой себе срок для осознания, что ты не такой, как все, и любишь мужика, но то, что я зависим от его общества, было стопроцентным неоспоримым фактом, который я уже принял благодаря Юнги. Эта неделя «холодной войны» давалось мне крайне тяжело, лишь с поддержкой американского друга я как-то справлялся с этим, веря ему, что скоро все пройдёт. Прошло… но пиздец принял новые обороты.       — Но это неправильно, — возразил я, неловко касаясь своих губ.       — Да брось ты! — он погладил меня по щеке, ловя смущение. — Тебе же понравилось, все будет хорошо, я обещаю, — его улыбка успокаивала, безумно хотелось верить этим словам.       — Я не представляю, как это… — но он вновь одарил меня поцелуем, на этот раз коротким, мимолётным, дразнящим.       — Значит, ты согласен, — договорил Тэхён за меня, пропустив все то, что я собирался выдать в возражение, но по итогу всё равно бы был добит очередным поцелуем.       Вот так мы начали встречаться. В нашем общении ничего не изменилось, кроме так удачно в них вписавшихся поцелуев. Мы как безумцы целовались украдкой в коридорах или аудиториях, том же туалете, что свёл нас, пока никто не видит. Шушуканья не прекращались, но мне уже было на это плевать. Единственное, что меня беспокоило, так это очередная реакция моего единственного друга. И не зря. Он был не в восторге, но конкретного гомофоба не включил, как я боялся, и наоборот — поддержал, предварительно прочитав нотации. Я тогда вновь подумал, что он безумно крутой друг и жалко, что он где-то там, в Америке, что не пропустить с ним по пивку.       Первый месяц наших с Тэ отношений был просто сказочным! Мы пропадали друг в друге, периодически отключаясь от внешнего мира. Слушали музыку, как оказалось, вкусы совпадали и тут. Ходили танцевать в ночные клубы, до этого я таким не грешил, но было весело и явно того стоило. Отвлекало, расслабляло. Я стал понимать, что сделал правильный выбор, начав с ним эти неприемлемые современным обществом отношения. Но мне хотелось не просто видеть Тэхёна всегда и везде, но и чувствовать бархат его губ, его дыхание, когда он шептал мне кучу приятных мелочей, которыми он вовсе не стеснялся меня обсыпать, когда мы оставались наедине.       Я просто безумно тосковал по нему сразу же после расставания и чувствовал себя самым счастливым на свете, как только мы вновь встречались. Волнительные переписки на ночь хоть как-то спасали от этого чувства дикого одиночества. Было уже и с закрытыми глазами понятно, что это любовь!       Впервые я остался у него в ночь на Новый год. Было безумно волнительно, но мне хотелось провести этот праздник именно с ним, тем более месяц нашим отношениям! Столь знаменательная дата просто не могла остаться незамеченной, даже на фоне основного праздника года. Я ждал этого дня. И плюс ко всему как Новый год встретишь, так его и проведёшь.       На стол мы готовили вместе, оказалось, из него неплохой повар, а из меня помощник так себе, но я справлялся на троечку. Это была первая моя оценка данного рода. Запечённое мясо с рисом получились просто восхитительными, от одного вида уже текли слюнки, а запах… ммм… Также нашем столе было два простые таких салата, а больше ничего и не надо. Для двоих более чем достаточно. Кроме одного! Свежайшие макарон пирожные!. Тэхён знал, что сладкое я не ем, но это было исключением, и я уже давно обещал его ими угостить. А ещё шикарный букет из тринадцати роз, который Тэ подарил мне на памятную дату в месяц отношений. Не думал, что для него это так важно, я не подготовился. Праздничной выпивкой, украшающей наш стол, стало саке. Мы торжественно отпили его в полночь и загадали желание.       Первую бутылку мы распили ещё дома, праздно произнося речи то за один праздник, то за второй. Плотно наевшись, закинувшись макарон сверху, выбежали на улицу и зажигали бенгальские огни, носились по двору, как угорелые, выкрикивая поздравления всем, кого встречали на своём пути. Это был самый счастливый Новый год в моей жизни. Единственные в мире сладости, что я ел, он оценил. Тэхён тогда ещё сразу назвал их «пищей богов». Знал бы он, сколько они стоят…       Вторая бутылка пошла в ход по возвращении в тепло его однушки. Спать совсем не хотелось, и мы приняли решение продолжить посиделки. Опустошив и её, мы принялись танцевать под какой-то заранее записанный концерт по телевизору. Если честно, ноги держали меня слабовато уже на второй песне, и по её окончании я просто потерял равновесие и упал. Благо Тэхён не дал мне пиздануться до потери сознания, подхватив за голову. В тот момент я даже не думал о том, что мог расшибить голову напрочь и уже утром оказаться в морге, который, как ни звучало бы это смешно, нас и соединил…       В тот судьбоносный миг я смотрел в его глаза, он в мои… я первым его поцеловал, подтянувшись. Даже не знаю, что тогда на меня нашло. Тэхён тут же сел рядом, помогая мне поймать равновесие.       — Я люблю тебя… — это было его первое признание, прозвучавшее от чего-то шепотом.       Было очень приятно, прослезился, как девчонка, а ему все в радость. Улыбался. Не дожидаясь ответа, теперь уже он целовал меня, а я думал, не умер ли от счастья, получив такое признание? От этого во всем моем теле разливалось тёплое, щекочущее сердечко счастье, безумное тепло и страсть, я такого еще не испытывал.       — Я тоже тебя люблю, — в этот раз решил долго не тянуть и тоже высказать свои чувства, тем самым осчастливил его.       Но я больше чем уверен, что мой ответ он знал наперёд. Оттого и действовал в наших отношениях как ведущий, звал куда-то, целовал первым, проявлял всяческую инициативу, постоянно опережая меня.       Мы снова сплелись в поцелуе, я и не заметил, как его рука проскользнула под мою праздничную майку с оленем по центру. Его тёплая ладонь с опаской замерла на моем животе, а поцелуй оборвался. Я был недоволен. Но вовсе не тем, что он меня лапает, а тем, что собрался это прекратить. Мой стояк уже был виден, наверное, даже из соседнего дома, шторы-то он не закрыл.       — Прости… я… — он начал убирать руку, а я остановил и со страхом в глазах мотнул головой. Он понял. — Я сейчас безумно хочу тебя. Но мы оба пьяны, и это неправильно, — в его теплом взгляде я прочёл то, что он ждёт какого-то явного одобрения от меня.       — Плевать! Так даже меньше боли будет! — выдал я, удивляя даже себя самого.       Мы немного посмеялись над этим, а потом я притянул его за грудки и одарил развратным поцелуем, призывающим к дальнейшим действиям. Это и в самом деле послужило весомым аргументом в его глазах, и мы переместились на кровать. Такая мягкая… приятная на ощупь.       Одежда слетела с нас в два счета, я чувствовал, что если не его прикосновения, то задохнусь, как рыба без воды. И это вовсе не алкоголь играет в крови.… Да пусть даже и он, я был готов на этот шаг. Знакомы хоть и не так давно, но моя жизнь без него уже не имела смысла, и одного общения явно уже мало, эгоистично хотелось большего. Я был до одури рад, что Тэхёну тоже. Он целовал мою шею так, что сносило голову с плеч, а робкие ласки его ладоней согревали всё моё тело, будоража потаённые частички души, это было безумно прекрасно и томительно сладко.       Я даже не удивлялся, когда из прикроватной тумбы он достал смазку и презерватив. Наоборот, был благодарен тому, что у него все под рукой. Но, к моему удивлению, Тэ не начал сразу наряжаться в защитку, а, перевернув меня на живот и колени, раздвинул ягодицы и принялся вылизывать анус. Когда его язык проник внутрь, я взвизгнул от восторга и был вынужден сжать, его белоснежное, идеально выглаженное постельное белье в своих кулаках. Такого восторга, смешанного со стыдом, я ещё никогда не испытывал, но стоило ему чуть позже добавить палец, понял, что когда на его месте будет член, я могу просто умереть от разрыва пятой точки. До того было хорошо от одного лишь пальца и пронырливого языка, так умело расслабляющего колечко мышц, что впервые я кончил уже от этого. Мне показалось, что он специально задевает простату, наверное, опыт есть, но было плевать! В ход пошёл и второй, и третий, продолжая сводить меня с ума.       Я задыхался от страсти, я двигался ему навстречу, насаживаясь на пальцы, расслабляясь, ведомый его подсказками. Как дышать, что думать, все диктовал Тэхён. Я слушался беспрекословно, со страстной отдачей и вскоре был вознаграждён. Головка его члена обжигала анальный проход. Я думал, что был готов, но испытал дичайшую разрывающую боль, когда он начал проникновение. Лишь его нежные поцелуи и томное дыхание, спасали меня от полного отчаяния разрывающей меня надвое боли, но вскоре я привык, смог расслабиться и довериться ему. Приятное жжение от нахождения его члена во мне просто лишало меня рассудка, и если бы не его пальцы в моем рту, я бы орал, как безумный, в этот пиковый момент. Правда. Было просто прекрасно, восхитительно, во стократ сильнее, чем секс с девушкой! Видимо, я был создан именно для таких отношений, ведь я даже плакал от испытываемого восторга.       Он гладил мою спину, интересовался самочувствием, поначалу двигаясь не очень быстро, чтобы я привык. Во всем моём теле словно вены, переполненные счастьем, взрывались, принося наслаждение, заполняя с ног до головы тёплом. Безумным огнём и страстным желанием дойти с ним до конца.       — Я люблю тебя, малыш… — шептал он, лишая меня дара речи.       Кивнув, я подался назад, и вот тут-то началась жара! Его руки на моих бёдрах, пальцы, сжимающие их, и наращиваемый темп… я прикусил губу, стараясь отвлечься, чувствуя острое накатывающее чувство. Помогло несильно, но Тэхён то и дело следил за откликом моего тела, за мимикой лица, и мгновенно понял, когда подошел пиковый момент, он был очень заботлив в этом плане. Склонившись, обнял меня так, словно мы сейчас действительно одно целое, и начал двигаться более рвано, резко, страстно, впиваясь губами в шею, оставляя засосы.       — Я люблю тебя… — вновь шептал он и, схватив меня спереди за шею, потянув вверх, совершил поседений рывок.       Мы кончили одновременно. Я чувствовал, как содрогается его член во мне, а мой пачкает его одеяло уже во второй раз, всё так же обильно изливаясь. Я был настолько счастлив, что слезы радости из глаз потекли, кажется с удвоенной силой. Перевернув меня на спину, Тэхён расцеловывал мне лицо и отчего-то извинялся. А мне было так приятно, так хорошо, что сил собраться с мыслями и сказать, что все хорошо просто не было.       Что было дальше — не помню. Отключился. Но, проснувшись утром, обнаружил, что сплю в его объятиях, полуголый, в его явно чистой майке. Час дня, конечно, сложно назвать утром, но это не мешало ему быть добрым. Мой любимый рядом, у нас был секс, что ещё нужно для полного счастья в моей жизни! Я забыл обо всем на свете и настойчиво не хотел об этом вспоминать.       — Доброе утро, любимый, — казалось, он уже какое-то время не спал и просто наблюдал за мной.       — Доброе утро, любимый, — вторил я, наслаждаясь счастьем, пропитанный им до мозга костей.       Мы немного понежились в объятиях и ласках друг друга, я узнал, что после моего отруба он обтер меня влажными салфетками, переодел, уложил на чистое, а сам принял душ, убрал еду в холодильник, немного прибрался. Он так шикарен, так крут и заботлив! Не переставал меня удивлять.       — Сходи теперь ты в душ и намажься после этим, — он протянул какой-то крем, заботливо предвидя то, что у меня болит пятая точка. Просто огнём горит. Но этой ночью было ахуенно, так же сильно, как и вспоминать, заливаясь краской, наутро.       — Спасибо за заботу. А ты?       — Обеденный завтрак сам себя не приготовит, — улыбался он, а я таял при виде его длинных ресниц, опущенных от смущения вниз.       