Перед рассветом

      Эва сама не поняла, отчего так внезапно проснулась. Сладкое небытие без сновидений резко прервалось, вытаскивая ее в реальность, полумрак чужого жилища. Был тому виной тусклый свет от нескольких свечей, ветер, подувший от окна и забравшийся к ней под одеяло, или мирный скрип каламы по папирусу, но что-то из этого точно нарушило ее покой.       Сбросив остатки сладкой неги, Эва осмотрелась. За светлой полупрозрачной тканью, ограждающей постель от остальной комнаты, разглядела сгорбленный силуэт, склонившийся над рабочим столом. Проверила вторую сторону кровати — холодная и нетронутая.       Встала, убрала навес и соскользнула на пол. Она поежилась, едва голые ступни оказались на остывшем глиняном полу. Ночной порой после дневной духоты в пустынной местности всегда властвовала прохлада, и Фивы не были исключением. Наоборот, близость к реке и влажность в это время года только усиливали холод, заставляя Эву, быстро переступая босыми ногами, перебежать на ковер.       Посмотрела в сторону раскрытого окна — у горизонта уже светлело огненное зарево просыпающегося Ра, а Амен даже не ложился.       Она подошла к нему, нависшему над свитками, сзади, положила руки на обнаженные лопатки, надавила и провела вверх, к плечам, разминая затекшие мышцы. Амен, без сомнений сразу заприметивший, как она проснулась, глухо застонал, откидываясь на спинку стула. Взял в руки ее ладонь, поднес к губам и оставил на кисти лёгкий невесомый поцелуй. Эва долго привыкала к проявлениям нежности от этого грозного мужчины и сейчас уже не боялась их. Сердце заходилось от радости, стоило Амену ласку подобную подарить.       Эва прильнула к нему вся, обнимая. Обнаженная была, Амен позволял нагой спать в его постели. Не просто позволял — взглядом пожирал всякий раз перед сном, даже после долгой близости, к себе прижимал тесно и всю руками ласкал. Любил между ног грубой ладонью пригладить, грудь обхватить, и засыпал вот так, с ней в его руках.       Эва голой кожей своей его, горячую, ощутила. Прошептала ему на ухо: — Без сна сегодня остаться решил?       Амен скосил на нее взгляд, а губы его тронула лёгкая улыбка. — Работы много.       Эва не сомневалась. Амен вообще весь был в работе, серьёзно к делу своему относился и к приказу царя с хворью разобраться. Пропадал днями на том берегу Нила, Эву нередко к другим в отряд распределял, оправдываясь, что на неё отвлекается. Ей не по нраву такое было, но разве могла она ему возражать? Приказывать?       Хотела остаток ночи с мужчиной своим провести в кровати, заснуть в его руках. У неё был способ утащить его в постель. Один всего, зато верный.       Эва приоткрыла рот, жарко выдыхая ему в шею. Почти ощутила его мурашки. Прильнула губами к плечу сначала в поцелуе, затем языком повела вдоль шеи и за ухо. Там остановилась, мочку его укусила и обхватила губами, посасывая.       Дыхание его изменилось, стало глубоким и медленным. Амен всегда вдохи контролировал так, когда сдержать себя пытался. Едва ли помогало, взбудоражен уже был ее нехитрыми ласками. Эва видела, как плоть его поднималась под одеждой, наливалась кровью. От зрелища такого ее и саму в жар бросило, хотя в комнате по-прежнему было холодно.       Щёки запылали, а в животе свело от возбуждения. Ни за что не смогла бы сама остаться равнодушной. Когда Амен хотел, всегда тело ее вторило желанию, даже когда разумом сопротивлялась, даже если время неподходящее было или место. Эва ноги крепко сжала, влагу между половых губ почувствовала. Как скользит легко, как просто приняла бы его сейчас в себя. Узкая для него, слишком большой он. Всегда Амен сперва убеждался, что влажная и жаждет, а сейчас — надо то лишь сверху сесть и в себя направить, легко бы вошел.       Так задумалась, что стон тонкий с губ сорвался невольно от мысли оседлать его.       Амен тяжело выдохнул. Голос его сочился вожделением. — Остановилась почему?       Эва зубы сжала, не пропуская наружу еще один стон. Как ей Амену сопротивляться? Одним голосом был способен завести еще сильней. — Продолжай.       Звучал грубо и властно, хоть и голос хриплым был от сдерживаемого желания. Эва задрожала. Ладони ее с плеч на грудь ему соскользнули, она на кожу давила и ногтями розовые борозды оставляла. Провела дальше к торсу, Амен выдохнул шумно воздух из своих лёгких.       