С того дня наши отношения стали ещё прочнее и теснее, я частенько оставался у него с ночёвкой, мы дарили друг другу всевозможные ласки. Тэ многое мне показал, многому научил. Я был словно в раю, и это состояние невозможно было скрыть от единственного родного мне человека — матери. Пришлось признаться. Сначала просто в том, что я дико влюблён, а после того, как она начала говорить, что это серьёзнее тех двух раз, что, может, и внуки пойдут, пришлось сказать, что этого ей ждать не стоит. Сразу моих чувств она не приняла, но видя, что я счастлив даже без ее благословения, смирилась. Но, я думаю, матушка просто решила подождать, пока я этим переболею и возьмусь за ум.       По учебе я немного просел, как и Тэхён. Но это было уже неважно. Зачёты, контрольные, лабораторные давались сами собой, лекции давала списывать Джи Мин, все ещё встречающаяся с тем парнем, на которого променяла наш дружеский секс, ну и пох, пусть будут счастливы, как я!       Мы безумно друг другом горели, и спустя полгода, по окончании третьего курса, съехались. Честно, переживал, что рутина нас съест, но, слава небесам, это оказалось не так. Каждое утро я получал завтрак в постель, а в доме всегда были цветы, которые он то и дело мне дарил, находя даже малейший повод. Тем летом мы частенько выбирались на природу, он любил ходить в походы. Полюбил и я. Научился ловить рыбу и готовить из неё похлебку на костре, под чётким руководством Тэ, естественно. Это была просто пища богов, и нашему счастью мешали лишь насекомые, но это мелочи, у нас всегда с собой был спрей. Посиделки у ночного костра, романтические разговоры под звёздами и дикий секс на природе были приятным дополнением к свежему воздуху. Или наоборот. Неважно.       За то лето я понял, что мы действительно две частички одного целого, и судьбой предрешено быть нам вместе. На удивление, в обществе друг друга мы не уставали, всегда было о чём поговорить, приятное тепло его улыбки стало неотъемлемой частью моей жизни. Я им дышал, я им болел, я им жил.       Новый учебный год начался совсем незаметно, мы всё так же не отлипали друг от друга. Сидели за одной партой, держались за ручки, практически не стесняясь, проживали своё счастье на виду у одногруппниц, которые на тот момент к этому уже привыкли и даже почти не обращали внимания.       Я совсем позабыл о своём друге Юнги, переписывался с ним от силы раз в месяц и то потому, что было жалко, если связь окончательно оборвется, всё-таки не чужой мне человек уже за эти годы стал. Поначалу думал, что Тэ будет ревновать и запретит это общение, но он был не против и даже шутил что, окончив учёбу, мы точно прилетим к нему в гости, пусть ждёт. Мне было приятно, что он так отреагировал на моего единственного друга. Сам Шуга тоже не спешил напрашиваться на общение, понимал, что это, видимо, неправильно или Тэхён будет его ревновать. Не знаю. Но каждый раз по окончании наших переписок он желал нам всего хорошего. По видеосвязи мы не созванивались уже очень давно, даже не помню, когда был последний раз. На это просто не оставалось времени, но открытками на праздники мы меняться не переставали. Я порою спрашивал, нашёл ли он себе кого? Хотел поделиться своим счастьем с ним, чтобы и у этого светлого человека всё было хорошо, но он все так же был один, как и всегда. Я не переставал каждый раз советовать найти себе подругу, друга не предлагал, так как таких наклонностей за ним не замечал. Шуга все отшучивался и отнекивался, то учеба, то практика, то кошка родила, в общем, отмазки он, видимо, готовил заранее, поэтому я старался не лезть в его душу. Как-то я и вовсе узнал, что он все ещё безумно любит того человека, по которому страдал ещё три года назад, но что-то между ними не срослось. Мне стало за него так больно и обидно. Хороший мужик! (На три года старше меня).       Время шло, мы и не заметили с Тэхёном, как настала наша первая знаменательная дата — начало общения. Мы прогуливались около морга, шутя над той ситуацией и моей реакцией. Вспоминали его давно продуманное желание начать со мной общаться, которое он смог реализовать лишь в тот момент, набравшись смелости.       — Я тогда знатно проблевался, — признался я.        — Знаю, — смеясь, отвечал он, вгоняя меня в краску, — за версту разило, но я держался молодцом.        — И, тем не менее, ты пригласил меня поесть?       — Да. Ты мне понравился еще с первого дня, искал подход к тебе, а тут такой удачный случай подвернулся. А ещё я был голоден, а в твоей компании обед был бы в разы приятнее. Я рад, что ты согласился. Мне повезло. Я самый счастливый человек на этом свете! — он вновь одарил меня своей прекрасной улыбкой.       Тэхён поднял меня над землей и покружил, весело смеясь, смеялся и я, а после мы пошли в то самое заведение и повторили наш заказ. Всё как год назад. Было безумно весело вспоминать тот день, а уже вечером мы утопали в ласках друг друга под приятный фильм, уже не помню какой. Все не могли насытиться нашим счастьем, а ведь уже год прошел. Очередной букет роз украшал наш стол. Я любил розы. И все было хорошо. Кроме одного. По учёбе мы просели ещё сильнее, это уже не могло нас не волновать. Мы стали уделять вечера занятиям, не только тратить их на ласки и утехи друг друга. Нам потребовалось чуть меньше месяца, и всё наладилось, учеба пошла вверх, и мы поняли, что для нашего будущего с этим шутить не стоит. От того, что мы уделяли время учебе, отрывая его от друг друга, наши отношения хуже не стали, наоборот, мы все делали вместе и разбирались с заданиями тоже, навёрстывая упущенное, веселились.       Вот и настал первый день зимы, благо это была суббота. В том две тысячи семнадцатом году этот день начала наших отношений выпал на пятницу.       Ещё с вечера я предупредил Тэхёна, что хочу испечь ему ягодный пирог. Сам. А он сказал, что тоже приготовит мне сюрприз. Мы безумно приятно провели эту ночь, засыпая в объятиях друг друга. Проснувшись в девятом часу, его рядом я не обнаружил, но рядом, на подушке была записка.        «Мой любимый! Родной! Самый нежный мой цветочек! Поздравляю тебя с нашим праздником! Крепко целую! Ты так сладко спал, что я не решился тебя будить. Я отправился за твоим сюрпризом. Буду в десять. Надеюсь уже застать тебя в пироге! Целую! Безумно люблю!»        Я нелепо улыбался её читая, трогал левую щёку, в которую он обычно меня целовал поутру, да и вовсе когда куда-то уходил. Мне было безумно интересно, что Тэ приготовил? Наверняка будут цветы. Как пить дать! Но что еще? Предвкушая праздник, я сходил в душ и принялся за пирог, благо все нужное было в холодильнике заранее куплено. Волею случая созвонились с Юнги по видеосвязи в кои-то веки! Я делился с ним своим счастьем от знаменательной даты и показывал стадии приготовления съедобного подарка.        За этим чудом кулинарии и непринужденной, теплой беседой с другом, которого не видел, казалось бы, лет сто, я и не заметил, как десятый час уже подошел к концу. Вытирая муку со лба, я позвонил Тэхёну, но он не ответил. Холодное волнение начало цепко оковывать моё сердце, заполнять душу тревогой, внутренности бешено сжимались, начало крутить живот, всё это словно трезвонило мне о том, что что-то случилось. За год наших отношений Тэ никогда не был замечен за выключенным телефоном, всегда мне отвечал. Я звонил не переставая, дико волнуясь, расхаживая по кухне, наплевав на пирог, который стоило бы уже ставить в печь. Гудки шли, но ответа всё не было. Прошёл час, второй, я места себе не находил, уже забыл об этом пироге окончательно, и мне уже были неважны эти цветы и то, зачем он пошёл! Только вернись скорее! Юнги поддерживал меня, как мог, подбадривал, но это не особо помогало. Я чувствовал беду так остро, что был готов поклясться, что эта боль в моем сердце чуть ли не физическая. Были даже идеи ринуться его искать, но приятель по ту сторону планшета отговаривал, мол, куда я пойду? А если он вернется? Короче, в его словах был здравый смысл, и я тупо ждал, названивая через каждые пять минут.       В первом часу трубку всё-таки подняли, но по ту сторону был вовсе не Тэ. Уставший и грубый женский голос сообщил мне о том, что Ким Тэхёна больше нет в живых. Она чётко дала понять, что ответила на звонок только потому, что было написано «любовь моей жизни», и вообще первым делом следовало бы сообщить об этом его родителям.       Я чуть не выронил телефон из рук и, пошатнувшись, сел на стул, моё подсознание отказывалось верить её словам. Не мог этого принять. Этого просто не может быть! Слезы непроизвольно хлынули из моих покрасневших глаз, всё тело начало трясти. Предчувствия чего-то плохого оказались правдивыми.        Этот день — годовщина начала наших отношений… в этот же день спустя год им пришёл и конец. Так же спонтанно и быстро всё закончилось, как и началось. Я больше не увижу его улыбку, не почувствую тепло его ладони на своей щеке… не услышу звонкий смех… как так? Пока мои уши заложило от осознания того, что его больше нет, я всё-таки улавливал слова о какой-то аварии, о том, что он куда-то спешил и выбежал из-за угла на нерегулируемом светофоре. Судя по описанию, это было недалеко от нашего дома… мы каждый день по нему ходили на учебу и возвращались с неё… он спешил ко мне! Блять! Это просто немыслимо! Какие-то считанные метры разделяли нас от: «долго и счастливо».        — Нет!.. Этого не может быть! — крикнул я, когда она сказала, что после часа на операционном столе он все же скончался и они, по ее словам, сделали всё, что могли.       Всё это происходило на глазах обеспокоенного Юнги, мне было не до того, чтобы обрывать с ним связь, я вообще забыл о нем, забыл о себе и лишь безумно кричал, захлёбываясь слезами о том, что это не может быть правдой.        Ответившая женщина была оперирующим его врачом, ей незачем было мне врать, но принимать этот факт мой мозг упорно отказывался. Она попросила прийти, забрать его личные вещи, когда узнала, что родственники в другом городе, так же ровно и спокойно сказала, что позвонит его родителям сама. Кажется, ее совсем не смутило, что его безумно оплакивал парень, видимо, многое повидала.        Как оказалось позже, она являлась главным врачом той больницы, а случай был действительно сложным. Я списывал смерть Тэхёна на неопытность врачей, на дурацкие цветы и сюрприз, а после уже и на себя самого. Ведь это я виноват! Если бы мы не встречались, он бы не ушёл тем утром, не попал бы под колёса, спеша ко мне с букетом роз и несчастным подарком.        Сам не помню, как добрался туда, всё бросив. Вещи Тэ мне отдали без лишних слов, сообщили, что завтра прибудут его родители, а его тело до тех пор побудет в морге на сохранении. Как иронично… где начали, там и закончили.… Теперь на том холодном белом столе лежит мой любимый, очередной патологоанатом разбирает его внутренности, готовя тело к погребению.        Я не понимаю, как только сердце не остановилось в тот же миг, когда мне сообщили об этой новости, как предательски продолжало биться, слушая соболезнования врача.        Сейчас с того момента прошло уже два года, но мне всё еще безумно больно вспоминать этот кошмар…        Мое неадекватное состояние было заметно даже невооруженным взглядом, что обеспокоило медиков. Я умолял пустить меня к нему, умолял сказать, что это шутка, что Тэхён жив. Но его было уже не вернуть. Как бы меня ни успокаивали, я вёл себя, как одержимый, пытаясь прорваться в сторону морга. После даже упал на пол и бил его кулаком, крича о том, что Тэ не мог меня оставить, не мог уйти из этой жизни так рано! Слезы лились рекой, внутренние органы сжимались с бешеной скоростью, словно стараясь пересилить своей болью боль душевную. Внутри стало резко пусто и отчего-то холодно, я получил укол с успокоительным, наверняка со слоновой дозой.        