Эва распрямилась и встала перед Аменом. Он стул подальше от стола отодвинул, позволяя ей расположиться перед собой, и наблюдал, взгляда не отрывая. Колено между ног его, широко расставленных, поставила, руки на грудь положила. Массировала ласковыми движением по кругу, сама к губам его нагнулась за поцелуем. Сладким был очень, желанным, Амен всегда в поцелуй отдавался и мог с ума ее свести языком. Если позволит — пропадет, оттого отпрянула, едва он рот раскрыл поцелуй углубить. Эва последний взгляд на лицо его взволнованное кинула и на колени опустилась.       Член возбуждённый, твердый, скрытый за одеждой, прямо перед носом оказался. Дыхание Амена участилось, контроль терять начал. Эва по сухим губам языком провела, развратным жест старалась сделать. Амен застонал, когда язык ее юркий между губ быстро скользнул. Обнажил себя быстрее, чем Эва опомнилась.       Она к члену сразу потянулась, губами накрыла, облизала. Ощутила дрожь его лёгкую под руками. Взяла глубже, пропуская его в рот, помогая себе ладонью. Амен руку свою на затылок ей положил. Не давил и не отстранял, лишь гладил легко и ласково, она промурлыкала бы от нежности такой, не будь занята.       Выпустила член изо рта, язык высунула, шумно и часто ртом задышала. Посмела взгляд наверх бросить, и простонала тут же. Лицо Амена в удовольствии исказилось. Взгляд, будто в тумане, возбужденный, бросал на нее сквозь полуприкрытые веки. Хмурился, дышал прерывисто. Эва ещё от одного стона не удержалась, когда таким его увидела. Подползла совсем вплотную, руки на коленях пристроила. Между ног устроилась, вся поместилась, такая маленькая. Языком вдоль члена провела и головку вновь в рот взяла. Амен гладил ее затылок, ладонь чуть сдвинул, по щеке большим пальцем провел. Она глаза закрыла, сосредоточиться хотела на том, чтобы ему удовольствие доставить, но ощущения от касаний его лишь усилились. И от звуков — будто у уха самого услышала, как он сжато выдыхал сквозь зубы. — Хорошая.       Эва задрожала вся от похвалы, которой голос пропитан был. Нравилось. Сама всю жизнь ласки чужой, такой, не знала. Из мужчин только Исмана близко держала, но тот другом был с детства, братом почти что, совсем иное чувство к нему испытывала. Исман тоже ее хвалил, и никогда — вот так. Амен иное в слова вкладывал, голосом будто всю ее гладил, и взглядом тоже, не только руками. Одно слово, и она молиться была готова ему ради внимания и похвалы. — Ласковая… Не останавливайся, маленькая, приятно делаешь, — услышала сверху.       Эва не собиралась даже, наоборот, постараться для него хотела. Головой двигала быстро и дрожала вся. От мысли, что хорошо Амену, самой хорошо становилось, ощущала влагу свою между ног, как сочилась соком и как невыносимо хотелось обо что-то потереться, но не было ничего. Только бедрами двигала неосознанно, не могла сдержать это, сама ладонью между ног потянулась и накрыла себя, легко пальцами нашла и погладила бугорок чувствительный между складок. Хотелось всего и сразу: встать и на колени к Амену забраться, член в себя направив, оседлать. Хотелось, чтобы он ее на пол повалил и промежность поцеловал. Хотелось продолжать его вот так ртом ласкать и слушать глухие стоны сквозь сжатые зубы, чтобы он так же, как сейчас, и дальше с ума сходил от ее губ и языка.       Опыта мало было в ласках таких, Эва случайно зубами задевала, Амен даже не реагировал. Сосредоточен был, ругать не хотел, может, вовсе нравилось. Интересно стало, чего так. Отстранилась, Амен на нее взглянул, по волосам погладил. — Продолжай, нежная.       Эва снова губы облизала, головку в рот взяла и… укусила. Не желая больно сделать, легко совсем зубами сжала, Амен простонал низко и громко, на затылке ее руку в кулак сжал, оцарапал короткими ногтями. Эва член изо рта выпустила, посмотрела вверх — плохо?       Но Амен не выглядел недовольным, скорее, ошарашенным. Сказал: — Ещё раз сделай.       И она сделала. Ему понравилось. Настолько, что неосторожным движением бедер двинулся к ней и член глубоко в горло протолкнул, Эва отпрянула, глотая воздух. В глазах собрались слезы от внезапного позыва, Амен ее лицо за подбородок приподнял, посмотреть на себя заставив. Гладил щеки, шептал тихо: — Ничего, все хорошо, умелая.       Эва глаза прикрыла, успокоилась от ласки. Когда дыхание восстановила, Амен ее легко к себе вниз подтолкнул. — Смелая моя, глубже возьми.       Эва посмотрела сперва на Амена, затем на плоть его, блестящую от слюны. Живот обожгло новым спазмом. Амен так хотел, что настоял даже. Знала, воспротивится — не принудит, а он вот так, легко, намекая только о желании своем, ее просил о продолжении. Она глаза зажмурила, пережидая горячую волну возбуждения от мыслей своих.       Амен по-своему ее промедление истолковал, руку на голову ей вернул, пальцами пригладив. Попросил еще: — Не мучаясь, как получится. Давай, хорошая.       Эва языком сперва прикоснулась, затем в рот пропустила. Дышала медленно и опускалась ниже, пока не поняла — предел, почти в горло ей уткнулся, дальше не сможет. Остановилась тогда, Амен лишь немного на затылок давил, обозначая намерения. — Вот так, послушная. Останься подольше.       Эва глаза вновь прикрыла. Застонала бы, если бы могла стонать. Между ног уже жар невыносимый собрался, а от голоса его, страстью пропитанного, только усиливалось ее желание. Держала его плоть внутри, ртом ласкала, сама ласки в ответ хотела, невыносимо было. Рукой между ног у себя прикасалась, скользя по собственной влаге. Амен наслаждался ее узким горлом, едва заметно подрагивая от напряжения.       Эва одной рукой член его придерживала, второй себя внизу гладила, и со всех сторон хорошо было. И на лицо его смотреть невероятно. Нравилось, как выглядел. Раскраснелся от напряжения, брови хмурил, рот приоткрыл в глухом стоне. Дальше не могла, отстранилась, вновь воздуха набирая, и застонала громко, вторя его стону. Себя совсем уж быстро ласкать стала, пальцами надавливая посередине, но поймать удовольствие никак не выходило, она хныкать начала. Амен заметил состояние, на себя потянул.       Эва встала, направляемая им, Амен и сам со стула поднялся, легко ее на руки подхватил и к постели понес.       Он сел, затем лег, не выпуская ее из объятий, а через несколько секунд и пару ловких движений Эва обнаружила себя сидящей сверху над его головой, лицом к ногам.       Амен обхватил ее бедра. Ему и самому интересно было… так. И ей удовольствие доставить, и о нём чтобы позаботилась, заслужила смелостью своей ответной ласки. Никто до нее с таким рвением не жаждал ему хорошо делать, женщины, что до Эвы были, лишь утех от него хотели или выгоды взамен на удовлетворение плотских желаний. И только Эва одна трепетала от его стонов, с мольбой во взгляде ловила его реакции. Он погладил ее скользкие от соков складки. — Продолжай, что делала. Я помогу тебе.       Эва склонилась над ним, вытянувшись вперёд и припала губами к члену. Амен на ноги ей надавил, заставляя ниже опуститься. Не поддалась. Он и раньше ее поцелуями между ног ласкал, но никогда — так. В голове держать не смела, что он снизу мог быть. Амен же был иного мнения: — Не противься, — услышала. — Плохо не сделаю.       Эва успокоилась, последовала за его руками и ощутила внизу сначала его губы, затем язык. Амен накрыл ртом ее лоно, языком провел между половых губ. Эва член изо рта выпустила и застонала, грудью падая на его живот. За бедра Амен ее сильнее ко рту прижал, вылизывал увлеченно. Так долго хотела хоть какого прикосновения там, получив, чуть не сорвалась тут же. Язык его кружил у входа, Амен пальцы добавил, разводя в стороны нежные складки.       В голове мутно все стало от его ласк, но потянулась вперед, снова плоть его в руку взяла и в рот. За своим удовольствием о нем не хотела забывать. Долго ласкала, старательно, челюсть сводить начало, Амен провел широко языком по входу, кончиком чуть вторгся, а затем целиком протиснул, сколько смог. Язык его, горячий, влажный, мягкий, внутри у нее. Это — предел всякому терпению. Эва отстранилась, выгнулась с тонким вскриком, напряглась вся на нем. Амен ласково бедра придерживал, чтобы не упала, язык его ещё внутри был, когда дрожала всем телом. Он упивался ее соком, вкус ее пьянил не хуже греческого вина. Сладкая, маленькая, вся чувствительная и вся ему принадлежит. Когда расслабилась — он ее вперёд подвинул, низ живота гладил, напоминая о себе и своем желании. — Хорошая, — шептал он, еле до слуха ее доходили слова, — родная, продолжи, я почти.       Эва мягко его член губами обхватила, языком к нёбу прижала, почувствовала сразу же, как он напрягся под ее руками. Член во рту тверже стал, содрогнулся. В горло ударило, на языке вкус горько-соленый ощутила. Не знала, что делать с этим, проглотила. Не так противно, как думала.       От бессилья прямо как есть упала бы, но Амен слабо в бедро подтолкнул, заставив развернуться. Последним рывком к нему лицом повернулась, да так и легла прямо на грудь, вся на нем сверху поместилась, голову над сердцем пристроила. Устала очень, и в сон вновь клонило, последние часы до утра урвать для себя. Амен обнял ее одной рукой, вторую под голову положил. Эва попросила: — Останься со мной, хватит с тебя работы.       Не видела уже, глаза закрыв, но почувствовала его улыбку.