Весь мой мир просто рухнул в одночасье. Мне не переставая говорили слова поддержки. Та женщина старалась быть убедительной, но мне отчего-то было похер на её сочувствие. Чего она со мной возится-то с ее статусом? Наверно, её сын или брат, или кто-то ещё тоже геи, оттого она так трепетно ко мне тогда отнеслась. Кто знает… Доза и вправду была большой, нацеленной на мой сон, и вскоре сработала.        В наш пустой дом я вернулся уже вечером. В истерике больше не бился, врачи медикаментозно помогли мне на время, чтобы я мог спокойно всё осознать и принять. Я медленно плёлся по темным улочкам, сжимая до белых костяшек полупрозрачный пакет с его вещами. Мне сказали, что лекарства хватит до утра, посоветовали, что купить для успокоения, дали рецепт. Я купил. Пришёл. Разулся. Он так любил чистоту и опрятность в доме, а мне тогда так хотелось пройти в обуви и упасть в центре комнаты, чтобы сдохнуть, но я отдал ему дань уважения, решив, что это того не стоит. В тот день я ничего не ел и почти не пил. Вырубился спустя, наверное, час после возвращения, планшет уже разрядился, а в кухне всё также стоял бардак и хаос от несостоявшегося пирога. До этого я успел разобрать тот пакет, сложил его вещи аккуратно в шкаф, предварительно вдыхая его запах на протяжении нескольких минут. Еще там была коробка с пирожными макарон, теми самыми, что я безумно любил и ел только их, и то по праздникам, отвергая все сладости мира. Открыв коробочку, я увидел, что, помимо выпечки, была еще одна поменьше, внутри находились обручальные парные кольца….        Там действительно были еще и цветы, которые, по словам главного врача, так и остались лежать у того нерегулируемого пешеходного перехода, который я обошел другой стороной, возвращаясь.… Пройди я там, точно бы повторил его судьбу, даже не раздумывая, но Тэ этого бы наверняка не хотел.… Тогда это меня остановило, ну и плюс седативные, что всё еще эффективно действовали на меня.        Проснулся от того, что в дверь тарабанили. В коридоре слышались крики. Голова ужасно болела, пытаясь переварить ужасный сон. Тэхёна рядом не было, и спустя мгновение я почувствовал резкую боль в сердце, вспомнив всё. Его больше нет. Он больше не со мной… Сердце безжалостно сжалось в тиски. Я спал в той одежде, в которой был и вчера. На глаза попалась та записка с признаниями и поздравлениями. Я взял ее, спрятал в задний карман джинс. Это его родители приехали, я был уверен. Они будут не в восторге от возлюбленного их единственного сына. Но двери открыть всё-таки нужно, пока те не позвонили куда надо. Выпил две таблетки лекарства, что мне прописали для спокойствия. Эти люди меня точно выгонят… я это знал, поэтому быстро прошелся по маленькой квартире, собрав какие-то свои вещи в ранец, зарядные устройства и планшет. Уже после этого открыл им двери.        Собственно, так и получилось, как только я открыл: словил триллион проклятий и обвинений. Женщина вся в слезах кидалась на меня, как ненормальная, обвиняла в смерти сына, что-то про учебу плохую, про испорченную жизнь и запудренные мозги вторила, не переставая. Долго слушать не стал, взял пожитки, куртку и шапку, понимая, что оставшиеся свои вещи мне собрать просто не дадут. Ключи есть, потом заберу…        — На похороны хоть позовите, будьте людьми. Я люблю его, — осипшим от криков голосом сказал я его отцу, что был явно адекватнее матери.        Оно и понятно. Родила, воспитала, а тут я… чувства ко мне его убили, они же убивали и меня в тот миг и годы после. Я понял, что, скорее всего, в ту квартиру уже вернуться не смогу. Не потому что меня не пустят, а оттого, что попросту не смогу! Не смогу вернуться туда, где мы ещё недавно были счастливы! Где любили друг друга, улыбались и смеялись. Я ужасно скучал и вновь заливался горькими слезами, глупо бродя по снежным улицам, вспоминая наше безмятежное счастье, мечты о будущем. Не решаясь зайти домой, сел на лавку у подъезда и достал ту коробочку. Открыв её, я расплакался с новой силой на их внутренней части была гравировка с признаниями в безграничной любви, было плевать на то, что кто-то может увидеть меня таким разбитым. Боль и отчаяние тяжелой волной обрушились на меня. Я зажал рот рукой, сжимая кольца в кулаке. Он ведь за ними ушёл, из-за них меня и оставил. Я вновь корил себя. В память о нем я тут же надел оба кольца.        Прознав о моём горе, мама всячески обхаживала меня и старалась не оставлять одного. Что-то говорила, обнимала, утешала, просила поесть хотя бы ради неё. А я не мог ни ответить ей, ни поесть. Закрылся в себе, потеряв всяческий интерес к жизни. Если бы не лекарства, наверное, сошел бы с ума. Их тоже выдавала мне матушка, я сам ей отдал упаковку, подальше от соблазна ими наглотаться и последовать за Тэ. Было так тошно, что действительно хотелось или повеситься, или вскрыться и быть рядом с ним, в одном гробу лежать! Только вот самоубийцы попадают в Ад, так сказала мама, а Тэхён явно в мире лучшем. Это останавливаю и сводило мои размышления о смерти к мысли о том, что даже так я его больше не увижу. Ни-ког-да.        На похороны меня всё-таки позвали, как дань уважения его чувствам, отец позволил. Мать же рыдала немного спокойнее прежнего (видимо, тоже на лекарствах), косясь на меня, но в крепких объятиях мужа очередных попыток вырвать мои светлые волосы не предпринимала. Мужчина ее успокаивал, гладил по плечам.… Тэхён так же меня поглаживал…. Когда я плакал или расстраивался по пустякам. В горле сжался ком, я поджал губы.        Все эти церемонии, запах ладана. Начинало тошнить. Побледневшее лицо Тэ было словно мраморное. Время для него остановилось, равно, как и для меня остановилась вся протекающая мимо жизнь.        Видя бледное лицо своего любимого в последний раз, я был готов рассыпаться на мелкие кусочки в тот же момент, как только гроб будет засыпан землёй, прорасти цветами сверху, укутать его тело от мира, так несправедливо с ним поступившего… Мне хотелось кричать в голос от болезненного отчаяния, заполонившего мои израненные душу и сердце. Я ощущал холод его безжизненного тела, целуя в лоб, понимая, что это наша последняя встреча. Последний поцелуй... — Я люблю тебя, — прошептал я, осипшим от криков голосом.       Незаметно для всех, едва целуя его в мраморные губы, вложил в его ладони то кольцо, что предназначалось ему. В тот день оно должно было красоваться на его пальце, и всё должно было быть совсем иначе…. Он любил меня больше жизни и так нелепо с ней расстался,… я был полон решимости поступить точно так же. Когда крышка гроба над ним захлопнулась, понял, что последняя ниточка, держащая мое сердце в груди, оборвалась. Молчаливые слёзы в моих глазах не знали конца, но я стойко продержался до завершения этой болезненной церемонии. Бросил землю на бархатистую крышку одним из первых, чувствуя, как ломаюсь с каждой минутой всё сильнее, окончательно и бесповоротно. Клянусь, я, будто слышал треск своих же костей, что словно из последних сил сдерживали рвущуюся из недр моего усопшего сердца вину, возложенную мною же на собственные хрупкие плечи.        Чуть позже преподнёс к его памятнику две розы… что он так любил мне дарить, что тогда так спешил мне вручить…        Было безумно больно и пусто. С кладбища я решил не ехать на панихиду, знал, что выгонят или наговорят грубостей, стоит немного выпить, да и самому будет там безумно тяжело. Меня переклинило полностью. Воспоминания топили в себе, рисуя другую реальность перед глазами, обманчиво заманивая потерять рассудок в потоке образов, которые я отказывался отпускать.        Спустившись позади всех с горы, пошёл в другую сторону, там был мост… Кажется, моего отсутствия даже никто и не заметил. Мне было плевать на них, а им на меня. Всё было как в тумане, пелене, обещал матери ради неё вернуться, но рисковал не сдержать данное ей слово.       Молчаливо стоял на том чёртовом мосту, видя перед глазами альтернативную версию дня его смерти. Как Тэхён всё-таки вернулся, и мы были счастливы, целовались, а потом он удивил меня, достав кольца. Поддаваясь сильнейшему порыву отчаяния, я поднял ногу, чтобы перешагнуть через перила и впасть во тьму холодной реки. Но вдруг чья-то теплая рука резко остановила моё бледное безумие.        Это был Мин Юнги. Осознавая это, я не мог поверить своим глазам вновь! Это точно злой дух предо мной, но тогда от чего он меня останавливает? Этот блондин, свалившийся на меня как снег на голову, обнял меня так крепко, что я почувствовал, что к сожалению всё еще жив и меня вот-вот раздавят. Прижимая к своей широкой груди, он сказал:        — I'm with you. Everything will be fine. You must live in memory of his feelings for you. So that he can live in your heart.       На корейском он эту фразу, видимо, ещё не выучил, но я и так прекрасно её понимал. Как только его хват ослаб, я стукнул его по груди кулаком, виня за то, что остановил.       Мне тогда было как-то не до того, откуда он взялся на том мосту, но, как оказалось, он рванул ко мне в тот же день, когда увидел, как обрывается жизнь в моих глазах во время разговора с врачом, сообщающим о смерти Тэхёна. Прилетел, бросив все дела, работу, дом, проблемы. Приехал по адресу матери (обменивались открытками на каждый праздник), узнал у нее, куда я направился. У дороги с кладбища встретил толпу горюющих и увидел отдаляющийся от них мой, плетущийся навстречу тьме, силуэт…       Только сейчас, спустя два года, я точно знаю, что всё это время со дня нашего знакомства Шуга любил только меня. Поэтому отношений у него и не было ни с кем. Он планировал отучиться, изучал корейский язык, мечтая приехать ко мне, и ведь приехал! Позже, правда, на несколько лет и не при таких обстоятельствах, о которых мечтал.       Тогда он спокойно выслушал меня, поддержал и доставил домой. Снял квартиру неподалёку и приходил ко мне каждый день. От учебы пришлось отказаться. Мне дали академический отпуск, верили, что вернусь спустя год. И я действительно вернулся, все благодаря Юнги. Чуть позже я узнал, что он продал свою квартиру в Денвере, пользуясь связями друзей. Как оказалось, жилплощадь, что досталась в наследство от бабушки именно ему, он сдавал, получая ежемесячный приличный доход, и вполне мог не работать, чем прекрасно и занимался, обхаживая меня. Видя его благое влияние на меня, матушка под шумок прописала его в нашей трешке, давая тем самым вид на жительство.       Он буквально выхаживал меня, щипцами собирая по крупицам, словно разбитую вдребезги вазу. Шуга меня кормил из ложечки, мыл, отводил в туалет, расчесывал каждый день, читал рассказы, да и просто что-то говорил, безуспешно пытаясь вытащить меня на улицу. Поначалу я действительно безумно сильно проклинал его за то, что остановил меня, но после нескольких месяцев его заботы стал молча благодарить за то, что так возится со мной, еще не понимая, почему он это делает. Внутри все было пусто. Зияющая дыра. В моменты, когда моё молчание заканчивалось, я кричал на него как безумный, материл и ругал, что лучше было бы, не успей он отнять меня от тех перил. Шуга смиренно молчал, проглатывая все оскорбления и обиды на его счет, терпеливо ожидая, когда я начну понемногу приходить в себя.       Но прошло полгода, прежде чем я начал отходить от томящейся в моем теле боли. Окончательно чётко понял, кто со мной рядом. Поражаясь этому, словно видел его впервые.       — Ты чего тут забыл? — спросил я, как только начал соображать, кто всё это время меня вытаскивал с того света, отвлекал от тьмы, окутывающей мой разум, вдыхал в меня жизнь.       — Я видел твоё отчаяние, — сказал он. — Я рад, что успел.       А мне вдруг резко стало стыдно. Человек океан преодолел, чтобы меня дурака спасти! Как он догадался, что я не выдержу, что сломаюсь даже с поддержкой матери? Все просто — слишком хорошо меня знал. Юнги продолжал приходить ко мне каждый день, приносил фрукты. Он помогал не только мне, но и маме, что слегла от инсульта. Это меня тоже дико поразило. Чужой нам человек тратил всё свое время, помогая практически незнакомым людям из другой страны. Да что греха таить, он иногда оставался на ночь, чтобы успеть всё сделать, прибраться, приготовить еду.       Я совсем исхудал, и никакие разговоры с различными психиатрами раз в неделю мне не помогали. Сам бы я туда и носу не показал, но физической силе Юнги тяжело противостоять. Он начал меня выгуливать каждый вечер, как только наступила весна. Поначалу я отчаянно сопротивлялся, но он взял меня на руки, перекинул через плечо и тупо вынес нас во двор, как скрученный в рулет старый бабушкин ковёр. Тогда я понял, что сопротивляться его решимости бессмысленно. И как он раньше до этого не додумался.… я помню как не давался одеваться, даже бил его. Сознание возвращалось, рядом со мной был настоящий друг, готовый мне помочь в трудную минуту. Я решил позволить. Ведь Тэхён тоже хорошо к нему относился. А больше никого у меня и не было.        Этот терпеливый и всё понимающий человек прекрасно знал историю моей любви, я начал говорить с ним о Тэхёне и вновь получил так необходимую мне поддержку. Меня не заботили его явные чувства или проблемы с пребыванием в нашей стране. Было абсолютно ровно, на какие деньги он здесь живет и как вообще тут так надолго может оставаться. Да, были времена, и он улетал обратно, что-то решал, но всегда очень быстро возвращался, словно не желая оставлять меня и на секунду.       Спустя год я понял, что, оказывается, жду его возвращения с огромным нетерпением, а вспоминаю об ушедшем из этой жизни Тэхёне, всё реже. Шуга настоял на моем возвращении к учёбе, сказал, что так я смогу отвлечься и исполнить свою мечту, к которой так стремился годами ранее. Я прислушался. Привык ему доверять. Восстановился. Группа была уже другая, но и те ребята знали мою историю, поначалу шушукались. Осуждали. Но я пропускал это мимо ушей, им меня не понять. Неожиданно для меня Джи Мин стала моей поддержкой в стенах учебного заведения. Помогала с заданиями и, в общем, стала отличным другом. С тем парнем они поженились, девушка была счастлива. На переменах мы разговаривали понемногу, она меня поддерживала и успокаивала, говорила, что я правильно сделал, решив вернуться к учебе, и прочую ерунду. В общем, жизнь потихоньку начала налаживаться, как вдруг от очередного инсульта умерла моя мама, и я снова впал в глубокую депрессию. Если бы не посильная помощь Мин, то снова бы вылетел, но на этот раз уже окончательно. Её задания с прошлого года и конспекты неимоверно меня выручали, но учиться я вновь не хотел.       После этой травмы, не спрашивая меня, Юнги переехал ко мне. Списывая это на то, что не оставит меня одного, вдруг чего натворю. А я бы, может, и натворил. Вот, правда, если бы не он, не знаю, дожил бы до этого дня или нет….       — Убирайся! — кричал я, швыряя в него вещи, что попадались под руку.       — Я не уйду! — твердо заявлял он, уклоняясь.       — Я хочу побыть один! Мне никто не нужен! Все, кого я люблю, умирают! Мое сердце проклято! Оно не имеет даже шанса на счастье!        — Бред всё это! — он был настроен решительно.        — Сам ты бред! Вали! — в ход шли даже диванные подушки. — Да я сам больше никому не нужен! Никого у меня не осталось! И вообще, какого черта ты лезешь ко мне в душу! Убирайся нахрен!        — Потому что многие годы люблю тебя … — признался он, явно не в силах больше сдерживать свои чувства.       До этих слов я понимал, что вновь ломаюсь, что на этот раз мне уже точно не встать даже с его помощью. Что остался совсем один на всём белом свете, но его признание словно молнией пробивало насквозь. Пользуясь моим замешательством, Юнги подошёл ближе и мигом усмирил мой псих и дикие вопли. Сковал своими крепкими объятиями. Просто молчал и был рядом, он уже и так лишнего сказал. Наверняка молился всем богам олимпа, чтобы я его не прогнал за такое откровение. Я чувствовал в его дыхании страх. Когда я успокоился, Шуга сразу отпустил, тупя взгляд в пол.        — Я никуда не уйду, я тут прописан, — он поставил меня перед фактом, против которого нечего было и возразить.        Он такой настойчивый и сильный характером, что точно не отстанет. Я позволил ему остаться, сделав вид, что не слышал его признания, а сам только об этом и думал, охеревая от его терпения. По сути, с его переезда ко мне почти ничего не изменилось, он ведь и так все время торчал у меня и раньше. Только вот сейчас я уже ел сам, мылся и ходил в туалет без его помощи. Зачем он тут вообще был нужен? Чтобы я не сошел с ума. Он просто составлял мне компанию, чтобы не оставлять меня наедине со своими мыслями, с моей бедой. Все домашние дела всё так же были на нем, и вскоре за это мне начало становиться стыдно.        Ведомый его заботой, я смирился и со смертью мамы, смог ее принять и взялся за учебу. Конкретно так. Начал получать одни «отлично», каждый раз спеша домой, чтобы порадовать его. Шуга не повторял попыток признаться, всячески делал вид, что этого не было и всё между нами по-старому, а вот моё к нему отношение с того начало меняться.        — Ты ведь не работаешь. На что ты живешь и жил вообще эти годы? — однажды поинтересовался я.        — Я продал свою квартиру, здесь снимал. Деньги вложил в банк под проценты, плюс прибыль со сдачи дома, что достался мне от бабушки. Дохода хватает, чтобы я жил и не работал, я должен был вернуть тебя к жизни. Ты даже не представляешь, насколько я сильно хочу вновь увидеть твою улыбку, — осёкся он. — Когда тебе станет лучше, я найду работу, чтобы не сидеть без дела.        — Что? Ты действительно это сделал.… Всё бросил? А работа? Ты ведь так был рад попасть в ту престижную компанию! Родители? — оторопел я.        — Родители приняли моё решение, выбора я им не дал, работу бросил. Я должен был помочь тебе. Чувствовал, что если не я, то ты можешь не справиться с таким грузом и уйдешь вслед за ним, а жить без тебя не смогу и я! — это было уже второе его признание, которое мы оба не могли отрицать.        Я и после первого не мог собрать все свои мысли в кучу, а тут такое… был в шоке, но отчего-то чертовски рад, что он признался мне вновь. Он был прав, без него я бы погиб, зачах, превратился бы в прах. Не на том мосту, так после смерти матери точно бы спился. Вены бы порезал.… не раз это представлял, но этот засранец всегда был рядом. В первое его признание Юнги видимо понял, что оговорился, и мне неприятно может быть это слышать, перевёл тему, я не стал возражать. Но в моей голове всё больше не укладывалось то, что он молча любил меня все эти шесть лет! Практически два из которых выхаживал меня, как израненного птенца, брошенного на произвол судьбы на съедение диким псам боли.        Этот наш разговор был вчера, а я все трепещу, вспоминая его. Собственно, я для того и делюсь всей этой историей с вами для того, чтобы отпустить прошлое. Сжечь все путы, сковывающие меня и держащие в прошлом. Сегодня два года, как Тэхёна больше нет. Этой ночью он приснился мне, провел ладонью по щеке и сказал: «Используй свой шанс… на счастье» и показал на мое кольцо, давая понять, что намерен его забрать. Это был знак. Я точно почувствовал его одобрение моих зарождающихся тёплых чувств к Юнги. Сегодня утром мы съездили на его могилу, возложили цветы. Я попросил, и Шуга оставил нас наедине.        — Спасибо тебе за всё, что ты мне дал, — шептал я. — С тобой я познал истинное счастье. Сегодня два года, как ты лежишь обездвиженный в этой земле. Спасибо, что приснился, что отпустил, — слезы потекли из глаз, как бы я ни старался сдерживать их. — Я, правда, безумно тебя любил. Ты навеки будешь жить в моём сердце. Спасибо… за всё…        Я снял кольцо и голыми руками выкопал яму в холодной земле у могилы и положил туда его подарок и закопал его. Это мне больше не пригодится. Я больше не хочу жить прошлым! Я готов двигаться дальше! Я чувствую в себе силы и желание жить!        Достав зажигалку, я сжег и то письмо, что бережно хранил, перечитывал поначалу каждый час, день, а после всё реже… Поднявшись на ноги, я почувствовал неимоверную легкость. Юнги по-прежнему стоял вдалеке ко мне спиной, держа руки в карманах своего длинного чёрного плаща. Я впервые улыбнулся за всё это время, чувствуя, что действительно готов к переменам, готов быть счастливым.        Конечно, в моей голове возникали мысли о том, что было бы, если этот парень еще до моей встречи с Тэхёном признался бы мне в чувствах, что бы было? Я бы наверняка не отверг его чувств, он бы летал ко мне, я к нему, и Тэ бы был жив, мы бы стали хорошими друзьями. Думаю, было бы именно так, заметь я раньше, что мое счастье ближе, чем я мог подумать, ведь тогда, до встречи с Тэхёном, он мне тоже нравился, правда списывал я это на то, что он единственный мой верный друг, не больше. Но он молчал о своей любви, а я и не знал, что можно любить мужчину. Пытался втиснуть в своё сердце сначала Джи Мин, получилось неплохо, потом Хэй Джин, тут уже не очень, а вот с появлением Тэхёна меня просто переклинило. Думаю, от того, что я просто был рожден быть геем, а он стал первым, кто открылся мне в этом, кого я смог подпустить к себе ближе других и кого безумно со временем полюбил.        Сейчас я знаю, что мне уже легче, что будущее моё имеет краски. Тэхён в лучшем мире, а его душа теперь может спокойно переродиться, и он вновь сможет кому-то дарить свою любовь, ведь цепи, сковывающие нас, пали. А мне стоит идти дальше, желательно семимильными шагами, навстречу тому, кто пережил со мной мою любовь, мою боль от утраты, и кто помог мне встать на ноги и начать жить… я готов, Шуга! Жди меня!        На данный момент Юнги снова летит в Америку решать проблемы с домом его бабушки, в котором прорвало трубу, судиться с арендаторами. Он улетел сразу же, как только мы вернулись с кладбища. Приняли по очереди душ и поели. Этот проныра взял с меня обещание быть на связи каждый час, что бы ни случилось. Провожая в путь своего заграничного сожителя, я неловко его обнял, касаясь своей щекой о его. Он, кажется, даже покраснел, теряя дар речи, а я одарил его той самой улыбкой, которую он ждал от меня эти два года и сказал, что все будет хорошо.        Со спокойной совестью и некой лёгкостью на сердце могу сказать, что жду его возвращения с нетерпением. Стоит поблагодарить его за всё, что он для меня сделал, что вытерпел от меня. Я этого не ценил, принимал за должное, был полным засранцем и невеждой. Как же он все это стерпел? Не знаю. Возможно, однажды я спрошу его об этом.        Ещё год, и Юнги сможет подать заявление на получение гражданства, ведь вид на жительство у него есть. А сейчас мне остается лишь ждать, пока он разрешит все свои проблемы и вновь вернётся ко мне. Прошло всего несколько часов как мы расстались, а я уже безумно скучаю.       Прошу вас никогда не сдаваться, как бы трудно ни было! В жизни каждого случаются вещи, совершенно неожиданные, болезненные, те, у которых не хотелось бы набираться жизненного опыта, но которые, так или иначе, неизбежны.       Моя история — как напоминание каждому из вас о том, что рано или поздно любая боль проходит. Стоит пережить этот момент, перестрадать, принять своё прошлое, а после с лёгкостью его отпустить, доверившись, открыть своё сердце миру. Вновь впустить в него то светлое, что сможет вывести из сумерек к свету. А сейчас я побегу звонить Юнги, ведь его самолет уже должен был приземлиться.       Ох, вот он уже и сам мне звонит. Словно чувствует моё волнение, это так мило. Сейчас я держу в руке телефон и наверняка глупо улыбаюсь. Обязательно скажу, что жду его возвращения с нетерпением, а на этом мой рассказ, пожалуй, окончен.

У нас всё будет хорошо! Обязательно. Я ни в коем случае не упущу свой новый шанс на счастье!